Бессердечный

Зависть — дурное чувство. Это Мамору благодаря родителям и их воспитанию хорошо уяснил, а потому не мучился от зависти к сверстникам, способным наворачивать круги по городу на велосипедах все выходные удовольствия ради, а потом делиться впечатлениями о поездках и смеяться над неудачливым приятелем, у которого велик цепью зажевал штанину — сам Мамору как не делал такого до злополучного дня, так и после не собирался. Но в последние несколько дней он всё отчётливее понимал, что просто умирает от зависти к легендарным супер-шпионам вроде Бонда, способным сохранять холодный рассудок даже после нескольких лет в окружении ненавистных мишеней, на уничтожение которых командование ещё просто не дало отмашки. «Ухаживания» Кувагаты становились всё наглее, и Мамору уже всерьёз опасался, что однажды проснётся утром с ней в одной постели где-нибудь в гостинице в центре города, хотя ложился спать у себя дома совсем один — впрочем, так её прикончить было бы только легче. Риюко Икетару, хоть и проявляла в нём минимум заинтересованности, всё же маячила на периферии зрения раздражающим, ненавистным пятном, от которого так и хочется избавиться, но слова Рей будто связывали руки, вынуждая терпеливо изучать её немногочисленное окружение, расписание и привычки. Много, впрочем, из этого выжать не удавалось: Риюко и правда каждый день привозил и увозил личный водитель, а свою маленькую крепость — двухэтажный дом на окраине с такими массивными решётками на окнах, что Мамору, впервые его увидев, удивился, как стены под их весом ещё держатся — она почти не покидала. Что же до Вэсуки — до него, как Мамору быстро убедился, достать было так легко, что буквально оставалось только определиться со способом нанесения удара: главный по целованию земли под ногами Кувагаты в травле Джуна наследил везде, где только можно и нельзя, и даже услуги высококвалифицированных адвокатов не спасли бы его семью от продажи как минимум дома ради выплаты всех штрафов и судебных издержек, решись Мамору сдать его полиции. С другой же стороны, толстяк обожал проводить вечера дома в полном одиночестве — Мамору краем уха услышал, как он зазывал Кувагату к себе, разумеется неудачно — так что напроситься к нему и устроить кровавую вендетту без свидетелей было тоже вполне реально. Рей после того, как выложила Мамору всё, что смогла собрать о троих из Четвёрки Мертвецов, замолкла и снова перешла в свой излюбленный режим «я отвечаю только на те вопросы, которые не касаются выбора, подмешать ли в обед Кувагате яд кураре, а Риюко — мышьяк, или наоборот», и это совсем не помогало определиться, с чего, а вернее, с кого, следует начать. К сожалению или к счастью, из затягивающейся прокрастинации Мамору вывел сам Рёскэ Вэсука, даже не догадываясь о последствиях. В тот день он привычно явился на одной из перемен, хмуро оглядывая класс. Мамору заставил себя вежливо улыбнуться и кивнуть ему, внутренне желая, чтобы Вэсука при попытке пролезть в дверь хотя бы намертво в ней застрял. Однако, это не сработало: смерив Мамору взглядом, Рёскэ протиснулся в дверь и подошёл к его парте. — Ты — Мамору Акэти? Вопрос застал врасплох, как и выражение лица Вэсуки — смесь недовольства и сосредоточенности. Сердце невольно сжалось, отдавая в грудь болью: уж не прокололся ли? Взяв себя в руки, Мамору кивнул: — Всё верно, это я. А ты, должно быть, Рёскэ Вэсука? Толстяк, приоткрыв рот, удивлённо хлопнул глазами: он явно не ждал, что Мамору знает его имя. — Д...да-а...а откуда ты знаешь? — Как не знать! Рин Кувагата-сан столько о тебе говорила… Эту карту Мамору разыграл на солидный куш: Рёскэ при упоминании милого сердцу имени просто расцвёл, благоговейная улыбка расплылась по его лицу, а глаза счастливо зажмурились. — Она...она правда обо мне говорила?! — Конечно, я не стал бы тебе врать! Технически, Мамору не солгал, а просто утаил часть истины: Кувагата и правда говорила о Рёскэ, обсуждая его с Риюко и злобно смеясь над ним и его неумелыми попытками быть для неё кавалером. Так злобно, что невольно закрадывалась мысль, а не будет ли убийство Кувагаты местью и за Вэсуку тоже. — Ах, Рин-чан, я...