***
Коля всегда знал, что он больной и конченный идиот. Вот и теперь при любом упоминании Мокривского он твердит, что не накручивал, а сам же течет, как шлюха, потому что он и есть шлюха последняя. Ему смешно с комментария «избить, разбить лицо», но на слове «трахнуть» гадкая улыбочка так и ползёт на лицо. На его тупое, страшное ебало. — Вот Мокривский сказал то-то то. Наверное он уже всё посмотрел. И он признает, что он сталкер. На обои не ставит, но на стримы дрочит, так как извращенец тот ещё. Это не любовь, просто желание обладать. Может быть, после этого Лебедев успокоится и не будет так себя вести? — Артик, ага. Но меня так-то сложно вывести на резкие действия. Хочет скорее, на гордость, да и планку держит. Не время ещё.***
У Ромы Мокривского время начинается с 12:00 утра, он чистит зубы, расчесывает волосы и чмокает свою девушку в щёку, сдерживая рвотный позыв. Рома — лицемер, которого надо на горячие вилы. В инсте арты с собой не находит. Пользователь в чс кинул. — Уебище чёртово… Это бесит. Жестоко. Чем он заслужил? Но есть пинтерест.***
Утро начинается с того, что Некоглай не выдерживает. Его утро это час дня, ему похуй, он хорошо поспал. Тг Ромы у него есть, но и в Вк написать можно. Но эта блядь не отвечает. — Сука. Когда тебе выпадет возможность перепихнуться со мной? Некоглай корчит гримасу и бросает телефон в стену. Берет новый. Ему похуй, он богатый, красивый и умный. А вот его разоблачитель что-то нет. — Но красивый. Ебать какой красивый. Шоумен не решается смотреть в зеркало, ведь там он увидит покрасневшее лицо. Так он поймёт, что тоже сталкер.***
У Мокрицы не включены уведы в вк.***
Но что-то тянет врубить это говно и чекнуть лс, где — о черт! — сам Николай написал. — Так, — Рома шумно вздохнул и взял телефон в руки. — Надо быть спокойным. — а потом не сдерживает восторженного визга и кидается смотреть, что же предмет его обожания ему настрочил. «сраз к делу. я все знаю» — Что, нахуй? «че» «знаю, что ты меня сталкереш» «че» «хуй в оче. призжай нахуй» «че? куда?» «ебать ты тупой, ко мне» «не знаю, где ты живешь, нахуй отвали» Рома не хочет этого писать, но он должен сохранять образ. «крч снял кв, так как пиздатеб скороо» «еблан, твои ошибки, как будто твоя мать шлюха немощная» «точно пиздец» «на адрес, пидораска: «улица красная дом 1 квартира 7» «схуяли так высоко?» «знаю ты своей жирной тушей хуй поднимешся» «пошёл нахуй, не пойду никуда. оскорбляй сколько хочешь» Рома с обидой утер нос. «прооости, зай: <» «не хотел обидеть» «не отказывася, я так больше не могу без тебя: <» «правда? -_-» «правда правда правда)))))))))» «я тебя очен люььдю» «>" Мокривский с улыбкой посмотрел на недоумённую Школдыченко, которая пребывала в шоке. — Ты че такой весёлый, Ромка? — Да так. Прости, я по делам. — Каким делам, нахуй? Он игнорирует, ведь хочет уже съебаться и быть трахнутым.***
Коля открывает с привычной лыбой и грубо заталкивает запыхавшегося Мокрицу в квартиру, что со скрытым вожделением смотрит на него и сглатывает противную слюну в горле. Некоглай также грубо хватает за руку и ведёт в зал, на диван — разоблачителю такое отношение нравится. Коле чужая податливость — тоже, и поэтому он сразу же переходит к действиям. — Ну и как долго ты бы это скрывал? — Коля стягивает джинсы с себя, сидя напротив Мокривского, и издевательски наблюдает за смущенным лицом своего оппонента. Тот явно пребывает в смятении, но в приятном смятении. — Сколько потребуется, — в голосе