Поймай меня

Алек несся вдоль железной дороги за громыхающим поездом, единственным транспортом во всем городе, у которого нет остановок кроме конечной, чувствуя, как начинает обжигать легкие от долгого бега. Алек скорее ощущал, как сзади бежит Магнус, чем видел или слышал. Одним ловким движением парень запрыгнул на выступ вагона и, подтянувшись, завалился в вагон. — Магнус? — Лайтвуд выглянул, чтобы убедиться, что мужчина все еще бежит. Он бежал, но явно немного отстал и не сможет ухватиться за вагон. Алек молча протянул руку, а Магнус ухватился за запястье. Бейн не хотел казаться слабым, только не перед Александром, поэтому собрал последние силы и запрыгнул в вагон. Его грудь ходила ходуном, а ноги слегка дрожали, все тело, мгновенно получившее отдых, казалось теперь невесомым, будто чужим. — Порядок? — поинтересовался Алек, уже вставший с пола и отряхивающий одежду. — Да, — Магнус все еще не отдышался, потому голос был рваным, — давненько я так не бегал. — Ничего, со мной и не такое будет, — подмигнул Алек, а мужчина с тяжелым вздохом завалился обратно на пол. Двое бесстрашных сидели в полной тишине, если не считать мерно постукивающих колес по рельсам, несших к Отречению, и качающихся деревянных коробов, в которых перевозили еду и одежду из Дружелюбия. Алек любил поезд за его свободу. Когда бежишь, легкие оживают, кровь нагревается, бурлит в каждом сосуде настоящей живительной силой. Магнус же старался избегать любого транспорта, который мог бы привезти мужчину в старую фракцию. Он отчаянно бежал из нее и возвращаться не планировал. — О чем думаешь? — Алек уже пару минут следил за Бейном, который уставился в стену вагона немигающим взглядом. — Да так, о прошлом, — пожал плечами Магнус, давая понять, что ностальгировать сейчас не настроен. Алек не стал развивать тему: не время и не место, он пересел ближе к Магнусу и положил свою лохматую голову на родное плечо. Так хорошо и правильно ощущалась близость мужчины. Бейн не удивился порыву ласки, он удивился, с какой легкостью парень это делал. С самого утра он и правда вел себя, будто они пара, самая обычная по меркам Бесстрашия. Для скрытного парня, закрывающего ото всех свои чувства, это было странно. Алек слегка повернул лицо наверх, к колючей бородке Магнуса. Он хотел поцеловать сухие губы напротив, он это сделал. Целомудренный поцелуй отпечатался сначала на подбородке, затем на скуле, щеках, Алек подогнул одну ногу под себя, поднимая голову с плеча — целует губы. Магнус с жадностью отвечал, потому что того невесомого прикосновения в столовой не хватило, его руки блуждали по молодому и красивому телу. — Мы скоро приедем, — попытался отстранить Александра мужчина. Но кого он обманывает. Бейн готов пропустить хоть тысячу Отречений, лишь бы быть с любимым человеком, покрывать поцелуями его лицо. Алек нехотя отстранился, чувствуя, как начинает возбуждаться, а такой проблемы им явно не надо, лучше приберечь ее до спальни, а лучше уголка поукромнее, чем тонкие стены Бесстрашия. — Думал, ты меня не отпустишь, — ухмыльнулся Магнус, ведь он не смог бы сейчас сам этого сделать. — У нас дела, а все остальное подождет, — Алек поправлял выбившуюся футболку и ремень джинс, который каким-то чудом Магнус умудрился расстегнуть. И когда он успел? — С тобой неинтересно, — фыркнул Бейн, но тоже стал поправлять многочисленные украшения и растрепанную прическу. — А ты предпочитаешь явиться во фракцию набожных людей голыми? — вскинул брови Алек, а потом подошел к проему вагона, в который недавно прыгали бесстрашные, чтобы не пропустить свою «остановку». — Это было бы забавно, — утробно посмеялся Магнус, вызвав новую волну легкого возбуждения у парня. Отречение ровными серыми домиками показалось довольно скоро. Алек прыгнул первым на мелкие камешки, что больно оцарапали кожу, но парню не привыкать к ранкам. Магнус особенно не любил эту часть поездки, в основном из-за порчи одежды и украшений. — Хоть иногда пекись о здоровье, а не внешнем