БОГАТЫРИ КРУГЛОГО СТОЛА Книга 1 КАЛИНОВ МОСТ

Вот в такой наипоганейшей обстановке, други мои, и взошёл на престол государь наш Артур. Епископ с монахами целыми днями пели свои псалмы, призывая Христа защитить юного короля от Кощея. Друиды с помощью всевозможной магии ломали голову над тем, как спасти государя. И в один прекрасный день, а точнее ночь, явилась Мерлину во сне волшебница Вивиана. Фея Озера указала чародею место, где лежит упавший с неба кусок звёздного железа. Из этого металла следовало выковать меч и бросить его в озеро, а ровно через три года вернуться на то же место вместе с Артуром. Волю Вивианы Мерлин выполнил — небесный металл был найден, меч из него выкован и брошен в озеро. А через три года на то же самое место прибыл юный двенадцатилетний Артур в сопровождении Мерлина и отряда верных рыцарей. Едва королевская кавалькада приблизилась к озеру, как из него ударил фонтан высотою с два дуба. Сверкая на солнце, над столпом воды взвился меч, который, описав дугу, вонзился в большой камень у самой воды. Юный король извлёк из камня меч, на коем не было ни зазубрины, словно бы он вонзился в какую-нибудь мягкую глину. Видя такое чудо, рыцари начали громогласно славить короля, Вивиану, ну и Мерлина тоже. Артур же поднял меч к небу, и на нём золотом загорелись буквы «ЭКСКАЛИБУР». Наблюдавший за сим Кощей аж позеленел от злости, однако уста свои похабные не отворил и ничего не сказал… Годы летели стрелой, приближая совершеннолетие Артурово. Вот только рыцарей, равных в бою силе кощеевой, так и не появлялось. А это значит, что час расправы над славным нашим государем был всё ближе и ближе. Оно конечно, волшебный меч придал храбрости юному королю, да и двор его воспрял духом, однако Мерлин описывал те времена, как «годы чёрной тоски». Опасался великий волшебник, что не поможет Экскалибур королю супротив Кощея. Ибо помнил Мерлин лютую ярость Бессмертного в бою и силу его великую, да и опыт такой, что на десятерых хватит. Тот же король Вортигерн, уж куда могучий был богатырь, а расправился с ним Кощей играючи. А подобных Вортигерну и близко не наблюдалось при дворе артуровом, да и среди тех рыцарей, кто шёл к Змеиному замку, таких тоже не встречалось. А вот тут мне всегда интересно было — ведь сама Вивиана сотворила тот меч… Почему тогда не наложила чары свои на тварей этих… Да и Мерлин — волшебник не из последних… Однако, чего же он тогда опасался? Почто волшебством своим великим, почему-то не превратил Кощея в жабу… Я так думаю, что равны они были по силам, ибо и предатель не убивал Мерлина, а значит — не мог убить, либо опасался, что не сможет. Наступило совершеннолетие короля, где он был коронован. В честь этого события были даны наиславнейший турнир и пир горой. К счастью, Кощей на том турнире не объявился. Не появился он и на последующих турнирах — возможно, и вправду боялся волшебного меча, а может пока ещё ждал обещанного Мерлином развлечения в виде доброго поединщика. А между тем славные рыцари всё ехали и ехали на остров Кощея, где и находили гибель свою. Мерлин же в те поры́ совсем потерял покой, ибо понимал, что скоро наскучит Бессмертному ждать развлечения, и тогда он заявится в Камелот самолично. Глядя на бессмысленную гибель отважных героев, король Артур стал собирать вокруг себя самых сильных рыцарей, которые должны были жить в Камелоте и постоянно тренироваться в поединках друг с другом, дабы породить из своей среды самого умелого бойца. Причём сам король тренировался наравне со всеми, и надо сказать, что достиг немалых в том успехов. Для этих рыцарей был поставлен в каминном зале замка большой круглый стол, за которым все были равны, включая самого государя. Так и родилось братство Рыцарей Круглого Стола. Число мест за тем столом равнялось 15-ти — ибо такую магическую цифру определил Мерлин. Самому же наилучшему воину из всех вменялось в обязанность выходить на поединок с Кощеем. Самым сильным из братства тогда был сэр Агроваль, который заявил, что готов к поединку с предателем. И пошли тогда Рыцари Круглого Стола, коих было тогда 12, в свой первый поход к Змеиному замку. Пошли они не одни, ибо ведал король про слова кощеевы, что обещал он пропустить победителя и сотню всадников с ним. А посему — созвал государь верных рыцарей и дворян британских для похода против сил Тьмы. Когда переправилась дружина артурова через озеро, их уже ожидал на крепостной стене замка сам Кощей. — Мама мия! Вот это зрелище! И кто же это к нам пожаловал, а? Сколько красивых витязей! Елдическая сила, да это же — regius manipulus*! Ух-ты, и сам король оказал честь своим визитом! Большой совсем стал, наверное уже vadit ad potty**, — Кощей ехидно рассмеялся (хорошо, что Артур не понял сказанного, а Мерлин счёл за благо не переводить сии слова государю), — эй, старый хрыч, привёл поединщика? — Привёл! — Мерлин хотел было начать заготовленную речь, но Кощей прервал его: — Ну тогда пусть готовится! А я — сей момент! — прокричав слова сии, Бессмертный скрылся со стены. Вскоре отворились врата Змеиной крепости, и выехал из неё черный всадник. Вороной масти конь, воронёные доспехи, чёрное, как ночь, копьё, чёрный плащ — таков был облик кощеев. Сэр Персиваль протрубил в боевой рог, и тогда сэр Агроваль и Кощей устремились навстречу друг другу. И упал на мёртвую землю сэр Агроваль, и захлёбываясь кровью, испустил дух. Кощей снял шлем и, шмыгнув носом, проскрипел своим страшным голосом: — Ну вот, честно молвя, так себе потеха, Мерлин, так себе… Но! Вижу, что старался ты! Людей привёл… С флагами… Короля! — Кощей поднял вверх указательный палец, — а я такой красоты со времён славного короля Вортигерна не видывал! Так что ладно, пёс с тобой, зачту тебе сие за потеху. Но смотри, Мерлин, я может ещё один раз такое стерплю. Может даже два раза стерплю… Но вот на третий раз — точно осерчаю! Вот при людях говорю — осерчаю! Развернув коня, Кощей, не прощаясь, поехал обратно. Вот так вот, с горьким прискорбием, закончился первый поход Артура к Змеиному замку. А через год был следующий поход. В этот раз сэр Борс, как самый сильный поединщик, вызвался идти на бой с Кощеем. И вновь Артур с дружиной переправился на Кощеев остров. В этот раз Бессмертный молча выехал за ворота и со скучающим видом протяжно зевнул. — О! Какой красивый дяденька! Какой весь сияющий и блестящий! Эй, рыцарь, как тебя звали-то? — обратился царь к поединщику. — Сэр Борс! — гордо представился рыцарь. «Пришёл к Кощею славный Борс, Кощей из Борса сделал морс!», — произнеся сие, Бессмертный рассмеялся и надел шлем. Прозвучал рог Персиваля, и… И вновь рухнул рыцарь мёртвым на землю! — А-а, — разочарованно произнёс Кощей и махнул рукой сверху вниз, после чего спрыгнул с коня, — тьфу, — царь сплюнул и поплёлся обратно в замок, что-то насвистывая себе под нос, и пиная попадавшиеся на пути камни и комья земли. Вот так и сложили головы свои два самых сильных рыцаря — сэр Агроваль и сэр Борс, после гибели которых осталось в братстве только лишь десять рыцарей, включая самого́ короля. И не было среди них того, кто бы мог выйти на бой с Кощеем. А через год появились в Камелоте два могучих воина: сэр Саграмор и сэр Дезимор. Эти витязи превосходили всех рыцарей Круглого Стола — Саграмор фланкировал***, как никто другой, а Дезимор не имел себе равных во владении булавой. В прочих же дисциплинах оба воина были равны. Одним словом, оба были достойны ехать на бой с Кощеем, но кто именно удостоится такой чести — они решить не могли. Не мог этого решить и сам король. Всё изменилось, когда ещё через два года