***
Вечером того же дня агентство было закрыто на все замки. Все шторы были задернуты, почтовый ящик заперт на ключ, окна тоже. Лишь полностью отгородившись, они могли себя обезопасить от лишнего внимания — откуда-то всем были известны подробности суда, и это породило кучу вопросов, но Нортон ненавидел лишнюю суету, Эмма могла слишком разойтись в разговоре с доставучим журналистом, а Вайт… это Вайт. Он их боится. Свет еще горел, никто не собирался ложиться спать. Нортон сидел за столом, разгребая оставшиеся документы по делам Наиба и дожевывая последнюю ручку в доме. Эмма писала что-то в универ, пытаясь отпроситься еще на пару дней, а Вайт снова и снова заглядывал в хрустальный шар, пока в раковине размораживались сверчки для Брук. Музыка не играла, только тихо шумел телевизор на фоне и клацала компьютерная мышка. В агентстве было непривычно пусто. Наиб никогда не был душой компании, но без него пропало что-то фундаментальное, что-то жизненно необходимое, и в каждой вещи, каждом жесте чувствовался этот недостаток: в том, как Эмма забывается и останавливается у его комнаты, чтобы потом пройти мимо, в том, как Нортон до сих пор спит у него на кровати каждую ночь. В том, как Вайт, пытаясь разрядить обстановку, раз за разом терпит неудачу. Это лежало глубже, чем было в его силах, как бы он ни старался. Нортон потянулся, откладывая последний файл, и с наслаждением размял шею. Все его тело протестовало против такого количества бумажной работы, но нужно было успеть все сделать до суда. Теперь ему ничего не мешает и глаза не мозолит. Он встал, пытаясь игнорировать боль в спине, и оглянулся. Эмма все еще была занята и в наушниках, Вайт очень встревоженно пялился в шар, поджав губы и нахмурившись. Пальцы, касающиеся хрусталя, слегка подрагивали. — Ну, увидел что-нибудь? — Нортон подошел и сел рядом, спрашивая со смешком. Вайт промолчал. Потом резко дернул головой и отпрянул, словно увиденное его оттолкнуло. — Ничего, — быстро ответил он, отодвигая шар подальше. — Колись. — Ничего! — Вайт всплеснул руками. — Правда. Там ничего не было. — И ты поэтому сидишь как на иголках? — Да, потому что там не было ничего! — Нортон впервые видел Вайта таким раздраженным — он раньше никогда не повышал голос. — Ничего полезного! Совсем! С тем же успехом я мог бы вообще не предсказывать будущее, если это бесполезно и еще ни разу не помогало! Эмма сняла наушники и удивленно посмотрела на Вайта, потом с немым вопросом на Нортона. Тот пожал плечами, ошарашенный не меньше. — Если бы я мог делать хотя бы это, но нет! Буквально единственное, что я умею, и… — он затих, делая неровный вдох, — и ничего. Только сейчас у них появилось осознание, насколько же они на самом деле устали за эти дни. Каждый день пытаясь заполнить пустоту работой, учебой или расследованием, они совсем забыли дать себе хотя бы маленькую передышку. По итогу снежный ком из тревоги был обязан их накрыть — кого-то раньше, кого-то позже. Вайт глубоко вздохнул и встал из-за стола. — Я к себе. — Стой, — Эмма подбежала и быстро обняла его, отпустив прежде, чем он понял. — Выходи потом в гостиную, ладно? Посмотрим… чего-нибудь. Как раньше. Вайт пристыженно смял в пальцах кисточку на шарфе и кивнул. Ему тут же стало неловко за свое поведение, когда Эмма так мягко ему улыбнулась. Нортон проводил его взглядом и тяжело вздохнул. — Знал бы Наиб, как мы тут из-за него переживаем, — пробормотал он. Эмма хмыкнула, соглашаясь. — Он бы сказал, что мы зря мотаем нервы. — И выгнал бы нас спать. Они посмеялись. Как