виде, — недовольно буркнул Алек, когда заметил, что первым делом Магнус осмотрел одежду на наличие «травм». — Ты такой заботливый, — не сдержал улыбки Бейн. Ему нравиться, как парень беспокоится, пытаясь себя не выдать. От железной дороги до Отречения идти достаточно долго, любая другая фракция находится значительно ближе. Но это понятно, альтруисты обычно ходят пешком или доезжают в тесном автобусе. — Если бы я родился в серой фракции, то обязательно умотал бы в другую, — Магнус немного устал, он предпочел бы сейчас нежиться в относительно мягкой постели, желательно в объятиях Александра. Лайтвуд недавно стал вычислять, в какой фракции раньше был Магнус. Чисто из интереса. Теперь он знает, что это не Отречение. Бесстрашие не ведет личных дел, чтобы сохранить историю ее жителей, потому что это, во-первых, не в их стиле, во-вторых, люди сильной фракции особо долго не живут — или умирают на службе, или бросаются с обрыва на старости лет, когда бесчисленные лестницы доставляют немало хлопот. Поэтому понять, откуда Магнус казалось нереальной задачей, а спросить напрямую Алек не решался, видно — больная тема. — Мы почти на месте, — сообщил Бейн, вырвав своего парня из раздумий. Перед глазами предстали ровные ряды одинаковых серых домов. По центру улицы насыпана дорожка из мелких камней, по которой ходили маленькие дети в закрытой бесформенной одежде. К каждому дому вела своя маленькая тропинка, а на окнах висели решетки, будто это не фракция, а тюрьма. Уныло и мрачно. — Теперь понимаю, почему в Отречение переходит мало народу, а инициации как таковой нет, — Алек был под впечатлением от увиденного. Особенно поражало поведение детей, они не бегали, не играли в активные игры, а просто рисовали или тихонько переговаривались друг с другом. Будто зомби. — Я тоже каждый раз в шоке, — признался Магнус. Он бывал в Отречении раньше по лидерским делам, но старался избегать его всеми возможными способами. — А как нам найти дом Рафаэля, если они все одинаковые? — поинтересовался Алек, понимая, что самим отыскать нужный будет очень непросто. — Спросим у кого-нибудь, одного из приближенных точно должны знать, — Магнус как всегда придумывал план, а Александр покорно его исполнял. Надо будет поменяться ролями. Лайтвуд подошел к парню, примерно своего возраста. Тот сразу же предложил свою помощь, чтобы довести до дома Рафаэля, а кто такие бесстрашные, чтобы отказываться? Парень явно был очень худым, поскольку даже бесформенные одежды не скрывали этого. Алек удивлялся, каким чудом он до сих пор может ходить. — Пришли, — парень-альтруист указал на один из серых домов, — вам больше не нужна помощь? — Нет, спасибо, — поблагодарил Магнус, а временный проводник мгновенно удалился. — Отречению надо слегка пересмотреть свое отношение к помощи, — Алек не мог спокойно смотреть на печальных детей и безжизненный пейзаж фракции, — думаю, быть недокормленным и покорным не совсем входит в рамки альтруистичного поведения. Иногда надо думать о себе. — Согласен, — Магнус кивнул и пошел к двери, чтобы постучать. Рафаэль должен быть дома, скоро комендантский час в Отречении. И Бейн как всегда оказался прав, дверь отворил тот же самый парень, что был с Иззи на обрыве. Рафаэль смерил безразличным взглядом своих гостей. — Здравствуйте, вы кого-то ищете? «Не слишком то дружелюбно», — подумал Алек, оценивая серый прикид хозяина дома. Почти такой же, как в прошлый раз. — Да, тебя, — Магнус не привык к расшаркиваниям, так что перешел сразу к делу, — можно? Рафаэль не стал отказывать, впустив нежданных гостей внутрь. Такие же серые стены, как снаружи, невзрачный диван, ни одной фотографии или безделушки. В доме не было души, он такой же покорный, как хозяин и все во фракции. — Может представитесь? — вежливо поинтересовался Рафаэль. Хотя на его лице проглядывала усталость, выгнать гостей не позволяло правило поведения в Отречении. — Магнус, — мужчина слегка наклонил голову вперед, — мы должны быть знакомы. — Алек, — парень