2018 год, август
— Профессор?! Пап, да ты шутишь! — Джеймс, до этого сидевший на диване в позе креветки, резко обрёл осанку и удивлённо уставился на своего отца. Джинни, показушница, вздохнула и стала обречённо нашёптывать что-то потолку. Она давно знала о планах мужа уйти в Хогвартс, но всё ещё «смирялась». Альбус принял новость молча и теперь смотрел в окно гостиной, подперев подбородок кулаком: прикидывал, сможет ли он при таком раскладе продолжать дружбу со Скорпиусом. Хотелось бы. — Так это же здорово! — единственная и неповторимая Лили, любимая дочка своего отца, засмеялась. — У нас же теперь всегда будет «превосходно» по… пап, кстати, а что ты будешь вести? — ЗОТИ он будет вести, — всё ещё пришибленный, ответил за отца Джеймс. — И «всегда» у нас теперь будет только родительский контроль, малявка. Тебе сейчас этого не понять. — Кого ты там малявкой… — в мгновение взбеленилась Лили. «Разгон до сотни за две секунды, — цитировал магглов мистер Уизли, будучи свидетелем такой сцены впервые. — Вся в бабушку». «Это ж интересно, в какую?» — думал Гарри. — Джеймс, прекращай, — с насмешкой склонил голову новоявленный профессор. — Много на себя берёте, дети: я не в няньки к вам нанимаюсь, вообще-то. — Ага, нянькой я тут горбачусь, — недовольно подала голос Джинни, «аккуратно» намекая на него самого и идею фикс «я-буду-преподавать», от которой она всеми силами пыталась его отговорить. — Ни за кнат, смею заметить. На одном лишь вдохновении. — Воздастся, — кивая, уверил её муж. — Дай Мерлин, Гарри, дай Мерлин. — Не, пап, правда, — в своей привычной спокойной манере начал Альбус, — зачем ты тогда идёшь, раз не к нам в няньки? Гарри вдруг стал серьёзен. Сыну едва стукнуло тринадцать, но взрослые глаза, цветом — точная копия собственных, смотрели с пытливой задумчивостью ещё в те времена, когда их обладатель носил подгузники. Это вам не Джейми, с которым уже сейчас можно было втайне от жены пить лёгкий виски и летать на мётлах по ночам. — Аврорат меня расстраивает, — пожав плечами, попытался кратко объяснить Гарри. Очень кратко, потому что на самом деле Аврорат сводил его с ума. Вспоминать об этом не хотелось.***
2019 год, февраль
Альбус отменил будящие чары и сел в кровати, потирая глаза. Толстый учебник по зельям, лежавший до этого у него на груди, плюхнулся на колени от резкого движения, больно ударив корешком по чашечке. «Вот блин, опять с зельями уснул. Хорошо, что Скорп не видит, засмеял бы». Словно в ответ на его мысли, балдахин над кроватью раздвинулся и некстати упомянутый слизеринец звёздочкой упал Альбусу куда-то в ноги. — Ал, — заканючил он в матрас своим особенным тоном, какой использовал, когда хотел прогулять уроки. — Я так не выспался, давай не пойдём к твоему отцу. Альбус ничего не ответил, лишь вздёрнул бровь, смотря на нахала, который умудрился дважды зевнуть, не отрывая лицо от матраса. Скорпиусу молчание не понравилось, он повернул голову и с мольбой уставился на друга: — Чё, в этот раз не прокатит? — грустно вздохнул он. — Не-а. Проснись и пой, Скорпиус Малфой. Профессор Поттер расстроится, если ты не придёшь к нему на ЗОТИ. — Эх, — Скорпиус приподнялся и затащил ноги на кровать. — Вот неужели тебе твои мужики спать давали, и ты бодр? — вдруг с озорством в глазах спросил он. — Да иди ты, — усмехнулся в ответ Альбус и спрятал учебник под подушку. — Чтоб ты знал, зелья для пятого курса женщина писала. Эмили Джейс. — Свершилось! В твоей кровати наконец-то появились дамы! Альбус резко схватил подушку и ударил ею по лицу лучшего друга, забыв, однако, что наглец уже полгода играет охотником