выяснилось, скучать легче вместе. — Я тоже пойду. Устал, как собака, — Нортон зевнул и направился к лестнице. — Ты что будешь делать? — Сдам домашку, чтоб меня потом отпустили на суд, и подожду Вайта, — она пожала плечами. — Если выйдет — посмотрим фильм, если нет — пойду спать. — Долго не сидите. — Конечно, пап. Нортон резко обернулся, лишь чтобы встретить ехидную улыбку Эммы, пока та надевает наушники. Он пару секунд молча смотрел на нее, растерянный, а потом махнул рукой и пошел к себе. С этими детьми никакого покоя. Особенно когда Наиба рядом нет.***
Нортон вышел за дверь и прислушался. Тихо мурлыкал телевизор из гостиной, но больше ничего. Ни разговоров, ни шорохов. Значит, они уже спят. Это хорошо. Он тихо прошел дальше, замечая торчащую из-за спинки дивана макушку Вайта, а рядом на подлокотнике — мирно спящую Брук. Та, естественно, услышала шаги и повернула голову, сонно моргая, но не издала ни звука, увидев, что это свои. Убедившись, Нортон спустился по лестнице в агентство, ступая настолько аккуратно, насколько мог — чертовы половицы в этом месте вечно скрипели. Послышался знакомый шорох, и почти на выходе Нортона остановила Брук. Она села на стойку для курток, молча за ним наблюдая. — Слушай, у меня нет времени. Иди там… лети спать, в общем. Сова склонила голову набок. Нортон вспомнил о сверчках, которые так и остались размораживаться в раковине, и принес ей одного с кухни, лишь бы она не начала свою песню, пока он пытается по-тихому сбежать. Брук приняла угощение с радостью и мигом проглотила насекомое. — Вот так вот. Хорошая девочка, — Нортон слегка почесал ее макушку. К его удивлению, сова приняла этот жест довольно мирно, клювом потершись об его руку. Наверное, это хороший знак. Провозившись пару минут с ключами, он вышел через черный ход и запер дверь. На ходу разблокировав машину, он остановился, внимательно следя за светом в окнах — все еще никого. Тогда Нортон облегченно выдохнул, думая, что первый пункт его плана удался, и сел за руль. Он отъехал от агентства. Машина все еще его не слушалась после долгого периода без практики, но по крайней мере он мог доехать туда, куда ему нужно, по безлюдным ночным трассам. Когда он выехал на более-менее прямую дорогу, план сам собой начал прокручиваться в его голове. Должно получиться. Обязано. Иначе… — Включишь радио? Нортон чертыхнулся — машину резко мотнуло в сторону, но он успел вернуть себе управление прежде, чем они съехали в канаву или врезались в фонарный столб. — Эмма, какого хуя- Он затормозил у обочины и обернулся. Эмма лежала на заднем сидении, играя во что-то в телефоне. Она посмотрела на него так, будто ничего странного вообще не происходит. — Эмма. Блять, — Нортон выдохнул, чувствуя, как сердце все еще колотится, — что ты тут делаешь? — Расскажу потом Наибу, что ты материшься при мне. — Эмма. — Ты думал, я отпущу тебя одного? — она перелезла на переднее сидение. — Я не дам тебе веселиться без меня, не надейся. — Я не могу взять тебя с собой. — Почему? — Это опасно! — Нортон, — ее тон стал серьезным настолько резко, что он опешил, — я работала под прикрытием, расследовала убийство на острове сектантов и выросла в самом неблагополучном районе города. Ты правда думаешь, что я не могу за себя постоять? Нортон не нашел, что на это ответить. Его тревогу это не убавило, но Эмма была упрямой почти так же, как он сам, значит, спорить бесполезно и они только время потеряют. — Наиб меня убьет, — пробормотал он, снимая машину с ручника. Эмма хихикнула, откидываясь на сидении. Они