я так рад… Выражение блаженного счастья на лице Вэсуки, от которого одну из девушек, судя по лицу, натурально затошнило, быстро сменилось на прежнюю злую решимость. Он прямо заглянул Мамору в глаза и вывалил цель своего визита: — Как бы то ни было, Акэти-кун, о ней я и пришёл с тобой поговорить. О Рин-чан. — Я тебя слушаю, - стараясь побороть подступившее волнение, кивнул Мамору. Рёскэ сжал кулак: — Нет, это я тебя слушаю, Акэти-кун. Что такого Рин-чан тебе сделала, что ты так к ней относишься?! Да, и правда. Что такого она мне сделала. Лучше бы тебе этого не знать, любитель якисобы, да вот только ирония в том, что ты очень даже хорошо знаешь! — Она всего-навсего хочет подружиться с тобой, а ты разговариваешь с ней, как...как… Как, как она с тобой, когда ей ничего от тебя не нужно, а ты к ней с билетами в океанариум лезешь? — ...как с пустым местом! Я же говорил. — Ты делаешь Рин-чан очень больно. А я не люблю тех, кто делает ей больно! Лучше бы тебе умолкнуть… — Объяснись, Акэти-кун! Кен Кихира, наблюдавший за этой сценой, презрительно скривил губу, обнажив неровные клыки, и зло сощурился. Мамору, с огромным трудом поборов желание не свернуть Вэсуке его жирную шею на глазах у немногочисленных присутствующих, послал другу предупреждающий взгляд и снова посмотрел на самопровозглашённого рыцаря в сверкающих доспехах: — Воу, воу, Вэсука-сан, зачем так враждебно? Ты просто...не так меня понял, я могу объяснить… — Уж будь любезен, - упёр руки в бока Вэсука, грозно глядя на Мамору. Это было даже смешно, учитывая, что прихлопнуть толстяка не составило бы труда ни со стимулятором, ни без него. Мамору, вытянув руку, пижонски приобнял Вэсуку, заставив наклониться к себе и вытаращить глаза от удивления: он явно не ожидал, что оппонент настолько силён физически. — Видишь ли, Вэсука-сан, я не слепой, - доверительно шепнул толстяку в ухо Мамору, игнорируя его слабые попытки вывернуться. — Я вижу, как ты относишься к Рин Кувагате-сан, и вижу твои попытки стать для неё кем-то большим, чем просто друг… — Э-это...тебя не касается! - вспыхнув, дрожащим голосом залопотал Вэсука; губы его тряслись. — Постой-постой, дай мне закончить. Я хочу сказать — я не хочу становиться у тебя на пути и мешать вашим отношениям, понимаешь? В конце концов, мне кажется, у вас выходит хорошая пара… Да, парочка хороших мишеней, которые лучше бы прихлопнуть одним ударом! — Ты...ты правда так думаешь? - с надеждой в голосе спросил красный как помидор Вэсука. Какой-нибудь злодей из аниме обломал бы его прямо сейчас, подняв на смех перед всем классом, но Мамору решил играть до самого конца: — Ну да, да! Я о своём младшем брате так не забочусь, как ты о ней. Я уверен, у вас всё получится. Мамору отпустил толстяка, мысленно поставив галочку сходить вымыть лицо и сжечь пиджак, на котором осталось вонючее пятно пота Рёскэ. Последний, выдохнув, довольно улыбнулся: — С...спасибо, Акэт...э...Мамору-кун! Спасибо тебе! Я, я не ждал, что ты поймёшь...ты...прости, я не хотел тебя обидеть… — О, ну что ты. Какие обиды, - сквозь зубы с кривой улыбкой выдавил Мамору. Терпения уже оставалось всего ничего. Толстяк, уже собираясь прощаться, вдруг словно вспомнил о чём-то. Наклонившись к Мамору, он понизил голос и зашипел: — Раз уж так...Мамору-кун, ты не мог бы мне немного помочь? Это касается Рин-чан, и я...в общем, я хочу сделать ей сюрприз. — Звучит заманчиво, обожаю сюрпризы, - кивнул Мамору. — А что именно..? — Давай так...ты сможешь задержаться ненадолго после занятий и подойти на крышу? Это даже полчаса не займёт, мы быстро! Если бы только Вэсука знал, ЧТО Мамору вкладывает в свой ответ — он бы развернулся и немедленно побежал прочь без оглядки, а когда ноги подвели бы его — упал бы на землю и катился бы как можно дальше отсюда. — ...конечно. Я с радостью приду. — Спасибо! Спасибо тебе, Мамору-кун! Прости, прости меня ещё раз! - счастливо вопил толстяк, выпархивая из класса. Кен недоверчиво посмотрел на Мамору, в ответ на что тот брезгливо отмахнулся от воздуха перед собой, прогоняя запах пота, и с ухмылкой прижал палец к губам, подёргивая бровями. Кен, прижав ладонь ко рту, тихо прыснул — его вообще легко было рассмешить. Посмотрим теперь, удастся ли Вэсуке своими предсмертными воплями рассмешить Мамору Акэти… Руки тряслись. Проскользнуть мимо Рей, хоть и старавшейся держаться отстранённо, но взявшей в последние дни привычку обязательно раз в день оказаться рядом с классом С и проверить, не свёрнута ли у Кувагаты или Риюко Икетару шея, а потом сопровождать Мамору домой, оказалось делом техники. Внутренне он не мог перестать бранить себя: всего неделю назад клялся мстить и убивать, а теперь не в силах решиться! Сознание отчаянно металось между двумя вариантами. С одной стороны, на крыше есть «слепое пятно», незримое для камер наблюдения, и вытащить Вэсуку туда, допустим, нетрудно...