***
Оксана вышла на улицу, вдыхая влажный после прошедшего дождя воздух, наполняя легкие вечерним ароматом города. Она чуть поежилась, стараясь укутаться теплее в легкую джинсовую куртку, которую надела еще утром, когда покидала дом. Получалось плохо, но выбора особо не было. Девушка уже собиралась отправиться к припаркованной неподалеку машине, когда на ее плечи легло что-то теплое и пахнущее до боли знакомо. - Когда ты перестанешь так бесшумно ходить за мной? – Улыбнулась Оксана и оглянулась на Никиту, что минутой ранее накинул на нее свой пиджак. - Извини, привычка. – Пожал он плечами в ответ, разглядывая девушку, выглядевшую довольно забавно в куртке и пиджаке, который явно был велик на ней. – Уже темнеет. Не против, если провожу? - Если тебя устраивает пятиминутная прогулка. Я припарковала машину тут не далеко. Однако не откажусь от твоей короткой, но приятной компании. – Усмехнулась Оксана и прошла вперед, нарочито медленно направляясь к парковке. Конечно, Никита ступил следом за ней. Он посчитал бы себя глупцом, если бы упустил даже лишние несколько минут, проведенные с Оксаной. За то недолгое время, что они вновь начали общаться, Жукова смогла снова стать важным человеком в его жизни. Никита боялся каким-либо образом называть то чувство, которое испытывал к девушке, которая родилась для того, чтобы стать серьезным и важным для общества человеком, в то время, как ему самому приходилось работать на людей, подобных ей. Девушка, как говорят, «из высшего класса», могла бы даже не взглянуть на простого парня, вроде него. Но Оксана была совершенно другой. - Непростая получилась у Кирилла ситуация. – Неловко улыбнулся Никита, стараясь завести разговор. – Сбежал из дома, чтобы быть с любимым, а отец такую подлянку устроил. Хотя… Я не думал никогда, что такой человек, как Кирилл, когда-то сможет полюбить кого-то вроде Леши. Будто в мелодраму попал. - А что тебе не нравится в Леше? – Подловила его на слове Оксана. – Мне кажется, что никто не смог бы усмирить характер этого оболтуса, кроме него. Кирилл много плохих вещей натворил в своей жизни, но даже такой, каким он был раньше, заслуживает право на счастье. И только попробуй какую-нибудь ерунду про то, что два парня не могут быть вместе, выбросить. Оборву все контакты сразу. - Ты же знаешь, что я так не скажу никогда. – Поднял в примирительном жесте руки Никита. – Я… Вообще о другом спросить хотел. Когда ты говорила про общественное мнение и что люди любят додумывать, у тебя было такое лицо, будто ты не понаслышке это знаешь. - Ну, знаешь, когда о тебе говорят еще тогда, когда ты находишься в состоянии эмбриона, быстро понимаешь, как этот мир устроен. – Оксана замедлила шаг и подняла взгляд на парня. – От мамы я ничего хорошего в своей жизни не получила. Только сочувствующие взгляды знакомых и их разговоры за спиной о том, что девочка без матери потеряет любую женственность и возможность вырасти полноценной девушкой. Бред полный, конечно, но в детстве меня частенько обижали из-за этого. А дети из богатеньких семей бывают куда более жестокими, чем другие. Все, кроме Кирилла. – Девушка улыбнулась, озираясь на многоэтажку, из которой они недавно вышли. – Ты узнал его, когда Кирилл уже был совершенно другим человеком. Но, когда его мама была жива, никого более сострадающего и искреннего я не встречала. Он утешал меня, когда другие только и делали что обижали. - Поэтому, несмотря на его поведение, ты продолжала с ним дружить? – Предположил Никита, на что тут же получил утвердительный кивок. - Я понимала, что это боль и обида говорят в нем. – Вздохнула девушка. - Это был не Кирилл, а вся та ненависть, которую он испытывал к отцу, вперемешку с горечью от утраты матери. Я хотела помочь, но была не тем человеком, который смог бы это сделать. Теперь это стало понятно. - Леша и вправду удивителен. Хотя бы тем, что в обарзевшем мажорчике смог разглядеть неплохого человека, заслуживающего любви и сострадания. – Парень улыбнулся и чуть затих, замедляя шаг и неуверенно касаясь ладони девушки пальцами, словно боясь прикоснуться. Оксана это, разумеется, заметила. Жукова мягко улыбнулась и взяла парня за руку уже сама, непринужденно переплетая их пальцы. Несмотря на прохладное время суток, ее кожа источала приятное тепло. - Судьба штука странная. Кто знает, где и когда она подкинет нам «того самого», правда? – Девушка подняла взгляд изумрудных глаз на Никиту, который