ехали пару минут молча, пока Нортон кое-что не заметил. — Это что, его футболка? Эмма опустила взгляд на вещь и кивнула. Она явно была ей большой — огромная серая футболка с принтом льва. Наверное, даже самому Наибу она была не по размеру. — Ага. — Откуда она у него вообще? Он же только в рубашках ходит. — Я купила, — девушка пожала плечами. — Но он редко ее носит, поэтому теперь она моя. Нортон хмыкнул. Было даже немного завидно — сам-то он не может таскать его вещи. Эмма тоже скучала — по-своему, тихо, улыбаясь и подбадривая всех вокруг. Она не теряла лица и не впадала в уныние, хотя ей тоже было тяжело. Наиб был важен для нее так же, как и для Нортона, но она была несомненно сильнее — или, по крайней мере, оптимистичнее. — Я думал, вы оба спите в гостиной. — Это Вайт после таблеток быстро заснул. А потом я услышала, как ты поднимаешься на кухню за сверчками, и решила проследить. Нортон свистнул, впечатленный. — Ты будешь хорошим детективом. Эмма гордо усмехнулась. — Спасибо. Но он знал, что она хотела бы это услышать не от него. Когда они приехали, выходя из машины, Эмма спросила: — А у нас есть что-то, какой-то план Б? — Ты думаешь, у меня был план А? — Ага, видишь! Вот почему Наиб просил меня присмотреть за тобой. Нортон оглянулся на нее, не веря своим ушам. — Он… тебя попросил? — он не знал, что чувствовать по этому поводу. Эмма кивнула, застегивая куртку под горло — ветер завывал немилосердно. — Он просто волнуется за тебя. — Не стоит, — Нортон отвернулся. — Пусть лучше волнуется за себя. Они вошли в морг. Несмотря на то, что уже была поздняя ночь, входная дверь оказалась открыта, а охранника не было на месте, и это было подозрительно. Легко пройдя вперед, они тревожно переглянулись. — Думаешь, тут кто-то есть? Нортон покачал головой. — Скорее всего, — он махнул рукой, чтобы Эмма держалась рядом. — Идем. Они шли вдоль темного коридора настолько тихо, насколько могли, но каждый их шаг все равно отдавался эхом в пустом помещении — скрип ботинок и легкий стук кроссовок. Почти все кабинеты на их пути были закрыты, кроме одного, который был открыт нараспашку и где горел свет. Оттуда слышались приглушенные разговоры, клацание клавиатуры и шорохи бумаг. — Что дальше? — Эмма дернула Нортона за рукав. Он задумался, прикусив щеку. — У тебя лицензия с собой? Она достала из кармана удостоверение. Эмма была лишь стажером пока что, поэтому полноценной лицензии не имела, но какая-то связь с работой детектива все же была задокументирована. — Этого хватит? — Сейчас проверим, — мрачно прошептал Нортон, выпрямился и подошел к двери, прочищая горло. — Добрый вечер, джентльмены. Пара человек, сидящие за столом, тут же вскочили. Они явно не ожидали гостей и выглядели застигнутыми врасплох. Это хорошо. — Детективное агентство «Орфей», — в игру вступила Эмма, вытаскивая из кармана удостоверение. Мужчины переглянулись. Один из них, тот, который был в белом халате, пригляделся к удостоверению. — Вы стажер, — гаркнул он. — А я адвокат, — Нортон оттянул Эмму за куртку подальше, — и она имеет право тут быть. Мы бы хотели взглянуть на экспертизу по делу DL-6. — Я боюсь, ее уже забрали в качестве улики, — тот, что был в рубашке, выглядел менее уверенным, но не отставал. Что ж, в эту игру могут играть четверо. — Но вы ведь знаете, что морг обязательно оставляет копию, — Нортон старался звучать непринужденно и вежливо, но внутри будто нарастала сигнализация. — Мы хотим на нее взглянуть. Вы ведь не станете мешать расследованию? Мужчины вновь напряженно