Escape the harem

      Если бы кто-то очень любопытный спросил Чую, что он не любит больше всего на свете, то парень бы с уверенностью и без колебаний ответил: «Я не люблю морковь, слишком сильную жару и слишком сильный холод, не люблю, когда Коё меня отчитывает, не люблю лишнее нытье, и когда человек много говорит и мало делает, терпеть не могу предательства». Затем он бы на секунду задумался и резко, агрессивно продолжил: «А еще я ненавижу, когда со мной обращаются, как с гребаной собакой!». И это было бы самым искренним, что он говорил за свою жизнь.       Но, к сожалению, за последние сутки никто Чую, как прискорбно, не спрашивал, что же он не любит больше всего на свете, так что эти убогие людишки не могли знать ответа, и поэтому каждый позволял себе обращаться с ним, как с куском мяса, почему-то вдруг научившимся мыслить, но не обретшим от этого дополнительных человеческих прав. Его били, держали в темном подвале, пытались, черт побери, продать, насиловали глазами и, наконец, похитили!       Блеск. Не жизнь, а поле для соревнования среди богинь несчастья: «Кто же сделает жизнь Накахары более невыносимой?». Чуя уверен, там, где-то на Такамагахаре, они азартно делают ставки, как скоро студент сойдет с ума, и лидирует в пари наверняка та, что с уверенностью заявляет: «Еще несколько дней, и готов, голубчик». Что, мать вашу, было бы очень приближено к истине.       Трясясь в некоем подобии клетки в задней части блядской кареты, Чуя решил заняться переосмысливанием своей жизни неудачника. Чего он добился в свои молодые годы? Завел новых, желательно живых друзей? План пока что находится в разработке. Поступил в университет? Это да, неплохо. Попал в неизвестное, предположительно сектантское место, наполненное богатыми извращенцами-косплеерами? А вот это уже ни разу не круто и не увлекательно!       Захотелось захныкать – мало того, что похитили, так, кажется, похитили явно для недобрых целей! Ну не будут важную особу перевозить … в этом. Накахара осмотрелся - его место пребывания выглядело, как перевозка для диких зверей – деревянный ящик с решетчатым окошком, скомканное одеяльце в углу – вот и весь интерьер. Каждый камушек, каждая кочка и веточка заставляли подпрыгивать жалобно скрипящий транспорт, а вместе с ним и Чую, а вместе с Чуей и его многострадальную задницу, которая, приземляясь обратно на твердое днище кареты, испытывала все прелести столкновения с жестокой, как и сама поверхность транспорта, реальностью. Накахара буквально грезил о конце их теплого семейного путешествия, ведь ехали они, казалось, целую вечность.       - Извините, а это тут у всех заскок такой на древность, или я все же могу найти там, куда меня везут, нормальных людей? – припав к окошку, из которого виднелись спины двух стащивших его из-под носа ведущего людей, поинтересовался Чуя. Мужчины – их возраст определить не удалось ввиду темных одеяний, закрывающих половину лица проигнорировали его. Один лишь бросил – Чуя это скорее почувствовал, чем увидел – на него быстрый взгляд через плечо. Боже, да не убежит он, тут можно разве что убиться об стену, чем пролезть через толстые прутья связывающего его с внешним миром окна.       Мерный цокот копыт – удивительно, но карета была на самом деле не новой разработкой типа электромобиля с автопилотом, а реально обычной каретой, требующей обычной рабочей силы лошадей, спасибо, что не Чуиной – начал раздражать, и парень попытал удачу во второй раз:       - М-м, может, это какой-то национальный праздник, требующий отдать дань уважения прошлому? – Накахара внимательно наблюдал за мышцами спины спереди – и нет, это не то, о чем можно было бы подумать, он не такой извращенец – пытаясь по малейшим телодвижениям понять, в какой момент его догадка хотя бы приблизится к истине. Но вопрос Чуи вновь оставили без ответа.       - Или вы тут все словили групповую шизу? - кажется, коняшка не смогла сдержать природные порывы – конечно, они ведь уже не один час куда-то едут – и всё же решила удобрить землю. Что естественно - то омерзительно. Чуя поморщился от запаха – о нет, еще чуть-чуть, и его обонятельные рецепторы отдадут душу богу.       На этот раз, что удивительно, появился прогресс. Один из мужчин слегка наклонился к другому, шепотом – достаточно громким, чтобы парень, развесивший уши в любопытстве, услышал, что ему нужно – спрашивая:       - Вы уверены, что этот здоров? Он какие-то несуразицы бормочет, одержим, поди, чем? Чуя аж ахнул от возмущения. Это он-то здесь одержимый? Это он-то нездоровый? Это не парень, черт бы вас побрал, ходит в панталонах и железном поясе верности под прикрытием доспехов! Это не он здесь продает людей и управляет, блять, каретой. Это не Чуя говорит, как престарелая, уже вставшая одной ногой в могилу, дама! Имейте хоть каплю самокритики, остолопы!       - Я лично спрашивал у хозяина аукциона, тот сказал, что тридцать восьмой немного агрессивный, но точно здоровый, - ответил глубокий, немного хриплый голос другого человека, державшего поводья. Наверное, он всё же старше, чем показалось Чуе изначально, - хотя, неудивительно, если он слукавил – в их бизнесе это дело обычное, - незнакомец щелкнул поводьями, и лошадь ускорила шаг. Кажется, здесь все устали от длящейся уже как полдня дороги.       В итоге к Накахаре всё-таки обратились, вау, пытка игнорированием окончена!              - Помолчите, - похититель замялся, не зная, как общаться с человеком с пока что неопределенным статусом, но все же остановился на вежливом обращении, хоть «пожалуйста» решил в итоге не прибавлять – Чуя, наверное, не заслужил, - скоро мы привезем Вас в поместье, там Вам всё расскажут и покажут, - и отвернулся, заканчивая разговор.       «Боится заразиться одержимостью» - решил для себя Чуя, скрипя зубами от злости – хотелось послать всех желательно агрессивно и желательно нахуй, но тогда Накахара не мог бы гарантировать собственную безопасность. Ну и пожалуйста, ну и не нужно! Главное парень для себя всё же уяснил – убивать его никто не собирается, по крайней мере, пока, а это уже прогресс, дающий надежды на светлое, избавленное от фанатов средневековья, будущее.       В обещанное «поместье» они приехали еще спустя несколько часов, уже в середине дня – Накахара даже успел задремать, завернувшись в тонкое, скомканное в углу, одеяльце. Дверь его временного заточения медленно отворилась, разбавляя остатки сна громким скрипом.       - На выход, - тихо приказал тот, что был, по всей видимости главнее и старше.       Чуя, подслеповато щурясь от яркого солнца, проникнувшего в каморку на колесах, повиновался. Он медленно выполз наружу, потягиваясь … и замер, увидев это.       Вокруг маленькой, старой и некрасивой кареты, раскинулся роскошный, поражающий своим великолепием сад – деревья, кусты и благоухающие цветы, как по линеечке, были аккуратно подрезаны и расположены в таком порядке, что позволял каждому увидеть всё богатство флоры, не двигаясь с места. Но в то же время, любой человек, неравнодушный к эстетике и красоте окружающего мира, был бы настолько очарован открывшимся зрелищем, что волей-неволей захотел бы уйти в тень этих великолепных, идеальных деревьев, чтобы увидеть больше, почувствовать больше, насладиться большим. Отдельные части сада были огорожены кованым витиеватым заборчиком – там, за ним, росли фруктовые деревья, запах плодов которых доходил даже до уставшего от конных испражнений носа Чуи.       Чуть левее журчала кристально-чистая вода фонтанчика, облицованного белым мрамором, вокруг него кружились желтые бабочки и черно-синие звонко чирикающие птички. Правее возвышалась белая, блестящая на солнце стена с большими дубовыми воротами – из-за нее раздавалось ржание лошадей, лай собак и громкие людские голоса. Вдалеке Чуя разглядел точно такую же стену, охватывавшую, правда, всю территорию, на которой сейчас находился Накахара – и сад, и конюшню, и стоящий рядом с ней амбар, и ... огромный – нет правда, тут без преувеличений, огромный, блять – то ли дворец, то ли замок, который все это время находился за спиной застывшего парня.       Каменные бежевые стены заставляли Чую чувствовать себя еще меньше, чем он был на самом деле – вот откуда начинаются у людей комплексы – остроконечные узкие башни стремились ввысь, оканчиваясь коваными шпилями на темных крышах. К самому зданию вел ряд светлых каменных арок, по бокам которых вились плетистые алые розы и пурпурная кобея. Огромные, сужающиеся наверху окна и обильное количество строгих вертикальных колонн, на фасаде здания – огромный треугольник – знающий человек называл бы его «вимпергом», но Чуя знающим не был, зато являлся математиком и прекрасно различал геометрические фигуры.       В общем, всё это великолепие настолько поразило сознание бедного студента, что его перевернутая с ног на голову жизнь грозилась развалиться на мельчайшие части. Разве подобная красота не осталась в прошлом? Разве в двадцать первом веке кто-то до сих пор поддерживает отголоски старины? Чуя в мыльном пузыре, конечно, не жил, но и подобными вопросами никогда не задавался. Очевидно, как день – парня занесло куда-то далеко от Японии – никакого азиатского колорита, нет ягур и тэнсю, привычных киджи и кацуоги, нет ничего … знакомого, родного. И это пугало. Где он всё же оказался?       Привезшие его сюда люди, на удивление, молча терпеливо ждали, пока Чуя, наконец, соберет остатки своего разрушенного вдребезги мира воедино, и подаст признаки жизни. Они сняли, на что парень не сразу обратил внимания, зрительно впитывая открывшиеся пейзажи, капюшоны и начали возиться с его наручниками и ошейником, что так и висели мертвым грузом на теле Чуи.       - Как тебя зовут? – подал голос один из мужчин, завершивший свою часть работы и теперь вглядывающийся в чужие черты лица. Он действительно оказался гораздо старше, чем почудилось изначально.       Не молодой мужчина, но еще и не старик, возвышался над Чуей, создавая впечатление степенного величественного человека. Волосы его, то ли седые, то ли выкрашенные в белый, были зализаны назад, а на правом глазу утонченно сидел монокль.       Опять же, странно, но где-то парень как будто видел этого человека. На вопросе «где именно?» память предательски затыкалась.       - Чуя. Чуя Накахара, - растерянно ответил парень. Ему же, вроде, говорили о нынешней бесполезности имени.       - Хорошо, Чуя Накахара. Пока что ты будешь носить это имя. Оно останется с тобой и дальше, если только вдруг хозяин не захочет его изменить, - размеренно, спокойно отвечал мужчина.       - Хозяин?.. – ах да, его же продали, какая маленькая, незначительная деталь.       - Поменьше болтай, - быстро прервал Чую собеседник. Второй парень, гораздо моложе своего напарника, тоже закончил с железным поводком, - что же, добро пожаловать, Чуя Накахара. Меня зовут Хироцу Рюро, я дворецкий поместья Хиросаки, в этом месте все слуги подчиняются мне.       