сначала хотел протянуть руку для рукопожатия, но вовремя спохватился. В Отречении не позволяются прикосновения. — Рафаэль, — хозяин дома жестом пригласил сесть на диван, ненадолго задерживая взгляд на Магнусе — но думаю, вы и так знаете. Зачем пришли в столь поздний час? — Поговорить о твоем визите в Бесстрашие, — бесцеремонно объявил Магнус, брезгливо наморщив нос, когда садился на слегка поскрипывающий диван. Глаза Рафаэля на мгновения округлились от страха, но парень вовремя взял себя в руки. — Значит, видели. — Видели, — согласился Алек, — и я хочу знать, в каких отношениях ты с моей сестрой. — Изабель, — Рафаэль опустил голову вниз, тепло улыбнувшись, — все немного странно, но мы с ней вроде как пара. Алек ничего не ответил, внешний вид Сантьяго говорил за него. Он выглядел влюбленным: глупая улыбка, мечтательный взгляд. — Так, а с разговором что? — вмешался Магнус, ему розовые сопли сейчас даже даром не нужны. — Возможно, вы не так все поняли, — поставил перед фактом Рафаэль, прогоняя с лица недавнее умиротворение. — Так объясни, — потребовал Магнус, сидя на краешке дивана. — Я хочу помешать Искренности занять место у власти, — Алек чуть воздухом не подавился от такой новости, — не только я, у нас есть сторонники из разных фракций, Иззи тоже за. — И ты не боишься говорить нам об этом? — поинтересовался Магнус, который также был слегка потрясен. — Алек не предаст сестру, — Рафаэль многозначительно посмотрел на парня, — я видел тебя в школе, настоящий рыцарь для своей семьи. — А зачем проникать в Бесстрашие? — Магнус незаметно положил свою руку рядом с рукой Александра, чтобы поддержать, на всякий случай. — Нам нужно оружие, а просто так его не отдадут, — усмехнулся Рафаэль, проявляя свою истинную натуру. — Можно прогнать человека из Искренности, но Искренность прогнать из человека нельзя, — Магнус вернул наглую ухмылку. Алек сидел и понимал, что эти двое знакомы, но данный разговор следует оставить на потом. Сейчас важна судьба всех фракций. — А вы, собственно, почему заинтересовались? — Рафаэль расслабился, почувствовав «своих». — Я подумал, что вы дивергенты, и пока эту теорию не отменяю, — Алек наконец обрел дар речи, но не чувствовал себя в своей тарелке, как двое мужчин. — На меня даже не смотри, я чистый альтруист с нотками наглого искреннего, — Рафаэль в шутку поднял руки вверх, — если хочешь, у меня есть пару сывороток правды. — Сывороток? — повторил Алек. — Да, их применяют на инициации в Искренности и во время допросов, тренировок, да много чего, — Рафаэль рассказывал об этом таким тоном, будто обычное дело — выкачивать правду химией. — Если усомнюсь, то знаю, что делать, — Алек пытался отшучиваться, как Магнус, но получалось скверно, не помогало и хмурое выражение лица. — Если интересно, Иззи тоже не дивергент, — как бы невзначай сказал Рафаэль, — вам пора, иначе не выйдете отсюда. Магнус попрощался с Рафаэлем, даже как-то слишком бодро, а Алек лишь бросил сухое «пока» и скрылся за дверью. Ему не хотелось оставаться в Отречении еще хоть одну секунду. — Ты веришь ему? — спросил Алек, как только двое лидеров оказались за пределами чужой фракции. — Почти, — Магнус сплел свои пальцы с пальцами парня. — Это как? — Алек смотрел на сплетенные руки, не ощущая ничего кроме щемящей нежности. — Я верю в роман с твоей сестрой, что они не дивергенты, и в наличие сыворотки правды, — начал перечислять Магнус, — но я не уверен на счет мотивов, какие предоставил нам Рафаэль. Слишком странно для правды. С какой стати Искренности свергать власть, их вроде устраивало право вершить правосудие. Да и Эрудиция скорее пойдет войной, они отличные стратеги. Алек слушал и кивал, он думал точно так же. В чувствах Рафаэля не было сомнений, в том, что он не дивергент тоже, но на счет свержения власти что-то не договаривал. Лайтвуд обязательно разберется с этим, но завтра, поскольку сейчас он хочет забраться в теплую постель и обнять Магнуса, возможно, что-то большее, чем простые объятия.