а дальше? Что дальше? Толкнуть ему речь о том, как долго и пламенно он желал мести и как жестоко сейчас её свершит, а затем всё провалить, словно какой-нибудь киношный злодей, потому что за это время или Вэсука успеет придумать что-нибудь, или на крыше окажется посторонний? С другой, сам Вэсука мог что-нибудь задумать, и Мамору, ослеплённый близостью цели, сейчас идёт в его ловушку. Второй вариант, впрочем, отклеился сам собой: толстяк явно не превосходил интеллектом чихуахуа Кувагаты, так что вопрос о том, что делать, встал ещё острее. Мамору, конечно, мог запугать толстяка до энуреза, но можно ли такое назвать разрушением жизни, если каждый полуторный в школе и так убеждён, что у Вэсуки недержание на почве безответной любви? Если уж...убивать...то тело можно спрятать в вентиляционном шкафу, или вообще бросить на лопасти, сымитировав несчастный случай. Вот только...как убить? Мамору, встряхнувшись и залепив самому себе пощёчину — вышло до жути больно, но как ни странно помогло — сжал кулаки и решительно преодолел последние несколько ступеней лестницы на крышу, решив, что как-нибудь на месте разберётся, что и как будет делать. Рёскэ уже ждал его на крыше с какими-то свёртками, и радостно замахал рукой, увидев Мамору. Пульс участился ещё, когда пришло осознание, что Вэсука выбрал местом их встречи как раз «слепое пятно». — Мамору-кун, ты правда пришёл! Спасибо, спасибо тебе ещё раз! С тобой у меня точно всё получится! Я сейчас всё подготовлю… — Без проблем, Вэсука-сан. Но ты так и не сказал мне, что за сюрприз ты готовишь? Рёскэ довольно улыбнулся, хитро блестя своими глазами, и поманил Мамору ближе: — Мамору-кун, скажи: ты смотрел «Руми-чан, невероятная девочка-волшебница из академии Лазурной Ленты»? — Э-э… Вопрос застал Мамору врасплох. Главным образом потому, что он ну никак не ожидал, что самый преданный почитатель Кувагаты окажется настолько карикатурным отаку...хотя, конечно, и название здорово приложило сосредоточенный на устранении цели мозг. — ...нет, не смотрел. Ты уж прости. Только закрытый VIP-показ мне тут устраивать не надо, а то ещё выяснится, что это хентай — я ж себе не прощу… Вэсуку это, казалось, ни капли не смутило: — Обязательно посмотри. Всего шесть сезонов, и Руми-чан такая милашка, что смотрится на одном дыхании! — Не сомневаюсь, но как это связано с Рин Кувагатой? — Дело в том, - зашуршал своими пакетам Вэсука. — Дело в том, что Рин-чан тоже фанатка этого аниме — у неё на телефоне брелок с Руми-чан, который я ей подарил, а в «Страйфе» куча фоток с косплеерами с прошлого ивента. И она попросила меня сделать для неё косплей на Руми-чан! Я так счастлив! — Э...мне жаль тебя разочаровывать, Вэсука-сан, но я не думаю, что смогу тут помочь, я...не портной… — Нет-нет-нет, Мамору-кун, ты не понял. Я не имел в виду костюм для Рин-чан...хотя тут ты прав, она бы в нём смотрелась супер-мило! В общем… Вэсука наконец явил Мамору содержимое пакетов, заставив начинающего мстителя окончательно офигеть чуть ли не до потери веры в человечество: в руках у толстяка было тошнотворно-розовое платье размера «плюс-сайз», увешанное рюшечками, оборками, бантиками, ленточками и декоративными кристаллами платью в тон. Добавьте к этой картине тот факт, что платье было как раз такой длины, чтобы комитет общественной морали в полном составе подал в отставку — и вы поймёте, почему в голове Мамору моментально созрел план как-то залить этот шедевр портняжного мастерства изнутри суперклеем и заставить Вэсуку прийти так на вручение диплома. Джун-кун был бы отомщён в ту же секунду! — ...в общем, всё необходимое я уже приготовил, - вещал Вэсука, вынимая из пакетов усыпанный лепестками искусственных роз и пластиковыми бабочками длинный парик, а ещё жезл девочки-волшебницы, набалдашник которого как-то подозрительно напоминал символику одного сластолюбивого хаоситского божества. — Осталось всего ничего — сфотографироваться и отправить Рин-чан! — А… - севшим от полного обалдения голосом начал Мамору. Радостная вовлечённость, с которой Вэсука разливался о том, что собирается надеть ЭТО, да ещё и позволить запечатлеть себя при этом на камеру, не на шутку пугала. — А...почему бы тебе...не надеть его перед Рин Кувагатой...сан? — Она сказала, что боится умереть от передозировки милотой, - задрал нос Вэсука. Мамору едва удержался, чтобы не залепить себе ладонью в лицо. — Ла-адно, допустим. Но...