***
«Популярная звезда, дочь замечательного Ли, уже несколько недель проводит время в небольшом городке, проживая в столь же небольшой гостинице. Что послужило причиной этого резкого переезда? Быть может, не за горами абсолютно новый формат видео, о которых даже и не мечтал ее отец? Или у Ли-младшей возникла любовная интрижка — ведь совсем недавно она уже посещала это место, путешествуя по цепочке северных городов? Не пропускайте новые выпуски нашего блока новостей — и уже совсем скоро…» Я откинулась на белоснежную простыню кровати, выключая телефон и откладывая его в сторону. Тошнит уже от одинаковых новостей, которые, даже при отключении рассылки, продолжают попадаться в ленте. За эти самые последние несколько недель в гостиницу успели прибыть несколько особо проворных журналистов. Двое из них даже выведали номер моей комнаты, поэтому обоих пришлось задобрить ответами на самые очевидные вопросы и пачкой денег — после ее получения они убежали быстрее, чем прибыли. Но журналисты, это только полбеды. Услышав последние новости, в городок сразу навалили туристы. Многие из них даже не знали, как я выгляжу, зато знали моего отца — богатого и известного. И уж конечно, они ожидали «новый формат видео», в котором я обязательно должна была проявить себя с наидобрейшей стороны. Вот они и стояли на улице перед гостиницей, дожидаясь чуда. И каждый раз приходилось добираться до девочек какими-то темными дворами. С ними, кстати, дела шли немного получше. Айрис, как самая старшая и ответственная, постепенно переняла весь основной блок распределения поисков на себя. Ханна, как она и планировала изначально, пыталась найти что-то в интернете или использовала программы уже другого уровня, пробивая Эли по различным базам. Беатрис вместе с Андреа в основном ходили по улицам и всем возможным местам, где могла появляться девушка. Изначально искать хотела я, чтобы сразу перейти к сути дела, но, учитывая ситуацию с фанатами… Обдумав все «за» и «против», Айрис решила, что для меня и Мари лучшим занятием будут поиски историй самих потерпевших. Андреа немного помогла нам, описав внешность своей знакомой, которую забрали сразу после открытия клуба (история не на шутку меня напугала). Поэтому теперь я и Мари — искатели тех, кто уже пострадал от рук Эли. И в самом начале пути дела совсем не продвигались. Ни у кого из нас поиски не шли, заканчивались тупиком и провалом. То у Ханны полностью накрывалась новая программа, то фанаты все же останавливали меня, окружая и задерживая на полдня — а работы всех девушек, кроме несовершеннолетней Ханны и меня будто подставляли палки в колеса. У Айрис количество тетрадей с каждым днем росло, а Беатрис после каждой смены умирала от усталости. И мы почти отчаялись. К черту — нас пока не поймали, а, когда поймают, будет слишком поздно. Пора сворачиваться и начинать жить спокойной жизнью. А мне — уезжать обратно, продолжая «ничего не делать». Но каждый раз мы оставались там, откуда начинали — ведь в дни, когда мы уже хотели все бросить, нам попадались редкие маленькие подсказки. Они никогда не приводили к истине, даже не указывали верный путь, но намекали, что однажды расследование подойдет к концу. Эли смеялась над нами — преподносила небольшие улики, а потом ускользала, насмешливо исчезая вдали. И это до жути начинало подбешивать. — Джулия, одна из пойманных. Несколько дней назад ее забрали прямо в каком-то кафе неподалеку. Она была там с подругой, — Мари еще раз просмотрела листок, который распечатала Ханна, указав на нем всю важную информацию. — Значит, у Наблюдателей не возникло никаких вопросов к ее знакомой? Это странно. Они ведь вполне могли… Девушка замолчала, перелистнув страницу. Мы сидели на кухне, разбирая последние бумаги перед тем, как разойтись до следующего дня. Шелест листов слегка разгонял странную тишину. За окном стремительно темнело. Дождь скоро начнется, скорее всего. Самый обычный кофе в самой обычной квартире — я сама удивлялась, когда обращала внимание на подобные вещи. Не со стороны отвращения и