в слизеринской сборной по квиддичу. Подушка в считанные секунды была отобрана и направлена против своего же хозяина. Закрутилась нешуточная борьба. — Ах-ха-ха, Малфой, пощады! — Не видать пощады обидчикам славного рода Малфоев! — пафосно выдал он, сидя на Альбусе верхом и вдавливая в него подушку. — Обидчики перестанут давать списывать зелья, если ты их убьёшь, — прогундело в ответ. Довод был весомым, и представитель «славного рода Малфоев» всё-таки сжалился над своим пленником. — Ладно, так уж и быть, прощён, — он убрал подушку на место и слез с Альбуса. — А нахрена тебе вообще учебник за пятый курс? Мы же на четвёртом. — Все учебники за четвёртый я уже прочитал, — неожиданно смутился Альбус, безуспешно пытаясь привести волосы в порядок. Фамильная шевелюра бесконечно портила ему жизнь. Он знал, что в конце концов сдастся и попросит помощи у Скорпиуса, который уже несколько лет кряду укладывал их магией по утрам. — Метишь на место профессора Оксборна? — А что? — хмыкнул Альбус. — Пойду по папулиным стопам. — Не дай Мерлин! В Хогвартсе же ещё моим детям учиться. Альбус возмутился: — Себя сначала выучи, ребёнок! И вообще, а ну вали давай с моей кровати в душ, а то Кроули сейчас его займёт и мы не успеем нормально позавтракать. — Фу, противный, — высунул язык Скорпиус, но с кровати послушно встал и поплёлся в ванную. Спустя полчаса сборов они вышли из спальни, попутно в шутку бранясь со своими соседями по комнате: Дэвидом Кроули, Майком Брисом и Ником Островским. Альбус шёл в Большой зал и думал, что день сегодня будет хорошим. Отец на занятии читает лекцию, а это значит, что они всем курсом смогут расслабиться и с удовольствием провести время. Гарри Поттер был хорошим преподавателем. Он с уважением относился к своим студентам, никого из них не выделяя и выстраивая по-настоящему приятельские отношения. Харизма и аврорский опыт делали его занятия очень интересными. Альбус искренне надеялся, что ему никогда не понадобится та информация, которую он узнавал от отца, однако каждое слово на паре всё равно было прилежно записано в тетрадь. Он даже мог бы причислить ЗОТИ к числу своих любимых предметов, если бы она состояла лишь из лекций. Но ЗОТИ состояла не только из лекций. Три раза в месяц отец проводил экзекуции, которые в учебном плане именовались практиками. Каждая из них была сущим кошмаром для Альбуса. Он лажал-лажал-лажал и ещё раз лажал. Отец никогда не злился на него из-за этого, но Альбус подозревал, что на самом деле расстраивал его. Сделать же он ничего с собой не мог. Ну вот просто не получалось у него одновременно и формулу заклинания говорить, и руну палочкой выводить, и правильное намерение вкладывать, когда перед тобой стоит что-то страшное и мерзкое, Мерлин знает как протащенное в школу отцом! (Хорошо, может быть, он немного преувеличивает, говоря, что у него совсем не получается. Раза с пятого обычно криво-косо что-то да выходило. Но, дракклы дери, с пятого! Сущий позор для сына Гарри Поттера). Ситуация усугублялась тем, что ЗОТИ всегда проводилась с гриффиндорцами, и, пока Альбус боялся облажаться перед отцом, Скорпиус боялся облажаться перед его кузиной Розой Уизли. Альбуса до печёнок бесил кретин, которым становился его лучший друг при виде старшей Уизли. Ещё больше его бесило высокомерное поведение Розы по отношению к ним обоим. — О, Ал, мы как раз вовремя, — вдруг сказал Скорпиус, наблюдая за залетевшими в Большой зал совами. Поттер же только сейчас очнулся и понял, что они дошли-таки до еды. — Мы как раз не вовремя, — пробурчал он в ответ. — Уже совы прилетели, а мы даже