зачем тебе моя помощь? — Рин-чан сказала, что просто сфоткаться будет...ну, неправильно. Не передаст суть персонажа, понимаешь? — ...нет. Равно как и того, кто её надоумил. Уж не Икетару ли? — Смотри: Руми-чан — девочка-волшебница. Костюм — не просто тряпки, на которые наложена пара заклинаний, о-о-о, нет! Это — проекция её чистой и невинной души, обретающая физическую форму! Чистого и невинного в том, что собирался напялить Вэсука, не было ровным счётом ничего, но Мамору вежливо смолчал — спорить было себе дороже. — Так что, я собираюсь сделать не просто косплей, а косплей момента трансформации Руми-чан! - решительно поднял палец толстяк. — Этого просила Рин-чан, а значит, я с радостью это сделаю! — А...у тебя есть, не знаю...ориентир, или там..? — Референс? - радостно оживился Вэсука, запуская руку в карман и выуживая мобильник. — Конечно! Вот, посмотри — так выглядит Руми-чан при трансформации! Мамору, чуть нагнувшись вперёд, взглянул на экран телефона, на который Вэсука вывел кадр из столь полюбившегося Кувагате аниме. Главная героиня была изображена в этом самом костюме и с этим самым жезлом, даже парик верного прихвостня Кувагаты точь-в-точь повторял её волосы. Разумеется, всё это великолепие было надето на худенькую как карандаш девчушку, которой на вид было лет тринадцать — чего ну никак нельзя было сказать о рьяном косплеере, который уже принялся расстёгивать свой пиджак. — Как видишь, Руми-чан при трансформации парит в воздухе, но как мне сделать такой эффект — не представляю! Рин-чан попросила, чтобы фото было без постобработки, как можно естественнее. Как мне быть, Мамору-кун? Прошу, помоги! Вот уж это задачка так задачка. Как заставить толстяка воспарить над землёй, при этом не накачивая его гелием, потому что столько гелия взять негде, и не пуская его на воздух в чуть более буквальном смысле, хотя очень хочется? Одно было ясно точно: оставаться рядом с переодевавшимся Вэсукой дольше нельзя, иначе Мамору рисковал схватить второй приступ. Пробормотав что-то вроде «сейчас, подожди», он нырнул в оказавшуюся рядом крохотную подсобку, захлопнул за собой дверь и упёрся руками в полку для инструментов, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок. — ...да что за ёбаный в рот?! У тебя мозги напрочь что ли отсутствуют?! Мамору со злости пнул полку, с которой свалился один из лежавших на краю инструментов, похожий не то на дрель, не то на фен. Машинально нагнувшись поднять его, Мамору на мгновение замер в таком положении, когда наконец разглядел, что упало. На полу перед ним лежал потёртый нейлер, какие используют, чтобы заколачивать гвозди там, где одной рукой нужно держаться за стремянку, чтобы не навернуться. Некогда белый корпус из армированного пластика был покрыт вековыми наслоениями грязи, выдавленная на нём эмблема фирмы-изготовителя затёрлась, оставив от себя только молнию, а полупустой магазин был снаряжён кровельными трёхдюймовыми гвоздями. Мамору поднял находку и завертел её в руках, разглядывая, пока в голове стремительно созревал план. Простенькая проверка позволила убедиться, что аккумулятор всё ещё сохранил немного заряда, компрессор работает исправно, а подающий и ударный механизмы не погрызла ржавчина. Идиот бы на этом моменте решил, что дело сделано: выйти к Вэсуке с его нарядом, передать поклон от Джуна Гириды, вскинуть нейлер, придавить спуск, и...обнаружить, что нейлер из строительного магазина напротив — ни разу не гвоздомёт из Final Quest V: Degeneration. Прижимная скоба и устройство ударного механизма не позволят гвоздю вылететь, подобно пуле, а если бы и позволили — точность была бы сравнима с таковой у знаменитых солдат с бластерами, носивших белую броню. Впрочем, для осуществления задумки воздыхателя Кувагаты этого было вполне достаточно! Зло ухмыльнувшись, Мамору прицепил нейлер к поясу, взял стоявшую тут же стремянку и вышел из подсобки. Вэсука уже закончил своё перевоплощение, и вид у него был даже хуже, чем Мамору изначально представлялось. Идея приклеить платье к нему отпала сама собой — достаточно было просто уговорить Вэсуку выйти на шаг или два из «слепого пятна», и уже завтра вся школа смеялась бы так, что с Фудзи бы приехали посмотреть, над чем это тут ржут. — Мамору-кун, я готов! Ты...