***

В Бесстрашии никогда не было тихо, даже ночью. Вот и сейчас двое лидеров шли по лестнице в свои комнаты, а под ними шумели пьяные бойцы. Очередной праздник. — Не хочешь зайти ко мне? — Магнус выглядел беспечно. — Зачем? — Алек нахмурил брови сильнее обычного. — Я соскучился, — мужчина аккуратно взял в свою руку сухую и теплую ладонь парня. Алек кивнул, прикусив нижнюю губу. Его Магнус соскучился. Одна лишь мысль об этом грела душу. Все, начиная с входной двери и заканчивая подоконниками, у Магнуса в комнате выглядело чище, богаче и аккуратнее, чем во всем Бесстрашие. Алек невольно вспомнил про свой беспорядок: не заправленную постель, грязные стаканы на столе, какие-то бумажки на полу, и стало стыдно. Оказывается, Магнус красив не только собой, но и своим убранством. — Нравиться? — Бейн заметил заинтересованный взгляд парня на своих вещах, захотел воспользоваться случаем и немного распушить павлиний хвост перед объектом своего обожания. — Слишком чисто, — констатировал Алек, — не похоже на логово бесстрашного. — Так я не совсем бесстрашный, — улыбнулся Магнус, а уловив еще большую заинтересованность, добавил, — я был искренним раньше. Алек округлил и без того большие глаза. Все же он был прав, когда думал, что его любимый либо из Эрудиции, либо из Искренности. Он слегка педантичен в некоторых вопросах и проявляет любовь больше к костюмам, чем к спортивной одежде. — Похоже, я тебя удивил, Александр, — Магнус подошел вплотную к спине парня и обвил руками его талию. — Не совсем, — Лайтвуд повернул голову вбок, — я думал об этом. Магнус повел носом по шее, а руками блуждал по талии, бокам, груди, Алек тяжело дышал, искренне наслаждаясь моментом близости. Это слишком интимно, а шторы совсем не закрывают окна, из которых открывается невероятный вид на полу разрушенный город. Но двоих влюбленных не волнуют подобные мелочи, им хорошо в объятиях, они сливаются в тягучий поцелуй, забираются под футболки, очерчивают каждый изгиб — запоминают. — Я могу остановиться, — прошептал Магнус в самое ухо парня. Но вместо ответа Алек толкнул Магнуса на широкую кровать. Возбуждение пьянило разум, вырывались первые сдержанные стоны, ничего сейчас не важно, кроме единения, такого необходимого и правильного. Магнус стянул с парня футболку, в его глазах читался восторг, не от безупречного тела, а от того, каким чувственным мог быть Алек. Сейчас, сидя на бедрах мужчины, он не казался холодным и отчужденным, он не скрывал эмоции, он восхищал всем своим естеством. Он, он, он… Магнус может бесконечно долго перечислять достоинства своего парня, но сейчас не будет, в данную минуту мужчина готов подарить всего себя той обжигающей страсти, что возникла в сердцах обоих лидеров. Одежда летела на пол, обнажая тела и души. Магнус подмял под себя Алека, навалился гладкой грудью, выцеловывал известные только ему самому узоры и много неразборчиво шептал, о том, какой же он слабак, раз поддался искушению любить. Но обоим нравилось, их тела вились в страстном танце. Минута, две, три, Алек лежал полностью голый, а Магнус стягивал штаны. Четыре, пять, шесть, наступило долгожданное соединение, когда кожа к коже, глаза в глаза. Бейн торопливо порыскал в тумбочке в поиске презервативов и смазки, но не найдя таковых, тихо выругался. Желание обуяло настолько, что сил нет. — Магнус, — позвал Алек, лежа на темных простынях, — может в ванной? Мужчина подскочил, а мгновение спустя уже был над разгоряченным парнем. Танец начался вновь. Магнус не скупился на смазку, бы терпеливым, трепетным, лишь изредка покусывая шею и ключицы, потому что хочется до звезд перед закрытыми глазами. — Только не быстро, — проскулил Алек, когда его ноги закидывали на плечи. Магнус понимающе кивнул и огладил бедра, успокаивал, отдавал всю нежность, на какую только способен, единственному дорогому человеку. Новый стон, уже не сдержанный, громкий, такой опьяняющий, сводящий с ума. Лишь чудо помогло Магнусу не сорваться. — Впервые? — выдавил из себя Бейн, чтобы хоть немного отвлечь от жжения внутри. Алек согласно промычал, поворачивая голову вбок, утыкаясь лицом в простыни. Больно, но терпимо, потому что влюблен и жаждет единения в эту секунду больше всего на свете. — Тише, тише, тише, — приговаривал Магнус, входя глубже, но по-прежнему аккуратно, будто Алек самое драгоценное во Вселенной. Для мужчины именно так все и было, жизнь перестала бы иметь смысл, если бы парень, лежащий сейчас под ним, исчез. Магнус обхватил член Лайтвуда, ласково водя по всей длине. Успокаивал. Опять. И не перестанет, потому что хочется видеть блаженство в темных глазах напротив. Скрип кровати, мятые простыни, приглушенный свет. Внизу, где люди отмечают очередной дурацкий праздник, душно и шумно, а здесь, наверху, царит настоящая гармония. Магнус оглаживал тело, целовал каждый его сантиметр, Алек послушно подставлялся под касания губ, желал большего, но в то же время было стыдно. Слишком пошло, но поделать ничего не может, хочется, даже голос разума потонул где-то в глубине сознания. Прошла минута, может час? Двум влюбленным до лампочки, им сейчас безумно хорошо, плевать на время. Покой наступит, когда оба выдохнутся, отдав последние капли сил на выражение безудержной любви. Потом они отыщут дивергента и раскроют истинные планы Рафаэля, потом подумают над поведением Иззи и судьбе фракций. В данный момент хочется лишь наслаждаться и дарить это наслаждение.