Бессердечный

— И что же ты придумал? Внутренне Мамору был бесконечно благодарен матери за то, что убедила его носить с собой телефон в сумке, и Рей — за то, что активно её в этом поддерживала. Если бы Мамору не взял трубку с собой в тот день — кто знает, не разбил бы он чью-нибудь голову в порыве разбуженной оскорблением памяти Джуна ярости, пока добирался до своей союзницы поделиться новостью. Появившись на крыше спустя считанные минуты после звонка, от всплеска эмоций казавшиеся вечностью, и внимательно выслушав в пересказе недавний разговор, Рей в своём репертуаре флегматично кивнула в ответ на сбивчивое «ты была права насчёт Вэсуки» и взяла Мамору за руку, чтобы хоть немного унять бьющую его от смеси злости и радости дрожь. — Ты хочешь шантажировать этим Вэсуку? — Ха! Что он может мне предложить, титул Первого Пиздолиза Принцессы? — Я имею в виду Вэсуку-старшего, Мамору-кун. — Я об этом думал, - уже спокойнее кивнул он. — Жирный упоминал, что его папаша работает на «Зилла Зайбацу». Я слышал, что они держат рынок...какой-то там где-то там, и вроде как ходит шепоток, что они повязаны с якудзой, это так? — Мне немногое про них известно, - ответила Рей. — Знаю только, что «Зилла» работает на рынке оружия, и действительно крепко его держит. Учитывая это, можно не сомневаться: это и есть якудза. — Если так, папаша Вэсуки явно не очень захочет пойти мне навстречу, попытайся я его шантажировать. Да и потом: ну, что мне с него требовать, денег? Мне чужих не надо. Я за своим иду...за справедливостью… — В чём же ты её видишь, Мамору-кун? Какого наказания по-твоему достоин Рёскэ Вэсука? Мамору отвернулся от Рей и вообразил себе как можно отчётливее лицо Вэсуки, выплёвывая ответ в эту мерзкую, жирную, прыщавую рожу скривившимися от отвращения губами: — Пусть…пусть убирается. Вон. Куда захочет. Из города, из префектуры, из страны — хоть с планеты пусть совсем улетит, желательно без скафандра. Я мог бы его убить, могу и сейчас, руки так и чешутся! Но тратить гвозди на эту...на эту мразь? Нет. Они стоят дороже его шкуры. Рей ответила долгим молчанием, машинально водя тонкими пальцами по тыльной стороне ладони Мамору. С тех пор, как они встретились после долгой разлуки, это начало входить у неё в привычку — так Рей делала, стараясь успокоить своего слишком увлёкшегося планами справедливого возмездия друга и напомнить ему, что сердце стоило бы поберечь. И, если поначалу это немного смущало, то сейчас Мамору был слишком сильно занят попытками удержать перед глазами образ до смерти перепуганного Вэсуки и не проблеваться при этом. — Значит, это изгнание… - наконец тихо шепнула девушка. — Ты решил изгнать его прочь, лишив возможности видеться с Рин Кувагатой и общаться с друзьями… — Именно. Хотя...о Кувагате я как-то не подумал. Слушай, может, он от переживаний помрёт? А я будто и ни при чём, а? — Мамору-кун, а ты не думаешь, что этим скорее окажешь Рёскэ Вэсуке услугу? — ...э? - оторопел Мамору, тряхнув головой в попытках понять, правильно ли он всё расслышал. — Услугу? В смысле, тем, что не стану его убивать а просто пошлю куда подальше, или что ты имела в виду? Объясни. — Его жизнь, как ты сам сказал — жалкое зрелище: Рин Кувагата использует его как личного раба, после случая на крыше авторитетом он не пользуется никаким и ни у кого...но это всё здесь, на территории «Майтё». Ты не думаешь, что там, куда он отправится, согласись Вэсука-старший выполнить твоё требование, у Рёскэ есть шансы реабилитироваться и зажить нормальной жизнью? Обрести настоящую любовь взамен унижениям Рин Кувагаты, стать для кого-то другом… Мамору, подумав ещё секунды две, рассмеялся: — Рей, прошу тебя. Учиться в школе ему осталось меньше года, за это время он с его способностями к социализации успеет разве что смириться с потерей Кувагаты, и то не факт, что он не выкинет её дакимакуру, до того обдроченную, что ей впору резать стекло! — ...у него есть дакимакура с Рин Кувагатой? - приподняла брови Рей. — Да я не удивлюсь, если есть! Но суть не в этом. Окончит он там школу, хотя вряд ли на Юпитере есть школы, а ближе Юпитера я его присутствия терпеть не намерен. Пойдёт в колледж, потом — работать, или бомжует пусть, начхать я на его будущее хотел. Рей, даже если Вэсука каким-то чудом сумеет вернуть себе право называться человеком после всего этого дерьма, в чём я очень сомневаюсь — стоит мне увидеть его здесь, у него в затылке мигом окажется гвоздь. Вот что я хотел сказать, мне плевать, как и чем он будет жить ТАМ — мне важно, чтобы его не было ТУТ, понимаешь? Рей, ласково потрепав Мамору по волосам, с лёгкой улыбкой поднялась со скамеечки и направилась к лестнице с крыши: — Пусть ты и называешь себя бессердечным, Мамору-кун, на самом деле ты не такой. Можешь не признавать этого, но доброта и сострадание в тебе остались. — Я всё ещё могу его прибить. Буквально, - грозно сдвинул брови Мамору, в ответ на что Рей лишь спросила: — Когда ты хочешь рассказать обо всём отцу Рёскэ Вэсуки? — Думаю, сегодня после занятий нагряну к нему домой. Ты идёшь со мной? — Да. Я хочу своими глазами увидеть, какое у Рёскэ Вэсуки будет лицо. И Рей удалилась, оставив Мамору довольно хохотать и осматривать на всякий случай