не начали завтракать. — Не нуди, успеем всё. — Как знаешь, — пожал плечами Альбус и последовал за Скорпиусом к своему месту. Совы его совсем не интересовали: с мамой они письмами общались только по праздникам, а отца он и так почти каждый день видел. Зато Скорпиус вглядывался в кружащихся птиц; отыскав среди них своего филина, он радостно вскрикнул. — Как думаешь, отец прислал мне те крутые сладости? — Надеюсь, — улыбнулся Альбус, вспоминая невероятный вкус конфет, которые прислал Драко Малфой своему сыну перед Рождеством. Чёрный филин спикировал вниз и гордо приземлился на край стола. — Привет, Гектор. Хочешь печенья? Темпераментная птица пренебрежительно тряхнула крыльями и посмотрела на Скорпиуса как на дурака. Кто я вам, мол, такая, чтобы есть хогвартские печенья? Где нормальный корм? — Прости, я сегодня совсем забыл про твою еду. Может быть, всё-таки возьмёшь печенье? — Скорпиус протянул руку и попробовал потрепать филина по холке. Гектор в ответ цапнул его за палец. — Ай! Да ну тебя! Давай сюда посылку! Альбус знал, что совы не умеют фыркать, однако он мог поклясться, что Гектор сделал сейчас именно это. Птица протянула лапу своему хозяину и скучающе уставилась в сторону, ожидая, пока посылку отвяжут. — Я тебе в следующий раз крысу Островского принесу, хочешь? — с азартом сказал Скорпиус, пытаясь помириться. — Эй, а ты мою малютку не трожь! — возмущённо прикрикнул Ник откуда-то сбоку. Гектор весело взглянул на него, потом на своего хозяина. — Вот и ладушки, — кивнул Скорпиус. — Оладушки, Малфой! Только попробуй! Кроули с Брисом громко заржали. — А вот и попробую! Твоя крыса задолбала уже у меня на кровати спать! — Она просто наконец-то нашла свою стаю, — протянул Майк и тут же получил тычок в плечо от Скорпиуса. Спустя минуту Гектора освободили от его ноши и погладили-таки по мордочке. — Отдохни в совятне, я тебя вечером кликну, чтобы ты отнёс ответ отцу. Филин ухнул и расправил крылья, взлетая. Альбус успел намазать два тоста клубничным джемом (для себя и Скорпиуса), пока последний вскрывал посылку и разбирал гостинцы. Конфеты там действительно были, на что Скорпиус победно вскинул руку. — Странно, отец обычно не пишет таких больших писем, — удивлённо сказал он, одной рукой держа протянутый ему тост, другой — разворачивая бумагу. Альбус налил им в кубки тыквенный сок, с любопытством наблюдая за быстро бегающими по письму серыми глазами. — Обалдеть, — вдруг произнёс Скорпиус и посмотрел на Альбуса. — Что случилось? — Да как сказать… Помнишь, ты утром пошутил, что по стопам отца пойдёшь? — Ну да, — хмыкнул в ответ Альбус. — Каждому Поттеру по Волан-де-Морту? — заговорщицки прошептал Майк, подслушав эту часть их разговора. — Заткнись, идиот, — сухо осадил его Поттер. Шутка показалась ему жестокой. — Перегибаешь, Майк, — поддержал Скорпиус. Брис неловко почесал затылок и отвернулся. — Так что случилось? — спросил Альбус почему-то шёпотом. — Кажется, мой отец пойдёт по стопам твоего папули быстрее. — В смысле? — Он пишет, что будет вести у нас зелья в следующем году. Альбус от удивления даже рот открыл. Ему не послышалось? Драко Малфой станет вести его любимый предмет? Мерлин! А что, если это будет ужасно? Оксборн был скучным профессором, но он хотя бы не мешал Поттеру экспериментировать. — Не переживай так, друг, — правильно понял его заминку Скорпиус. — Я уверен, ты станешь его любимчиком. — Кажется, они не очень ладили с моим отцом. Ты действительно уверен? — На самом деле, нет. Но профессор Поттер относится ко мне хорошо, может быть, это сыграет свою роль? — Дай Мерлин, — на выдохе произнёс Альбус. Перспектива перемен настораживала его. «Интересно, а отец уже знает?».***