ненависть и грубость, но в глазах влюблённость и нежность. Действительно лицемерище. — Хули ты делаешь? — Пизди. Пизди, что не нравится. Всё тебе нравится. Ты без выгоды нихуя не сделаешь. Нихуя не станешь яой постить, или меня упомянать. — Стану. Хочу и стану, — взгляд твёрдый, а дыхание тяжёлое. Чувствует себя школьницей. Освободив член, тиктокер кладёт чужую руку на него, и шипит от приятного холода. Роман ждать не заставляет — сразу же резкими движениями принимается надрачивать, смотря с восторгом на то, как орган начинает увеличиваться под его давлением. — Бесишь. — Ох, как быстро. Заебал, скинь маску. Ты же сталкер, я знаю. — А ты? — стример останавливается. — Кто ты тогда? — Я тоже. — неопределённо пожал плечами Некоглай. — Поцеловать нельзя? — Можно! Ой, то есть… Рома прячет глаза, но наклоняется и сам целует свою жертву, размазывая смазку по руке, отчего джокер стонет и закатывает глаза вверх. Чувствуя, что скоро кончит, Лебедев взял парня за руку, и потянул за собой, заставляя встать на колени. Мокривский ощутил стыд, но его уже раздевали, и чувствовал он себя последней шлюхой, которая от всего этого положения получает удовольствие. Властный взгляд Коли ему нравился, шлепки сзади ему нравились, а также руки на талии. Синяки останутся, если крепко сжать? — Хватит лицемерить, попроси нормально, котик. И Мокривский решается снять маску. Надоело. Он же реально влюблен, что скрывать то? — Трахни меня уже. — Любишь меня? — Конечно. Очень. Некоглай доволен, ему только это и надо. Он использует свою смазку, чтобы растянуть проход, ловя скулёж снизу и шумные вздохи. Лишь бы от этого раньше времени не кончить. Но Коля успевает всё сделать быстро: и уже начинает трахать. Слишком узко, и больно. Неприятно. Если бы это девственница была, он бы её нахуй послал, но это Рома. Рома умеет выгибаться и стонать, как блядина последняя. — Устроишь для папочки эскорт? — Шоумен грязно шепчет на ухо, сразу же его покусывая и облизывая. — Хочу твоих голых фото… — Да… а нахуя тебе? Лебедев загоняет до середины, и бедную квартиру наполняют разного тональности стоны. — Дрочить, естественно. — Больше тебе не придётся. Некоглай удивлён, но он знает, что это значит. Искусывает шею, языком проходит по загривку и глубже трахает своего врага, игриво хлопая по филейной части и быстро загоняя член в горячее нутро. — Пиздец ты горячий. Сильнее вжимает в диван и больно вводит весь член до основания, понимая, что узкие стеночки уже растянуты. И разворачивая Мокрицу лицом к себе, дабы на него кончить — Коля понимает, чего тот хотел. Исполнилось желание, да? Тот облизывается и ждёт — Некоглаю смешно, но он ловит кайф этого обожания от его же ненавистника, поэтому кончает ещё сильнее, чем обычно, раскатывая сперму по губам. Но Роме мало. Сам он ещё не кончил, а быть выебанным раз по несколько ему очень хочется, поэтому парень, наклонившись, начинает уже отсасывать, глубоко насаживаясь на член до рвотных позывов. Ему удаётся их сдержать, поэтому то он быстро приводит член в прошлое положение, и начинает насаживаться сверху, быстро скача самостоятельно. Мокривский запрокидывает голову и грязно стонет, делая так, чтобы член обязательно заходил в него до самого конца, и чтобы чувствовать не граничащее ни с чем удовольствие. Джокеру вот приятно тоже. Такие резкие скачки нереально возбуждают его. Но поза быстро надоедает. Заваливая парня на спину, стягивает верхнюю одежду с обоих, после он ложится рядом и сталкивает на