свой гвоздомёт. Похоже, для семейства Вэсука сегодняшний вечер уж точно не обещает быть добрым. Арубато Вэсука, отец Рёскэ, оказался совсем не таким, каким Мамору его представлял. Помня, что Вэсука-старший работает на повязанных с якудзой корпоратов и глядя на его дородного сынка, Мамору так и видел образ, который частенько рисуют карикатуристы, когда хотят изобразить бизнесмена, которому плевать на всё, что не пахнет наживой. Однако же Вэсука-старший оказался вполне приятной внешности крепким мужчиной, гладко выбритым, как и подобает служащему именитой компании, с живым весёлым взглядом и неожиданно доброй улыбкой. — Так вы — друзья моего сына! Я рад, что вы зашли. У Рёскэ совсем немного тех, с кем он общается, он будет вам очень рад. Пожалуй, я его позову… — Вэсука-сан, я прошу прощения, - позволил себе перебить его Мамору. — Видите ли...мы… — Мы пришли поговорить именно с вами, Вэсука-сан, - подхватила Рей, в уже входящей в привычку манере уложив ладонь на локоть другу, помогая хоть немного унять роящиеся мысли. Хозяин дома, удивлённо моргнув, кивнул: — Хорошо...прошу, пройдёмте на кухню, не держать же гостей на пороге… — Спасибо, Вэсука-сан, - вежливо поклонилась Рей. Мамору, помедлив, повторил её жест: — Извините за вторжение… Вэсука-старший выставил на стол перед гостями по большому стакану сока и сел напротив них, сцепив пальцы рук в замок: — Итак, о чём же у нас с вами пойдёт разговор? — Как раз о Рёскэ...куне, - выдавил из себя суффикс Мамору, отпивая из своего стакана. — О нём? А, так вы из студенческого совета? Та-ак...полагаю, я должен извиниться за этого оболтуса. Что он натворил? — Мы не имеем отношения к студсовету, Вэсука-сан, - покачала головой Рей. — Однако, Рёскэ Вэсука-кун действительно «натворил». Мамору-кун, может быть, мне стоит..? — Нет, Рей, - перебил её Мамору, заглядывая Вэсуке-старшему в глаза, прикрытые линзами очков в прямоугольной оправе. — Вэсука-сан, я очень прошу вас выслушать всё от начала до конца, а уж затем...а уж затем решать, стоит вам извиняться, или же нет. Хозяин дома, напряжённо кивнув, подался вперёд, устремляя внимательный взгляд Мамору в глаза и весь обращаясь в слух. И Мамору заговорил, не утаив от него ни единой детали. Он рассказал Вэсуке-старшему всю историю, с момента знакомства Джуна и Рёскэ и до того дня, когда очнулся в больнице со стимулятором, прикрученным к груди. Рей молчала, по ходу рассказа подавая отцу Рёскэ доказательства слов Мамору: скриншоты переписки Рёскэ с остальными из Четвёрки Мертвецов, копию свидетельства о смерти Джуна, даже выписку из медкарты Мамору — стимулятор последний тоже продемонстрировал. Вся история, что причинила столько боли, в пересказе уложилась в двадцать минут. Когда Мамору закончил и отпил из своего стакана, переводя дух, Вэсука-старший ещё несколько минут молчал, обдумывая услышанное, а затем поднялся со стула и низко поклонился своим гостям: — Я...я знаю, что это слабое утешение для тебя, Мамору Акэти-сан, но я приношу свои искренние извинения за то, что сотворил Рёскэ. Конечно, нанесённый урон этим уже не поправить, но я заставлю его немедленно спуститься сюда и извиниться перед вами лично. — Не сочтите за грубость, Вэсука-сан, но...много ли это изменит? - горько усмехнулся Мамору. — Вы верно заметили — Джуна этим уже не вернуть...как и моего здоровья. — И всё же позволь я вызову его сюда, - решительно ответил хозяин дома, направился к лестнице наверх и грозно рявкнул: — РЁСКЭ! А НУ ЖИВО ВНИЗ!!! Не прошло и минуты, как со второго этажа донеслось приближающееся пыхтение, и по лестнице, громко топоча, сбежал Рёскэ. Судя по его перепуганному лицу, он решил, что корпораты «Зиллы» прознали про его дела, но увидев Рей и Мамору на кухне, обрадованно улыбнулся: — Рей-чан, Мамору-кун, это вы! Как же я рад вас видеть! Надеюсь, старик не заболтал вас до отключки своей пропагандой? Пойдёмте ко мне в комнату... — Нет, вы останетесь здесь! - рыкнул Арубато, ткнув пальцем в стул напротив Мамору и Рей. — Сядь. — ...ла-адно? - со смесью испуга и удивления в голосе подчинился толстяк; стул под его весом надрывно скрипнул. Он переводил недоумённый взгляд со спокойного лица Рей на едва сдерживающего желание выхватить из сумки гвоздомёт Мамору. — Мамору-кун? Что происходит? — Рей Ичихира-сан, ты позволишь? - протянул к ней руку отец Рёскэ. Девушка подала ему свой телефон с открытой галереей скриншотов, изобличающих Вэсуку-младшего и его проступок. — Спасибо. Скажи-ка, сынок, тот парень, Джун Гирида — он что, правда приставал к Рин-чан, а? У Рёскэ вытянулось лицо. Он бросил беглый взгляд на Мамору, но тут же снова посмотрел на отца: — ...д...да, он...