Ласковый Волчонок

      В столовой тишина. Вожаки на вошедших омегу и альфу смотрят с интересом, Тэхён и Чонгук — с непониманием и удивлением. У дверей за руку стоят Минхёк и Джэхван — тот, кто сёк омегу в амбаре за отказ повиноваться прихоти Хэвона. У Тэхёна от страха под рёбрами сдавливает, он вжимается спиной в грудь обнявшего его мужчины и чувствует необходимость крикнуть хёну, что альфа опасен, что от него нужно держаться подальше и абсолютно точно нельзя держать за руку. Не отдаёт себе отчёт, что значит картина перед ним.       — Если вам есть что сказать, то не тяните, — нахмурившись, подаёт голос Хосок, и большинство присутствующих его поддерживает.       Тэхён видит, как Минхёк нервно облизывает губы, кидая на него странные взгляды и как будто не решаясь начать. Крепче сжимает руку стоящего рядом альфы и словно надеется, что тот начнёт первым. Джэхван действительно начинает.       — Я был тем, кто оставил первые такие шрамы на его спине.       Тэхён ощущает, как сжимается кулак альфы на его рубашке в районе живота.       — Накануне побега Тэхёна из стаи мы избили его по приказу Хэвона, — произносит альфа и смотрит на сидящего в среднем ряду Ёнмина, что в эту же секунду шипит раздражённое «предатель». — Мой младший брат… — неожиданно меняет тему в желании оправдать себя, — который скончался неделю назад, был тяжело болен, потерял из-за этого своего волка. В обмен на мою преданность и исполнение всех поручений Хэвон оплачивал лекарства, которые облегчали боли и хоть ненадолго, но продлевали его жизнь. Это огромные суммы… Я не мог иначе, Тэхён, — обращается он к омеге, надеясь хотя бы им быть понятым.       — Насколько нам известно, стая Хэвона бедствует. Откуда деньги на дорогостоящие препараты? — задаёт вполне уместный вопрос Хосок, а остальные кивают в согласии, ожидая ответов.       — В этом уверены почти все, включая большинство самих членов стаи. В действительности на его средства была возможность и отстроить остальным дома, обеспечив всем необходимым, и сделать так, чтобы никто ни в чём не нуждался. У Хэвона недвижимость по всей стране. Он незаконно и, разумеется, втайне от стаи торговал оружием.       Услышанное повергает в шок и пускает среди присутствующих бурную волну обсуждения. Дживон, всё ещё сдерживаемый Намджуном на всякий случай, затихает и лишь со злостью смотрит на пару оборотней, пока Тэхён не отрывает взгляда от Минхёка. Тот беспокойно переминается с ноги на ногу, нервно кусая губы, не знает, что сказать и как объяснить всё тому, кто без оглядки ему доверял, кто искренне любил его как одного из самых близких хёнов.       — Тэ, в тот день…       Тэхён чувствует подкатывающую к горлу тошноту. Он зажимает рот ладонью, чтобы сдержать болезненный вскрик от осознания. Вопрос, как Минхёк познакомился с альфой, которого до сих пор держит за руку, отпадает сам собой. В голове парня наконец всё встаёт на свои места, а оттого всё труднее сделать хотя бы намёк на полноценный вдох. Не может поверить, попросту не хочет этого делать. И совсем не контролирует крупные капли слёз, стекающие по щекам.       Руки Чонгука его гладят, пытаются успокоить, сам альфа не кидается на этих двоих только потому, что омега обязательно рухнет, если он отойдёт от него хотя бы на сантиметр. Парень вполуха слушает сбивчивый рассказ Минхёка о том, как он встретил истинного, как понял, насколько бессмысленна и беспочвенна была его ненависть, напрочь затуманившая разум, и обязательно порадовался бы за старшего омегу при любых других обстоятельствах. Сейчас из-за пожирающего чувства предательства невозможно связать и двух слов.       В голове всплывают улыбки Минхёка, который всегда приносил ему самые крупные и спелые ягоды из леса, который однажды заботливо бинтовал палец, по неосторожности порезанный Тэхёном на кухне. Он рассказывал ему кучу всего, много смеялся и обнимал, с ним было хорошо и комфортно, с ним Тэхён чувствовал себя в безопасности. И не подумал бы ничего заподозрить даже тогда, когда тот бросал его возле реки одного, прекрасно зная, что произойдёт через несколько минут.       Сам подстроил всё.       Наружу рвётся отчаянный вопль, омегу трясёт от тёплых воспоминаний и понимания, что всё от начала и до конца было ложью. Его обманывали, водили за нос, как маленького беспомощного волчонка, пользовались наивностью и доверием, которым располагали.       