появился при дворе короля Артура очередной победитель — сэр Кэй. Этот наиславнейший рыцарь владел пикой, как сэр Саграмор, в остальном же превосходил всех. Поскольку был он тринадцатым по счёту рыцарем, то так его и прозвали. Что любопытно, сей витязь очень гордился своим прозвищем. В общем, именно этот благородный воин и отправился на поединок с Кощеем. И вновь переправился Артур с дружиною на Змеиный остров. Бессмертный же встречал их, уже сидя в седле и готовый к бою. — Что же три года вас не было? Скучно мне стало. Сильно скучно! Ну давай, кто там у вас нынче… , — произнёс предатель, изготавливаясь к бою. — Благородный рыцарь… , — начал было Мерлин, но Кощей по мерзкой своей привычке вновь оборвал его: — Да какая разница! Был рыцарь и нет рыцаря! Эй ты, в сизых перьях, дуй в свою дудку — пора начинать. И вновь прозвучал рог сэра Персиваля. Сэр Кэй поднял вдыбы своего гнедого богатырского дестриера, что вызвало рёв восторга среди артуровых рыцарей. И вновь помчались друг на друга два витязя… Вылетев из седла, сэр Кэй грохнулся в пыль. — Шевелится! Да обмочись на меня Божья Матерь — шевелится! — воскликнул тогда Кощей. — Эй, ротозеи, помогите ему! Ну а ты, старый смердун, что застыл с перстом в гузне?! Давай — ле́карствуй! Волшебствуй всячески! Спасай парня, пень старый! Рыцари и дворяне кинулись к сэру Кэю. И вскоре склонился над ним великий Мерлин и начал врачевать раны его и поливать их водой из озера Вивианы. — Мерлин, потеха твоя удалась! Благодарствую! Слушайте все, — от гласа кощеева с карканьем разлетелось вороньё, — если парень сей выживет — жду его в своём замке! Так ему и передайте! Вреда я ему не причиню — в том даю своё каменное слово кощеево! В общем, хоть и выбил царь Змеиного Замка из седла сэра Кэя, однако последний, благодаря мастерскому умению владеть щитом, остался жив, что уже было добрым знамением, поскольку стало очевидно, что не всех рыцарей может убить Кощей. Таким образом, Тринадцатый Рыцарь, как прозвали Кэя, оказался счастливым, хотя у многих перед походом были опасения на счёт такой несчастливой цифры. Что же касается благороднейшего сэра Кэя, то он выжил, а когда смог сесть в седло, то отправился к Кощею. Все отговаривали Тринадцатого Рыцаря от этой поездки, опасаясь, что погубит его предатель, однако славный воин сей был непреклонен. В общем, сел на коня своего гнедого сэр Кэй и уехал… А после вернулся живым-невредимым. Как оказалось, Кощей напоил его допьяна, накормил досыта и отправил восвояси. Тогда же пришла чёрная весть — погиб рыцарь Круглого Стола славный рыцарь сэр Балин. Сей благороднейший воин отправился на поиски могучего ярла Беовульфа, слава о котором дошла и до Британии. Сэр Балин добрался до Ютландии, однако ярла Беовульфа так и не нашёл, а нашёл рептилона Гренделя (того самого, что вместе с Кощеем командовал Войском Тьмы в Клохафарморской битве). Вот этот мерзкий рептилон и убил благородного рыцаря. На следующий год, когда Артур отпраздновал двадцатую свою весну, победителем турнира стал сэр Галахад. Сей рыцарь настолько превосходил всех прочих, что возрадовался король и пожаловал ему титул — Первый Рыцарь Королевства. Галахад же, пользуясь титулом сим, объявил, что только тот может бросить вызов Кощею, кто одолеет его самого. Король Артур поддержал своего нового поединщика и издал указ, запрещающий перевозить через Вивианово озеро рыцарей без его королевского на то разрешения. Этот мудрейший указ спас жизни десяткам смелых и благородных воинов, кои все теперь ехали в Камелот для поединка с сэром Галахадом. Сам же Первый Рыцарь на бой с Кощеем не торопился, а начал усиленно тренироваться с сильнейшими воинами: Кэем, Саграмором и Дезимором. Также Галахад заявил королю, что одних только турнирных победителей для боем с