хотел её изнасиловать! Я сам видел! — Да что ты?! Арубато принялся зачитывать выдержку из переписки между его сыном, Кувагатой, Риюко Икетару и безымянным пока четвёртым, в которой последний в деталях объяснил план того, как подставить Джуна и какую роль в этом предстояло выполнить Рёскэ. Идея с подставой оказалась проста, как и любая подобная схема: в нужное время Джун Гирида оказывается в одной комнате с Кувагатой, а толстяк своим весом толкает его, так, чтобы Джун свалился прямиком на пергидролевую гяру, и тут же поднимает тревогу. Понабежавшим свидетелям объясняют, что Джуна Гириду только что застигли на попытке изнасилования. Вэсука-младший в недавнем разговоре на крыше не солгал: на оскорбления в адрес Джуна он и правда не скупился. С каждым зачитанным сообщением Рёскэ все сильнее и сильнее белел; на какую-то секунду Мамору показалось, что сейчас у пузана самого случится сердечный приступ. — Благодарю, Рей Ичихира-сан, - возвращая дрожащей от ярости рукой телефон, прорычал сквозь зубы отец Вэсука-старший. — Благодарю вас обоих, что открыли мне глаза на то, какой у меня замечательный сын! — ...п-папа, я...я могу объяснить… - залопотал в диком ужасе Рёскэ; его жирные щёки обвисли, губы мелко тряслись. — ...э-это...это просто шутка! Мы, мы...хотели так сделать, но не стали! Так...так просто совпало..! — ТЫ СМЕЕШЬ ЛГАТЬ ОТЦУ В ГЛАЗА, ЩЕНОК?! - взревел Арубато, пинком вышибая из-под сына стул; Рёскэ, ойкнув, плюхнулся на пол, к ногам отца. При падении он зацепил стол, и Мамору с Рей пришлось подняться со своих стульев, чтобы не оказаться зажатыми между спинками и столешницей. — Просто чтобы тебе знать, сынок — Джун Гирида-сан, невиновный, которого ты и твои подружайки затравили смеха ради, УМЕР. — ...к...как?! - в шоке пробормотал толстяк, тараща глаза и панически бегая взглядом туда-сюда. — А вот так! Он расстался с жизнью добровольно, и знаешь — я его вполне понимаю! Я бы тоже предпочёл умереть, чем позволять издеваться над собой такому ничтожеству, как ТЫ! — ...я...я не знал! Я не хотел! - едва не плача, тряс головой Рёскэ; судя по лицу, ему очень хотелось, чтобы всё происходящее оказалось просто дурным сном. — «Не хотел», разве?! А я вот прочитал, что очень хотел! Как там было написано?! «Он отправится за решётку, но по мне — так пусть лучше сдохнет»?! Что же, твоё желание сбылось! Или ты скажешь, что это тоже была такая шутка?! — Прости, папа! - усевшись на колени, принялся биться лбом отцу в ноги Рёскэ. — Прости! Я не знал! Я не знал, что так случится! — Не у меня прощения проси! Встань, позорище моего рода! - под аккомпанемент скулежа и надрывного кряхтения за волосы поднял сына на ноги Вэсука-старший, заставив посмотреть на Мамору. — Покажи ему, Мамору Акэти-сан! Пусть он всё как следует рассмотрит! Мамору обошёл стол, приблизившись к обливающемуся слезами толстяку, и расстегнул свою рубашку, снова выставляя напоказ кардиостимулятор. Рёскэ в неподдельном страхе глядел на прикрученное к телу ремнями устройство. — Видишь? Знаешь, что это такое, Вэсука? Вэсука-младший в ужасе затряс головой, насколько позволяли зажатые между пальцев отца волосы. Он попытался отстраниться, но Арубато стеной стоял позади него. — Это кардиостимулятор. Джун Гирида был моим близким другом. И когда я зашёл к нему в тот день поторопить на занятия, я нашёл только его мёртвое тело. Моего друга, которого я с детства знал, в одночасье не стало благодаря тебе. Скажи мне, Рёскэ Вэсука — если бы ты нашёл труп своей Рин-чан, ты смог бы жить дальше?! У тебя бы выдержало сердце?! Толстяк, уже вряд ли воспринимая слова Мамору, всё тряс головой, будто силясь прогнать наваждение. Он был так бледен, что белая краска на потолке показалась насыщеннее цветом, чем лицо Вэсуки-младшего. — НЕТ?! Вот и у меня — нет. Ты и Кувагата своими руками УБИЛИ моего друга, но меня? О-о-о, со мной вы поступили куда хуже! Я теперь до конца жизни привязан к этой штуке! Знаешь, что я теперь такое? Я теперь вашей милостью ходячий мертвец! Как твой мобильник, живу только до тех пор, пока аккумулятор заряжен! Я теперь игрушка на батарейках! БЕССЕРДЕЧНЫЙ!!! На мгновение Мамору показалось, что Вэсука-младший и впрямь хлопнулся в обморок. Но нет — его отец пинком в сгиб колена заставил сынка шлёпнуться в унизительном поклоне Мамору под ноги. — П...простите… - не своим голосом захрипел Рёскэ, отбивая ритм лбом об пол. — Простите, Акэти-сама! Я не хотел...если бы я только знал… Вид поверженного врага, чуть ли не буквально бултыхающегося в луже собственной мочи, пустил по остаткам сердца приятное содрогание. Да, именно так Мамору себя и чувствовал — приятно. Смотри, Джун-кун, вот твой мучитель. Вот тот, кого ты считал другом, и кто вонзил нож тебе в спину. Ползает в ногах у меня, причитает извинения, один перед тремя ненавидящими его людьми — как ты в ту страшную минуту… Мамору, скривив от омерзения губы, перевёл взгляд на пышущего яростью Арубато; тот, заметив это, поправил очки и пригладил волосы. — Мамору Акэти-сан, мне не хочется тебя торопить, но сколько бы раз мой сынок не извинился перед тобой, никто не осудит, если ты ударишь его или сделаешь ещё что похуже. Ты можешь потребовать и права крови, и я...пусть родитель во мне кричит о том, что это дикость, но...по чести, я не смогу тебе отказать. Рёскэ на полу от таких новостей затрясся так, словно началось землетрясение. Его сбивчивые извинения сменились на всхлипы и неразборчивые мольбы, состоявшие большей частью из слов «нет», «пожалуйста» и «не надо». Мамору, криво ухмыльнувшись, собирался уже ответить, как вдруг всё это время молчавшая Рей цепко схватила его за руку и заставила посмотреть себе в глаза и замереть со скривившимся ртом. — Прошу прощения за дерзость, Вэсука-сан, но мы с Мамору-куном уже обсуждали это до нашего визита и пришли к выводу, что насилие — это не то, чего хотел бы покойный Джун-кун. Из уважения к его памяти я и Мамору-кун договорились не причинять Рёскэ Вэсуке физических увечий, и уж тем более — не убивать. Не правда ли, Мамору-кун? — Всё...