неудобства — скорее, со стороны какого-то странного восхищения: мне даже нравилось так проводить время. Возникало чувство, что от меня больше не требуют особых достижений— вот, я, обычная девушка, которая работает в каком-нибудь магазинчике. Никому ничего от меня не надо. Спокойствие, словно гладь океана. Я прикрыла глаза, пытаясь представить, как прожила бы свою жизнь, будь она именно такой. — Знаешь, это так странно, — внезапно начала говорить Мари. — Я сижу с тобой на одной кухне, а только утром видела по телевизору. Такое чувство… Я не знаю, как объяснить. Ощущение чего-то нереально, как во сне. Я все еще не привыкла, что ты общаешься с нами, как подруга, практически каждый день… Я нехотя открыла глаза и взглянула на девушку, сидящую напротив. Наши мысли в данный момент практически противоположны, но в то же время они сходятся, как два кусочка паззла. — Хочешь верь, хочешь нет, но я думаю о том же. Я не привыкла к такой жизни. Иногда мне кажется, что я абсолютно никак не социализирована, если дело доходит до обычного общения. Когда я была помладше, я думала, что моя настоящая личность — на экране, а я в реальной жизни — просто какой-то осадок. — Но ты так хорошо говоришь, когда даешь интервью или… — Это не обычное общение — фальшь, лесть и желание подзаработать. И все реплики там прописаны заранее. Читай с бумажки, улыбайся и радуйся жизни. Ты смотрела интервью со мной? Мари сразу прикрылась бумагами, делая вид, что напряженно вчитывается в текст: — Несколько раз. По телеку. Да, конечно, по телеку. Только меня и обсуждают, ведь делать им больше нечего. — И все-таки, если говорить честно, мне почему-то кажется, что ты — самая искренняя в общении со мной, несмотря на постоянное волнение. И даже не отнекивайся — эту эмоцию я не спутаю ни с чем. Просто чувствуй себя так, будто я ничем не примечательна; сразу станет легче. Мари выглянула из-под своей стопки листов: — Я пытаюсь. Передо мной лежала исписанная страница — результат сегодняшнего общего труда, куда я вносила самое, по нашему мнению, важное. Выглядело жалко — информации, как и возможных зацепок, явно не доставало. Перед глазами уже начинали витать буквы, вперемешку с лицами задержанных девушек. Жуть какая-та. Начинал накрапывать дождик, и его шум постепенно погрузил меня в дрёму. Признаться честно, я не привыкла заниматься такой скрупулёзной работой и копаться в бумажках. Еще и темнота вокруг сгущалась, приятно обволакивая все тело, практически призывая бросить дела и заснуть прямо на кухонном стуле…***
— Шерри, — Мари легко потрясла меня за плечо, взволнованно рассматривая мое лицо. — Все в порядке… Я просто устала, — я поскорее отогнала непрошенные сновидения и протерла глаза. — Глупо, наверное, что ты работала днем в магазине, а я, ничего не делая, устала после каких-то листочков. — Все нормально. На улице ливень. И ночь уже. И я тоже устала, — девушка показала на окно, за которым, не переставая, лил сильный дождь. Значит, я все-таки уснула. — Ладно. Значит, на сегодня мы закончили? — Я мельком просмотрела бумаги, которые уже аккуратной стопочкой были сложены в углу стола. — Если да, то я пойду собираться. Но можем еще раз пробежаться по всему, что мы сегодня нашли. Выходить из дома в такую унылую погоду мне решительно не хотелось — уныло, мрачно и темно. И кто знает, какие люди могут бродить по переулкам в такое время. Не думаю, что они будут меня трогать (скорее всего, из-за боязни последствий), но сам процесс похода до отеля… — Не думаю, что выходить сейчас на улицу — лучшая идея. Мы замолчали. И я, и Мари понимали, какой вариант будет более оптимальным, но одной было стыдно предложить, а другой — попросить. — Все-таки пробежимся по сегодняшней найденной информации? — С удовольствием. И мы снова начали просматривать то, что уже несколько сотен раз повторяли и читали. И я снова начала засыпать, предательски не разбирая ни единого слова даже при помощи лампы. И Мари снова спряталась за кучей листов, ведя привычный отчет тихо-тихо. В конце очередного абзаца она все же набралась смелости и произнесла: — Если что, можешь остаться у меня. Все-таки ночь уже. И, уверена на все сто процентов, на этом моменте мы обе облегченно выдохнули.***