Тьмой мало, и нужно собирать по свету чемпионов и богатырей. Да и дело ведь не только в поединке с Кощеем и Тугариным. Говорил же бессмертный царь, что пропустит победителя и сотню воинов — вот и должна эта сотня состоять из всех самых наилучших бойцов. Так и заложил Галахад дружину Паладинов. А на следующий год в состав Круглого Стола вошёл самый весёлый из рыцарей — сэр Дайнадэн, который сыграет одну из ключевых ролей в сим повествовании. И вот спустя несколько лет, когда счёл Артур готовыми и дружину и Галахада, то двинулись они все на Змеиный Замок. Взобравшись на коней и выставив пики вперёд, Кощей и Галахад помчались друг на друга, словно две бронированные кометы. Казалось — раскололось небо, когда сшиблись два этих витязя. Сшиблись, вылетели из сёдел и с грохотом ударились о земную твердь. — Ну как, Кощей, потешил я тебя? — вопрошал предателя Мерлин. — Ох, — Кощей, кряхтя, поднялся с земли и, с хрустом разогнув спину, проскрипел, — потешил, потешил… Всё! Валите обратно, а этого, — указал он на пытавшегося встать на карачки Галахада, — оставьте здесь! Завтра верну! Эй, слуги, поднимите сэра рыцаря, и проводите ко мне! Первый Рыцарь выказал своё желание остаться, и король увёл свою дружину в Камелот. В этот раз и Паладины, и Рыцари Круглого Стола уходили с ликованием и с гордо поднятыми головами, ибо хоть и не смог Галахад одолеть Кощея, однако миф о непобедимости последнего был развеян. Вернувшись от Кощея, Первый Рыцарь крепко за́пил. И в пьяном угаре том несколько раз порывался совершить недостойные для рыцаря поступки, а именно — пойти в Змеиный Замок «бить Кощею морду» (раз уж на копьях одолеть не смог). И ни Рыцари Круглого Стола, ни Паладины не могли ничего с ним поделать. Да и как тут поделаешь, когда благородный сей воин, вооружившись оглоблей, загонял всё святое воинство на стены, и поносил всячески самыми грязными, площадными ругательствами. Один лишь только Мерлин мог его утихомирить. Хотя утихомирить — слово совсем неверное. Ибо тишина тогда не наступала, а как раз наоборот. Всё дело в том, что волшебник наш был здоров петь (да и пить тоже), вот и сманивал он благородного рыцаря горланить песни. А в следующие годы к этому дуэту присоединился ещё один паладин. Ну а после — ещё один… Как они пели (и пили) квартетом! Эх… Как пели! На четыре голоса… Клянусь мечом — никто так не пел, как мы пели… В общем, две седмицы благороднейший сэр Галахад таким образом веселил королевский двор. А после сел на коня и уехал. Вернулся Первый Рыцарь через пять лет и привёл с собой юного, худородного дворянина. Звали этого юношу — Ланселот. Отец Ланселота был возведён в дворянство за то, что убил сразу двух василисков. Ну а поскольку не мог сей юноша похвастаться длинным перечнем благородных предков, то в своей среде не было ему места. Так и стал Ланселот на путь чемпиона — бойца за бедняков и крестьян. Все самые смелые рыцари, включая самого Галахада, обучали юношу биться всеми видами оружия. Ланселот же учился неистово и даже зло. Зло как к себе, так и к учителям своим. И стал юноша сей для Первого Рыцаря словно сын. Такой же был упёртый и фанатичный, и, кроме ратного мастерства, ничто другое его не интересовало. И вскоре сравнялся Ланселот с Галахадом, а во владении пикой и вовсе его превзошёл, что и продемонстрировал на турнире. Когда возмужавший паладин одолел Первого Рыцаря, то последний, несмотря на своё поражение, пришёл в неистовство и ревел от восторга. Чем сильно перепугал благородное воинство, которое опасалось, что на радостя́х благороднейший сэр Галахад опять уйдёт в запой, ну а там снова: оглобля, поношения, похабные песни до утра. Но в этот раз обошлось… В этот — обошлось… Что же касается восторга Первого Рыцаря, то возликовал он от того, что воспитал поединщика