что-то придумал? — Придумал, придумал, - ухмыльнулся Мамору шире прежнего. — Шикарно выглядишь, Вэсука-сан. — Супер-мило, да?! - просиял толстяк, нетерпеливо суча руками. — Давай, давай скорее фоткаться! Что ты хочешь сделать? — Видишь стену выхода на лестницу? Достаточно высокая, чтобы изобразить полёт. Сейчас ты залезешь на эту стремянку, а я тебя к стене прицеплю вот этой штукой, - указал Мамору на нейлер. — На фотографии гвоздей видно не будет, так что это создаст ощущение полёта без верёвок и ретуши. Правда...костюм придётся...порвать. Ты уж прости. — А-а, ерунда! - с улыбкой отмахнулся Вэсука. — Я всё равно не собирался его носить, я же не идиот! ДА НЕУЖЕЛИ?! — Твой план мне нравится, давай так и сделаем! Только...ты меня не задень, ладно? Мамору ответил кивком. Пока Вэсука взбирался на стремянку, сознание снова отчаянно заметалось перед выбором: просто унизить, или натурально распять? Кое-как поборов волнение и стиснув рукоятку нейлера, Мамору решил...пока пощадить пузатого недокосплеера. Камеры наверняка засекли его на выходе из подсобки, тут и младенец раскрыл бы убийство. Да и давление изношенная пневмосистема держала слабо, если прибить кусок ткани к стене ещё можно было, то кусок ткани вместе с ТАКОЙ тушей — уже никак. — Мамору-кун, я готов! Вэсука кое-как взгромоздился на стремянку, прислонившись спиной к стене. Стараясь не поднимать головы — Мамору просто вывернуло бы наизнанку от таких панцушотов — начинающий мститель принялся приколачивать одежду Вэсуки к стене. Гвоздей было немного, да и пневмосистема грозилась вот-вот окончательно сдохнуть, так что Мамору старался брать ткань как можно ближе к телу. Несколько глухих ударов — и вот Вэсука, кряхтя от натуги из-за натянувшейся ткани, уже висит на стене. — П...побыстрее, Мамору...кун...мой...мобильник… Мамору, выпустив нейлер, взял телефон Вэсуки, отошёл на несколько шагов и скомандовал: — Невинное лицо, Вэсука-сан! Толстяк искренне попытался состроить личико как у Руми-чан. Получилось вполне себе сносно, если он ставил себе цель закосплеить девочку-волшебницу, отважно сражающуюся с трёхнедельным запором. Затвор камеры громко щёлкнул, но даже этот звук оказался не способен заглушить треск не выдерживающей перегрузок ткани. — Уф...ну...всё? — Погоди, Вэсука-сан, - явно вошёл во вкус Мамору. — Можно, я сделаю с тобой селфи? Отправим Рин Кувагате-сан, как доказательство того, что мы с тобой...друзья. — О-о, давай! - воодушевился, насколько это было возможно, висящий на стене толстяк. Его вид был настолько уморителен, что Мамору не сдержал ухмылки, пока фотографировался на его фоне, демонстрируя в камеру горячо любимый Кувагатой жест «всем пис». И, едва затвор щёлкнул снова и Мамору уже готовился объявить Вэсуке, что освободиться теперь он может лишь разорвав костюм, как этот самый костюм сам взял слово: с негодующим от таких издевательств треском платье разорвалось окончательно, отправив толстяка в непродолжительный полёт прямиком на крышу. С коротким криком Вэсука шлёпнулся прямо на жирное брюхо, и Мамору на долю секунды даже показалось, что сейчас он отпрыгнет, как мяч, но увы — толстяк остался лежать в обрывках своего костюма, часть из которых осталась прибитой к стене. Эту сцену Мамору видел зеркально отражённой на экране телефона Вэсуки, теперь демонстрирующей главного воздыхателя Кувагаты, изящно сверкающего семейниками с узором из розовых плюшевых медвежат. Палец будто сам собой придавил кнопку затвора. Ухмылка на этой фотографии вышла какой-то уж совсем злой… — Вэсука-сан, прости! Я...я, видимо, выставил слишком высокую скорость затвора, и к тому же случайно отправил эти фотографии Рин Кувагате-сан! Без понятия, как это вышло! Извини, прошу, извини! Толстяк, задыхаясь, кое-как поднялся и сел, утирая кровь с расквашенной при падении губы. Ни слова не говоря, он протянул руку за телефоном, и Мамору, стараясь не ухмыляться, подал его. В чате «Страйфа» уже пришёл ответ на такой щедрый дар — голосовое сообщение от Кувагаты длительностью в умопомрачительные двенадцать секунд. Дрожащим пальцем Вэсука включил его, и тёплый весенний воздух наполнили абсолютно дикие звуки, узнать в которых человеческий смех, перемешанный с криками, можно было лишь с огромным трудом. Но Вэсуке этого было достаточно: улыбнувшись во весь рот, он прижал мобильник к своей груди, снова и снова перезапуская голосовушку с инфернальным ржанием и счастливо шепча: — Смех Рин-чан...я...ей понравилось, она счастлива...теперь и умереть можно...