Мари, зевая на ходу, положила меня спать на диван в гостиной, попутно извиняясь, если будет неудобно. А мне, как человеку, который уже был готов поспать и стоя, удобно было, как никогда. Осыпав подругу благодарностями, я почти сразу закуталась в плед и заснула, вслушиваясь в шум капель за окном и тихий скрип двери в спальню Мари — она наверняка устала даже сильнее, чем я.***
Проснулась я, как обычно, довольно поздно. Привычку никуда не денешь — к тому же, по утрам я была абсолютно свободна. Осмотревшись, я с огорчением отметила, что Мари уже ушла на работу, решив не будить меня: «слишком рано, ведь ты вчера явно переутомилась», — написала она в небольшой записке, найденной мною на столе. «Завтракай, отдыхай, если хочешь. Если забыла — сегодня мы встречаемся с девочками дома у Ханны. Обсудим все, что смогли найти за эти несколько дней.Мари
P.S. На улице очень холодно и сыро, а я заметила, что ты пришла ко мне в одной футболке. Можешь взять кофту — я оставила ее у шкафа.» Я несколько раз перечитала записку. В письменной форме Мари явно выражала свои мысли намного увереннее, чем в устной. Жаль, что мы утром так и не поздоровались. И на улице — действительно холодно. Стоило мне приоткрыть окно, как я сразу почувствовала эту неприятную сырость и промозглость. На самом деле, больше никакие вещи я трогать особо не хотела. Все-таки, квартира не моя, и я абсолютно не знаю, что здесь где находится. Позавтракав в унылом одиночестве, я неспешно и нехотя стала собираться обратно в отель. Надеюсь, в такую погоду никакой очередной фанат не додумается разгуливать по улице, выглядывая мой силуэт — а сейчас я, ко всему прочему, еще и не в своей кофте (надо не забыть вернуть ее вечером). Мари заботливо оставила запасные ключи на тумбочке, а в шкафчике рядом с ней сложила мою сумочку, в которой ни одна побрякушка не съехала с места: даже я не умею так искусно и аккуратно обращаться с вещами. В последний раз обо мне так заботились еще несколько лет назад, когда мама была веселой и яркой женщиной, всегда готовой придти на помощь. Мари напомнила мне ее своей добротой. Окинув квартиру девушки прощальным взглядом, я выскользнула в подъезд, параллельно натягивая на себя кофту подруги.***
Пока я шла домой, я окончательно поверила во всю нашу беспомощность в этом расследовании. Мы — никто, даже с моими деньгами и техникой Ханны. А они, Наблюдатели и создатели всех этих глупых правил — подавляющее большинство, пресекающее все возможности бунта и протеста. Мы можем стараться помочь, но мы никогда не добьемся положительных результатов. Не в этой жизни, наверное. По дороге я встретила лишь одного прохожего — все остальные попрятались по домам и даже не подозревали, что странная девочка под их окнами для многих та, ради которой они сюда приехали. Ну и хорошо. Сегодня я точно не могу потратить день на бессмысленные беседы. Когда я уже почти дошла до гостиницы, позвонил папа. Он спрашивал, как у меня дела. Я ответила, что все замечательно, но, возможно, придется пробыть здесь еще дольше. Он не возражал.***
Я бездельничала весь день. Даже и думать не хотела о том, о чем мы будем говорить у Ханны, когда новостей опять принесем ноль. Эли никак не отследить и не узнать правду с нашей подготовкой — сложно признать, но мы просто ходим кругами, не добиваясь результата. А за окном опять пошел дождь — я сразу вспомнила внезапную ночевку у Мари, которая почему-то так сильно отпечаталась в голове. И духовных сил от моей подруги слегка прибавилось — ведь она так верила в успех, который уже не за горами, до которого стоит только дотянуться… И от ее настроя сразу становилось веселее. И даже собираясь к Ханне, я все еще думала об этом — странный эффект, будто передача чужого настроения. Интересно, как это работает? Складывая кофту в сумку, я, сама не зная зачем, развернула ее и оглядела. Обычная. Черная. Пахнет