переглянулись. Тот, что в халате, окинул рукой стеллаж с папками и файлами. — Конечно, мы не станем, — медленно проговорил он. Эмма вместе с ним прошла к стеллажу, Нортон остался на месте. Что-то было нечисто. Что-то было не так. Пока они искали экспертизу, он не мог успокоиться, все время наблюдая за этими двумя. «Это паранойя, — подумал Нортон, — или правда что-то?..» — Похоже, копии еще нет, — наигранно вздохнул парень, стоящий рядом с Эммой. — Почему же? — она ловко залезла рукой за стопку файлов, выуживая еще один. — Мы ведь еще этот не проверили. Краем глаза Нортон заметил, как оставшийся у стола мужчина роется в кармане своего пиджака. Что-то сверкнуло стальным блеском — знакомым блеском, подумал Нортон, с ужасом узнавая пистолет, — и прежде, чем тот успел что-либо сделать, его внезапно повалили на пол. — Эмма, осторожно! Девушка резко оборачивается, выуживая из кармана выкидной нож, но, что происходило дальше, Нортон уже не мог видеть — его соперник стал брыкаться, пытаясь его сбросить, одновременно стараясь достать до пистолета. Нортон откинул его ногой подальше, удерживая мужчину на полу, но тот не унимался — со стола полетели бумаги, мешая сосредоточиться, он почти вырвался и снова метнулся в сторону пистолета. Эмма не давала второму прийти ему на помощь, но и сама помочь не могла, пытаясь маневрировать между стеллажами и уходить от прямой драки. Его руки почти дотянулись до пистолета, когда Нортон с размаху наступил ему на кисть, ударил по лицу и, схватив за плечо, отбросил в сторону. Мужчина вскрикнул, ударившись о стеллаж, и отполз назад, держась за предплечье — видимо, повредил, — стеллаж же покачнулся и придавил его сверху, не давая подняться. Нортон обернулся, выискивая Эмму, как раз чтобы увидеть, как мужчина выбивает нож из ее рук, перехватывает и подносит к тонкой шее. Тело действовало само, инстинктивно, рефлекторно — и он схватил с пола пистолет, наставляя его на человека с ножом. — Стоять! Тот развернулся, удерживая ее за волосы. Оба тяжело дышали. Эмма виновато смотрела на Нортона, стараясь не касаться кожей острия, а потом заметила в его дрожащих руках пистолет и ее глаза расширились. — Нортон, ты- Мужчина отдернул ее, чтобы она не разговаривала, и она затихла, с тревогой теперь наблюдая за происходящим. Нортон чувствовал себя так, словно его сейчас вырвет. Пистолет дрожал в его руках, как бы крепко он в него ни вцепился, — знакомый холод, слишком знакомый — и тошнота накатывала все сильнее и сильнее. Он тяжело сглотнул, почти задыхаясь, и прохрипел: — Отпусти ее. Мужчина покачал головой. Лицо его не выражало никакого страха или хотя бы насмешки — словно он просто делал свою работу. — Уничтожь экспертизу, и отпущу. Нортон почувствовал, как все вокруг начинает вращаться, и только лишь умоляющий взгляд Эммы удерживал его на ногах. Его трясло, ладони вспотели, воздуха не хватало, но он заставлял себя стоять здесь и держать пистолет, хотя всё разваливалось и повторялось, прямо как тогда. Это было так знакомо — до потемнения в глазах. — Нортон, дыши, — одними губами произнесла Эмма, видя, насколько он бледный, но он не смог ничего разобрать из-за шума собственного сердца. Она отбрыкнулась, и им пришлось отойти на полшага назад, почти к стеллажу. Нортон прикусил щеку — мысли не собирались в кучу, как бы он ни старался, все его существо было в ужасе от ощущения того, как металл нагревается от его кожи. У него не было плана на такой случай. — Давай… договоримся, — выдавил он, борясь с тошнотой и головокружением. — Отпусти ее, и