спасибо тебе ещё раз, Мамору-кун… Кувагата была просто на седьмом небе от счастья. Несколько раз попытавшись поговорить с Мамору, она снова и снова вынужденно оставляла попытки, распираемая диким хохотом. Риюко с вежливой улыбкой одобрительно кивала Мамору, возвращая Кувагату обратно за её парту и кое-как успокаивая, чтобы она хотя бы на уроке не разорвалась от хохота. Разумеется, фотографии Вэсуки разлетелись по всей школе как вирус: каждый полуторный при виде Мамору широко улыбался, весь школьный «Страйф» оказался заполнен двести раз пересланной сценой падения так и не взошедшей звезды косплея и перерисованными с этой сцены мемами, даже Рей не осталась равнодушной, первым же делом при встрече выписав Мамору подзатыльник, и лишь затем будничным тоном справившись, всё ли у него хорошо. Увидеть, как Вэсука купается в лучах славы, Мамору пока не удалось, а та слава, что доставалась ему самому, не торопилась приесться. Впрочем, всё когда-нибудь подходит к концу. Для лёгкой эйфории от унижения пусть и самого малокалиберного, но мучителя Джуна, конец наступил, когда на перемене в класс заглянул один из дисциплинарников и потребовал Мамору Акэти к главе комитета общественной морали. Риюко Икетару с улыбкой шепнула «удачи», проводив Мамору взглядом, в ответ на что он мысленно попросил её проглотить живую кобру. Если Рей не ошиблась насчёт романтического интереса Риюко к главе дисциплинарников, то Мамору вполне мог понять, откуда такой интерес взялся. Сэнго Аикава, жгучая брюнетка со строгим взглядом и пышными формами, могла в ком угодно пробудить не самые высокие желания. — Оставь нас, Тэтсуюки, - бросила она своего подчинённому, конвоировавшему Мамору в кабинет комитета. Тот, поклонившись, вышел. — Итак, Мамору Акэти. Ты знаешь, почему ты здесь, не так ли. — Если не быть наивным и не счесть, что вы просто захотели лично со мной познакомиться, Аикава-сан — то думаю, что знаю, - со спокойной улыбкой ответил Мамору. Дисциплинарница приподняла одну бровь, будто показывая, что считает его нахалом. — Вот как? Однако, ты на удивление хорошо владеешь собой. Иной бы уже ползал передо мной на коленях с мольбами о прощении — или ты просто не понимаешь, как глубоко вляпался? — «Вляпался», Аикава-сан? Боюсь, я вас не понимаю. Насколько я могу судить, я не сделал ничего противозаконного. Фотографии были сделаны с полного согласия Рёскэ Вэсуки-сана, и выложены в интернет с его разрешения; более того — я уже принёс ему свои извинения за случившееся, и он заявил, что не держит на меня зла. Так о чём же вы..? — Прекрати ломать комедию, Мамору Акэти, - строго повысила голос Сэнго, в два шага пересекая кабинет и останавливаясь так близко, что невольно захотелось сжаться в комок от исходящей от неё властной ауры. — Это не отменяет того факта, что ты поступил со сверстником как с вещью. Вэсука — влюблённый наивный идиот, который примет любой способ рассмешить свою зазнобу, Рин Кувагату. Если бы ты правда хотел ему помочь, ты бы отговорил его, или придумал менее унизительный способ сделать эти фотографии. Но ты именно что прибил его к этой стене. И я хочу знать, почему. — Мне это показалось...забавным, - ответил Мамору, глядя главе дисциплинарников в глаза и по-прежнему улыбаясь. Она могла запугивать кого угодно, но ходячему мертвецу, вся жизнь которого заключена в коробке на ремнях, её резкий тон был и вполовину не так страшен, как то, что он видел там, на другой стороне. Заявление Мамору произвело неожиданный эффект: взгляд Сэнго Аикавы несколько смягчился. Улыбнувшись, она вернулась к своему столу: — Должна признать, у тебя неплохое, пусть и странное чувство юмора. Я и сама посмеялась, глядя на эти фотографии. К тому же, ты сильный человек, Мамору Акэти. Тебя не так-то просто запугать. Из тебя мог бы получиться недурной инфорсер комитета, жаль, ты учишься последний год. Что ж, раз Рёскэ Вэсука отказался от претензий, и этот ужасный наряд уничтожен — я по доброте душевной на первый раз прощу тебе твою дерзость. Однако, тебе следует иметь в виду одно, Мамору Акэти: хулиганам в МОЕЙ школе живётся очень-очень непросто. Тебе всё понятно? — Да, Аикава-сан, - покорно поклонился Мамору. Девушка, прищурившись, продолжила: — Чтобы ты лучше понял, как поступать стоит, а как — нет, ты пойдёшь на крышу и приведёшь стену в приличное состояние: вынешь гвозди, заделаешь дыры от них и выкинешь обрывки той мерзости, что была надета на Вэсуку. Приступишь сразу после уроков. Я прослежу. — Как скажете, Аикава-сан. Я