с нескрываемым восхищением разглядывал свою спутницу. - Думаю… Ты права. – Он подхватил ее настрой, и губы в тот же миг растянулись в нежной улыбке. И так хотелось Никите, чтобы эта недолгая прогулка никогда не заканчивалась, а мгновение, в котором они вдвоем, замерло в тот самый миг, как их руки коснулись друг друга. Но знакомое авто уже находилось в поле зрения, предрекая скорое прощание. - Наверное, стоит лишний раз поблагодарить, что ты стал кем-то вроде шпиона для нас. – Оксана остановилась у водительской двери и взглянула на парня. Тот был старше нее на несколько лет, но почему-то выглядел куда младше своих годов, настолько невинным и очаровательным тот порой казался. Вот и сейчас все его мысли и эмоции словно были написаны на лице. Девушка не сдержала смешок, приблизилась к Никите и оставила невесомый поцелуй на его щеке, практически сразу отстраняясь. – Я напишу, как доберусь до дома. Не забудь ответить. Глаза, устремленные вслед за удаляющейся машиной, что набирала расстояние между парнем и девушкой в ту ночь, были куда красноречивее любых слов.***
Женя и Макс переступили порог особняка Третьяковых лишь после захода солнца. Друзья довольно долгое время провели в своей квартире в гостях у Кирилла и Леши, обсуждая последние события. Их апартаменты в городе специально были выбраны как можно дальше от домов их семей, чтобы исключить любую возможность пересечься с родителями, либо их людьми поблизости. С учетом нынешнего положения, это, скорее, было минусом, чем плюсом. - Когда уже эта история с Гречкиными закончится? Я так устал. – Плюхнувшись на свою кровать, жаловался Максим. - Придется ждать, когда Александр Николаевич угомониться. Делать нечего. – Женя пожал плечами, усаживаясь рядышком и глядя на своего парня сверху вниз. - Мне так не хватает времени, которое мы проводили наедине в нашем любовном гнездышке. – Надулся, словно ребенок, Третьяков. – А ты, зараза такая, еще и руки мои от себя убираешь, когда я липну к тебе. Нечестно. - Многовато народу было для этого. Да и нашел же время, когда у твоего друга проблемы. А ты ведь с ним дольше, чем я, дружишь. И кто из нас двоих еще «зараза», а? – Евгений схватил подушку, лежавшую неподалеку, и ударил ей парня по лицу. – Вот тебе, чтобы неповадно было. - А не офигел ли ты, так со своим парнем обращаться? – Усмехнулся Макс, перехватывая руку любимого за запястье, когда тот вновь захотел замахнуться на него. – Смотри у меня. Накажу ведь. - Накажет он. – Фыркнул Женя, явно подстрекая Максима лишь сильнее, о чем тот прекрасно догадывался. – Ну попробуй. Я жду твоего праведного гнева. Парень на этот выпад лишь ухмыльнулся и притянул его к себе за руку, скрепляя в поцелуе их губы. Многие говорят, что поцелуи с течением времени в отношениях становятся обыденностью, от которой не летят искры, не перехватывает дыхание, и не порхают те самые пресловутые бабочки в животе. Рассудок остается на месте, и ты не сходишь с ума, как в те самые первые шаги друг к другу, когда ваши отношения еще на этапе построения. Все со временем угасает. Вероятно, это было частью причины, почему Женя так боялся раскрываться. Боялся впустить в их тайный мир кого-то еще, ведь то самое чувство страха, когда они с Максом уделяли немного внимания друг другу в тех местах, где кто-либо мог бы их заметить, когда, приходя друг к другу в гости, они улучали мгновения, чтобы тихонько поцеловаться, сидя в комнате за просмотром очередного фильма, сюжет которого никто из них никогда не запоминал, создавали ту самую атмосферу их отношений, которые длились столько лет. Они позволяли огоньку их любви полыхать столь же пылко, как и шесть лет назад, когда обыкновенная случайная встреча и план их родителей скрепили их жизни воедино. Пальцы Макса смело скользнули под толстовку Жени, ощущая под подушечками нежную кожу и то, как она покрылась мурашками от прикосновений, таких родных и знакомых, но по-прежнему будоражащих и манящих. - Руки как лед, засранец. – Отстранившись, пожаловался Евгений. - Так согрей меня, тихоня. – Парень довольно посмотрел на него и мимолетно чмокнул в уголок губ. Его руки обхватили Женю за талию и привычно притянули к Максу, на коленях которого тому было рассиживаться не впервой. - Извращенец. – Бросил он в ответ и припал губами к его шее, слабому месту, о котором знал и прекрасно пользовался этими сведениями. - И кто из нас двоих еще извращенец? – Выдохнул