Тэхён предпочёл бы никогда этого не узнать.       Минхёк и Джэхван вдруг начинают приближаться к ещё больше задрожавшему омеге, которого Чонгук мгновенно закрывает собой. Смотрит на них с нескрываемым гневом и едва удерживает себя от непоправимого, пока омега обессиленно утыкается мокрым лицом ему между лопаток и вслепую находит ладонь, что тут же сжимает, насколько предоставляется возможным в его состоянии.       — Тэхён, мы не ждём, что ты простишь нас, но…       Омега не слушает. Собственная хватка неожиданно слабеет, голова становится тяжёлой, а пол будто уходит из-под ног. Он понимает, что падает, но ничего не может с этим поделать — тело словно перестало слушаться. В глазах темнеет, и последнее, что он успевает почувствовать перед погружением в темноту, — родные руки, тотчас же поймавшие его и уберёгшие от сильного удара.

***

      В висках болезненно пульсирует, в нос забирается запах дерева и лесных ягод. Медленно проведя по пересохшим губам языком, Тэхён разлепляет тяжёлые веки и несколько секунд смотрит на деревянный потолок, пока обзор ему не перекрывают взволнованные лица Чимина и Джихо. Омеги помогают ему сесть на кровати, пока парень параллельно пытается хоть что-нибудь вспомнить. Вспоминает абсолютно всё, отчего противные мурашки пробегают по позвоночнику, и он спешит схватить Чимина за запястье, из-за чего половина содержимого кружки, которую тот взял с тумбы, очевидно, для него, оказывается на покрывале.       — Чонгук. Что с Чонгуком? Где он?       Внимательно и с очевидным беспокойством смотрит на омег, бегая стеклянным взглядом от одного лица к другому и обратно. Подмечает, что глаза у них заплаканные, но на губах играют едва видимые улыбки. Тэхён не может сейчас понять, какие они, он вообще не может сейчас анализировать и рассуждать. Он просто хочет к Чонгуку.       — Он вышел только несколько минут назад. Нужно было проводить двух вожаков, которые не захотели задерживаться ещё на одну ночь, — говорит Джихо и мягко гладит встрепенувшегося мальчика по волосам.       Тэхён резко вскакивает, что не остаётся без последствий — его немного шатает, но, благо, Чимин успевает поймать за локоть прежде, чем он рухнул бы на пол.       — Не спеши, Тэ, — просит он, — выпей это, станет полегче, — протягивает всю ту же кружку, от которой парень, не задумываясь, отмахивается.       — Не хочу. Мне нужно к Чонгуку. — Он осторожно выпутывается из несильной хватки омеги и спешит к выходу из дома, по пути чуть не сбивая волчонка с ног. Останавливается, присаживаясь на корточки и прося прощения, но Минхо и не думал на него злиться: утыкается мокрым носом в протянутую ладонь и лижет, пока омега целует его между мохнатых ушек.       Парень, ещё раз чмокнув малыша, отстраняется и направляется к выходу. С силой толкает дверь, сразу же наполняя лёгкие вечерним воздухом и осматривается в поисках своего альфы. На улице слишком много оборотней. Он видит и вожаков, и членов своей прежней стаи — в основном омег и их волчат. Многие замечают его, слегка улыбаются и склоняют голову в почтении, чем удивляют, но мыслей этим не занимают. Он продолжает выискивать взглядом родную фигуру, но у него не получается, отчего хочется зареветь в голос. Чувствует его присутствие, но не видит, и это выводит.       — Чонгук! — не выдержав, выкрикивает встревоженный омега.       В следующее мгновение он наблюдает, как толпа расступается, наконец являя его взору Чонгука, до этого, кажется, беседующего о чём-то с Хосоком. Альфа смотрит на него, улыбаясь, раскидывает руки в стороны и уже было собирается двинуться в сторону своей пары, но Тэхён налетает на него раньше, чем он успевает сделать хотя бы шаг. Омега обвивает его и руками, и ногами, громко всхлипывает и принимается покрывать поцелуями лицо несопротивляющегося мужчины.       — Ты в порядке? Они тебя не обижали? Нам придётся переехать в город? Прости, мне так хотелось быть рядом… — Он бы обязательно продолжил бессвязно тараторить, но Чонгук мягко прерывает его, накрывая искусанные в переживаниях губы своими.       