всё так, - медленно кивнул Мамору, снова переводя взгляд на хозяина дома. — Всё...так. С полу донёсся едва слышный вздох облегчения и сбивчивая благодарность. — Вы великодушный человек, Мамору Акэти-сан, - низко поклонился Арубато. — Вы назвали себя бессердечным, но это не так — ваше сердце, даже так израненное, способно на проявление милосердия. Я рад, что мы с вами познакомились, пусть и при таких...ужасных обстоятельствах. Теперь, позвольте предложить вам и Рей Ичихире-сан присесть. Я хотел бы обсудить с вами ещё один важный вопрос. Оставив Рёскэ дрожать на полу, Вэсука-старший снова занял свой стул; Мамору и Рей последовали его примеру. Арубато, сняв очки, зажмурился и с усилием провёл рукой по лицу. — Поговорить же с вами я хочу о том, что мне теперь сделать, чтобы хоть как-то загладить вину моего сына. Извинения, какими бы они ни были и сколько бы я и Рёскэ в них ни рассыпались, делу особо не помогут. Конечно, я мог бы предложить заставить его отрезать себе пальцы… Рёскэ шумно всхлипнул при этих словах. Мамору бросил на него уничижающий взгляд, Рей и Вэсука-старший остались равнодушны. — ...но из уважения к памяти вашего друга — не стану. Будь жизнь немного более благосклонна ко мне, я бы мог предложить помочь вам финансово, Мамору Акэти-сан. Учитывая тяжесть болезни, я могу лишь предполагать, сколь дорого вам обходится лечение. И я бы счёл за честь оплачивать его хоть до полного вашего выздоровления, я влез бы в долги и загнал бы в долговую яму Рёскэ, но увы — я и так в долгах по самые уши, мне едва хватает, чтобы выплачивать кредиты за дом и машину. Моя надежда только на то, что вы проявите милосердие к нашей семье ещё один раз и не станете обращаться в полицию — тогда я смогу хотя бы сохранить свою должность и зарплату. Корпораты, конечно, прознают о подвигах моего сына — это только вопрос времени. Но с ними договориться я сумею. Если же вы выдадите Рёскэ полиции — для меня всё будет кончено, «Зилла Зайбацу» научена горьким опытом и не станет защищать меня. В связи с этим возникает вопрос: что мне делать со всем этим? Что будет приемлемо для вас, Мамору Акэти-сан, в качестве компенсации за поломанную жизнь и проявленное к убийце вашего друга милосердие? — Мне не нужно чужих денег, Вэсука-сан, - поморщился Мамору. — Мой отец и моя мать научили меня не заглядываться на то, что мне не принадлежит. — Как жаль, что я не смог научить своего сына тому же, - вздохнул Арубато. — Тем не менее, я готов исполнить вашу волю, какой бы она ни была. Потребуете дом — мы съедем сегодня же ночью. Машину — можете взять хоть сейчас. Престижная работа — я замолвлю за вас словечко в «Зилле», вы получите место сразу после окончания школы. Мало кто из современных старшеклассниц способен проникнуться любовью к человеку со столь тяжёлой болезнью — одно ваше слово, и я найду для вас прекрасную невесту из обеспеченной семьи, связи мне это позволят. Я даже готов пожертвовать сыном и предложить пересадить вам его сердце…ЗАТКНИСЬ, РЁСКЭ! Вот и всё, на что я в моём положении способен, Мамору Акэти-сан. Чем мне утешить вашу боль? Мамору, тихо усмехнувшись, покачал головой; Рей сохраняла бесстрастное выражение лица, отстранённо глядя куда-то сквозь скорчившегося на полу Вэсуку-младшего. Принять слова Вэсуки-старшего за чистое желание возместить причинённый ущерб мог разве что полный идиот: он не занял бы руководящую должность в корпорации, обладающей тесными связями с якудзой, если бы стелился перед каждым, кто косо на него посмотрит. В каком-то смысле Мамору повезло: застань он Арубато чуть более подготовленным, их разговор уж точно не пошёл бы в таком русле. В томительном молчании прошла минута — а может, и час. Время тянулось, как выступившая на коре дерева в жаркий день смола. Наконец Мамору заговорил, глядя Арубато прямо в лицо: — Вэсука-сан, я благодарен вам за ваше рвение, но повторюсь — мне не нужно чужого. Лично против вас я ничего не имею, и, позволь я себе отобрать у вас дом или автомобиль — я буду ничуть не лучше Рёскэ. То же касается и женитьбы — традиции традициями, но договорные браки на мой взгляд давно изжили себя, и ставить бедную девушку перед фактом, что у её будущего мужа буквально нет сердца — это неоправданная жестокость. А насчёт пересадки сердца...не сочтите меня неблагодарным, Вэсука-сан, но я скорее позволю стимулятору отключиться, чем приму сердце убийцы, у которого нет ни совести, ни рассудка. — ...для своего возраста вы мудрый человек, - склонил голову Вэсука-старший. — Ваша философия достойна воина-самурая. Я очень рад, что мне довелось познакомиться с вами. Всё же, вы не отказались от работы на «Зилла Зайбацу» - стоит ли понимать это как ваш выбор, Мамору Акэти-сан? — Видите ли, Вэсука-сан. Рёскэ — далеко не единственный из тех, кто затравил до смерти Джун-куна и лишил меня сердца. Разумеется, я не могу выместить всё только на нём и оставить остальным мирную спокойную жизнь. До тех пор, пока я не разделаюсь с каждым из оставшихся — ты слышишь, Рёскэ?! С КАЖДЫМ, твоя разлюбимая Рин Кувагата тоже входит в этот список! Так вот, до тех пор я не могу согласиться работать на «Зиллу». Но если мне повезёт, если я сумею добраться до них раньше, чем один из них или отключившийся стимулятор остановит меня...