против Кощея Бессмертного. Через седмицу после турнира, под руководством короля Артура и великого Мерлина, отправилась в поход дружина Рыцарей Круглого Стола и Паладинов. Вновь отворились ворота Змеиного Замка, и вновь выехал из них закованный в броню чёрный, худощавый всадник со страшным своим копьём цвета ночной мглы. И вновь воин Света и воин Тьмы помчались навстречу друг другу. В этот раз вылетел из седла Кощей, и, грохнувшись в пыль, имел честь любоваться направленной ему в лицо пикой, а также злой усмешкой сэра Ланселота. — Что скажет царь Змеиного Замка? — прогрохотал закованный в сияющие латы король Артур, восседающий на богатырском своём скакуне и горделиво опирающийся на эфес Экскалибура. Вышеупомянутый царь встал, гремя доспехами и оружием, словно кастрюлями, шмыгнул носом, почесал худой зад свой, а затем, приняв величественную позу, громогласно заявил: — Слово кощеево — твёрже камня! Да проследует беспрепятственно во Грааль рыцарь сей и сотня его сотоварищей! Дружина артурова возликовала, а Кощей крикнул слугам, чтобы подали вина и кубки, дабы выпить с победителем. — Не буду я пить с тобой, предатель! Прочь с дороги! — гордо произнёс Ланселот и двинул скакуна своего вперёд. — Ну нет, так нет… Была бы честь предложена, — разведя руки, тяжело вздохнул Бессмертный, и отошёл в сторону, давая путь победителю. И действительно, сдержал Кощей слово своё — дружина артурова вошла в замок и узрела Грааль, который представлял из себя огромную арку клубящегося тёмно-пурпурного дыма, сквозь который пробивались проблески розового и бледно-зелёного огоньков. Мерлин прочёл заклинание. Король Артур осенил себя крестным знамением. А сэр Ланселот, воздав хвалу фее Вивиане, устремил коня своего в портал Грааля. Ну а следом в пространство между мирами двинула и вся дружина артурова. Кощей же всё это время не сводил глаз своих с Экскалибура. А когда рыцари вслед за Ланселотом начали въезжать в портал, посмотрел царь на Артура и зло расхохотался. И от смеха того нехорошо стало на душе у благородных воинов. Междумирье же представляло собой горное плато, разделённое бездонной пропастью. Не было там ни Солнца, ни Луны, ни звёзд, а вместо неба лишь чёрные тучи. Свет же там мертвенно-серый, и исходит словно бы из ниоткуда, и нету там теней. Грааль же там был самой яркой фигурой, и пылал алым цветом. Через пропасть был перекинут каменный мост, над которым кружилась стая огромных воронов. А на самом том мосту стояло чудовище, при виде которого ужаснулось всё войско артурово, и многие воины тогда осквернили благородные уста свои непотребными ругательствами. Как правило, теми самыми, про чью-то там мать… Ну, а уж говоря по правде, то это были два чудища — один на другом. Первым чудовищем был сам Тугарин-Змей. Рептилоны по определению порода крупная и сильная. Этот же был настоящий гигант из гигантов. Всё тело его, словно доспех, покрывала толстая чешуя цвета старой нечищеной меди. В деснице его была пика, более похожая своими размерами на ярмарочный столб, на который сапоги подвешивают. А на поясе висела огромная железная палица. Восседал же Тугарин на страшном монстре, никогда доселе невиданном. Это была огромная тварь**** ростом с большого слона. Морда монстра имела вид клюва, на котором был небольшой толстый рог. Два других длинных рога, что словно две наклоненные пики, протянулись от лба чудовища через всю его страшную морду, были подобны корабельным таранам. А за теми за рогами начинался огромный щит, что прикрывал как хребет чудища, так и всадника по пояс. Ноги у этой твари были такие же большие и толстые, как и у слона (если не больше), а позади до земли спускался толстый ящеровский хвост. Приуныло войско Света, на таких чудовищ глядючи. Да и как тут не приуныть — все же