Тэхён мгновенно расслабляется, на поцелуй тут же отвечает, гладя затылок мужчины и немного путаясь пальцами в чёрных волосах. Пускает слёзы от облегчения, потому что только сейчас все приветливые улыбки, приятная атмосфера и заплаканные от счастья лица Чимина и Джихо складываются в один вывод.       — Всё хорошо, — отпрянув, подтверждает этот вывод Чонгук и снова улыбается, бережно убирая отросшую чёлку с мокрых глаз омеги кончиком пальца, — у нас всё хорошо, Тэ. — Трепетно целует в нос и гладит талию, за которую крепко держит повисшего на нём мальчика. — И меня никто не обижал, — нарочито серьёзно говорит он, но Тэхён отчётливо видит в глазах напротив яркие смешинки, — кто посмел бы, зная, что у меня такой грозный омега?       Этот омега слышит добрые смешки с разных сторон, еле отрывается от разглядывания любимых черт и видит улыбки, которыми их награждают все вокруг. Смущается тут же, вспоминая, в какой позе находится и что только что делал на виду у стольких глаз. Слезает быстренько с довольного Чонгука и прячет лицо у того на груди, не позволяя никому смотреть на свои пылающие щёки.       Он обязательно узнает подробности позже, сейчас ему достаточно просто слов альфы о том, что всё в порядке. Омега верит, чувствует, трётся носом о крепкую грудь и бормочет о том, что не хочет просыпаться, если это сон. Покойный Хэвон, неожиданно заявившиеся на сэндо рука об руку Минхёк и Джэхван, строгие взгляды вожаков, большинство из которых сейчас сдержанно им улыбаются, разгневанный Дживон — всё кажется уже далёким прошлым или вообще никогда не существовавшим, и только ещё немного саднящие шрамы на спине подтверждают, что всё происходило в реальности. Тэхён тихо шмыгает носом, стоит так достаточно долго и ещё простоял бы, если бы не голос альфы, прервавший взбудораженный лепет.       — Дай мне руку, — целуя в макушку, просит Чонгук, чем заставляет парня в непонимании отстраниться.       — Вот, — послушно протягивает, наблюдая, как старший что-то ищет в кармане джинсовых шорт.       Золотое колечко оказывается на безымянном пальце омеги раньше, чем он успевает догадаться.       — Станешь моим мужем? — шепчет Чонгук, аккуратно обнимая мальчика за талию.       Тэхён переводит удивлённый взгляд со своей руки на улыбающегося ему мужчину и обратно, глупо рот раскрывает в желании что-то сказать, но не может. Ощущение, будто пролежал без сознания не несколько часов, а месяцев, ведь не бывает так, чтобы в один миг всё хорошо стало. Раздумывал над различными вариантами завершения сегодняшнего дня, но такого определённо не ожидал. Он чувствует себя так, будто вскочил в холодном поту посреди ночи из-за приснившегося кошмара, а его погладили по голове и уверили, что всё в порядке и на самом деле ничего не произошло.       — Волчонок, помнится, ты горячо обещал мне согласиться, когда я предложу, — так и не дождавшись ответа от потрясённого парня, напоминает альфа.       — Я и не отказываюсь… Я согласен! Согласен… — шепчет омега и губу закусывает, чтоб та не дрожала. — Но… Чонгук.       — Я расскажу всё, что ты пропустил, но попозже, малыш. Сейчас это неважно. Смотри, — кивает куда-то за спину Тэхёна и разворачивает его, обнимая и укладывая подбородок на русую макушку, — все остались, чтобы поздравить нас с помолвкой.       Чувствуя, как внутри расползается спокойствие вкупе с лёгкой дрожью от только что сделанного предложения, Тэхён смотрит на стаю в свете вечерних фонарей. Только сейчас замечает разноцветные огоньки гирлянд, что обвивают деревья. Когда только успели… Омега во все глаза разглядывает внезапно окруживший его праздник, головой вертит, пока не натыкается на Намджуна и Джина, прижавшихся друг к другу.       — Они целуются! — развернувшись обратно к своему альфе, доверительно шепчет Тэхён, будто это что-то крайне невероятное и секретное, против воли покрываясь румянцем. Удивлён, растерян и совсем не ожидал.       — Чего и вам советуем! — слышится довольный смешок Сокджина, а Тэхён едва сам себя по лбу не шлёпает за то, что периодически забывает про идеальный слух оборотней. — Тебя замуж позвали, а вы ещё не отметили это дело крепким поцелуем.       — И правда, волчонок, — хмыкает Чонгук, цепляя пальцами подбородок парня, — непорядок.       Омега даже пискнуть не успевает, как его в следующую секунду вовлекают в сладкий поцелуй у всех на глазах.

