Желудь мечтает о дубе

Возраст в этом кадре Джендри: 20 Арья: 16 Арье кажется, что она плывет. Она смутно осознает, что ее окружает, но щебетание птиц, ветерок, шелестящий в листве леса, и мягкость травы, на которой она лежит, — все это меркнет в ее сознании под настойчивой лаской губ Джендри на ее губах, давление его тела прижимало ее к земле. Вместо этого она остро осознает его вес, полностью покрывающий ее, руку, которую он упрямо держит на ее талии, но медленно начинает блуждать по ее боку, мучительно чудесную дорожку поцелуев, которую он только что спустился вниз по ее горлу. Ее глаза на мгновение открываются, глядя на чистое голубое небо над ними, и голос в ее голове звучит очень похоже на то, как Санса задается вопросом, не является ли это теплое, покалывающее ощущение тем, на что похожи небеса веры ее матери. Она фыркает, забавляясь глупостью этой мысли, а затем протестующе скулит, когда Джендри прекращает свои ласки и смотрит на нее. — Что смешного, моя леди? Арья качает головой и поднимает руку, чтобы убрать прядь волос с его лица. Его глаза, обычно ярко-голубые, почти полностью скрыты зрачками. Она снова целует его, прежде чем ответить. — Ничего, просто глупая мысль. «Боже, какой хороший способ убить мужское эго», — усмехается он, пряча лицо в изгибе ее шеи. Она смеется над этим и, пользуясь отвлечением Джендри, переворачивает их, устраиваясь поудобнее на нем (и решительно игнорируя тот факт, что она смогла поменяться местами только потому, что он позволил ей): «Какая хрупкая мужественность должна быть у мужчин, если мысли женщины убивают твое эго». — Что ж, извините меня, если я хочу, чтобы девушка, которую я целую, не могла думать ни о чем другом. — А что, если это девушка целует? Сейчас она играет с ним, едва касаясь губами его губ, но ей слишком весело. — Я более чем привык к тому, что ты мной командуешь после всего этого времени. Если предыдущие поцелуи Джендри оставались сладкими и игривыми, то теперь она пожирает его с отчаянием, которое она не осознавала до этого момента. Оно быстро нарастает, жар бежит по ее венам, подогреваемый руками Джендри, исследующими ее тело вверх и вниз и запутавшимися в ее волосах. Бессознательно она прижимается к нему бедрами, и ее вздох смешивается со стоном Джендри, когда ее ядро ​​соприкасается с его твердостью через их бриджи. Арья краснеет от смущения (они никогда раньше не заходили так далеко, но она не настолько невинна, чтобы не знать, что это значит), но явное желание, пробегающее по ее телу, пересиливает любую ее застенчивость. Инстинктивно она снова двигает бедрами, наслаждаясь стоном Джендри и его рукой, щупающей ее одежду, отчаянно пытаясь расстегнуть жилет и тунику. Арья задыхается у его губ и, подстрекаемая ощущением руки Джендри, ласкающей ее грудь под одеждой, возится с узлами его бриджей. Но потом, когда ей удалось их развязать, мир вокруг нее закружился, и вдруг она лежит на спине посреди поляны, в растрёпанной одежде и запыхавшись. Она в замешательстве поднимает голову. Что за черт? Джендри сидит рядом с ней, быстро снова завязывая свои бриджи, прежде чем спрятать голову между руками. Возбуждение, которое она испытывала всего несколько секунд назад, сменяется жалом отказа и унижения. Она моргает, чтобы сдержать поток слез, горящих в глазах, и поправляет одежду, решив не позволить стыду парализовать ее. — Какого хрена, Джендри? Если бы ты не хотел меня, ты мог бы просто сказать , тебе не нужно сбрасывать меня с себя. Арья не видит его, потому что решительно не смотрит на него, но при ее словах Джендри поднимает голову и озадаченно смотрит на нее. «Боже, какая ты дура, Арья», — бормочет она себе под нос, встает и идет к своей лошади. Ей нужно уйти отсюда, сейчас же. "Стой! Арья, подожди! Позволь мне объяснить, пожалуйста». Джендри следует за ней и берет за руку, разворачивая ее. «Нет необходимости объяснять, на самом деле.... Я понимаю это и не виню тебя». Джендри хмурится в замешательстве. "Действительно?" Арья смотрит в землю, стыдясь. — Слушай, я знаю, что я некрасивая, ладно? Я понимаю, если ты не хочешь переспать с Арьей Лошадиное Лицо, но ты мог бы сказать мне , пока я не выставила себя дурой. "О чем ты говоришь? Ты все еще веришь во всю ту чушь, которую Джейн Пуль и Санса говорили, когда мы были маленькими. Теперь он кажется возмущенным. Очень. «Не лги мне!» она ненавидит, когда люди относятся к ней снисходительно. «Я не ребенок. Я не против быть некрасивой, просто… — Арья, — твердо обрывает ее Джендри. "Посмотри на меня." Она сопротивляется несколько секунд, но Джендри берет ее за подбородок руками и поднимает ее лицо, пока у нее не остается выбора, кроме как встретиться с его взглядом. Он выглядит таким серьезным, каким она его раньше никогда не видела. "Ты не уродливая. Джейн просто завидует, потому что