да, мне это интересно. Арубато несколько раз медленно кивнул, потирая подбородок. — Я дам вам свои контакты, Мамору Акэти-сан. В день, когда последний из мучителей вашего друга падёт к вашим ногам — свяжитесь со мной. Я буду рад сделать для вас всё, что понадобится. — Благодарю, - поклонился Мамору. — Однако, Вэсука-сан...если вы позволите, я хотел бы немного побыть эгоистом и попросить вас ещё об одной вещи. — Я слушаю, - снова подался вперёд Вэсука-старший. Мамору, выдохнув, посмотрел на Рей; та в ответ взяла его за руку, успокаивая. В её взгляде читалась безмолвная поддержка: начал — иди до конца. — После того, как вам стало известно истинное лицо Рёскэ и его друзей, я бы не хотел, чтобы он учился со мной в одной школе. Я не могу доверять этому человеку, не могу быть уверен, что он вопреки здравому смыслу не станет вставлять палки мне в колёса на моём пути к отмщению — ведь мои цели, это его друзья. — Справедливо, - кивнул Арубато. — Я завтра же заберу Рёскэ из «Майтё» и переведу его в другую школу. — Спасибо, но...для меня этого недостаточно, Вэсука-сан. Этот город...мил тому, что осталось от моего сердца. Здесь родился и вырос я, здесь же жил мой друг Джун Гирида. Одна мысль о том, что его убийца отравляет своим дыханием воздух этого города, что он топчет своими ногами его улицы...мне отвратительна. Поэтому я возьму на себя смелость просить у вас избавить от присутствия Рёскэ не только школу, но и город. Увезти его отсюда...прочь. Куда угодно. Навсегда. Отец Рёскэ, нахмурившись, задумчиво потёр подбородок. — Что же...я думаю, это выполнимо. Как родителю, мне хочется кричать о том, что у вас нет на это права, Мамору Акэти-сан...и в то же время я понимаю, что Рёскэ ещё легко отделается. Я послушаюсь вас и увезу его не только из города, но даже из префектуры, и дам вам слово, что больше Рёскэ никогда вас не потревожит — пусть это убережёт моего сына от вашего гнева. Мне бы только хотелось знать...что ждёт его, если он однажды решит нарушить ваш приказ и вернуться из изгнания? Мамору, усмехнувшись, потянулся к своей сумке. — Рёскэ-кун, подойди сюда, будь любезен. Рей предупреждающе сжала его руку, но Мамору успокаивающе посмотрел ей в лицо: ничего не бойся, он уже своё получил. Когда Вэсука-младший, кряхтя и всё ещё содрогаясь, кое-как поднялся с полу и преблизился, Мамору с быстротой молнии выхватил из сумки гвоздомёт и под громкие плевки, издаваемые оружием при стрельбе, высадил Рёскэ под ноги три или четыре гвоздя; толстяк от неожиданности тонко взвизгнул и отшатнулся, тут же теряя равновесие и шлёпаясь на жирный зад, в ужасе глядя на торчащие из пола гвозди. — Узнаёшь устройство, Вэсука-сан?! Только посмей ещё раз показаться мне на глаза — эти гвозди окажутся у тебя в черепе! Рёскэ, снова заходясь слезами, залопотал извинения и затряс головой; Мамору к облегчению Рей и Арубато убрал гвоздомёт обратно в сумку. — Тысяча извинений, Вэсука-сан, - поклонился хозяину дома Мамору. — Это был самый доходчивый способ показать вашему сыну, что я приготовил на случай, если он вернётся. — Не извиняйтесь, Мамору Акэти-сан. Если вы закончили — позвольте, я подвезу вас и Рей Ичихиру-сан домой. РЁСКЭ! Подбери свои слюни, глядеть противно. Чтобы когда я вернусь, гвоздей в полу не было! ТЫ ПОНЯЛ?! — Ты недоволен, Мамору-кун? Кувагата в этот день осталась без обеда. Неизвестно, как долго Вэсука носил ей бенто, но Мамору почему-то думал, что для неё даже одного раза было бы достаточно, чтобы посчитать такой жест чем-то самим собой разумеющимся. Было довольно забавно смотреть, как она, в недоумении хлопая глазами, смотрит в свой телефон и тычет в экран пальцами, направляя некогда верному рабу приказ за приказом, да только он не отзывался. Арубато Вэсука сдержал своё слово: Рей сообщила, что утром по дороге в школу видела их автомобиль, направляющийся к ведущей из города автостраде; Рёскэ в школе в подтверждение её слов не объявился, и, судя по искреннему непониманию на лице Кувагаты, даже телефон в руки не брал. Всё, как Мамору и заказывал. Во время большого перерыва они с Рей снова разговаривали в своём излюбленном уголке на крыше — их уже начали замечать, и поползли слухи, будто Рей и Мамору парочка, но спросить об этом прямо так никто и не решался. — Не то, чтобы недоволен, Рей-чан...просто отец Вэсуки...ну, он же корпорат. Я хочу сказать — мы просто застали его врасплох, вот он и подчинился. Как знать, может, он скоро оклемается да натравит на меня своих дружков-приятелей из якудзы — то-то я весело заживу… — Ты к нему несправедлив, - спокойно ответила Рей. — Арубато Вэсука-сан производит впечатление достойного человека, верного традициям и своему слову; уж если кто и хотел бы ударить тебя в спину — так это его сын. — Пусть объявится, - хмыкнул Мамору. — Я предупредил его о последствиях. — Так-то оно так, но...