я… не стану в тебя стрелять. Они снова отошли на полшага. — Ты еле на ногах держишься, — заметил мужчина, хладнокровно прижимая лезвие к шее. — Не торгуйся и положи пистолет. Прежде чем Нортон успел что-либо придумать, Эмма резко повалилась назад — они оба упали, сбив собой стеллаж, заставленный документами и приборами, полетели бумаги, осколки стекла и канцелярия. Мужчина, застигнутый врасплох, выпустил из рук нож, и Эмма тут же воспользовалась этим моментом, вырываясь из его хватки. Нортон за секунду оказался рядом и ударил его рукояткой пистолета по голове. Пару минут они стояли, пытаясь отдышаться. Эмма первой пришла в себя, ощупала горло и осмотрелась, выискивая файл с экспертизой. Пришлось немного разгрести сваленные в кучу бумаги. Найдя нужный файл на поваленном стеллаже, она спрятала его под куртку. — Нортон, идем, н-нам нужно уходить. Она обернулась и застыла, увидев, как он сползает по стене, не в состоянии сделать ни вдоха. — Нортон! Эмма бросилась к нему, удерживая за плечи. Он чувствовал себя так, словно у него сейчас разорвутся легкие, или остановится сердце, или все сразу — он правда пытался взять себя в руки, но его накрывало снова и снова, он даже не чувствовал, как Эмма пытается его поднять, и не слышал ее слов, бесконечно пытаясь перестать чувствовать пистолет в пустых руках. Это было похоже на кошмар. Он даже не выстрелил, но всё вернулось к нему, словно этих лет и попыток забыть не было, и он задыхался, привалившись к стене, просто от того, что не мог этого вынести. Когда звон в ушах начал стихать, а дыхание выровнялось, он услышал, как Эмма плачет, уткнувшись ему в спину. — П-пожалуйста, пожалуйста, я тебя не утащу, пожалуйста, вставай, ну же, Нортон, нам нужно- нужно уходить… Его все еще трясло, когда он дотронулся до ее руки. Голова была легкая, будто ватная, и слабость разлилась по телу. — Я встану, — прохрипел Нортон. — Просто- дай мне минуту. Он медленно поднялся с помощью Эммы и, держась за стену, двинулся к выходу. Им действительно следовало отсюда убраться. — Где ключи? — спросила Эмма, когда они подходили к машине. — В кармане, — отстраненно ответил Нортон. — Тебе зачем? — Ты не будешь вести машину в таком состоянии. У него даже не было сил поспорить. Когда он попытался достать ключи из кармана, они лишь выскочили из дрожащих пальцев и упали на землю. Эмма подняла их, открыла двери, и они сели в машину, наконец чувствуя себя в безопасности. Нортон оглядел Эмму с ног до головы и в ужасе застыл, увидев кровь на ее шее. — Эмма, ты- — Нет-нет, все хорошо, это не моя, — она подняла руку с ножом, на котором кровь уже потемнела. — Этот придурок порезал руку, пока падал. Нортон судорожно вздохнул и провел ладонью по лицу. Дрожь его не отпускала. — Не делай так больше, — он посмотрел на Эмму так, словно был в шаге от слез. — Прошу. Она кивнула, поджав губы, явно сдерживаясь, чтобы снова не заплакать. — Хорошо.***
С парковкой у Эммы было еще хуже, чем у Нортона. Они молча доехали до агентства, молча вылезли из машины и молча зашли, не ожидая, что внутри будет гореть свет. Посреди комнаты стоял заспанный Вайт, но сон сразу слетел, как только он их увидел — парень ахнул, прикрыв рот ладонью. — Что- что вы- что с вами случилось?! Эмма оглянулась на Нортона, который за всю дорогу не произнес ни слова и сейчас просто смотрел на Вайта отсутствующим взглядом, будто не находился разумом здесь. Она вдруг почувствовала, что у нее совсем нет сил для того, чтобы всё рассказать. — Нам сейчас… наверное, нужна твоя помощь, — всхлипнула