ты благородная и добрая, и все тебя любят, а Санса… Санса — самовлюбленная идиотка, которая слишком глупа, чтобы позволить себе любить сестру, которая не соответствует ее глупому шаблону высокородной девушки. Арья качает головой. «Это не меняет моего вытянутого лица и мальчишеской фигуры, и ты это знаешь». «У тебя красивое лицо, и, уверяю тебя, твоя фигура совсем не мальчишеская. Ты не урод, ты...» «Нетрадиционная леди, да, я знаю». Она повторяет слова, которые ей говорили тысячу раз. «Мне не нужно, чтобы вы повторяли то, что все думают, и я знаю, что это добрый способ сказать «недостаточно красивая», спасибо. И в самом деле, я не против, я никогда не хотела быть хорошенькой леди, единственное стремление которой в жизни — стать трофейной женой какого-нибудь толстого лорда, но… «Ты будешь слушать меня! Ты подходишь по их глупым меркам, ну и что? К черту Сансу и ее идеи о том, как быть красивой маленькой леди! Меня не волнуют красивые, чопорные и правильные. Ты дикая, свирепая, беззаботная и такая, такая красивая, Арья. Я… — Джендри смотрит в небо, морщась, Арья знает, что он это делает, когда пытается думать. «Я плохо разбираюсь в словах, понятно? И, может быть, это звучит глупо, но это единственный способ, которым я могу это объяснить. Ты сравниваешь себя с нежными лилиями, выросшими в стеклянных садах, когда ты похожа... на красивые розы, которые растут даже в суровую зиму и могут уколоть, на волков, свободно бегающих в Волчьем лесу, и на искусно сделанный клинок, и, может быть, это другой вид красоты, но она более реальна, чем любой другой цветок, который ты сможешь найти в любом саду. Ты… самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, и я не перестану повторять это, пока ты мне не поверишь. Джендри заканчивает свою тираду, тяжело дыша. Арья какое-то время смотрит на него с открытым ртом, и на ее лице написано удивление. Он никогда раньше не говорил ей ничего подобного. Он потирает шею, нервничая. "Пожалуйста, скажи что-нибудь." Арья несколько раз открывает и закрывает рот, пытаясь привести мысли в порядок. «Почему… почему ты остановил меня раньше? Я думала… думала, что ты хочешь меня, но потом ты .... и я… «Конечно, я хочу тебя», — злиться он, его лицо становится красным, как знамя Ланнистеров. "Почему? Я не понимаю. Я сделала что-то неправильно?" "Нет! Боги, нет, я… я так не думаю, по крайней мере. — Ты так не думаешь? Арья скептически смотрит на него. Она думала, что Джендри больше не сможет краснеть, но, видимо, ошибалась. «Я… я никогда не делал этого ни с кем раньше, ясно? Но это было слишком хорошо, и я был на грани потери контроля, и я не могу сделать это с тобой, Арья. Она откладывает фразу «Я никогда ни с кем раньше так не делал» на потом и концентрируется на важных частях того, что он говорит, потому что она сойдет с ума, если не разделит его на части прямо сейчас. «Ты не можешь трахнуть меня, когда я практически умоляю тебя сделать это? Почему бы и нет?" "Почему бы и нет? Ты не в своем уме? Ты Старк, Арья, леди. Я не могу так погубить тебя; Я не хочу быть причиной твоего бесчестия. Арья нервно смеется над этим. — Значит, неважно, чего я хочу? Ты хочешь меня трахнуть, и я хочу, чтобы ты это сделал, но поскольку общество говорит, что вся моя ценность в моей ....., то наше желание не имеет значения? Серьезно?! Иди дрочи в темноте, пока я жду в своей башне из слоновой кости, когда мой отец продаст меня лучшему покупателю. Джендри делает шаг назад, обиженный. «Ты несправедлива. Меня могут обвинить в изнасиловании, если кто-то узнает, и ты это знаешь». «Я бы сразилась с любым, кто попытается причинить тебе боль, прежде чем он сможет даже прикоснуться к тебе». Джендри вздыхает. — Ты не можешь сражаться против всего мира, Арья, — мягко отвечает он. "Смотри на меня." Он тихонько смеется над ее решительным тоном и притягивает ее к себе, чтобы обнять. Арья обнимает его в ответ, целуя его в грудь и вдыхая его запах, позволяя своему раздражению медленно таять. — Что, если ты забеременеешь от меня? Его шепот такой низкий, что она его почти не слышит, но прекрасно замечает страх, скрывающийся за его словами. Она смотрит на него в замешательстве. "Что?" — Что, если ты забеременеешь от меня? — повторяет он, на этот раз тверже. «Быть ​​бастардом — это… страшная судьба даже в самом лучшем случае. Я не хочу доводить ребенка до такого позора или чтобы ты была изгнана из-за внебрачной беременности, я не буду. Я не буду таким же беспечным и эгоистичным, как тот ублюдок, который произвел меня на свет, получая удовольствие, не думая о последствиях, которые должны нести другие. Я не могу этого сделать, Арья. Она прикусывает нижнюю губу, ее сердце разрывается от боли в его голосе. Мир был жесток с ним всю его жизнь, и она ненавидит видеть, как он несет бремя того, в чем никогда