понимали, что если и сможет Ланселот дотянуться пикой до Тугарина, то только лишь до пояса. А вот пояс его укрыт щитом той гадины, что служит ему в качестве скакуна. Вот и как с таким биться славному нашему Ланселоту? Однако, сам лучший поединщик короля удивил тогда всех… Сэр Ланселот не стал ждать, когда страх от вида жутких сих тварей опутает сердце его и лишит сил, а сразу же устремился в атаку. Каким-то чудом рыцарь смог увернуться от копья Тугарина и нанёс рептилону боковой удар лэнсом. Любой человек от такого удара вылетел бы из седла, словно камень из пращи, однако пика Ланселота разлетелась в щепы, а сам монстр даже не пошелохнулся. Когда же рыцарь развернул коня и обнажил меч, то узрел он Тугарина, изготовившегося к бою. А ведь Ланселот искренне надеялся, что рептилон не успеет так быстро развернуть своего жуткого скакуна, что дало бы благородному воину преимущество в очередной сшибке. Однако, воин Тьмы и его боевой зверь оказались куда опаснее и расторопнее, чем предполагал рыцарь. Однако и в этот раз сэр Ланселот смог увернуться от страшного ратовища, и даже изловчился при этом рубануть Тугарина по ноге. Правда, меч лишь звякнул по прочной чешуе, не причинив чудовищу никакого вреда. Рыцарь же, доскакав до своего конца моста, получил новый лэнс из рук Галахада и вновь устремился в бой. В третий раз увернуться Ланселоту не удалось, и столбообразная пика Тугарина вышибла из него дух. И со страшным грохотом рухнул рыцарь замертво на камни моста, а славного коня его растоптало тугаринское чудовище. А над мостом раздался громогласный, протяжный, как шипение змеи, смех Тугарина: — Эй ты, обезьяний король, сегодня ты знатно меня позабавил! А посему — слушай мою волю: забирай эту падаль, — рептилон указал на лежащего без памяти Ланселота, — своих дрессированных макак, и уматывай отсюда! И запомни — следующую мартышку, которая осмелится выйти на Калинов Мост — я убью! А теперь — пшёл вон, обезьяна! Услышав такое поношение, благороднейший король потянул было из ножен Экскалибур, однако его остановил Мерлин: — Государь, молю тебя — остановись! Сейчас нам лучше уйти. — В уме ли ты, Мерлин? Эта тварь оскорбила меня! — Государь мой король, а если бы ворона бесстыжая нагадила на царственную твою главу, то стал бы отвечать ей? — видя замешательство Артура, волшебник проложил, — если бы был это благородный воин, да или просто иной какой человек — разве осмелился бы я остановить тебя? Но не человек это, а тварь поганая! Нечисть! Зверь лютый! И нет в том чести для тебя, государь мой король, чтобы отвечать этой ящерице! — далее Мерлин зашептал, — скажу тебе более, государь, я внимательно смотрел за сражением сэра Ланселота с этой тварью, и я понял, как нам победить его. Теперь нам надо уходить, и срочно увозить Ланселота нашего в Камелот. Но уходить, чтобы готовиться к новой битве. И мы подготовимся и вернёмся — в том клянусь я тебе именем своим. Одним словом, уговорил Мерлин короля — покинуть междумирье. И поплелась дружина артурова, словно побитые собаки, да ещё и под злобный хохот Тугарина, обратно в Грааль. Когда шли воины Света через Змеиный Замок, увидал Кощей лежащего на носилках Ланселота и зацокал языком, и запричитал, сокрушаясь: — Ай-яй-яй, ай-яй-яй… Какая неприятность, а? А какой был воин… А какой был славный воин… Гордый, смелый, непьющий… Да как же так… Ой горюшко-горе… Когда же грузилось воинство Камелота на плоты, то разразился царь Кощей смехом истеричным, а вместе с ним хохотала и вся дружина его. Вот так и закончился первый поход на Калинов Мост. *regius manipulus (лат) — королевская дружина. **vadit ad potty (лат) — сам на горшок ходит. ***Фланкирование — боевые приёмы пикой. ****Огромная тварь — не берусь утверждать, но уж очень этот монстр напоминает трицератопса.