могу идти? — Да, и поторопись — если ты опоздаешь на урок, это будут только твои проблемы. — Мамору! - строго окликнул его отец, появляясь в гараже, выполнявшем также роль мастерской, чтобы посмотреть, над чем любитель электротехники решил поковыряться на сей раз, снова благополучно забыв про свой стимулятор. — У меня защита! - привычно ответил Мамору, указывая на резиновый коврик под ногами. Аикава не соврала: и впрямь явилась на крышу лично, засвидетельствовать, что Мамору не отлынивает от своего наказания. Пока он честно выдирал из стены гвозди, на которых всего день назад распинал за его грехи Рёскэ Вэсуку, а потом не менее честно заделывал пробитые гвоздями отверстия, Мамору не мог перестать думать об одном. Вэсука, конечно, получил давно заслуженное, но только этого было маловато для мести за Джуна и собственное еле работающее сердце. А кроме него оставались ещё три цели. То, что толстяка стоит хотя бы из жалости пощадить, стало ясно окончательно. Чёрт, да Мамору оказал бы ему услугу, если бы столкнул с крыши или пробил череп из нейлера — ни разу ещё до этого момента не встречался ему человек, павший настолько низко. У Вэсуки буквально не было ни гордости, ни рассудка; подарить ему смерть и избавить от влачения столь жалкой жизни было бы жестом, достойным сёгуна. И, если толстяка стоило оставить в живых, то желание убить Кувагату день ото дня только крепло. После того, как Мамору прислал ей злополучные фотографии, гяру вообразила, будто её «ухаживания» наконец дали свои плоды, и теперь всеми силами пыталась углубить их знакомство, а заодно и развести его поработать себе во благо: — Мору-чи-и-и, у меня кофеварка барахли-ит, а я типа вот ва-аще не могу без кофе! Ты не зайдёшь ко мне сегодня после занятий, ну типа посмотреть? Плиз-плиз-пли-и-из! — У меня подработка, Кувагата-сан, сегодня никак. Ты уж прости. Кому-то — в особенности её воздыхателям — такой добровольный отказ от предложения остаться с Рин Кувагатой наедине мог бы показаться глупостью, однако Мамору после случая с Вэсукой твёрдо решил сперва подготовиться. Когда мозг вынужден в панике выбирать решение за жёстко ограниченное время, вероятность ошибки очень сильно возрастает, а Мамору себе ошибок позволить просто не мог — на кону стояло слишком многое. Кувагата ещё почти год никуда не денется, так что план её устранения стоило обдумать во всех, даже самых незначительных деталях. И чем дольше Мамору обдумывал, тем яснее приходил к выводу, что без достойного оружия хоть при прямой конфронтации, хоть при ударе в спину шансов на убийство без лишнего шума немного. И, поскольку в рукопашной схватке жертва могла повредить стимулятор, Мамору твёрдо решил вооружиться дальнобойным оружием. В самом деле, возможностей у него было куда больше, чем у ножа или дубинки: не надо тратить силы на замах и удар, не надо подбираться к цели вплотную. Только вот беда: огнестрел старшекласснику достать было за гранью реального, а таскать при себе лук у всех на виду слишком заметно. Тогда-то Мамору и вспомнил про нейлер и пришпиливание Вэсуки к стене. Сдав работу Аикаве, он вернулся в подсобку сложить инструменты и незаметно сунул нейлер в свою сумку — учитывая его состояние, Мамору оказал школе услугу, бесплатно утилизировав этот хлам. И сейчас Мамору, сидя в гараже после подработки, осматривал трофей в попытках понять, не настолько ли он сдох, чтобы отказаться от затеи переделать его в самый настоящий гвоздомёт. — Чем это ты тут занят? - привлечённая голосами, заглянула в гараж мама. Увидев сына за работой, она недовольно всплеснула руками: — Опять свои железки колупает, тьфу! Нашёл бы ты уже себе девчонку! — Ладно-ладно, я с ним поговорю, - усмехнувшись и не слушая возражений Мамору, мягко выставил супругу из гаража отец. — Что тут у тебя такое, Мамору-кун? У-у-у…этой фирмы уже лет пять как нету, где ты это взял? — Э...