не был виновен. «Ты не плохой человек из-за того, что ты бастард, Джендри. Все лучшие мальчики такие, я всегда говорила это тебе. Если мир не хочет этого видеть, это их проблема, но это не делает тебя менее достойным. Войдет ли это когда-нибудь в твою тупую голову? Джендри закрывает глаза и прижимается своим лбом к ее . «Ты веришь мне, когда я говорю тебе, что ты прекрасна?» Арья на мгновение сомневается. «Это… работа в процессе». "В яблочко." После этого она нежно целует его, желая прогнать печаль в его голосе. — Ты действительно считаешь меня красивой? Она шепчет ему в губы, чувствует себя глупо спрашивать об этом, но ей нужно знать. "Я знаю, тебя." Джендри целует ее в нос, и она хихикает. — У тебя милый нос. Он целует ее веки, заставляя медленно пятиться назад, пока она не прижимается к дереву. «И глаза цвета стали», затем ее губы, «и губы такие же красивые, как и сквернословящие», — усмехается он. Рука змеится вверх по ее талии, пока не коснется ее правой груди над одеждой, и Арья стонет в его губы. «И я не видел их, но я уверен, что они выглядят так же великолепно, как и на ощупь». «Ты мог бы увидеть их, если бы захотел», — говорит она, задыхаясь. Джендри стонет в точке своего пульса, посылая эхо по всему телу. — Арья, пожалуйста… — Я имею в виду, есть… есть и другие вещи, которые мы могли бы сделать. Ты знаешь… прикасаться друг к другу. Джендри прекращает свое занятия и удивленно смотрит на нее. — Откуда ты знаешь об этом? Арья весело фыркнула. «Мужчины не единственные, кто говорит о сексе, глупый. А Мормонты куда менее чопорны, чем септа Мордейн. Она намеренно задевает ногой его пах, и он стонет, заставляя ее прикусить губу. «Пожалуйста, не говори сейчас о септе Мордейн». Он кажется взволнованным, и когда он смотрит ей в глаза, она снова видит вожделение в его взгляде. "Ты уверена?" Арья кивает так сильно, что ударяется о кору дерева затылком, но Джендри забывает о глупости момента, когда язык и безумие его рук расстегивают ее одежду. Снова прижатая к земле, Арья плавилась под напором его ласковых пальцев и требовательных губ. Аккуратно откинув пряди волос с шеи, Джендри впился в нее губами, тем временем продолжая расстегивать ненавистную ему одежду с тугими пуговицами. Освободив ее от лишней одежды, он слегка наклонился и прихватил сосок губами, лаская пальцами второй. Арья не знала, куда выплеснуть ту бурю эмоций, что наполняла ее изнутри. Ей было так сладко, так приятно и… нежно? Когда все закончилось, они лежали бок о бок в траве, полураздетые и восстанавливали дыхание, глядя на облака, медленно пересекающие небо. Арья поворачивает голову и видит, что он уже смотрит на нее с глупой ухмылкой на лице. Она улыбается и немного приближается к нему. —Мы можем остаться здесь еще немного? — предлагает он, его рука уже блуждает между ее ног, пока он целует нижнюю часть ее груди. Арья несколько секунд колеблется между желанием позволить ему и той частью ее мозга, которая говорит ей, что их не было слишком долго; к сожалению, это один из немногих случаев, когда ее ответственная сторона побеждает, и она берет его за запястье, останавливая. «Мы не можем». Боги, она уже сожалеет об этом. «Мы должны охотиться, нам нужно что-нибудь поймать, пока не стемнело. Но мы можем сделать это позже." Джендри закрывает глаза и бормочет проклятия, прежде чем встать и помочь ей подняться. Она слышит, как он возится, прежде чем последовать за ней, и его рука обвивает ее талию как раз перед тем, как она садится на свою кобылу. «Мне нравится идея практики, — говорит Джендри. Он целует ее за ухом, прежде чем продолжить. «Кстати, я был прав. Ты так же прекрасна, как я и думал». Он делает глубокий вдох и поворачивает ее, так что они смотрят лицом к лицу. «Но даже если бы ты не была… я бы все равно любил тебя. Я только что понял, что не говорил тебе раньше, но это правда. Не так много людей, которые мне нравятся, и еще меньше тех, кому я доверяю, но я люблю тебя, и мне нужно , чтобы ты была в этом уверена, потому что… Арья затыкает его страстным поцелуем, слабый вздох, оставшийся в ее легких, исчезает вместе с танцем ее губ на его . «Я тоже тебя люблю», — застенчиво говорит она после того, как они расстались, с легкой улыбкой, отражающей его собственную. «Я думаю, что была влюблена в тебя еще до того, как узнала, что такое любовь». Она навсегда запомнит счастливое лицо, которое он сделал при ее словах. Дни прошений обычно самые утомительные из его обязанностей, но и самые полезные. В молодости Эддард и представить себе не мог, что однажды станет Верховным лордом Севера; это была судьба Брандона, а не его. Будучи вторым сыном, он был бы счастлив служить своему брату в качестве генерала или советника; если повезет, его отец мог бы предоставить ему небольшой участок и разрешение основать вторую ветвь дома