ты верно заметил: некоторые люди храбрее за спиной у своего врага, чем перед его глазами. Мне кажется, Рёскэ Вэсука попытается предупредить о тебе Рин Кувагату или Риюко Икетару. И, если первая ещё может принять его слова за проявление ревности, то вторая скорее всего отнесётся к ним серьёзно. — И она знает про стимулятор, - сдвинул брови Мамору. Свой секрет он, как и обещал недавно Амэе, раскрыл некоторым из новых друзей — тем, кто по мнению Мамору наиболее заслуживал доверия. Первым стал Кен Кихира, принявший новости с явным испугом, но быстро совладавший с собой. Он вообще в последнее время стал решительнее — оставалось только гадать, не связано ли это с тем, что Амэя Орихара начала проявлять к нему открытую симпатию. Как ни странно, шепотки по школе не ходили, даже Кувагата ни разу не заикнулась о том, что у Мамору установлен стимулятор, и если в тех, кому открылся, Мамору был уверен, то почему молчала Икетару, оставалось только гадать. — Рей, я бы не хотел тебя торопить, но...не могла бы ты как-то ускорить свои поиски? — Я делаю всё, что в моих силах, Мамору-кун, - со вздохом ответила девушка. — Джун-кун со многими общался в школе и в интернете; чтобы найти среди этих людей того, кто мог желать ему страданий, мне нужно время. Я очень прошу тебя, Мамору-кун: не теряй головы. Пусть Рёскэ Вэсука и может предупредить Рин Кувагату и других, последнее, что тебе сейчас нужно — это принимать необдуманные решения. Действуй только тогда, когда будешь уверен в результате, хорошо? — Уговорила, - сосредоточенно хмурясь, кивнул Мамору. — Прости, Рей, я не хотел… — Не нужно, Мамору-кун. Я понимаю, что тебе тяжело каждый день терпеть их рядом. Но я благодарна тебе за то, что ты пощадил Рёскэ Вэсуку. Уверена, что и он сейчас благодарен тебе. — За то, что оставил его шкуру без дыр? — За то, что дал ему второй шанс, Мамору кун. Рей удалилась к себе в класс, а Мамору неторопливо брёл по коридору, обдумывая её слова. Следующим уроком у их класса была физкультура, и Кансиро-сенсей ещё до занятия сказал, что на сегодня запланированы активные игры с мячом, поэтому Мамору предпочёл сегодняшний урок прогулять – ему как раз было нужно ещё немного времени, чтобы в полной мере осознать события вчерашнего вечера. Конечно, он сам для себя решил, что убийство Вэсуки будет скорее актом милосердия, нежели местью, но вместе с тем его не покидало ощущение, что изгнания недостаточно. Да, видом неподдельного ужаса в глазах толстяка он откровенно наслаждался, пока сидел на кухне в их доме. Да, понимание того, что главный по вылизыванию зада Кувагаты остался без своей возлюбленной, веселило остатки подключённого к стимулятору сердца. Да, он получил даже больше, чем ожидал, ведь Вэсука-старший сам предложил за сына и собственную репутацию откуп – в деловых кругах не принято отказываться от подобных предложений. И всё же мысль о том, что этого недостаточно, никуда не хотела уходить. Нет, не мысль из разряда «а не продешевил ли я» - хотя как знать, сдержит ли отец Рёскэ своё слово. Скорее, навязчивая идея о том, что сделанного именно с толстяком недостаточно. Прогнать её прочь очень мешали слова Рей: — Ты дал ему второй шанс, Мамору-кун. Занятый этими мыслями, Мамору не заметил за очередным поворотом коридора крохотную девчушку, нагруженную таким количеством книг, что сам Атлант из жалости предложил бы ей поменяться грузом. Взвизгнув от испуга, незнакомка бухнулась на пол, с грохотом рассыпав по полу свои книги, и вскинула на Мамору полные ужаса большущие зелёные глаза: –А-А-А! Сэмпай, пожалуйста, простите! Я не специально! За последние сутки я слишком часто слышу эту фразу… –Нет-нет, это я виноват, извини, - подавая девушке руку, опустился на одно колено Мамору. –Ты не ушиблась? –Н…нет, - замотала головой та, розовея от проявления заботы к себе; собранные в короткий хвостик волосы при этом шлёпнули свою хозяйку по щеке. Девушка принялась шустро собирать упавшие книги, от количества и толщины которых становилось немного не по себе. –И это всё заставили таскать тебя одну?! – помогал ей Мамору, собирая тома в стопку; при взятии в руки книги оказывались даже тяжелее, чем на первый взгляд. –П-просто нас в библиотечном комитете всего двое, н-но Рюу-кун сегодня не пришёл, он…он болен! – сбивчиво залопотала девушка. Только тут Мамору разглядел у неё на руке белую повязку с зелёной окантовкой, какие полагались библиотекарям. Если напрячь память…да, именно эта девчушка выдавала ему методички для подготовки к тесту неделю назад! –А, вот где я тебя раньше видел – в библиотеке! Как, говоришь, твоё имя? – Я-а…я Эйко Идзуми, п-первый год…класс В, - неловко поклонилась библиотекарша. Мамору не смог удержать улыбки: то, как она пеклась об официальности, выглядело даже мило. – Рад с тобой познакомиться. Мамору Акэти, третий год, класс С. Ну что же, - вставая на ноги, поднял книги Мамору. –Показывай дорогу, Эйко-сан? –Нет-нет, не нужно, сэмпай, - снова замотала головой девушка. –У-у вас, наверное, скоро урок… –У меня «окно», так что не беспокойся – не прогуляю. –…о-ох, ладно…до старого склада, с-сэмпай…тут недалеко, я бы и сама… –Нет уж, и не проси. Всё это сразу не каждый парень-третьегодка поднимет, а уж заставить одну девушку так напрягаться – это надо…сердца не