какими-то легкими духами, которыми Мари пшикается каждый день — этот запах не спутаешь ни с чем. На улицах города его не встретишь. Я бы сказала, что этот парфюм сочетает в себе все ароматы природы, собранные в маленький флакончик. Уже какой день напоминаю себе спросить марку и название духов — а во время встречи забываю. А звонить по телефону по такой мелочи глупо как-то. Задумавшись, разглядывая кофту подруги, я не заметила, как начала опаздывать. Ну и конечно, я, как самый гениальный человек с памятью маленькой рыбки, умудрилась забыть кофту. И заметила это, когда уже приближалась к дому Ханны. Как так вообще получилось? Я прямо перед выходом сжимала ее в руках, внимательно осматривая, а потом… А потом, видимо, кинула на кровать, посмотрела на часы, схватила рюкзак и ветровку… Да, я, определенно, не только не приспособленная к работе, но еще и безответственная. И что мне теперь говорить Мари? — Да, это Шерри, — домофон пикнул, и я проскользнула в подъезд, попутно с опаской оглядываясь. Вдруг кто-то следит? Конечно, подругам и друзьям собираться компаниями никто не запрещал, но все-таки… будет намного более комфортно, если вокруг — пусто, и никакие любопытные глаза тебя не сверлят, наблюдая за каждым шагом. И что все-таки сказать Мари в знак оправдания? И что мы сейчас будем обсуждать, если обсуждать абсолютно нечего? И куда нас приведет расследование, ведущее в пустоту? Я пыталась думать, поднимаясь на третий этаж. И я пыталась выдавить из себя слова приветствия, когда входная дверь передо мной начала приоткрываться. Вот и еще одна проблема — я должна выступать перед толпами людей, а я даже поздороваться перед компанией без волнения не могу. Как ни странно, здороваться не пришлось. С самого порога Беатрис налетела на меня, обняла, чуть не придушила, потом отошла в сторону и начала радостно вещать какие-то «супер-новости»: — Ты не представляешь, что нашла Ханна! Она что-то там написала в своей программе, а потом ей открылись какие-то документы, связанные с Эли, которые мы прямо сейчас разбираем. И если нам повезет, мы узнаем о ней все, что нам нужно — и тогда мы выудим у нее нужную информацию, и наше расследование не пойдет прахом! Ну что стоишь? Беатрис сжала мою руку и потащила в комнату, где уже собрались другие девочки. Тут сидела и Мари. Я кивнула каждой в знак приветствия, чтобы случайно не нарушить атмосферу напряженного ожидания, тянувшегося, видимо, уже несколько минут еще до того, как я пришла. Ханна что-то писала на своем компьютере, пролистывала фотографии документов, меняла вкладки с невероятной скоростью. Остальные глаз с процесса не сводили, ожидая результата. — Тут довольно простенький код. Как я поняла, такая информация особо никому не нужна. Даже я, не имея особых навыков и подготовки, могу его взломать, — Ханна продолжила печатать, а я внезапно задумалась, услышав эти слова. Эта информация особо никому не нужна. Значит, она — бесполезна? Ведь если бы она играла какую-то значимую роль во всем этом, ее бы попытались скрыть подальше от обычных людей… Да и к тому же — я вообще ни разу не слышала никого, кто говорил бы про Эли. Всем было плевать. Никто не знал. Такие вещи обычно очень быстро распространяются в интернете или соцсетях — особо любопытные люди находят информацию, а потом, с целью набрать аудиторию, оповещают о ней как можно большее количество людей. А здесь — никакой огласки, но и никакой защиты от нее. Значит, людям действительно все равно? Значит, наше расследование — это просто какая-та ненужная информация, собранная в кучу? — Готово, — Ханна открыла небольшой файл. Я наклонилась к компьютеру, стараясь разглядеть слова вместе со всеми. Но, если честно, я особо не вчитывалась. В голове вертелись совсем другие мысли. Может, вся эта информация только еще сильнее запутывает? Тогда что же надо сделать, чтобы узнать правду — хоть самую ее малую часть? Иногда мне кажется, что для этого кому-нибудь когда-нибудь придется зайти с совсем другой стороны. И после нее, возможно, выхода уже не будет.