Старков. Это было его самым большим желанием в те дни: место, которое он мог бы назвать своим, с участком земли, чтобы управлять и мирно жить с некой дорнийской звездой. Тогда он думал, что самой невыполнимой частью этого плана будет убедить Ашару покинуть Дорн и отправиться на замерзший Север в руки второго сына. О, как все так быстро изменилось. В первые годы своего правления он постоянно чувствовал себя самозванцем: обладал властью, принадлежавшей его брату, женился и переспал с девушкой, на которой Брандон обещал жениться, произвел на свет детей, которые должны были принадлежать ему. Было тяжело жить со всей этой виной в сочетании с той, которую он уже чувствовал за тайну Джона. Обещай мне, Нед. Лианна, его милая, дикая младшая сестра, по-прежнему была главным героем его кошмаров и глубочайших сожалений, но со временем он считает, что достих положения лорда Старка. Ну, он не дорос до него, скорее, он слепил эту роль под себя. И он построил что-то с Кейтилин, что-то стабильное, сильное и полное любви; не юношеское увлечение, которое он когда-то испытывал к Леди Звездопада, а крепкие и страстные отношения одновременно. Они поддерживали друг друга после войны, оба по-разному оплакивали Брандона и узнавали, какой будет их новая жизнь; учились быть родителями после всех обломков войны, все время узнавая, кем был каждый из них. Сначала они были друзьями, и Эддард уверен, что это был один из аспектов, который позволил им построить свою любовь. Он не знает, пережил бы он эти первые несколько лет без Кейтилин. Но даже при поддержке Кэт было трудно приспособиться к тому, что ожидалось от лорда Старка из Винтерфелла. Эддард всегда был интровертом в душе, и он знал, что большинство людей, которые не знали его, воспринимали его как холодного и пренебрежительного, даже с ледяным сердцем человека; ему потребовалось некоторое время, чтобы найти способ заслужить уважение и поддержку своих людей, но он это сделал. Ему пришлось преодолеть свою застенчивость и посетить больше пиров, чем ему хотелось бы, но он это сделал. Это было его долгом, и было важно, чтобы его люди знали его, поэтому он делал это, даже если большую часть времени чувствовал себя дураком. С другой стороны, он всегда чувствовал себя полезным, когда выслушивал проблемы простых людей. Это было так же утомительно, как посещение собраний в замках его лордов, но в конце дня он всегда чувствовал, что изменил жизнь людей, пришедших просить его о помощи; и только это делало это испытание важным. Именно это он пытается вспомнить про себя, когда приближается пятый час дня прошений на этой неделе, а очередь людей, ожидающих у дверей Большого зала, когда-нибудь закончится. Эддард отпускает двух фермеров, чей земельный спор он только что разрешил, и вздыхает, поворачиваясь к мейстеру Лювину: "Сколько еще сегодня?" Старик смотрит на свои свитки и считает: «Не менее сорока пяти, милорд» Нед хмыкает, уже чувствуя, как усиливается головная боль, которая мучает его последние два часа. «Еще один, и мы возьмем перерыв, чтобы поесть. Мы можем продолжить во второй половине дня». — Как пожелаете, милорд, — кивает Лювин и делает знак стражникам у двери. Женщины, которые входят следующими, выглядят оборванными и уставшими. Старшая из двоих, которая, по мнению Неда, должна быть примерно его возраста, практически тащит за собой младшую, хорошенькую девушку не старше его собственных дочерей. — Назовите свое имя и запрос, пожалуйста. Мягкий голос мейстера Лювина заставляет их подпрыгнуть, и именно тогда Нед понимает, что это будет одним из самых сложных заданий. — Марла, милорд. А это Шерли. Пожилая женщина делает неуклюжий реверанс, опустив глаза. Она пытается заставить поклониться и Шерли, но бедняжка так сильно дрожит, что едва может двигаться. — Чем я могу вам помочь, мадам? — Я… я не знаю, как сказать это тактично, милорд. Мы работаем в борделе в землях лорда Болтона. Марла быстро бормочет, стыдясь. «Я больше не обслуживаю, но я отвечаю за девочек. Я забочусь о них, как о своих дочерях, Шерли — одна из них». «Нет ничего постыдного в том, чтобы зарабатывать на жизнь любыми способами, если только вы не пользуетесь невинными людьми». Эддард никогда не одобрял мужчин, посещающих публичные дома , но он никогда не упрекнул бы женщин, работающих там, в попытках заработать на жизнь, как они могут. У большинства из них нет другого выбора, и их работа достаточно сложна; им не нужно его мнение вдобавок ко всему этому. — Благодарю вас, милорд. Вы слишком добры, слишком добры». — Что же привело вас сюда? Марла, кажется, колеблется. — Мы знаем риски нашей профессии, милорд, и знаем, как с ними справляться. Это будет не первый раз, когда клиент переходит черту с одной из девушек, и мы все это знаем. Но эти… эти монстры зашли слишком далеко! Ее голос ломается. «Однажды