Гарри Поттер в этот момент сидел на совещании деканов, проводившемся каждый нечётный понедельник, и не подозревал о потоке приятных новостей, который готовила для них директор Макгонагалл. — Коллеги, настал февраль, — произнесла она после приветствий, сидя во главе круглого стола в учительском кабинете. Профессор Флитвик переглянулся с профессором Оксброном, а Невилл тихо застонал и постарался стечь под стол. Гарри удивлённо наблюдал за этой картиной, всем своим видом показывая, что совершенно не понимает, почему такая тривиальная вещь, как озвучивание текущего месяца, вызвала бурную реакцию у обычно спокойного и позитивного Невилла. — День Святого Валентина, — буркнул он, работающий в Хогвартсе почти на десяток лет больше, чем Гарри, и уже знающий местную кухню. — Вы совершенно правы, профессор Лонгботтом, — сочувствующе кивнула директор Макгонагалл декану самого любвеобильного факультета. В глазах её, однако, плескались весёлые чертята. — Я думала, за столько лет вы успели привыкнуть… — она неопределённо помахала рукой в воздухе, подбирая слова, — к такому распорядку вещей. — К этому невозможно привыкнуть, — снова буркнул Невилл, сложив руки на груди. Поттер не удержался и захихикал над другом. Невилл притворно захихикал в ответ, передразнивая Гарри, чем вызвал ещё больший смех — на этот раз у всех присутствующих. — Я уверен, не всё так плохо, — с широкой улыбкой сказал Гарри, хлопая Невилла по плечу. — Правда? — вдруг оживился Лонгботтом, принимая ровное положение на стуле. — Хочешь, я разуверю тебя за две минуты? Поттер хмыкнул и бросил взгляд на Макгонагалл, которая, сложив пальцы в замок и оперев на них подбородок, насмешливо наблюдала за Невиллом. «Видимо, не в первый раз он такие эскапады устраивает», — подумал Гарри и наколдовал «Темпус», засекая ровно две минуты. Флитвик и Оксборн тоже с интересом прислушались к разговору. — Во-первых, — начал было Невилл, в то время как к Гарри на мгновение пришла мысль, что за весь год он ни разу не слышал, чтобы его друг заикался, — я сейчас поиграю в профессора Трелони. — Лонгботтом перешёл на зловещий тон, изображая «любимую» прорицательницу: — К середине февраля весь Гриффиндор переругается, — Невилл загнул большой палец. — Дружище, ты, кстати, даже не трудись вспоминать, как Валентина отмечали мы. Потому что мы его не отмечали. Этот праздник после войны ввели, чтобы детишек порадовать. Во-вторых, — на этих словах он снова загнул палец, — Слизерин — при всем моём уважении к этому Дому, профессор Оксборн, я, Мерлина ради, не хочу никого оскорбить — перелюбит друг друга во всех свободных кабинетах в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое. Декан Слизерина поджал губы, сдерживая смех, и кивнул, будто бы сдаваясь. Невилл, увидев положительную реакцию, кажется, ещё больше разошёлся, продолжив: — А после того, как перелюбит друг друга, пойдёт любиться и ругаться с Гриффиндором. Поттер удивлённо поднял брови и скептично хмыкнул, но сказать ничего не успел. — Поверь мне, Гарри, — он даже приложил руку к груди, — сколько лет я тут работаю — столько это продолжается. Ни одного года без красно-зелёного скандала в Валентинов день. Ни одного, клянусь. Но я продолжу, у меня минута осталась. — Невилл загнул третий палец. — Поведение Рейвенкло заставит тебя испытывать зависть по отношению к профессору Флитвику, а зависть — это нехорошо. Особенно к профессору Флитвику… Гарри взглянул на декана Рейвенкло и увидел, как тот тихо трясётся от смеха. — Потому что