Эмма, давая волю слезам. Вайт спохватился, бросился сначала в сторону, а потом к ним, взял обоих под руки и повел наверх, в гостиную. Там он усадил их на диван и побежал за аптечкой, а вернувшись, стал обрабатывать все ссадины, синяки и царапины, полученные в драке. Эмма не могла перестать плакать. Ее лицо было в царапинах от мелких осколков, которые посыпались, когда они опрокинули тот стеллаж, на предплечье наливался синяк, а глаза уже были красными от слез. Вайт обработал все ранки и аккуратно стер чужую кровь с шеи, ни о чем не спрашивая, хотя было видно, как ему тревожно. Потом настала очередь Нортона, но тот был почти что цел, за исключением разбитых костяшек. Он не сказал ни слова с тех пор, как они пришли. Вайт взял его за руку, стянул грязную перчатку и стал дезинфицировать ссадины, внимательно за ним наблюдая, но Нортон будто даже не чувствовал — его лицо как застыло. От этого молчания становилось страшно. — Скажи хоть что-нибудь, — сдавленным голосом попросил Вайт, бинтуя его руку. Он никогда раньше не видел его таким, насколько бы ни было плохо, насколько бы разбитым он ни возвращался с работы — даже в тот день, когда Наиба задержали, такого не было, и Вайт был в ужасе. Он не знал, что с этим делать и как помочь. Нортон вздохнул, немного возвращаясь в реальность. — Прости. Я в порядке. Вайт поджал губы, завязывая бинт на ладони. Он чувствовал его машинальную, выверенную ложь, но не смел сейчас докапываться до правды. Вместо этого он обнял их, стоя перед ними коленями на полу. — Зачем вы так? — его голос дрожал. — Это- это ведь было опасно, что бы вы ни задумали. А если бы что-то случилось? Что бы я без вас делал? Эмма уткнулась ему в плечо, обнимая в ответ. Нортон лишь слабо погладил его по спине, не имея сил на большее. Какое-то время Вайт чисто физически не мог их отпустить — словно они тут же исчезнут или рассыпятся, разойдутся по швам, как куклы. Лишь спустя пару минут он нехотя отстранился и шмыгнул носом, беря ситуацию в свои руки. — Вам нужно отдохнуть. Мы ведь сможем поговорить об этом утром, да? Эмма кивнула, вытирая слезы запястьем. Нортон ничего не ответил. У них получилось, но цена, как и всегда, оказалась слишком высокой.***
С утра они повезли экспертизу единственному человеку, который мог воспользоваться ею в сегодняшнем суде. Нортон размял ноющую шею — они вчера так и уснули втроем на диване, не найдя в себе силы разойтись по комнатам. По крайней мере никто не чувствовал себя одиноко этой ночью, хотя даже Вайт жаловался на спину — они с Эммой привалились к нему с боков, отрезая все пути отступления и не давая возможности нормально поспать, ведь он слишком хороший, чтобы после такого их разбудить. В который раз тишину этого дома нарушает громкий стук в дверь. Меньше чем через минуту им открыл заспанный, недовольный Фредди с огромной кружкой кофе в руке. При взгляде на Нортона ему бы поплохело и так, но потом он заглянул ему за спину, замечая Вайта и Эмму, и тогда совсем потерял всякую надежду на нормальное утро. — Выглядишь ужасно, Кэмпбелл. Я надеюсь, у тебя что-то срочное, — он развернулся и ушел внутрь, подзывая их за собой. — Но спасибо и на том, что не приложил об стену. — О чем он говорит? — шепотом спросил Вайт. — Ни о чем, забей, — Нортон прошел вперед и они вновь расположились за знакомым столом. Документы снова разлетелись веером, и Фредди начал внимательно читать. — Что вы мне принесли? Эта экспертиза уже есть в суде. — Глазами посмотри, — огрызнулся Нортон, пальцем указывая на нужную строчку. — Это