они пришли и приказали всем девушкам быть готовыми и прийти к ним в общую комнату. Потом их забрали, не знаю куда, и больше я ничего о них не знала в течение недели, пока не вернулась Шерли, вся в синяках, раненая и отказывавшаяся говорить. Они забрали двадцать три девушки, милорд, и вернулась только Шерли. Она не говорит, не ест, она просто спит, плачет и кричит во все горло в своих кошмарах». Губы Марлы дрожат, и она вытирает рукой стекающие по щекам слезы. — Я думаю, они убили их всех, милорд. Эти монстры забрали моих девочек и убили их всех, и только бедняжке Шерли удалось спастись». Нед чувствует, как вся кровь отхлынула от его лица, пока он слушал ее рассказ. — Кто эти монстры, о которых ты все время говоришь? Он боится, что уже знает ответ, но ему нужно спросить. «Ублюдок Болтона и его банда преступников». Ее голос источает ненависть, выплевывая слова, как если бы они были ядом. Нед вздыхает, прикрывая рот рукой. Именно это он и боялся услышать. — Ты не против, если я поговорю с Шерли, Марла? Мне нужно точно знать, что произошло». — Вы можете попробовать, милорд, но я сомневаюсь, что она вам что-нибудь скажет. Она не произнесла ни слова с тех пор, как вернулась». Эддард встает со своего места за большим столом и подходит к ним. Может быть, если Шерли воспримет его как простого человека, а не как лорда Старка, ей будет легче. По крайней мере, он на это надеется. Но когда девушка замечает его приближение, он видит, как она физически сжимается и прячется за Марлой, а когда он пытается взять ее за руку и заговорить с ней, она откровенно кричит и падает на пол, дрожа от силы своих криков. Марла немедленно приседает рядом с ней, обнимает ее и шепчет успокаивающие слова, пока он смотрит на ее с извинением. Нед ругается и отступает на свое место, сожаление и беспокойство текут по его венам. Черт. Если девушка подверглась нападению и изнасилованию, прикосновение мужчины было бы последней вещью, которую она хотела бы получить. Как он не подумал об этом раньше? Он закрывает глаза, пытаясь думать, и делает знак мейстеру подойти ближе. — Мне нужно, чтобы ты нашел комнату для них обоих. Не разлучайте их, я думаю, Марла единственная, кто может хоть как-то обеспечить бедняжке безопасность. Убедитесь, что только женщины входят в их покои, чтобы приносить вещи и присматривать за ними. И… позови Арью в мой солярий. Мне нужно узнать, что случилось с Шерли, но ни один мужчина не заставит ее говорить. Может быть, она сможет что-то с этим сделать». Лювин кивает и что-то записывает в свои бумаги. —Конечно, мой лорд. _ Арья стучит в дверь, не дожидаясь разрешения отца войти в его солярий. Она находит его там, разговаривающим с Вейоном Пулем. — У тебя есть минутка, отец? Это важно." Они ждут, пока Вейон не уйдет, чтобы снова заговорить. — В чем дело, волчонок? Арья делает глубокий вдох. « Шерли. Наконец-то она заговорила». Отец удивленно роняет перо, которое держал, и встает. Прошло больше месяца с тех пор, как ее отец попросил ее попытаться выяснить, что случилось с бедной девочкой; она почти потеряла надежду справиться с этим, но, наконец, все ее попытки сблизиться с ней и заставить девушку доверять ей окупились. — Все так плохо, как мы думали? "Хуже." Арья на мгновение сомневается, обдумывая, как продолжить. От одной мысли об этом у нее скручивает желудок. «Она не могла рассказать мне все сразу, но обрывки , которые она сказала, в сочетании со всем, что она кричит в своих кошмарах…» Она вздрагивает. — Я думаю, они охотились на них, отец. Те мужчины ,что забрали девушек. Они привели их в лес, голыми, и заставили бежать, а затем охотились на них с собаками и луками, как на животных. А также…" Ей приходится на мгновение остановиться, чтобы взять под контроль дрожь в голосе и тряску рук. Отец подходит к ней, берет ее руки в свои и целует в волосы. «И они изнасиловали всех пойманных девушек, прежде чем позволили собакам убить их. Шерли говорит, что она сбежала только потому, что они думали, что она уже мертва, на ней было так много крови, и что она слышала, как один из них сказал, что назовет в ее честь новую суку, потому что она была хорошей забавой. «Боги…» — Ты должен что-то сделать, отец. Нельзя отпускать такого монстра на свободу». Ее отец откинулся на спинку стула и посмотрел на нее с усталым выражением лица. «Я отправлю поисковую группу с моими лучшими людьми, чтобы найти их, но если Русс продолжит защищать этого своего ублюдка, я мало что смогу сделать». "О чем ты говоришь? Ты Хранитель Севера! Ты должен найти его, даже если тебе придется разнести Дредфорт камень за камнем, чтобы он мог заплатить за свои преступления! «Я не могу этого сделать, потому что я Хранитель Севера!» Арья не помнит, когда ее отец в последний раз повышал на нее голос. Она расширяет глаза, удивляясь, увидев, как