Рейвенкло, Гарри — единственный вменяемый факультет в феврале, что, однако… — он сделал драматичную паузу, после чего заговорил громче, — полностью компенсируется моими балбесами! Пуффендуй в феврале превращается в смесь Гриффиндора и Слизерина в квадрате! Если бы в Хогвартсе было соревнование по февральским истерикам, то, поверь, мы были бы несменяемыми чемпионами. Выдохнув, Невилл посмотрел на оставшиеся десять секунд и, отклонившись на спинку стула, пафосно раскинул руки в стороны, вслед за чем, однако, добавил: — А, чуть не забыл: у деканов в Валентинов день дежурство — полное! Всю ночь напролёт будем с тобой веселиться! — с наигранной улыбкой потряс он сжатыми кулаками. — Ух-у! Гарри оглянулся вокруг себя и обнаружил всех смеющимися. — Это правда так? — спросил он. — Ну, в общих чертах, — всё ещё смеясь, ответил Флитвик. — Это правда так, Гарри. И будет это уже через два дня, — спокойно ответил Невилл. — А ещё у нас теперь есть ты в профессорах, так что только Мерлин знает, что нам день грядущий готовит. Поттер намёк понял и поморщился. Десятки любовных писем от студенток (и, спасай, Годрик, студентов!) без всяких там дней Валентинов регулярно уничтожались «Инсендио» ещё на подлёте. — Будем надеяться на лучшее, — негромко хлопнув в ладоши, подвела итог директор. — Вот план ваших дежурств, о которых профессор Лонгботтом уже упомянул, — она быстрым движением палочки направила по листу каждому, после чего вдруг поменялась в лице, враз став твёрже. — Помимо приближающегося праздника, есть ещё одна новость, которую я хотела бы с вами обсудить. Сплетя пальцы между собой и вздохнув, директор Макгонагалл обвела их серьёзным взглядом: — Действие контракта профессора Оскборна заканчивается этим июнем. Декан Слизерина пожал плечами, разводя руки в добродушном жесте. Гарри понравился этот мужчина в первую же минуту их знакомства. «Где только такого достали?». Он был спокойным и немногословным, однако легко шёл на контакт и внушал уважение своими знаниями. Альбус, правда, говорил, что на его занятиях ему скучно, но Гарри подозревал, что виноват в этом не Оксборн, а семимильные шаги, которыми сын шел по программе, оставаясь при этом неоценённым своим профессором. Гарри не вмешивался только потому, что знал застенчивую натуру сына и ждал, пока тот сам проявит свои амбиции. «Помочь Альбусу сейчас — нагадить в будущем. Он должен научиться заявлять о себе», — писал он Джинни домой. В следующем же году Альбуса, очевидно, ждёт новый преподаватель, а значит — шанс быть замеченным. «Если, конечно, преподавателем не будет кто-то вроде Снейпа, царство ему небесное». Пока он думал о своём, Макгонагалл тоже собиралась с мыслями: — На этой неделе я подписала контракт с новым профессором зельеварения и новым деканом Дома Слизерин, — она вздохнула. — И я боюсь, что кому-то из вас не понравится имя, которое я назову. Гарри с Невиллом переглянулись. — У Северуса Снейпа точно не было детей? — попытался пошутить Невилл. В его представлении не могло быть кого-то хуже в роли преподавателя, чем Снейп. — Были, — вдруг фыркнула директор. От нервов, видимо. Гарри удивлённо поднял брови и снова переглянулся с Невиллом. Последний был в ужасе. Даже профессор Флитвик выглядел ни черта не понимающим. Правда, недолго. Спустя мгновение он нахмурился. Директор Макгонагалл выдержала драматичную паузу — «У профессора Дамболдора, что ли, училась?» — вскользь подумал Гарри, — и, наконец, произнесла: — У Северуса был крёстный сын, всем вам знакомый. Он отличный зельевар, и я готова защищать это мнение до конца. Речь идёт о Драко Малфое.