настоящая экспертиза. Заявленный погибший скончался вовсе не от пули, а от сердечного приступа, почти девятью часами ранее. — Это значит, что… — Наиба правда подставили, — добавила Эмма. Фредди еще раз пробежал глазами по документу. То ли кофе начал действовать, то ли что-то в прочитанном его очень напрягло, но он вдруг настороженно посмотрел на Нортона. — Где вы это достали? — Тебе скажи. — Вы это украли? Выбили угрозами? — Да за кого ты нас принимаешь? — Нортон резко встал, ударяя по столу. — Ты хоть знаешь, через что нам пришлось пройти, чтобы достать эту экспертизу?! — Если она подтверждает, что убийство — подставное, — медленно проговорил Фредди, — значит, кто-то действительно хочет, чтобы Инференс был в тюрьме. Ты думаешь, я возьму на себя этот риск — перейти дорогу тому, кто смог подкупить всех, кого нужно, ради этого? Нортон не верил тому, что слышал. После всего, после всех стараний и бессонных ночей он сейчас… просто откажется принимать это доказательство? Он склонился к Фредди — взбешенный, почти в отчаянии. — Ты обещал помочь, — напомнил он. — И ты разве не трясешься за свой рейтинг? Тот спокойно выдержал его взгляд. — Я согласен проиграть это дело. Одна лишняя победа того не стоит. Нортон задохнулся от гнева, и тогда Фредди встал и повел их прочь, выгоняя за дверь. — Но ты обещал! — Я в состоянии сам решить, что мне делать, спасибо большое, — он захлопнул дверь, тут же запираясь на ключ, и тогда Нортон совсем потерял самообладание. — Фредди, сволочь! — он стал колотить его дверь, разъяренный, разочарованный, почти в отчаянии, потому что очередная искорка надежды просто потухла. — Мы договорились, сукин ты сын! Ты обещал помочь! Эмма стояла позади, не находя в себе смелости вмешаться. Вайт держал ее за локоть, вздрагивая с каждым ударом о дверь. Только спустя какое-то время Нортон успокоился и затих, тяжело дыша — дверь оставалась запертой, и никто больше им не открыл. — Ублюдок, — выплюнул Нортон, отходя от его дома. Злость кончилась, обнажив неподъемную, громадную усталость, полное бессилие. Они больше ничего не могли сделать. Теперь оставалось только ждать. Они ехали домой в полной тишине. До заседания оставалось несколько часов.***
До суда оставались считанные минуты. Людей было, казалось, еще больше, чем в первый раз — толпа не давала проходу, и даже охрана не особо справлялась. Все трое уже сидели в зрителях, маясь от мучительного ожидания. — Вайт, прекрати, — Нортон его отдернул, когда парень снова начал грызть ногти от нервов. — Извини, — он положил руки на колени, но меньше переживать не стал. Тогда Эмма взяла его ладони в свои, ласково поглаживая костяшки большими пальцами. — Все будет хорошо, — сказала она, хотя сама была встревожена не меньше. Вайт вздохнул. — Я увидел, как мистер Субедар выходит из зала суда, — признался он. — Но я не- я не понял, какой был исход. — Ничего страшного. Я буду думать, что хороший, — улыбнулась Эмма. Нортон взглянул на них, и его лицо впервые за день смягчилось. Что бы ни произошло, у него есть те, о ком нужно заботиться. И кто будет заботиться о нем, хочет он того или нет. — Вы молодцы. Оба, — внезапно выдал Нортон, и на него тут же удивленно оглянулись. — Без вас я бы ни за что не справился. Что бы ни случилось, я вами горжусь. Он увидел, как глаза Эммы вмиг наполнились слезами, а губы Вайта предательски дрогнули, и тут же пожалел, что ему приспичило сказать это здесь, но, наверное, если не сейчас, то потом будет поздно. Так что Нортон вздохнул и подозвал их к себе. Тогда Эмма