бок, заходя с такого положения. Всё-таки ему больше нравится своя инициатива, нежели Мокривского. Нравится делать темп очень грубым и быстрым, отчего тот сладко вопит и хрипит, помогая вторгнуться глубже. Красные засосы окончательно уже покрывают шею парня, также спину и ключицы, потом Коля переводит внимание на уши и медленно скользит по мочке, давая Роме насладиться ощущениями. Честно, джокеру сейчас охуенно, как никогда: ласкать своему врагу уши и с хлюпаньем заталкиваться, расстрахивая его широко и мокро. А от стонов этого парня хочется кончать, и не один раз. Мокрица выгибается, прижимаясь к горячему телу, и выпячивается, отчего плоть попадает по нужной точке. Это и доводит парня до пика, и он, снова втянув Николая в поцелуй, изливается в руку, пачкая ею диван. После чувствует чужую сперму уже внутри. Приятно. Очень приятно. — Понравилось, дорогой? — Ещё как. Вау, Рома не лицемерит.***
— Познакомимся? — спрашивает какая-то разукрашенная фифа у Николая Лебедева. Но тот занят, потому что рассматривает новые фотки, кои прислал ему Мокривский. Где он голый, где трахает себя пальцами, и чем только придется. — Вот же маленький извращенец… — Что? — Нахуй пошла. — Некоглай грубо бросает и отгоняет от себя девушку, вместо сцены забегая в туалет, дабы передёрнуть. — Вот и обязательно сейчас кидать? Когда я так занят? Знает же всё прекрасно… Но перед детьми со стояком появляться Лебедев не намерен, поэтому всё старается делать очень и очень быстро. Пальцы быстро отдрачивают член, но когда он видит фото, где Рома просто облизывает губы — начинает делать всё более медленно, расстягивая вездесущее удовольствие. Всё происходит не по-детски, и клоун буквально трясётся от возбуждения, видя эти хитрые голубые глазки на фоне, что явно значат: ну что, сорвал я твой ебаный концерт? — Вот же пидор! Ну-ну, посмотришь, что я тебе устрою. Последнее движение — и Шоумен изливается в кулак.***
От Даши Мокривский не ушёл, они по прежнему встречаются, и в эскорт не пошёл, да и отношение своё показушное сохранил, но не принять вызов, когда Некоглай звонит в дискорд, чтобы постримить — не может. Очень хочется увидеть это красивое лицо. Некоглай всё по-прежнему клоуничает и улыбается, внимательно смотря на него. — Ну и хули ты мне позвонил? — говорит он заготовленную фразу. — Повиртим? Вопрос остаётся в воздухе, так как стример в шоке. Что? Что он предлагает вообще? Хочется отказаться, но возбуждение уже скатывается в узел внизу. Лебедев опирается на стол и примыкает к экрану ближе. Ждёт. Хочет. Жаждет. Рома тоже. Он начинает облизывать пальцы, а чата не видит, лаская себя снизу. Некоглай доволен: сам он пока ничего не делает, закусывая губу и похабно наблюдая за желанным выражением лица. Рома слишком пошлый, облизывается, закатывает глаза и вообще ведёт себя, как тянка. Ну просто идеальный. В чате Николай со смехом улавливает пасту из предложений потрахаться. Наклоняется к микрофону: — А мы уже. Не выносит, сил нет: начинает мастурбировать в прямом эфире и стонет в унисон с Ромой, забив на бан. И, кончая, обмазывает спермой экран.***
— За что тебя забанили? — не понимает Юечка. А потом уходит, потому что ей рассказали. — Мразь. Роме похуй, он хочет лишь лишь Некоглая. В той квартире они снова трахаются. И Мокрица понимает, что из этого болота он не выберется уже никогда. — Останемся здесь навсегда? — целует в губы и щёку, сидя в чужих объятиях. — Навсегда. — лицемерит Некоглай. Он хочет больше навеки.