Стоп-стоп, Чуе не послышалось? Хиросаки? Может, они всё же в Японии? Ведь это было бы тупо – называть поместье с явно европейским типом архитектуры японским названием. Да и говорят тут все по-японски! И имена японские!       - Хироцу-сан, где мы находимся? – всё же рискнул задать вопрос Чуя. В его плане побега первым пунктом шло разведывание обстановки, и, хотя бы знание названия страны уже бы сильно облегчило ему задачу. Он устал уже мучиться в догадках, черт бы всех побрал!       Мужчина приподнял в недоумении тонкую бровь.       - Я же сказал, поместье …       - Нет, страну! Где мы? В какой стране? – невежливо вклинился в предложение Чуя. Рюро неодобрительно нахмурился.       - Имеешь в виду империю? Очень-очень странно, что ты этого не знаешь… - от Хироцу так и исходили волны подозрительности.       - Потерял память, - мило улыбнувшись, выдал Накахара заготовленный ответ.       - Не есть хорошо, - забормотал старик. Третий участник сцены молча хлопал глазами, оставляя объяснения старшему, - мы, Чуя Накахара, находимся в великой империи Лиимарх.       Опять двадцать пять.       Они тут все на наркотиках или как? Это такой розыгрыш от Рюноске? Давай, Аку, вылезай из кустов, Чуя повелся и теперь выглядит как придурок, но это уже не смешно!       - Иди за мной, - расценив молчание как удовлетворение ответом, сказал Хироцу и повел Чую в сторону конюшен.       Они втроем миновали здание, похожее на амбар, стойла и огороженное для прогона лошадей место - там усердно насыпал в кормушку овес какой-то светловолосый мальчик, лицо которого Накахара не успел разглядеть – и вновь наткнулись на ворота. За ними раздавались звуки ветра и скрежет лезвий, как будто кто-то точил ножи.       Второй похититель оживился и быстро проскочил в открытую дверь, исчезая в темноте крупного темного здания. Чуя осмотрелся – перед ним раскинулась голая полянка, по бокам которой росли крупные деревья с толстыми стволами.       - Фукуи-сан, - вежливо склонил голову Хироцу перед крупным мужчиной средних лет, отвлекая того от переноски охапки мечей к стойке для оружия. Под его холщовой рубашкой перекатывались мышцы, а от виска до самого подбородка тянулся рваный некрасивый шрам, как будто его оставил косоглазый тигр, - я привел Вам нового подопечного, - громила в два метра ростом с сомнением взглянула на Чую.       - Хироцу-сан, добрый день, - мужчина тряхнул лохматыми каштановыми с красным отливом волосами, - Вы уверены, что ко мне, а не на кухню? – он подошел ближе, удобнее перехватывая холодное оружие, - что-то он какой-то хиленький… и очень низкий, - Чуя уже в который раз за сутки почувствовал, что его рассматривают, как товар на рынке.       И вообще, шпала двухметровая, если ты никогда не видел сильных невысоких людей, то это явно не проблемы Накахары, так-то! И ничего он не хилый, вот сейчас как снимет рубашку, вы все как очумеете от его великолепного торса и кубиков пресса, тогда и запоете!       - Фукуи-сан, этого продавали в двух категория – как украшение и … как боевую единицу, - «это» внимательно навострило уши, поглощая новую информацию, - когда его, безоружного, ловили, он покалечил около четырех вооруженных человек, - эта информация удивила мужчину, он по-новому и даже с неким уважением взглянул в сторону студента. Ха! Чуя может больше, он просто был не в форме! - Но, - Рюро замялся, но всё же осторожно продолжил, - он, похоже, ничего не помнит, о чем нас не предупредили, так что, скорее всего, подобное провернуть вновь не сможет.       - Если когда-то боевыми искусствами занимался, то тело уже никогда не забудет, - философски изрек Фукуи и развернулся в сторону стойки для оружия, Хироцу и Накахара засеменили следом, - нужно только ему напомнить усердными тренировками. Пусть, - он закончил начатое и развернулся в сторону собеседников, - я всё еще сомневаюсь, что он чего-то стоит, - а вот это обидно, - но проверить его всё же хотелось бы, - громила вновь внимательно осмотрел парня, - как имя то твоё, новобранец?       - Чуя Накахара, - удивляясь своей послушности, незамедлительно ответил студент. Перед человеком напротив не хотелось лебезить и выслуживаться, но почему-то хотелось завоевать его уважение и признание.       - Чтож, добро пожаловать, Накахара. Тренируйся усердно, соблюдай дисциплину, остальное – потом, - мужчина, подумав, кивнул своим мыслям, - я сделаю из тебя настоящего рыцаря.       Чуя попытался сбежать в первую же ночь.              Да, это было… несколько глупо и, возможно – только возможно - необдуманно, но вполне оправданно и небеспричинно. Хэй, только без обвинений в его сторону! У парня, наконец, выдался настоящий шанс оказаться на свободе, кто бы им не воспользовался? Своенравный студент, привыкший распоряжаться своей жизнью по собственному разумению, не мог терпеть того, чтобы кто-то считал себя его начальником! Это было просто противоестественно для человека двадцать первого века, и Чуя был очень, очень терпелив, пока выжидал момента для побега – целый день это вам не игрушки!       Тогда, после знакомства с Исао Фукуи, его прямым боссом, имеющим в этой огромной ролевой игре в реальной жизни статус начальника стражи, Накахару повели в здание, в котором раньше скрылся один из похитителей. Хироцу остался позади. Живая атмосфера помещения резко контрастировала с умиротворяющим спокойствием улицы - отовсюду слышались громкий смех и шум голосов, звон посуды, топот тяжелых ботинок.       - Сейчас мы с тобой в усадьбе для рыцарей – теперь это твой дом, который ты должен будешь защищать ценой своей жизни, - а это Чуя такой особенный или акция «Экскурсия по казармам от начальника стражи» бонусом предлагалась каждому новобранцу? – это спальни вашей группы, – он махнул рукой в сторону одной из комнат, - у стены справа твоя постель, отличишь без труда, она единственная пока что заправлена, этих свиней еще учить и учить чистоплотности, - поворчал высокий мужчина, они двинулись дальше по коридору, - подъем в пять утра, с восходом солнца, тренировки, завтрак, затем опять тренировки, буду учить вас выносливости, нести караул, управляться с оружием, затем вы официально вступите на должность рыцаря этого дома. Там – общий зал и кухня, - он остановился, - иди, Накахара, пока не закончился обед – у нас все строго по расписанию, опоздания куда-либо запрещены, остальное, думаю, тебе расскажут твои товарищи, я буду ждать вас через полчаса на поле для тренировок.       Переодевшись из лохмотьев в приличного вида рубашку и брюки, Чуя на секунду затормозил перед столовой. Из-за двери по-прежнему раздавался громкий веселый смех – пиршество в самом разгаре.       «Мне нечего и некого опасаться» - подбодрил себя парень и уверенно отворил дубовую дверь. Голоса стихли. Чуя почувствовал себя знаменитостью под прицелом камер навязчивых папарацци. Столовая представляла из себя темное большое помещение, в центре которого выстраивались в ряд длинные деревянные столы с жесткими лавками, на которых расположилось около тридцати человек. На столах стояла приличного вида еда – куски хлеба и мяса, сыр и бутылки с, кажется, пивом. Чуя почувствовал, что еще немного, и его живот издаст утробные звуки мамонта в процессе вымирания – он около суток не брал в рот ни грамма пищи.       - О! Новенький! – весело и немножко пьяно издал булькающие звуки один из трапезничающих. Возраст всех сидящих здесь мужчин был крайне неоднороден – по центру расположились в основном взрослые – лет сорок-пятьдесят. «Старички и главные» - сразу уяснил Чуя. По краям же тихонько клевал свои похлебки молодняк – среди него можно было навскидку определить и парнишек лет двадцати, и даже только вышедших из детства мальчишек – тем было явно около пятнадцати, они выглядели самыми зашуганными и тревожными среди присутствующих.       - Проходи-и, новенький! – послышалось со стороны старичков. Столовая вновь пришла в движение – на первый взгляд. Кажется, Накахара получил одобрение, и теперь на него можно не обращаться внимание. Однако Чуя отлично видел, что каждый по-прежнему краем глаза за ним наблюдает.       Накахара уверенным шагом подошел к одному из столов – хм, сесть посередине будет слишком нагло, с краю – глупо, это покажет его беззащитность и уязвленность, неуверенность. Секунду подумав, парень мягко приземлился на первую треть скамьи, но чуть ближе к центру – он, пусть и не зарывается, но знает себе цену.       - А ты не из робкого десятка, а? – плутовато ухмыльнулся пузатый мужчина лет тридцати пяти. По его щетине, прямо ко второму подбородку, текла капля недавно выпитого пива, - ну-ка, новенький, расскажи нам, откуда сам будешь?       - Продали недавно, - что же, нужно играть по их правилам. Чуя уверенно взял кусок хлеба.       - А-а, так ты бывший раб, - достаточно дружелюбно отреагировали мужчины, - а чего это тебя повязали? Внешность авось не крестьянская, вряд ли мамка за кружку пива продала, - друзья толстяка мерзко захохотали.       Спокойно, Чуя, нет нужды злиться – злятся на правду, а не на тупость придурков.       - Потерял память, так что понятия не имею, как так вышло, - спокойно откусил от мягкой булки кусок парень.       - О-о, - окружившие его мужчины заметно оживились, - вот это интересно!       - Что, даже не помнишь, с кем мы воюем?       - И как попал сюда? – вопросы посыпались со всех сторон, как из рога изобилия.       - Не помнишь, я тебе три найдля занимал? Отдавать пора, – плоско пошутил тонкий, похожий на хворост мужчина в толпе.       - Каково это – не помнить своё прошлое? – всё он помнит, остолопы, но вам это знать необязательно.       - А свои принципы? Как без принципов жить-то?       - А что тут думать! – воскликнул пузатый, - Принципы еще новые выработает. Что важнее - закон уважаешь? А нашу империю? – закинул руку на плечо Чуи толстяк, понизив голос и словно собираясь раскрыть ему тайну Бермудского треугольника. По спине прошла дрожь - студент неожиданно почувствовал, словно над ним закружилась стая стервятников.       - Уважаю силу, - тихо, но твердо и потенциально «правильно» ответил Чуя.       - Ну мы-то силу тоже уважаем, малец. А знаешь, что еще мы уважаем? Дисциплину, послушание и почтение к старшим, - толстый сделал драматичную паузу, нагнетая обстановку, - так что тебе лучше быть с нами хорошими друзьями, правда ведь? А это значит – во всем нам помогать, чтобы потом не быть найденным во рву за стеной с распоротым брюхом.       Чуя вздернул бровь. Ах, вот оно что. Старая добрая дедовщина, понятно-понятно. Очень действенная и распространенная в подобных местах практика. Теперь Накахаре даже начало казаться, что всё происходящее вокруг него – реально.       Запугивать юнцов, не вкусивших триумфа победы в хорошей драке – это так банально, пусть и результативно. Работает в основном безотказно – молодого, не нашедшего еще поддержки среди сослуживцев новобранца унижает и терроризирует компания «дедушек», обеспечивая основанный на страхе порядок. То принеси, то подай, туалеты вымой, так еще и будь тихим и не доставляй проблем. Быть мальчиком на побегушках? Увольте!       Дедовщина работает обычно со всеми. Со всеми, кроме такого отбитого противника авторитетов, как Чуя.       - Почитать я буду лишь того, кого захочу, и кто это заслужит, - прищурился в отвращении Накахара, сбросив со своего плеча чужую руку. Мужчины вокруг злобно засопели. Веселая атмосфера сдулась, словно выпущенный ребенком из рук гелиевый шарик, запахло дракой.       - Маленький паршивец, ты это зря, - изогнулись в улыбке полумесяцами глаза толстяка. Он стиснул в кулаке ладонь. Ага, вот-вот, прямо сейчас он…       - Эй, эй, Кен-сан! – неожиданно послышался звонкий голос из-за спины Чуи. На соседнее место живенько приземлилось чье-то тело, - Что же Вы нашего новенького пугаете? Сбежит ведь, а у нас рыцарей вон, и так недобор! – ого, этот парень что, мысли Чуи читает, что ли?       - Тати, ты вообще слышал этого говнюка? Таким надо крылышки отрезать, а то они потом не только нас - господина до гроба доводят! – вмешательство растрепанного парня с широкой ухмылкой явно пошло вразрез с планами пузатого.       - Ну что Вы, что Вы! – названный «Тати», как бы сдаваясь, поднял обе руки вверх, ни на секунду не теряя веселой улыбочки. Может, у него свело лицевой нерв? - Успеете еще уму-разуму научить, дайте только хоть бедняжке освоиться! Молодой ведь, поди сам еще не понял, где оказался и с кем говорит, - умасливая, как лиса, развесившего уши мужчину, залепетал парнишка.       - Ты что же это, поручиться за него хочешь? – нахмурился в непонимании хворост переросток.       - А если и хочу? – янтарные глаза парня то ли весело, то ли угрожающе сверкнули. Чуя сохранял молчание, предпочитая со стороны наблюдать за хаосом вокруг себя, - Знаете, я прямо-таки чувствую, что этого, - и опять, бесцеремонно вторгаясь в пространство бедного Накахары, парень-колючка закинул свою руку на его плечо, - великие дела ждут!       - Ты тут свою чертовщину сюда не приплетай, Тати. Чувствую – не чувствую! Тьфу на тебя!       - Что Вы, что Вы! Ни в жизнь! Ради Вас, Кен-сан, буду нем, словно рыбка в пруду, - Чуя вот смотрит на весь этот цирк, и всё понять не может, этот его неожиданный спаситель кривляется ради веселья, умело манипулирует, или правда простодушный дурачок?       - Смотри мне, только на этот раз и только ради тебя, - жирный потряс пухлым кулачком в воздухе, а потом обратился уже к Накахаре, - А с тобой мы еще поговорим, - Чуя, издевательски улыбаясь, склонил в притворном уважении голову.              Компания мужчин, плюясь и ругаясь, вышла из комнаты, где теперь остались только молодые. Те, как по команде, расправили плечи, начиная более активно и весело общаться. Это же как надо было бедняжек запугать, ироды?              Чуя повернулся к соседу - тот уже вовсю внимательно рассматривал своего вынужденного протеже. Парень, явно его возраста, уже не улыбался, но лицо его по прежнему сохраняло открытое дружелюбное выражение, хотя, возможно, оно было лишь маской на все случаи жизни. Он был в целом, объективно, достаточно симпатичным – торчащие во все стороны ржавого цвета волосы, светлые, похожие на маленькие солнышки, глаза, и еще шрамик поперек переносицы – у Чуи создавалось впечатление, что человек напротив – это шебутной ребенок, запертый в теле взрослого. Что же, Накахара не очень любит детей, вот что!       - Спасибо за необходимое своевременное вмешательство, - когда Чуя не знал, что делать, то просто начинал зубоскалить.       - У-у какая ты колючка, - рассмеялся паренек, - не сердись! Я ведь только что спас твою тощую задницу, - Чуя нахмурился. Кем он себя возомнил?!       - Я бы раскидал их без проблем, - против его кулаков даже лом бессилен, не то, что слои жира зазнавшегося деда!       - Верю-верю, - также, как и минуту назад, начал любезничать юноша, - но вот только они здесь уже года полтора как служат, - он начал играться с яблоком, катая его по столу, явно не зная, куда деть лишнюю энергию, - их прислали из дворца, между прочим, а тебе – без году неделя… Считай, что новорожденный. Как думаешь, кому потом влетит за переполох и массовый мордобой? А он будет массовым, остальные ведь тоже в стороне сидеть не станут, - если рационально подумать, смысл в его словах был, и всё же…       - И что же мне сделают? Вышвырнут отсюда? - напугали слона моськой, да он только об этом и мечтает!       - Не-ет, думаю, просто высекут, - парень заговорчески наклонился вперед, - я вот неделю не мог после такого ходить.       - Здесь за такое практикуют телесные наказания?       - Конечно, за всё, что хочешь! Это основная форма воспитания, как никак, - юноша звучно отгрыз кусок яблока, - странно, что ты не знаешь таких очевидных вещей, - о, самое время для его универсальной отговорки.       - Я же сказал, что потерял память. Не мог я знать о подобном.       - О, кстати! Вот про это ты зря им рассказал, теперь же ты самая простая цель – весь такой бедный! – он пустил фальшивую слезу, - Весь такой несчастный! Потерянный птенец! – дорогой, да по тебе плачет театральное.       - Ничего, - сворачивай цирк, - как-нибудь справлюсь, не впервой уже, - всё же вырвалось у Чуи.       - Не впервой? – подловила все же, падла внимательная, - Ты же сказал…       - Я не помню, - быстро перебили его, - я, эм… чувствую.       - Ну, в любом случае, если и было что-то такое в твоей жизни, это тебе пойдет на пользу – пока хорошенько кого-то из них не отделаешь, не отстанут, - вроде как поверил парень.       - Это я за милую душу, - секунду подумав, Чуя неловко протянул сидящему руку. Какая же неловкая вся эта социальная жизнь, - Да, и … спасибо тебе, думаю, ты правда мне сегодня оказал услугу.       - Рыжие должны друг другу помогать, вспомни об этом, когда и мне понадобится что, - подмигнул Чуе весельчак, - меня зовут Татихара Митидзо. Меня тоже купили с аукциона, кстати, четыре недели назад.       - Я - Чуя Накахара, - и парни пожали приветственно руки.       Так вот.              В тот день он попытался сбежать.              После ужасной, изнуряющей тренировки на выносливость, и в условиях отсутствия сна более суток, это стоило больших усилий – не отключиться в ту же секунду, как голова его коснулась твердой подушки. Времени изучать территорию у Чуи просто не было, так что рассчитывал парень на импровизацию – так не терпелось свалить из этого пристанища сумасшедших качков-фанатиков.       Тихо миновав спящих около входа в усадьбу стражников – верх профессионализма – Чуя рысью побежал вдоль стены, окружающей замок и всю близлежащую территорию – в поисках дыры или тайного хода. Ночь тогда была тихая и теплая – лишь стрекот сверчков и шелест травы нарушали умиротворяющую атмосферу спящего поместья. То тут, то там полыхал огонь в расставленных по периметру территории факелах – лишь они вели Накахару в темноте, не давая врезаться в стволы деревьев и каменные выступы стены.       - Кто здесь? – тихо прозвучал женский голосок, Чуя тихо взвизгнул – прямо перед ним, как черт из табакерки, выскочила девочка лет пятнадцати в длинном темном платье. В руке ее покачивался фонарь, на ветру развивались хвостики темных с синим отливом волос. Девочка не выглядела испуганной – среди них тем, кто был в ужасе являлся скорее Накахара. Всё, приплыли, теперь ему точно не поздоровится.       Незнакомка склонила голову к плечу и промолвила тонким, похожим на щебет птички голосом:       - Я тебя здесь не видела раньше.       Чуя не знал, что сказать, так что возложил решение его судьбы на ее маленькие плечи. Не может же он вырубить хуком справа девчонку! Или может? Что же она сделает? Закричит? Доложит? Испугается и убежит?       - Я покажу тебе выход, - станет спасительницей?       Пораженно уставившись ей в затылок, Накахара медленно поплелся за незнакомкой – та крайне уверенно двинулась вперед, в сторону, откуда пришел Чуя, явно зная нужное направление. Неужто парень где-то пропустил потайной ход?       Да. Пропустил. Под вьюнком, чуть выше его головы, скрывалось небольшое, заваленное камешками отверстие – в него не пролез бы никто выше ста семидесяти сантиметров в высоту – вау, какое совпадение, хоть где-то пригодился его рост.       Девочка удивительно – нет правда, для ее комплекции это было просто поразительно – легко вспорхнула, подтянувшись на руках, наверх, исчезая в темноте растений. Чуя последовал ее примеру и замер…       Этот момент можно было бы описать по-разному – можно было сказать, что глаза парня расширились от ужаса, а можно – что звуки вокруг двух фигур резко стихли, а в голове не осталось ни единой мысли. Был, конечно, еще вариант сказать, что сердце в волнении ускорило ритм, и руки задрожали от предвкушения свободы. И всё это в точности описало бы состояние Чуи, если называть перечисленное от конца к началу. Ведь перед заговорщиками открылся вид на огромный ров. Настолько большой, что даже мастеру спорта по плаванию пришлось бы напрячься, чтобы пересечь его. А живут-то здесь серьезные ребята, похоже.       А следом за рвом – освещенные луной поля и небольшие скопления деревьев, а потом – маленькие покосившиеся домики, колодцы, плуги и мельница. Медленно бредущий, не загнанный домой буйвол. Деревня. Старого типа деревня.       - Блять, - в изумлении выдохнул Чуя. Он медленно проморгался, впившись ногтями в кожу ладони – на всякий случай. Картина перед глазами и не думала, падла, меняться.       - Сука, - нет, не может этого быть…       - Сука! – да как такое вообще..? Да нет, нет, блять! Нет, он, сука, не верит. Парень начал пинать в отчаянии землянистый берег рва. Нет, это невозможно.       - Сука! Сука! Сука! Сука! – нет, Чуя не верит! Это просто неудачный розыгрыш. Его наебывают, это невозможно, невозможно, мать вашу.       Он не хотел. Он до последнего не хотел в это верить, он убеждал себя, что окружающие его люди просто свихнулись, вышли из ума! Что они чокнутые извращенцы со странным юмором, но нет! Кажется, единственный, кто выжил из ума здесь – это Чуя.       Парень сел на корточки, впившись пальцами в длинные пряди волос – он выглядел полностью разбитым.       - Что это? Смерть и перерождение? Передозировка? Где я? Почему я тогда все помню? – как человек, утерявший здравое восприятие реальности, бормотал он себе под нос, покачиваясь. Что ему делать, что делать?       К тому времени, как ясный ум вновь взял бразды правления в теле Накахары, прошло где-то двадцать секунд-минут-часов. Незнакомка стояла на том же месте, кажется, ее истерика парня ничуть не удивила и не тронула.       - Давай вернемся, - хрипло, потирая красные от некстати подкативших слез глаза, сказал Чуя девочке, не глядя ей в глаза.       Нет, эти люди не сумасшедшие. И не косплееры. И не извращенцы. И Чуя не будет никуда убегать, ведь идти ему попросту некуда. Ведь его никто нигде не ждет. Ведь он застрял в гребанном Средневековье. Один.       Наутро Чуя был разбит – за всю ночь он так и не сомкнул глаз, несмотря на ужасную усталость. Парня терзали вопросы, главным из которых был «Как мне вернуться?». Одно дело – сбежать из другой страны. Совсем другое – улизнуть из другого века.       - Солдаты! – громогласно поприветствовал стоящих в шеренге мужчин Фукуи-сан. На его темных глазах застыл налет уверенности и непоколебимости, короче, идеальный пример командира, - Сегодня ваша боевая задача заключается в выборе личного оружия. Каждому рыцарю отдельно предоставится комплект холодного оружия в размере тренировочного деревянного и обычного железного боевого одноручного или двуручного меча, а также одно индивидуальное оружие на выбор. Вольно. Подойти к стойке для выполнения команды.       Перед их группой новичков – задиравшие вчера старички тренировались отдельно - устроились несколько стоек, на которых, сияя под солнечными лучами, расположились копья, ножи, арбалеты, булавы и луки. Парень с кровати по соседству быстро метнулся к железному новенькому луку – кажется, он с самого начала знал, что выберет. А вон тот крепыш со светлой щетиной уверенно взял в руки булаву, ну, он ее хотя бы сможет унести, неплохое решение. Чуя же, в свою очередь, побоялся поспешить – если честно, ему вообще было не до оружия, но ослушаться сейчас – тупо, ведь это, оказалось, блять, не ролевая игра, в которую его по ошибке засунули. Парень медленно проходил мимо всевозможного снаряжения, но ничего из предложенных вариантов не привлекало его внимания, кроме… Этих небольших симпатичненьких ножей, скромно лежащих в уголке. Накахара взял набор начинающего повара в руки, подкидывая лезвия в воздух для определения веса. Идеально – легко скрываемые, смертельно опасные ножи будут отличным запасным вариантом.       - О, а я думал, ты возьмешь фламберг, - кивая головой в сторону длинного волнистого клинка, весело подвалил к Чуе Татихара. В руках парня гармонично устроился внушительного вида арбалет.       - Я похож на любителя альпинизма? – хотел пошутить Чуя, но …       - Что? – ну да, конечно, его не поймут. Теперь очевидно, что они не тупые и не притворяются.       - Ничего, забудь. Почему арбалет?       - А-а, знаешь, мне нравится сама идея дальнего боя, а не ближнего, - Митидзо потряс своим серебристым красавцем в воздухе, - вот только лук брать не хочется почему-то. Вот здорово, когда ты нажимаешь на рычаг, а он – бах! И от врагов ничего не осталось. Круто, да?       Эх, Татихара, родиться бы тебе на несколько веков попозже, от счастья бы поди с ума сошел при виде пистолета или хоть винтовки. «И правда, огнестрельное тебе явно бы больше пошло» - в голове невольно возник образ безумно улыбающегося Митидзо, беспрерывно палящего из автоматов. Забавное, но удивительно недурное зрелище.       Митидзо много – типа, много - говорил. Но, что странно, обычно его пустая болтовня и правда имела зерно истины. Он говорил: «Смотри на вот этого, это Керо, его тоже из дворца прислали. Поговаривают, у него даже свое небольшое поместье есть, но я думаю, это домыслы. О! А вот этот - Тсуиоши – как-то он так сильно нарушил дисциплину, не помню, оскорбил Фукуи, что ли, так потом его так выпороли, что он явно будет еще долго хромать». И Чуя правда замечал, что мужчина от боли порой приостанавливал тренировку, давая телу передышку, когда никто не видел.       Татихара говорил: «Ты не знал? Ходят слухи что скоро проведут негласный экзамен на телохранителя для господина. Чувство у меня такое, что он уже идет. А-ах! Аж дрожь берет, когда думаю, что он за нами сейчас наблюдает». О хозяине не говорили – кто-то боялся, кто-то его не любил, а Чуя и не спрашивал. Ему, первое, не позволяла гордость – лишний раз заговорить с кем-то, помимо Митидзо, а еще, второе, как раз из-за пугающей проницательности Татихары, он к нему насчет экзамена прислушивался, и на избыточное внимание старался не нарываться – не хватало еще стать личной собачкой зажравшегося богатея.       Дни шли, и Чуя начал … привыкать. Он приспособился к местному расписанию и нагрузкам, научился по минимуму, но всё же ладить – точнее, сохранять нейтралитет - со своей группой новичков.       - Подъем! – кричит Фукуи-сан с первыми лучами солнце. Накахара, одетый, обутый, умытый и с заплетенными в косу волосами уже на ногах.       - Смирно! – и Чуя гордо выпрямляет осанку, слушая приказы.       - Руку жестче, Накахара! – и его конечности становятся камнем, пока он учится метать свои ножи точно по цели.       - Больше гибкости, добавь скорость, ты хочешь сдохнуть при первом же штурме?       - Быстрее! – слышит Чуя в первую неделю.       - Больше отжиманий! – звучит на вторую.       - Неплохо получается, один из лучших в своей группе, - наконец, говорят ему на третьей.       Интересно, что у тела, в котором он оказался – иронично, но он всё еще не видел себя в зеркале, ведь казармы подобной роскошью не блещут – уже заведомо были мозоли на руках и достаточно хорошая мускулатура. Оно отлично двигалось и порой рефлекторно делало правильные движения. Видимо, решил для себя Накахара, не зря его пытались продать как боевую единицу, и до попадания сюда, владелец оболочки действительно имел нехилый опыт в сражениях. Чуе оставалось лишь удобрить, довести до идеала уже благодатную почву. И он пахал, пахал, пахал до пятен перед глазами, до кровавых мозолей, до идеальной реакции и удивительной точности – его смертоносные ножички попадали в цель в девяти из десяти случаев, и теперь фамилия «Накахара» звучала в усадьбе так же часто, как и «Кен-сан».       Но сколько бы он не старался, мысли о доме не могло вытеснить ничто. В парне пока не гас огонь надежды на удачный поиск средства по обращению времени вспять – в двадцать первый век. Как-то он здесь ведь оказался!       - Солдаты, - говорит в начале четвертой недели Фукуи-сан, - сегодня я хочу, чтобы вы потренировали свое искусство ближнего боя, но не друг с другом, - напряженная тишина повисла над отрядом, ведь это что-то новенькое, - вы за это время отлично изучили приемы и особенности друг друга, но уметь биться надо с разными людьми, так что сегодня с вами спарринг тренировку проведут ваши старшие товарищи, - в ворота протиснулось два десятка «старичков».       Оп-а, приехали, наверняка там будет – ну да, конечно, кто бы сомневался – толстяк Кен со своим выводком, идет, вон, ухмыляется. Ах да, думал ли Чуя когда-нибудь, что является самым везучим человеком на планете? Нет, не думал, но теперь, когда его поставили в пару именно к одному из дружков неприятеля, Накахара всё же задумался о своем поражающем умении отталкивать от себя успех.       - Ну что, начнем, мелкий паршивец? – лысый высокий мужчина, лицо которого словно однажды приобрело, а затем навечно сохранило выражение, которое бывает у людей, когда они копаются в коровьем навозе, играючи подбросил в воздух свой деревянный, но очень тяжелый и болючий – сказано по личному опыту - меч, - Если встанешь на колени, может, не буду избивать тебя до полусмерти.       - Это Вы у меня землю жрать будете, - мило отзеркалил улыбку Накахара.       Оппонент, скривившись, взвыл и ринулся в атаку, начиная с верхнего рубящего удара, что был мгновенно заблокирован, затем он быстро прокрутился вокруг своей оси, намереваясь «снести» голову Чуе. «Хотел отвлечь и по-настоящему рубануть?» - пришла на ум мысль. Впрочем, неважно, Накахара быстро пригнулся и сам попытался атаковать с другой стороны, но также был заблокирован.       Кружась в некоем подобии вальса, два оппонента создавали искусство – ни один не хотел уступать, и каждый был по-своему хорош. Лысый – опытом, Чуя – рефлексами и умением быстро ориентироваться. Да, может, у Накахары была не идеальная техника, однако в нем бушевала чистая ярость, в нем горели адреналин и жажда победить, выжить, жить. Вокруг «танцующих» собралась толпа из тех, кто уже закончил свой бой. Более матерые рыцари достаточно быстро разбирались с молодняком, а эти двое все не успокаивались и не думали уступать друг другу.       Мужчина, присев, попытался сделать подсечку, но Накахара вовремя отскочил на несколько шагов назад и воспользовался шансом нанести колющий удар в грудь. Лысый, уклоняясь от него, не сдержал-таки равновесие и упал на землю, на секунду потеряв ориентацию в пространстве. Чуя медленно подошел к нему – бой заканчивался тогда, когда дерево оружия коснется жизненно-важных частей тела.       Но тут все в теле парня завопило об опасности, и Чуя сделал резкий оборот вокруг себя, вслепую нанося удар – теперь кончик его меча упирался в горло одного из товарищей лысого. Он замер с занесенным над Накахарой оружием. Ты что, падла …       - Исподтишка ударить захотел? – недовольно воскликнул Чуя. Вот тебе и благородные рыцари, вот и честь, и доблесть! От возмущения парень злобно засопел, подойдя ближе. Это вы так проучить его, суки, хотели? Он вам сейчас покажет, что такое настоящая сила! Ну-ка нападайте, по одному.       - Эй, эй! – когда Накахара со всей присущей ему агрессией почти занес кулак справедливости над лицом обидчика, перед ним вырос Татихара, - Чуя, ты чего! Утихни! Сейчас Фукуи увидит, всех за нарушение припряжет!       - Пусти меня, Тати, дай я ему вмажу! Я честно победил!       - Это я ему вмажу! Ты не должен был и минуты продержаться!  – завопил неудачник-нападающий.       - Ах так, кривоносое ты ничтожество? – заорал Чуя, еще сильнее вырываясь из рук друга. Почувствовав, что запахло жареным, толпа ожила и стала растаскивать ругающихся, те, крича оскорбления друг другу, как обезумевшие звери рвались вперед, чтобы что-то кому-то доказать.       - Что здесь происходит?! – прогремел голос начальника стражи, зычно прокатившись по рядам. Все от страха и неожиданности замерли – всё же, не зря Фукуи-сан задерживается на своей должности, вон, как одной фразой заставляет всех столбенеть, как тараканов включением света ночью, - Быстро строиться, потом со всем разберемся, - затем громко прошипел он. Капитан явно был чем-то взволнован, раз не стал судить провинившихся на месте. Послушались его все безотказно.       Чуя, стоя в первом ряду – туда его вынесла волна людей, так бы он забился куда подальше от гнева начальника – молча ожидал своей участи. Пока громила со шрамом внимательно осматривала свою мини-армию на наличие изъянов в построении, из тени деревьев незаметно вынырнула тень, по мере приближения которой глаза Накахары становились все больше похожими на блюда для фруктов. Он кожей ощущал подскочившее в рядах напряжение – кажется, незнакомца узнали.       И вот – этот самый момент осознания, когда в голове складывается невидимый паззл осознания, наступил у Чуи в тот момент, когда высокий человек в черном костюме окончательно добрался до отряда. Накахару слово окунули в ведро с ледяной водой. Да нет, быть того не может…       Да нет, как так!..       - Солдаты. Перед вами самый важный человек в вашей жизни, - чеканя каждое слово, начал начальник.       Чуя незаметно ущипнул себя за бедро, нет, блять, не мерещится! Это же тот самый парень. Тот самый парень из сопливой, измазанной розовыми помоями новеллы для пубертатных подростков! Главный герой, наиболее часто выбираемая цель среди фанатов – бинтованный ублюдок, граф-ледышка Дадз-       - Дадзай Осаму, ваш господин и непосредственный начальник.