он показывает свой гнев таким образом, когда возвращается на свое место и оседает в кресле. «Ты думаешь, я не хочу перерыть Север, пока не найду Рамси Сноу и его банду и не предам их правосудию? Если бы я мог, Арья, я бы сжег Дредфорт дотла, но я не могу. Я представитель королевской справедливости в этих землях, я не могу действовать из мести или без доказательств. И у меня недостаточно доказательств». Ее отец закрывает бухгалтерскую книгу, над которой работал, прежде чем она вошла с громким стуком, разочарованная. «Я знаю, что это он совершает все эти зверства, но у меня нет никаких доказательств, кроме слов бывшей проститутки. И каждый раз, когда я требую, чтобы Болтон сказал мне, где его сын, чтобы я мог его допросить, он отвечает, что понятия не имеет. Я знаю, что он его скрывает, но доказать этого не могу. И как мне доказать, что это он охотился на этих несчастных девушек? Если мы не сможем найти его и заставить Марлу признать его перед присяжными, что я скажу остальным милордам, когда они спросят меня о причинах вызова их на битву? Что у меня есть интуиция, что она не лжет? Мне нужна их поддержка, чтобы пойти против Болтона и Рамси Сноу вот так, Арья, и мне нужно хорошо изложить свою позицию, если я не хочу поднять восстание». Какое-то время они остаются в тишине, ее отец успокаивается, а Арья переваривает то, что он только что ей сказал. — Прости, — наконец шепчет она, глядя на свои ерзающие руки. — Это просто… это так несправедливо… — Я знаю, волчонок. Голос отца снова стал мягким. — Мне жаль, что я накричал на тебя. Я злюсь не на тебя, а на всю эту ситуацию». Он трет лоб рукой, устал. «Я хотел бы сделать больше, но на данный момент я не могу, и это убивает меня. Править тяжело, тебе придётся скоро это понять. Мы должны быть осторожны, как бы нам ни хотелось вступить в битву, если мы хотим правильно решить проблему. Я отправлю группу в земли Болтонов, скажу им, чтобы они начали тихо проводить расследование, чтобы посмотреть, сможем ли мы поймать Рамзи с поличным или найти больше свидетелей, желающих дать против него показания. А потом я обещаю тебе место в первом ряду, когда предам его королевскому правосудию, хорошо? Арья кивает. Она недовольна, но, по крайней мере, понимает точку зрения своего отца. — Знаешь, что было хуже всего во всем этом? — спрашивает она через некоторое время. «Не охота и все те ужасные вещи, которые те мужчины сделали с ней и другими девушками. Это было ужасно, и это будет преследовать Шерли всю ее жизнь, но, по крайней мере, они с Марлой знают, как это было неправильно. Но я разговариваю с ними почти каждый день, и они упоминают об изнасилованиях и насилии над ними, как будто это нормально. Они думают, что не имеют права жаловаться на это. Нед вздыхает. «Жизнь может быть жестокой для таких людей, как они, Арья». «Да, но разве они не должны чувствовать себя защищенными, выслушанными, с правом хотя бы сообщать о совершенных против них преступлениях? Разве мы здесь не для того, чтобы предоставить это простым людям? Вы всегда говорите, что наша работа состоит в том, чтобы прислушиваться к нашим людям и заботиться о них, но мы подводим таких женщин, как Марла и Шерли, если они думают, что не имеют право на самую элементарную безопасность». Отец смотрит на нее, его серые глаза пронзают ее, пока он обдумывает ее слова, ритмично постукивая пальцем по столу. "Что у тебя на уме?" «Это ужасная идея». "Заткнись идиот." «Ужасная, плохая идея». — повторяет Джендри, не сводя глаз с двери борделя перед ними. — И ты говоришь, что лорд Старк согласился на это? «Я не понимаю, в чем проблема, на самом деле». — Ты не видишь проблемы? Джендри смотрит на нее так, словно у нее выросла вторая голова. — Это бордель, Арья. «Посмотрите на это, у быка есть глаза. Спасибо, что указал на очевидное». Джендри закатывает глаза от ее поддразнивания, но его голос остается серьезным. «Ты не можешь сказать мне, что лорд Старк согласился отпустить свою дочь в бордель», — шепчет он. "Это безумие." «Было бы безумием искать проституток за пределами борделя, а учитывая, что именно с ними я хочу поговорить…» Она указывает рукой на бордель. "Но зачем?" Арья хмурится и поворачивается к нему лицом. «Разве ты не думаешь, что они тоже заслуживают того, чтобы их услышали? Почувствовать, что они могут прийти к нам со своими проблемами?» — Значит, ты собираешься войти внутрь и попросить их рассказать тебе о своих проблемах? «Точно», — сияет она. "Для начала." Джендри качает головой. «Пусть Боги будут милостивы ко всем нам, к вам и вашим идеям», — весело бормочет он. "Замолчи." — И почему я здесь, собственно? Он удивляется вслух. — Когда ты приезжаешь в Зимний городок, у тебя никогда не было сопровождающих. Арья кусает губы, пытаясь сдержать гримасу. «Условием моего отца было чтобы я пришла