иметь. –Т…тогда…тогда давайте поделим нагрузку, - решительно посмотрела на него Эйко, сжав свои крохотные кулачки. –Н-нельзя же всё скидывать на сэмпая! Мамору невольно рассмеялся, уступая Эйко три тома с верха кипы, чтобы не обижать девушку: –Ну хорошо, вот, мы с тобой оба тащим эту макулатуру. А куда мы её тащим, Эйко-сан? –…с…сюда, пожалуйста, - розовея, посеменила вперёд девушка; Мамору оставалось только следовать за ней. Нужная дверь вопреки словам библиотекарши оказалась в двух коридорах от места, где они столкнулись. «Недалеко», ага. Эйко-сан, твою бы ответственность да Кувагате… –Я сейчас, сэмпай, - подперев ношу коленом, зазвенела ключами девушка. Видимо, дверной замок воспринял её слова о том, что склад старый, слишком буквально: ключ никак не хотел поворачиваться, несмотря на все усилия Эйко. Она даже пыхтела от натуги – точь-в-точь кошка, недовольная тем, что хозяин, собираясь на работу, случайно её разбудил. –ГР-Р-Р-Р!!! Никак! –Позволь мне, - опустил свою ношу на пол Мамору, берясь за ключ. Замок и правда оказался тугим – удивительно, как ключ при повороте не сломался. Видимо, и правда обиделся, что склад, который его врезали охранять, назвали старым. Однако даже к нему нашёлся подход – стоило лишь слегка потянуть дверь за ручку на себя, и ключ в замке повернулся куда охотнее. Дверь со щелчком открылась. –Прошу. Девушка шустро проскользнула в дверь, складывая книги в угол к уже дожидавшимся их собратьям, и быстро развернулась к выходу, надеясь донести оставшиеся книги сама, но Мамору её опередил, опуская всю оставшуюся стопку в тот же угол и разделяя её на две, чтобы книги не посыпались на пол под собственным весом. Эйко, потупившись, вежливо раскланялась: –Огромное вам спасибо, Акэти-сэмпай! Простите за хлопоты! –Не стоит, какие уж там хлопоты, - улыбаясь, поскрёб в затылке Мамору. –Эйко-сан, пожалуйста, не надо так себя нагружать. Не стесняйся попросить помощи, если она тебе нужна – в конце концов, зачем ещё нужны сэмпаи. –Я…я понимаю, - краснея, торопливо покивала девушка. –М…мне нужно идти, скоро начнётся урок… –Да, конечно, - кивнул Мамору, покидая склад; Эйко вышла следом и заперла дверь. –До свидания, сэмпай. Ещё раз спасибо вам! – поклонилась библиотекарша и убежала в свой класс. Мамору, тихо усмехнувшись, нехотя вернулся к поиску места, где можно было пересидеть, никого не тревожа, урок, как вдруг навстречу ему откуда-то вышла глава комитета общественной морали. И прежде, чем Мамору успел поприветствовать её, прозвенел звонок, заставив Аикаву сощуриться: –Прогуливаешь, Мамору Акэти? –Что вы, Аикава-сан, вовсе нет. У меня сейчас «окно». –Ой ли? Насколько мне известно, у твоего класса сейчас урок физкультуры. –Вы за мной следите? – копируя манеру дисциплинарницы, приподнял бровь Мамору. –Не обольщайся, я слежу за всеми нарушителями дисциплины, - спокойно ответила Сэнго, скрещивая руки под грудью. –Конкретно тебя я как раз и искала. Раз уж у тебя сейчас «окно» - будь так любезен, проводи девушку до её кабинета, Мамору Акэти. К тебе есть разговор. –Я не в силах вам отказать, - насмешливо поклонился Мамору, подходя к Аикаве ближе. Та молча развернулась и направилась в кабинет дисциплинарников; Мамору с улыбкой следовал за ней. На месте оказалась одна из девушек, носившая очки с толстыми линзами; она коротко поприветствовала свою главу, кивнула Мамору и вернулась к заполнению кипы каких-то бумаг на столе. Аикава заняла своё кресло, упёрлась локтями в столешницу и вперила в остановившегося на почтительном расстоянии Мамору грозный взгляд. –Итак, Мамору Акэти. Не далее как сегодня утром мне стало известно, что Рёскэ Вэсука забрал свои документы и перевёлся в другую школу. Ты что-нибудь об этом знаешь? Ну, как тебе сказать… –…что ж, теперь я об этом знаю, - изображая удивление, почесал в затылке Мамору. –Вот, значит, почему его нет в школе, понятно…я думал, он просто приболел… –Учитывая недавние…события с твоим и его участием, его решение покинуть «Майтё» мне кажется довольно странным, - продолжала Аикава. –Какие отношения у вас были после того случая? –Да какие…ну, мы…общались? – пожал плечами Мамору. Если бы за этой сценой со стороны наблюдали именитые критики – они бы не колеблясь дали ему «Золотую Кифару» за великолепную актёрскую игру. Какой талант растрачивается зазря на попытки не выкрикнуть главе комитета общественной морали в лицо, что Рёскэ Вэсука чуть ли не буквально пошёл нахрен! –И какого же рода было это общение? – изогнула бровь Сэнго. –Да так, перекидывались временами парой слов, «привет-пока», не более. Это даже дружбой назвать нельзя… –Да, я бы тоже не стала называть дружбой отношения с человеком, которого буквально прибила к стенке, - прищурилась Аикава, коротко улыбнувшись. –…помилуйте, Аикава-сан, я принёс ему извинения за тот случай, и ни разу за всё это время даже не подумал о том, чтобы поднять на Рёскэ…куна…руку, или ещё что-то в этом роде! Да я его даже в разговоре ни разу насчёт Кувагаты не подколол! Глава дисциплинарников улыбнулась шире, слушая эту наглую ложь. Даже если Аикава о чём-то догадывалась – доказать она ничего не могла, но Мамору всё равно было не по себе. –Звучит…правдоподобно. Однако, отчисление Вэсуки как-то