обняла его за руку, а Вайт уткнулся в плечо. Все-таки они еще дети. А суд тем временем почти начался. Фредди правда старался, как мог — он хорошо знал свое дело, и, хотя Нортон ненавидел это признавать, был не самым плохим адвокатом. Но ни от кого не укрылось, как он намеренно избегает использования настоящей экспертизы в качестве доказательства. Без нее дела были плохи, как бы он ни старался. Он вряд ли сможет… Нортон взглянул на скамью подсудимых, замечая, что Наиб тоже смотрит в их сторону. Он выглядел строго, гордо, будто ничем его не сломить, и только они знали, насколько он тоже устал и измучился, и только Нортон понял, какое облегчение он испытал, увидев их троих здесь. Наиб смотрел на них и только на них. Будто не было вокруг ни здания суда, ни толпы юристов. Смотрел так, будто они — его последняя надежда, последний луч света. Нортон почувствовал, как глаза начинает щипать. Если сегодня им не повезет, если сегодня они проиграют… Прости, одними губами произнес он, я люблю тебя. Наиб вскинул брови. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но момент был прерван, когда Фредди внезапно вздохнул, доставая тот самый файл с экспертизой и медленно вытаскивая из него бумаги. — Ваша честь… Есть неопровержимые доказательства его невиновности. Нортон почувствовал, как всё напряжение мгновенно с него слетает, оставляя его тело легким, будто перышко. Эмма прикрывает рот ладонью, чтобы не закричать от радости, Вайт взволнованно трясет ее за локоть. Наиб еще ничего не понимает, озадаченно слушая то, что говорит Фредди, но по мере того, как клубок лжи распутывается, его лицо все больше светлеет и он смотрит на них широкими глазами. Нортон поверить не может, что это сработало. — У нас получилось, — на выдохе шепчет он. — Получилось, — всхлипывает Эмма, смеясь. «Невиновен», оглашает судья, и это звучит лучшей музыкой на свете. Они выбегают из зала суда, сбивая всех на своем пути. Нортон ищет его глазами, не зная, куда себя деть от счастья, пока Вайт не дергает его за рукав. — Вон там! И он выходит — свободный, немного растерянный, но наконец-то не отделенный стальной решеткой, наконец-то до него можно дотронуться, наконец-то, наконец-то. Он их тоже замечает и делает шаг к ним. И они почти сбивают его с ног. — Я так рада, — рыдает Эмма, цепляясь за его пальто — Вайт с другой стороны подозрительно тихий, но его плечи тоже дрожат. — Я так рада, что все получилось… Нортон прижимает его к себе, прячет лицо в сгиб шеи, чуть ли не приподнимая его над полом — его сердце так радуется и болит, и он так чудовищно соскучился. Наиб почти не может дышать в этом порыве нежности, но он бы не смог их отпустить, даже если бы захотел — он пытается обхватить их разом всех, прижимается щекой к колючей щеке Нортона и жмурится, утопая во всем этом тепле. Он так сильно по ним скучал. — Я уже почти смирился, что буду носить тебе передачки, — посмеялся Нортон, но было слышно слезы в его голосе. — Не дождешься, — прошептал Наиб, не в силах в этот раз бороться с чувствами, не в силах сдерживать это абсолютное, поглощающее счастье. Где-то поодаль, не привлекая чужого внимания, стоял Фредди, наблюдая за ними с нечитаемым выражением лица. Он поджал губы, сложил документы в сумку и развернулся к выходу, стряхивая с себя несуществующую пыль. Он не мог успокоиться до самого дома и весь день после суда мысленно возвращался к этим людям, которые любили друг друга настолько сильно, что его холодное и черствое сердце не прекращало болеть. Он понял, что сделал все правильно.