***

      — После того, как Джэхван раскрыл истинное лицо Хэвона, рассказав не только про все те ужасные вещи, которые он творил в отношении тебя, но и всей стаи, многие вожаки поменяли мнение на его счёт.       В тусклом свете ночника, стоящего на прикроватной тумбе, голос Чонгука звучит мягко и размеренно. Тот с прозрачным удовольствием перебирает влажные после бани кудряшки омеги, что прижимается щекой к его груди и внимательно слушает, млея, когда мужчина несильно накручивает прядки на пальцы.       — Тебя оправдали?       — У каждого из них есть семья, Тэхён, любимый омега. Каждый из них отдавал себе отчёт, что поступил бы абсолютно так же, будь они на моём месте. — Альфа берёт ладошку, до этого медленно блуждающую по его торсу, и целует подушечку каждого пальца, после чего укладывает на свою щёку, ластясь самым настоящим котёнком, будто и не серьёзный вожак вовсе. — К тому же о Хэвоне всплыло то, за что его загрызла бы собственная стая без каких-либо последствий.       — О чём ты?       Чонгук на секунду жмурится, прекрасно зная реакцию, которая не заставит себя ждать после озвученного. Жалеет даже о последних сказанных словах, ведь и без того можно было обойтись, но взволнованно-заинтересованные глаза уже смотрят пытливо и ждут пояснений.       — Убийство собственных родителей, как и детей, — единственное, что по волчьему закону карается смертью.       Слёзы мгновенно обжигают недавно распаренные щёки. Омега бесшумно плачет, осознавая смысл произнесённых слов.       — Выходит, Бонгу всё-таки умер не своей смертью…       — Джэхван рассказал. Только не вздумай винить себя, волчонок, — предугадав бесконтрольный поток самобичевания, шепчет Чонгук, мокрые дорожки бережно стирает и целует в лоб, прижимая к себе. — Я знаю, где его похоронили, если хочешь, мы можем сходить к нему вместе, м?       Тэхён кивает и сам слёзы вытирает, стараясь успокоиться. За Бонгу болит сердце, и парень даже подумать боится, что это произошло на следующий день после его побега. Собственный сын стал палачом за помощь беззащитному мальчику, за искреннее желание, чтобы у того всё было хорошо. Пока Тэхён приятно задыхался из-за дел сердечных, влюбляясь в вожака и наконец чувствуя, что действительно живёт, пожилой омега мог долго и мучительно встречать смерть от руки своего ребёнка…       — А как же Дживон? — желая отвлечься от тёмных мыслей, задаёт следующий вопрос омега.       — Он отступился от обвинений сразу, как ему пообещали, что половина имущества Хэвона перейдёт к нему и его стае. Он сам признался, что все эти годы брат спонсировал его.       Это вполне объясняет его ярое желание добиться обвинения Чонгука…       — Тебя правда не накажут? — тихо уточняет в сотый раз Тэхён, всё ещё с трудом веря, что только утром трясся хлеще осинового листа, а сейчас лежит в объятиях, слушает пропущенную историю и знает, что она обязательно будет с хорошим концом.       — Разве что придётся взять ответственность за оставленную без вожака стаю.       — Это наказание? — удивляется парень, и Чонгук понимающе хмыкает.       — С какой стороны посмотреть, волчонок, — нежно улыбается ему и снова целует в лоб перед тем, как продолжить. — Разумеется, здесь ничего ужасного, но в любом случае это огромный труд как для нас с тобой, так и для каждого члена обеих стай. Не все готовы мириться с вынесенным для меня решением, не все готовы к переменам. Объединение стай — это конфликты, стычки, внесение изменений в установленные порядки. Нужно подумать о размещении, пока постоянное жильё будет строиться, а построить его нужно успеть к холодам. Будет много дел и забот, и один я не справлюсь, Тэ, — с явным намёком в интонации произносит альфа, глядя на то, как его омега часто кивает.       — Я буду помогать. Я всё-всё сделаю, Чонгук. Никто не засомневается в решении тебя оправдать! — с уверенностью заявляет и целует растянутые в улыбке губы.       — Мой волчонок, — выдыхает альфа и прижимает к себе, — мой муж.       — Ещё ведь нет, — хихикает омега, слабо уворачиваясь от щекотных поцелуев за ушком.       — У нас уже метки, малыш, так что считай, что да. Обряд венчания в стае и формальность в загсе — лишь приятное дополнение, — между влажными чмоками в плечо мурчит Чонгук, медленно и почти незаметно подминая мальчика под себя.       — А Минхёк и Джэхван? Они… — вдруг вспоминает парень, отрывая мужчину от ненавязчивых ласк.       — Видимо, познакомились уже после того, как ты оказался у Хэвона, — задумчиво тянет Чонгук, опёршись на локоть сбоку от головы омеги. — Они истинные, — хмыкает, стараясь не выдавать своей не утихшей злости на тех, кто чуть не сломал жизнь его мальчику. — Я же говорил тебе, что любое, даже самое нездоровое, увлечение меркнет, когда встречаешь свою пару. Вот и Минхёк только тогда понял, что сотворил…       — Что с ними будет?       — Вожаки справедливо рассудили, что правильно будет оставить решение за тобой — тем, кто больше всего от них пострадал. Поэтому ты скажешь, что с ними будет, Тэ. Пока что они в той стае…       — Не хочу их видеть. Больше никогда, — перебивает Тэхён и жмурится, пытаясь унять накатившую тревогу. — Не хочу жить здесь с ними. Пожалуйста, Чонгук.       Он не будет настаивать на их изгнании или ещё каком-то наказании. Будет достаточно и того, если они найдут себе другую стаю.       — Разумеется, маленький, — тихо говорит альфа и осторожно переплетает их пальцы, чуть сжимая, — ты слишком добрый для этого мира.       — Я не добрый…       — Очень добрый, — возражает и трётся своим носом о чужой, — а ещё самый милый и ласковый, знал?       Тэхён на вопрос не отвечает — он отвечает на поцелуй, за ним последующий. Вожак ласкает малиновые губы медленно, тягуче, пока его ладонь неторопливо скользит вниз мягкими поглаживаниями и ложится на бедро, скрытое тонкой тканью пижамных штанов. Омега охает.       — Намджун же на втором этаже… всё услышит… — как можно тише шепчет он, рассматривая хитрую улыбку своего мужчины. — Чонгук… — шумно выдыхает, когда влажный язык проходится по пульсирующей венке совсем рядом с недавно поставленной меткой.       — Он ночует сегодня в доме Джина, — сообщает альфа и улыбается совсем по-ребячески, глядя на вытянувшиеся в понимающем «о» пухлые губы. — Предлагаю заняться тем же, чем, очевидно, и они, — заговорщически шепчет и коротко целует. — Как думаешь, нам можно до свадьбы?       За дурацкую отсылку к первому поцелую омеги Чонгук получает шлепок по плечу и обиженное «эй», отчего только больше забавляется. Долго скалиться ему не позволяют — тянут на себя и впиваются требовательным поцелуем.       — Только если ты хочешь… — неловко посмеивается Тэхён, отстранившись и тяжело дыша.       — Всегда, волчонок.