с охраной. И Джори подумал, что ты или Десмонд были бы лучшими вариантами, потому что ты не будешь отвлекаться на девушек. Так что..." — Я ненавижу тебя, — говорит он ей болезненным тоном. Арья усмехается. — Боишься, что они тебя съедят, Уотерс? Не волнуйся, я защищу тебя». «Нет, ты бросишь меня на растерзание волкам, и мы оба это знаем». «О, бедный мальчик, — притворно дуется она, — его девушка заставляет его ходить в бордель. Как он собирается это пережить?» «Я просто не чувствую себя комфортно в месте, где мужчины покупают женщин для секса, понятно? Это пиздец». Джендри пихает ее от себя, но потом понимает, что она только что сказала, и снова возвращает к себе. — Подожди, ты моя девушка? Вместо ответа Арья просто ускользает от него, посылая ему дразнящую ухмылку шевеля бровями, прежде чем повернуться и войти в бордель. — Подожди, Арья! Ты не можешь говорить такие вещи, а потом уйти!» Он ругается себе под нос и следует за ней. Заведение гудит от активности, хотя клиентов почти нет; Джендри подозревает, что мужчин немного, потому что они провели ночь в одной из комнат наверху и собираются отправиться домой. Вместо обычного буйства, которое является нормой днем ​​и ночью в подобных местах, сегодня утром таверна борделя наполнена болтовней девушек, которые убираются, чинят одежду и обсуждают свои дела. Они все затыкаются, когда замечают их у двери, удивленные, но им требуется немного времени, чтобы отреагировать. Одна из девушек, рыжеволосая, одетая во что-то, что трудно назвать платьем, быстро встает и неторопливо направляется к Джендри, цепляясь за его руку и практически не обращая внимания на Арью. "Привет красавчик." Голос у нее низкий и хриплый, и Джендри уверен, что она пытается казаться соблазнительной. Он корчится, ему не нравиться. «Я Росс. Вы здесь недавно? Я не думаю, что мы встречались, но… это можно легко исправить, если хочешь." Росс непристойно улыбается ему, и ее рука ложится ему на грудь. Джендри хмурится и смущенно отмахивается от ее, в то время как Арья рядом с ним прочищает горло. «На самом деле мы хотим поговорить с ответственным лицом». Джендри удивленно смотрит на нее сбоку. Арье не свойственно так резко говорить с незнакомцем. Она смотрит на Росс так, словно хочет, чтобы та загорелась прямо у них на глазах. Она… ревнует? Арья старается сохранять хладнокровие и собранность, она клянется, что так и есть. Она не ревнует, на самом деле. Не она. Она знает, что бедная девочка просто делает свою работу, но… Она не может справиться с неуверенностью, которая поднимает свою уродливую голову перед лицом всей этой ситуации. Она делает глубокий вдох, пытаясь держать свои эмоции под контролем. Она неразумна и знает это. Росс дуется и делает шаг назад, осматривая Арью с ног до головы, прежде чем закричать, не сводя с нее глаз: «Барбри! Кто-то здесь спрашивает тебя! Женщина, которая идет сверху, полная и рассерженная. — Спасибо за предупреждение, Росс. Я думаю, тебя услышали все, даже в Дорне, — протягивает она. Она переводит взгляд с Джендри на Арью в замешательстве. "Что я могу сделать для вас? Я не ищу новых девушек. "Что? Нет! Мы…" Арья хихикает над визгом Джендри. «Я не ищу работу, я хотела бы облегчить вашу, если вы позволите мне». Женщина (Барбри, вспоминает Арья) поднимает брови. «Облегчить нам работу? И как ты собираешься это сделать, дитя? — Что ж, — тщательно подбирает слова Арья, — были… высказаны опасения по поводу безопасности и прав женщин, в особенности проституток, на Севере, которые не уважаются, и мой лорд-отец поручил мне действовать, как доверенному лицу. Чтобы прийти к вам и выслушать ваши заботы и проблемы, чтобы мы могли узнать, что вам нужно и как помочь». «Ваш отец … О боги!» Глаза Барбри распахиваются от удивления, и она практически бросается на пол. — Миледи Старк, извините за мою дерзость и за то, что я предложила… О боги! Арья в смущении становится на колени рядом с ней. «Нет, пожалуйста, не делай этого. Нет нужды в прощении. И не называй меня миледи. Меня зовут Арья». Барбри поднимает глаза и смотрит на нее, не убежденно и испуганно. — Пожалуйста, Барбри. Арья протягивает руку женщине. Барбри берет ее, явно все еще не веря в происходящее, и Арья снова помогает ей подняться. — Ты уверена, миле… Арья? Зачем такой прекрасной даме, как вы, слушать рассказы о бесчестных женщинах вроде нас? «Ни одна женщина не опозорится за то, что зарабатывает на жизнь так, как она может», — твердо говорит Арья. «Мужчины, которые пользуются тобой, должны стыдиться, а не ты. Ты живешь на землях моего отца и заслуживаешь того, чтобы тебя услышали, как и любого другого, тебе так не кажется? Барбри несколько мгновений рассматривает ее, пытаясь решить, доверяет она ей или нет, а затем поворачивается и обращается к остальным женщинам. «Ну, вы слышали миледи, девочки! Оставьте