уж слишком сильно напоминает бегство. Скажи, Мамору Акэти – он не упоминал в разговорах о том, что у него проблемы с кем-то из учеников? –М-м-м… - сделал вид, будто напрягает память, Мамору. –Насчёт учеников – нет, но проблемы…да, он говорил со мной о том, что у его отца на работе какие-то проблемы, да и в последние дни перед отъездом он был сам не свой… –У отца проблемы на работе, вот как? – нахмурилась Сэнго. –Что же, это объясняет, почему он был так взволнован – его одноклассники тоже подтвердили, что Рёскэ Вэсука несколько последних дней ходил с испуганным видом. Да, пожалуй, всё сходится: возникшие у Вэсуки-старшего разногласия с кем-то из руководства вынудили его уехать из города и увезти сына с собой. – Вы о нём так печётесь, Аикава-сан, - насмешливо прищурился Мамору. Дисциплинарница едва слышно хмыкнула: – Не придумывай того, чего нет, Мамору Акэти. О чём я пекусь, так это о том, чтобы в МОЕЙ школе студентам не приходилось бросать всё и бежать из-за издевательств над ними. – Неужели, - сжав кулаки и сдвинув брови, сквозь зубы прорычал Мамору. Он не знал, как давно Аикава занимает свой пост, но если она была главой дисциплинарников во время травли Джуна – как бы эти слова ей не аукнулись… Заметив выражение лица Мамору, Сэнго подалась чуть вперёд: –Ты хочешь мне что-то сказать, Мамору Акэти? Мамору хотел. Он очень хотел в этот момент ткнуть Аикаву лицом в переписку между Четвёркой Мертвецов, чтобы она увидела, как у неё под носом затравили до самоубийства ученика ЕЁ школы, а она ничего не сделала, чтобы остановить это. Рей упоминала, что Икетару к ней неровно дышит – уж не поэтому ли? –…нет, Аикава-сан. Ничего. Глава комитета общественной морали прищурилась, глядя Мамору в глаза. Разумеется, она ему не верила, но поводов продолжать свой допрос не нашла. – Раз так – ты можешь идти, Мамору Акэти. Но я тебя предупреждаю: ты всё ещё остаёшься в списке тех, за кем я пристально наблюдаю. Постарайся не делать глупостей, о которых потом пожалеешь – и твой год в этой школе закончится без эксцессов. Тебе всё ясно? –Да, Аикава-сан, - поклонился ей Мамору, всё ещё недовольно сверля дисциплинарницу взглядом. –Тогда пошёл вон. Если ты прогуляешь ещё и следующий урок – у тебя будут очень большие проблемы. Сэнго выдохнула струйку сизого дыма, зажимая сигарету зубами и устраиваясь на подушках поудобнее, и ласково погладила по волосам довольно устроившуюся щекой на её обнажённой груди Риюко Икетару. Расслабленное сознание, получив свою отдушину, когда можно забыть про обязанности, дисциплину и мораль, предаваясь низменным удовольствиям, по-настоящему отдыхало. Все вопросы и проблемы на несколько часов отступали, позволяя собраться с силами для нового дня. Один вопрос, впрочем, всё же остался после сегодняшнего разговора в кабинете дисциплинарников, но ответ на него не был хоть сколько-нибудь важен — так, утолить праздное любопытство и поговорить хоть о чём-нибудь из вежливости после утех плоти. — Риюко. — М? — Этот ваш новенький, Акэти...что ты можешь о нём сказать? Всё ещё млеющее в неге сознание Икетару заставило её поморщиться: мол, серьёзно? Но ответ она всё-таки дала, не особо вдумываясь: — М-м-м...кажется, он довольно интересный. Знает себе цену, в меру крутой...болтают, будто он встречается с Ичихирой из класса А, но мне так не кажется. Рин-чан всё пытается его захомутать, и когда он её отшил после её коронного приветствия — я сначала подумала, что Мамору-кун...ну, знаешь. Играет за своих. Риюко намекающе провела пальцем по соску Сэнго, в ответ на что получила шлепок по руке и недовольно мяукнула. — Но, видимо, я ошибалась — видела бы ты, как он краснеет, когда Ичихира берёт его за руку, просто милота. Ну и, конечно, как можно забыть про его подвиг с распятием Принцессы Жируньки — я так не хохотала ещё никогда в своей жизни. — Интересно. А что у Кувагаты за коронное приветствие? Икетару тихо хихикнула, устраиваясь поудобнее и обнимая Сэнго теснее: — Какой самый верный способ заставить сердечко парня трепетать? Показать ему свои трусики. Рин-чан придумала способ сделать это будто бы случайно, при этом усилив эффектом неожиданности: слегка поддеваем подол юбки большим пальцем, а когда цель оказывается в зоне видимости — вскидываем руку, улыбаемся и машем. Юбка на долю секунды взлетит за рукой, но этой доли секунды хватит парню, чтобы увидеть...но не будет достаточно, чтобы рассмотреть. Хитро, а? Аикава только тихо хмыкнула: — Хитро. И что, не сработало? — Нет! Он даже не посмотрел в ту сторону! И знаешь...пожалуй, оно к лучшему. — Что так? — Сердце Мамору-куна опасно заставлять трепетать. Ты не знала? У него кардиостимулятор, причём особая модель, способная поддерживать жизнь даже после третьего инфаркта. Интересно, что с ним такое случилось... — Вот как? - удивлённо подняла брови Сэнго, восстанавливая в памяти разговор с Мамору сегодня днём. — Ну что ж...объясняет, почему он иногда прогуливает физкультуру. — А почему ты о нём спросила? Он тебя...интересует? Аикава, докурив, затушила сигарету в пепельницу на прикроватной тумбочке, подняла одеяло и натянула его им обеим на головы, шепнув Риюко на ушко: — Что мне интересно — так это то, хватит ли тебя ещё на пару раз…