Максим, исследуя пальцами спину своего возлюбленного, который, несмотря на жалобы до этого, вовсе не торопился отстраниться от замерзшего в сентябрьский вечер парня. Женя эту шутку не оценил и ответил в своем стиле, прикусив нежную кожу под губами, а следом поцелуями затупляя боль от своего поступка. Он ощущал себя умалишенным человеком, про которых не раз читал в романах, которыми увлекался в свои подростковые годы. Тогда он со скепсисом относился к тому, как описывались чувства страсти и любви, и не редко попросту не понимал, как можно лишиться головы из-за другого человека. Но это было до того дня, когда Макс впервые проявил к нему интерес. Женя по сей день помнил, как от кончиков пальцев, которых коснулись губы парня, по телу словно прошелся разряд тока. И кто угодно, взглянув на них, сказал бы, что те не то, что встречаться, даже дружить не смогут. С виду довольно серьезный и правильный Евгений, словно сошедший со страниц английского романа, и совершенно не серьезный Максим, который мог отпускать нелепые шутки даже в те моменты, когда это делать не следует. Но и один, и второй прекрасно понимали, что увязли в своих чувствах по полной. Их тянуло друг к другу с невероятной силой, как морально, так и физически. - Кажется, я с ума схожу. Как мы можем делать это здесь? – Отстранившись, Женя взглянул в глаза парня напротив, в которых не было здравого смысла. В них было только желание. То самое желание обладать им, которое Макс частенько изъявлял. - Тебе стоит быть потише. – Он лишь улыбнулся и облизнул пересохшие губы, уверенно избавляясь от толстовки Жени и отправляя ее подальше за ненадобностью. - И все же ты плохо на меня влияешь. – Улыбнулся он в ответ, стараясь дрожащими пальцами расстегнуть рубашку Максима и, исчерпав терпение, одним движением распахивая ее, не жалея несчастных пуговиц. – Я тебе новую куплю. - Кажется, я это уже слышал. – Третьяков усмехнулся и, приблизившись, коснулся губами разгоряченной кожи, сначала оставляя пылкие поцелуи, а затем чуть прикусывая, выделяя красноватые отметины, которые Жене вновь придется прятать. Он с легкой обидой вперемешку с улыбкой вспоминал, как однажды после совместной ночевки у Макса, о которой тот предупреждал родителей, парень вернулся домой с засосами на шее. Благо, то было довольно холодное время года, и скрыть их удалось за закрытой одеждой. Но после того случая и недовольств Евгения, парень старался держать себя в руках, насколько это было возможно. Ладонь Жени опустилась на явно выпирающее естество Макса, которое ощутить было довольно просто в том положении, в котором сейчас находился парень. Максим прикусил губы, когда почувствовал прикосновение. Становилось до того тесно, что вскоре все лишнее было скинуто на пол, а комната наполнилась сбивчивым дыханием двух влюбленных, изнывающих в жажде. - Испортил я тебя, тихоня. – Выдохнул Макс ему в губы, стараясь растянуть сладостный момент их воссоединения. - Замолчи уже. – Женя заткнул его очередным поцелуем и, коснувшись пульсирующей плоти, вогнал любимого глубоко в себя, со стоном выдыхая в его губы. Евгений чувствовал себя так, словно задыхался. Но здесь не работало обыкновенное человеческое желание комфорта и расслабления. Максим был для него самим воплощением того самого комфорта. Самым дорогим человеком, присутствие которого наполняло его жизнь смыслом. И это до одури пугало, словно все, что было у Жени, крутилось лишь вокруг него. Будто, если в один день Макс попросту исчезнет, то весь мир разом рухнет. Не будет ничего значимого и имеющего смысл. И это чувство одновременно дурманило рассудок от наслаждения обладанием этого человека и бросало в дрожь от страха, из-за того, насколько сильно Женя в нем нуждался. - Люблю тебя. Так сильно. – С придыханием, едва сдерживая подступившие слезы, прошептал он Максу в губы. - И я тебя люблю, маленький принц. – Он улыбнулся в ответ, сжимая свое сентиментальное счастье в руках, зная, что никогда не позволит ему испариться. Но счастье, каким бы крепким и значимым не казалось, на деле весьма хрупкая вещь. А судьба очень коварная и нетерпеливая штука. И только в такие моменты ты полностью осознаешь это. Дверь спальни скрипнула невзначай, но с этим мимолетным звуком заставила что-то рухнуть внутри двух парней. И их история, до этого мгновения казавшаяся тайной и неприкосновенной, с этой минуты должна была поменять тон своего повествования раз и навсегда.