да, понимаешь, помогал другу гараж разбирать, а его мама в благодарность отдала — нам, сказала, без надобности. — Ясно, понятно. Нам он тоже не особо нужен — гвоздь я ещё своими руками забить могу, да и ты пока не такая уж и развалина, а на ремонт ты разоришься, запчастей-то больше не делают. — Что-нибудь придумаем, - просто ответил Мамору. «Что-нибудь», придуманное Мамору, отцу бы явно не понравилось. Убрав прижимную скобу и немного доработав ударный и подающий механизмы, он добился того, что строительный инструмент превратился во вполне себе аналог пневматического пистолета, но ударной силы из сдохшей пневмосистемы много выжать не получалось. Тогда Мамору затянул всё, что разболталось, заменил всё, что рассохлось и протёрлось, а заодно вычистил и пересобрал компрессор, увеличив его мощность, после чего прикрутил к корпусу манометр — собираясь всадить кому-нибудь гвоздь в голову, было неплохо знать, что давления в баллоне на это хватит. Тестовый выстрел в кусок пенопласта, оставшийся от покупки холодильника сто лет назад, с жутким скрипом и хрустом разодрал этот кусок на два более мелких, осыпав пол рваными белыми шариками. Этот тестовый выстрел был по счёту седьмым или десятым — предыдущие гвозди летели куда попало. Тогда Мамору из старой банки из-под оливок и куска металлической трубки соорудил самые настоящие ствол и ресивер, установив эту «модификацию» при помощи суперклея и пластиковых стяжек. Теперь нейлер, тщательно отчищенный и выкрашенный быстросохнущей краской, и правда напоминал оружие, причём не только по виду: гвозди теперь летели точно, и с такой силой, что первый же выпущенный пробил стену гаража и застрял в ней по самую шляпку. — УХ ТЫ! Аники, что это у тебя?! Увлёкшись работой, Мамору и не заметил, как его младший брат Сусуму прокрался в гараж. Один лишь взгляд на полные по-детски наивного восхищения глаза братца, которыми он неотрывно смотрел на свежесобранный гвоздомёт, заставил вспомнить, зачем ему нужна эта штука. — Э...это? А, это… Мамору, улыбнувшись, опустился перед братом на одно колено и заговорщицки понизил голос: — Помнишь, я тебе говорил, что меня взяли в рейнджеры измерения снов? Глаза Сусуму распахнулись ещё шире. Мальчик кивнул, подходя к старшему брату ближе и жадно вслушиваясь в каждое слово. Да, именно так Мамору и объяснил ему, что это за странная коробка с лампочками у него на груди. Суперпередатчик рейнджеров измерения снов, а никакой не «кардиостимулятор» - такого и слова-то нет! Что делают рейнджеры? Сражаются с кошмарами, пока ты спишь, чтобы ты спал спокойно и набирался сил. Зачем нужен передатчик? Позволяет связываться с другими рейнджерами, конечно. Почему не работает? Глупый, он работает, но только в измерении снов. Хочешь такой же? Вот вырастешь, пойдёшь в школу, будешь хорошо учиться и всегда вовремя ложиться спать — и тебя тоже возьмут в рейнджеры. Честно-честно. — В общем, это — мой противокошмарный мегабластер на лунных батареях! Любой кошмар взрывает с одного попадания! Только тс-с, это большой секрет! — ВА-А-А!!! - в диком восторге заверещал Сусуму. — Аники, дай пострелять! Ну дай пострелять!!! — Держи, - смеясь, подал мальчонке гвоздомёт Мамору — «боезапас» перед покраской он вынул. Сусуму, нетерпеливо схватившись за рукоятку, едва не бухнулся на пол под весом оружия: — Ва-а, тяжеленный! Как аники держит его одной рукой? Ты что, бог?! — Не-а. Я — рейнджер измерения снов, - подмигнул ему Мамору. Сусуму, кряхтя от натуги, поднял «мегабластер» и прицелился в банку с краской на полке, изо всех сил пытаясь прижать спуск своими крохотными пальчиками. Гвоздомёт оглушительно щёлкнул. — ОЙ! Стреляет! Правда, стреляет! А-а-а, я промахнулся, а руки уже болят! — Ха-ха-ха! Вот будешь пить молоко и кушать овощи — будешь таким же сильным, как я. Может быть, тебе даже дадут… Мамору выдержал паузу, искренне забавляясь над восторженно глядящим на него младшим братом. — ...противокошмарную гиперпушку на кристаллах с сонной планеты Муг! Представляешь?! — Кру-уто… - в благоговейном восторге прошептал Сусуму. — Аники, а мне уже давно не снились кошмары, правда-правда! — Значит, я хорошо их отстреливаю, - улыбнулся Мамору, тут же становясь строже. — Помнишь, что я тебе говорил про режим дня? Ну-ка быстро спать, времени уже много! Иначе не возьмут тебя в рейнджеры измерения снов! — Так точно, сер! - взял под козырёк Сусуму, убегая из гаража. На выходе он обернулся, со счастливой улыбкой глядя на старшего брата: — Когда-нибудь я тоже буду такой крутой, как аники! Едва Сусуму убежал в кровать, улыбка пропала с лица Мамору. Неторопливо зарядив гвоздомёт и проверив, достаточно ли в баллоне давления и хватает ли заряда аккумулятора, он позволил себе внести завершающий штрих при помощи трафаретов и краски. Теперь гвоздомёт украшал рисунок в виде разбитого сердца и пронзающей его молнии — маленькая деталь большого плана. — Вот и всё, Рин Кувагата. Теперь у меня есть «противокошмарный мегабластер», а ты...ты слишком долго была моим кошмаром.