help me forget

Пробуждение было, мягко говоря, не из приятных: стоило только немного пошевелиться, как по всему телу, словно электрическими ударами, расползалась острая боль. Даже обычный свет резал глаза, будто ножом, и он всерьёз начинал побаиваться, что по лицу текут не слёзы, а кровь. Он, превозмогая боль, ощупал рукой прикроватный столик и, найдя там такую желанную бутылку спиртного, поспешил её в себя опрокинуть. На губы стекло пару жалких капель. Стекляшка тут же полетела в другой конец комнаты и, судя по звуку, разбилась. И чёрт с ней. Клаус простонал — то ли от очередного приступа боли, то ли от накатившего по трезвости отчаяния — и потёр лицо ладонями. — Ого, тебе плохо, как же неожиданно, правда? — раздался насмешливый голос прямо над ухом, и Четвёртый наотмашь ударил куда-то в воздух. — Заткни-ись, у меня голова сейчас расколется… — А вот если бы ты не употреблял… — нравоучительно начал призрак Бена, но брат вновь от него отмахнулся. — Пойми, дорогой, — Клаус приподнялся на руках, ожидая, когда мельтешащие перед глазами белые мошки, наконец, успокоятся, и взгляд сможет сфокусироваться на окружающем его мире, — я не хочу каждый день видеть твою рожу. — Или не только мою… — подметил призрак, направляясь вслед за покачивающимся Четвёртым. Верно: стоит Клаусу чуть дольше побыть трезвым, как его настигнут и другие призраки, которые тем более не дадут ему спокойно жить. Он ведь это имел в виду, да? А, в общем-то, неважно, сейчас бы найти, чем закинуться… И желательно побыстрее — на горизонте начал вырисовываться лишний для этого горизонта силуэт…

***

— Ты наконец-то научилась контролировать свою регенерацию, — констатировал Реджинальд Харгривз. «О, это ты меня так хвалишь? Ну что ж, па, не за что — это целиком и полностью твоя заслуга», — ядовито пронеслось в мыслях, но вслух она произнесла лишь: — Да, отец. — И не смотри на меня так. Это было нужно в первую очередь для тебя. «О, так это была забота?» — Да, отец. Я могу идти? — Реджинальд сухо кивнул, поднимая с пола заляпанные кровью бумажки — упали во время тренировки. Восемь поспешила наверх из подвала. В душ. Смыть с себя это всё и никогда не вспоминать. Решив продлить себе время «реабилитации», она набрала ванну, практически кипяток, и с наслаждением нырнула с головой. Вода перелилась через бортики и, кажется, залила вместе с полом и сброшенную рядом сменную одежду, но её это ни капли не волновало. Сейчас есть только она и её мысли. И никакой Второй, долбящий в дверь, ей не помешает. — Ну сколько можно?! Ты решила свариться?! — Исчезни! Это не единственная ванна в этом доме! — крикнула в ответ Восемь, тут же обратно уходя под воду с головой. За дверью что-то недовольно пробурчали — из под воды мало что можно было расслышать — однако в покое её оставили. Восьмая вынырнула и, прилизав волосы, чтобы те не липли на лицо, блаженно откинулась о бортик. Неужели она не заслужила отдых? После всех огнестрельных, ножевых и даже блядский смертельных вирусов в шприце? Нет, конечно, здорово, что теперь регенерация работает просто идеально, а не только, когда она при смерти, но стоило ли это того? Боль-то она чувствовала. Восемь вздохнула и, дабы отвлечься, начала отстукивать пальцами какой-то незамысловатый ритм. Ну, теперь-то с тренировками регенерации покончено. Определённо. Наверно. По крайней мере о них её оповещают заранее, по окончании последней, а так как в этот раз этого не произошло, то, быть может… Что ж, попытка абстрагироваться оказалась провальной, переходим к следующей — сон. Уж он-то точно беспроигрышный вариант. Был. Был беспроигрышным. Она и часа не проспала, как ей приснился кошмар, вырвавший её из сна. Заснуть снова не получалось — было до чёртиков страшно, хоть она даже и не могла вспомнить, что ей вообще снилось. Во тьме мерещились какие-то звуки и силуэты, из-за поднявшегося ветра дерево под окном так и норовило разбить стекло… в общем, всё было явно против её нормального здорового сна. Ещё немного помявшись, она решила выйти из комнаты и направиться в конец коридора, к её единственному, как казалось, спасению. — Не спишь? — Как видишь. У тебя что? Кошмар приснился? Восьмая сдавленно кивнула, всё ещё не решаясь зайти. Номер Четыре чуть подвинулся на кровати и откинул часть одеяла, приглашая девочку лечь рядом. Та тут же поспешила к нему. — Только лампу не выключай, — он кивнул на светильник на прикроватной тумбе и, дождавшись её кивка, откинулся на подушку, прикрывая глаза тыльной стороной руки. Восемь последовала его примеру и, сцепив руки в замок на груди, уставилась в потолок. Несомненно, стало в сто раз спокойнее, но сон всё ещё не шёл. Рядом заёрзали — Четвёртый перевернулся набок, подложив согнутую руку себе под голову. — Как ты? Восемь усмехнулась. — Кажется, на мне больше не будут тестировать остроту ножей, — она перевела взгляд на друга. Его поникший вид отбил всякое желание как-либо шутить на эту избитую тему. — А ты? Что-то случилось? — Молчание. — Тренировка, да? — снова тишина, но, судя по поджатым губам, она попала в точку. — Эй, мы обещали всё друг другу рассказывать, помнишь? — кивок. Он ещё немного помолчал, смотря куда-то сквозь. — Он повёл меня в морг, — наконец, начал он. — Полицейский морг. Заставил общаться… с ними… А потом рассказывать, что произошло и почему они… — он перевёл на неё взгляд, полный страха и отчаяния, — сейчас, в мыслях, он снова и снова переживал это. — Я видел… всё. Понимаешь, всё… размозженные головы, оторванные конечности… Они все хотели что-то сказать, лезли на меня… Это было… Восьмая в полутьме нашарила его руку и, переплетя пальцы, ободряюще сжала. Он сначала перевёл взгляд на их руки, потом на неё и, наконец, улыбнулся. — Мы обязательно отсюда сбежим, — Пообещала Восемь. Четвёртый не верил в эти слова, но он заставил себя ими жить. В конце концов, не будь у него цели, он бы определённо сошёл с ума ещё тогда. «Бедный, наивный Четвёртый… Если бы ты только знал». Аспирина не нашлось, зато в ящике стола ждал своего часа коньяк, который он тут же в себя влил.