все, что вы делаете, и переставьте столы, чтобы мы все могли сесть!» Они занялись расстановкой стульев и столов в общей комнате, и когда все готово и расставлено, Арья снова говорит. «Спасибо всем, что согласились на это. Я хочу убедиться, что вы все знаете, что это безопасное место; Вы можете говорить мне все, что хотите, я не буду вас осуждать или стыдиться. И, пожалуйста, не сдерживайтесь; Не важно, насколько грубо или тяжело то, что вы хотите сказать, я смогу принять это. Я передам моему отцу то, что узнаю здесь, но я сохраню для вас анонимность, если вы хотите. — Он тоже останется здесь и будет слушать? — спрашивает одна из девушек, крохотная девочка едва старше ее. Арья оглядывается на Джендри, неуверенно стоящего за ее стулом. «Нет, если не хочешь», — отвечает она. "Как вас зовут?" «Кира». Арья улыбается ей. «Вы все чувствовали бы себя более комфортно, если бы это были только мы, девочки?» Другая женщина, брюнетка с кудрявыми волосами и ярко-красными губами, похотливо смотрит на Джендри и говорит: «Я бы не возражала против него в моей постели сегодня вечером, но мужчинам здесь не место, когда женщины говорят о наших делах… какими бы красивыми они ни были». Брюнетка симулирует укус в сторону Джендри, и все девушки хихикают, когда Джендри неожиданно покраснел. — Думаю, я подожду снаружи, — протараторил он бросаясь к двери, оставив последний взгляд на Арью, прежде чем уйти, заставив всех снова смеяться. «Я думаю, ты сломала его, Белла», — хихикает другая девушка. Она смотрит на Арью с любопытством. «Разве ему не нравятся девушки? Это было бы необычно. Теперь, когда я думаю об этом, мы никогда не видели его здесь… Арья смотрит на свои ерзающие руки. — Нет, я… да, я уверена, что ему нравятся девушки. Почему она краснеет? «Ооооооо, я вижу». Она ухмыляется, как кошка, которая съела канарейку. — Молодец, миледи. Он хорошо к тебе относится, дорогая? Арья слегка улыбается и кусает губы, вспоминая все их недавние исследования. Она кивает. «Хорошо», — констатирует девушка. «Знаешь, не так много мужчин, которые знают, как использовать свой член? Ты счастливица." «О, я… мы кое-что делали, но не это. Пока что." Арья краснеет. «Он не хочет. Он боится, что я забеременею». Брюнетка Белла фыркает. «Ха! Я не знала, что по этим землям до сих пор ходят порядочные люди. Но ты же знаешь, что есть… способы предотвратить беременность, верно?» Почти четыре часа спустя Арья покидает бордель с тяжелым сердцем и обещанием Барбри, что они придут к ней, если понадобится, и перебирает в уме все, что ей сказали девушки. Она находит Джендри сидящим у дерева на другой стороне дороги. "Привет! Я не думала, что ты все еще здесь». — А ты бы хотела, чтобы я вернулся в замок без тебя, чтобы Джори побил меня за это? Он встает и идет рядом с ней. "Как прошло?" «Лучше, чем я ожидала», — признается Арья. «Я не была уверена, что они раскроются со мной. Я многому научилась, и мне есть о чем поговорить с отцом». Она ухмыляется. «И у меня есть материал для шантажа, если мне когда-нибудь понадобится что-то от Робба и Теона». Джендри качает головой, забавляясь. «Думаю, я смогу убедить отца позволить мне заниматься этим в других местах. И не только в публичных домах, я хочу основать женские советы, подобные тем, что делала Добрая Королева Алисанна. Поездка в Белую Гавань, чтобы сопроводить сюда невесту Робба, была бы подходящим моментом, я думаю. — Ну, а я думаю, что ты слишком надеешься. Ты не знаешь, разрешит ли это твой отец. «Посмотрим», отвечает она. Она садится на свою кобылу и ждет, пока Джендри сделает то же самое, прежде чем отправиться в замок. — О, и девушки рассказали мне кое-что, что может тебя заинтересовать. Она пытается вести себя небрежно, но слишком взволнована этим. Он смотрит на нее, побуждая ее продолжать. «Они пьют специальный чай, лунный чай, как они его называют, чтобы не забеременеть. И они рассказали мне, как его приготовить и использовать». Она бросает на него многозначительный взгляд. Джендри фыркает. — Ты рассказала им о нас? «Мне не нужно было», — заявляет она и смеется ему в лицо. — Что, разве ты не рад, что у нас есть решение нашей… затруднительной ситуации? Джендри сомневается. — Ты уверена, что это работает? Арья пожимает плечами. «Они все его пьют, и ни у кого из них нет детей». Она видит, как сопротивление медленно исчезает из его глаз, уступая место волнению и желанию. —Когда ты сможешь его приготовить? Арья хихикает и пришпоривает кобылу, и мчится домой. В конце концов, она рада, что они так хорошо знают друг друга. Лежа на их поляне, когда пот все еще охлаждает их спины, а дыхание медленно возвращается к норме, она благодарна ему за то, что они нашли время, чтобы исследовать свои тела и найти способы доставить друг другу удовольствие, прежде чем сделать этот последний шаг.