Дочь Прилива

***

      Ещё до казни отца и вырывания языков ближайшей родни в 126 году от Завоевания, до заточения Дэйнис в Красном в Замке и, тем более, до объявления её помолвки с Эймондом Одноглазым в 127 году, происходили события, закалившие характер и навыки девочки, доселе находившейся под защитой брата и сестры Веларион. Всего несколько лун в 120 году она провела на родном Дрифтмарке, словно призрак по вечерам прогуливаясь по пустынным галереям Высокого Прилива, а по ночам летая над чернильно-чёрным морем в грустном одиночестве. Кузены и кузины злорадствовали, не упуская возможности кинуть в её сторону пару шпилек, когда Дэйнис появлялась на общих застольях, но у неё не было сил, чтобы как-то огрызаться. Принцесса Рейнис, ранее не интересовавшаяся её персоной, иногда подолгу задерживала на ней тяжелый взгляд, от которого всё внутри холодало, а увидев её с близняшками леди Лейны, вполне ясно дала понять, что не потерпит присутствия Дэйнис при внучках.       Жизнь в Высоком Приливе с каждым днём становилась невыносимей, так что она подумывала перебраться в старый замок Дрифтмарк, но до того, как девушка успела попросить об этом лорда Корлиса, тому пришло письмо с печатью принцессы Рейниры, в котором та просила разрешения у лорда Велариона взять её в качестве воспитательницы и компаньонки.       Дэйнис сидела неподвижно, пока Морской Змей зачитывал письмо, подписанное Рейнирой и Дэймоном, стараясь не смотреть в лицо двоюродного деда, который словно постарел на десяток лет после потери обоих детей, став выглядеть на свой реальный возраст. Строка о том, как часто маленький Джоффри спрашивает о ней, несколько растрогала Дэйнис, напомнив о тихих днях на Драконьем Камне с Лейнором и детьми. — Принцесса просит моего разрешения, — сев за стол, устало начал лорд Корлис. — Но я не могу не спросить твоего мнения, дитя. Желаешь ли ты вновь служить её высочеству?       Проницательный взгляд Морского Змея не был враждебен, в отличие от взгляда, которым на девочку смотрела его жена. Дэйнис знала, что должна ответить без заминки, но она не могла раскрыть рот, так что лорд вновь заговорил, поняв всё по одному только выражению её лица. — До меня дошли толки о твоём стеснённом положении в семье. Рейнис — мать и куда болезненней переносит горе, пришедшееся на нас, но это не меняет того, что ты дочь дома Веларион и всегда можешь положиться на свою семью, — дав поразмыслить над его словами, он продолжил: — Если ты не пожелаешь отправляться на Драконий Камень, я в силах послать тебя в Вольные Города по делам нашего флота. Ни Рейнира, ни Дэймон не станут оспаривать моё решение.       Сказать честно, подобная забота и понимание со стороны лорда Корлиса была приятна для потерявшей ориентиры Дэйнис, но в то же время настораживала, ибо человек столь высоких амбиций, как Морской Змей, никогда не стал бы печься о желаниях того, с кого не смог бы получить пользы. Лейна и Лейнор достаточно говорили о своих родителях, чтобы она это поняла. Безусловно, роль играло и то, что она являлась драконьей всадницей, но у лорда Приливов была жена с куда более грозным ящером. И несмотря ни на что, Дэйнис знала, что лишь он не желает ей зла, и что только ему могла довериться теперь, но доверие его необходимо оправдать. Сир Лейнор исполнял прихоти, а леди Лейна утешала её из бескорыстной любви к ней, как к одинокому и озлобленному дитя. Только она больше не была ребёнком. — Благодарю вас за участие, милорд, но я обязана выполнить долг перед принцессой и покойным сиром Лейнором. Да упокоят Семеро его дух, — старик задумчиво кивнул, оценив ответ Дэйнис. — Твоя преданность дому Веларион никогда не вызывала сомнений, — произнёс лорд Корлис со всей серьёзностью. — Будь моими глазами и ушами на Драконьем Камне. Рейнира и Деймон полагают, что обвели нас вокруг пальца, оставив ни с чем, но это не так. Не дай им воспитать из моих внуков врагов нашего дома. — Клянусь Старыми и Новыми Богами сделать всё, что в моих силах, милорд, — склонив голову, она поднесла руку к груди, ощущая собственное гулкое сердцебиение.       Дав клятву лорду Корлису, она вступила в опасную игру, понимая, что иного пути для неё попросту никогда не имелось. Лейнор отобрал все шансы простой жизни в качестве жены одного из десятка их кузенов в день, когда отвёл в пещеры под Драконьим Камнем, где она сделалась наездницей Лунного Странника. Теперь же она возвращалась на вотчину Таргариенов на выросшем драконе, как полноправный представитель своей семьи. Никогда раньше Дэйнис не чувствовала столь сложную перипетию из уверенности в себе и тревоги за будущее.       Увы, нет никого на всём этом треклятом острове да в целом мире, кому она могла бы высказаться о своих страхах, так что оставалось лишь душить их в зачатке, выдерживая присутствие принца Дэймона, каждое слово которого казалось двусмысленным, будто он видел её насквозь, зная о поручении Морского Змея, и улыбаясь принцессе Рейнире, не проронившей ни слезинки по Лейнору и уже бывшей на сносях от своего дяди.       Утешением для души девушки служили братья Веларион, которые действительно обрадовались её прилёту на Драконий Камень. Джоффри приходил к ней в холодные ночи, когда за окном лил дождь и гремел гром, прося рассказать сказку, чтобы отогнать кошмары, засыпая в кровати Дэйнис едва ли не чаще, чем в своей, на что принц Дэймон смеялся, говоря, что «так скоро придется вас поженить, Джофф, чтобы не порочить честь миледи», каждый раз заставляя малыша краснеть и запинаться. Джейс и Люк, слишком взрослые для подобных прихотей, занимали весь её день: Дэйнис приходилось помогать мейстеру на уроках, ибо мальчики проявляли больше охоты к занятиям, когда она на них присутствовала. Это же касалось и фехтования с танцами и музыкой. На танцах они столько раз топтали ей ноги, что Дэйнис целую неделю не посещала уроки, посвящая время Джоффри и бывшей уже на достаточно большом сроке принцессе, так что им пришлось устроить целое танцевальное представление и пообещать лучше стараться, чтобы она их простила.       Главной обязанностью же Дэйнис являлись уроки дрессировки драконов: принцесса Рейнира, считая метод мужа слишком опасным, доверила это дело ей, наказав выучить сыновей терпению и вполне чётко обозначив, что за любой урон, полученный принцами, Веларион будет отвечать головой. Мальчики, благо, слушались беспрекословно, воспринимая драконов всерьез, и показывая чудеса внимательности и послушания именно в деле приручения огнедышащих тварей. Джейкерис оседлал молодого Вермакса накануне семилетия, после рождения Эйгона-младшего. Они любили подолгу летать над Драконьим Камнем, отчего Люцерис с ещё большим усердием пытался оседлать Арракса, чтобы присоединиться к их полётам.       Умный не по годам и искренний, Джейс был отдушиной для Дэйнис, став ей столь же близким, как когда-то его отец. Дети доставляли её сердцу то счастье, о котором она, казалось, позабыла, но не бывает бочки мёда без ложки дёгтя, так и её мирное существование на Драконьем Камне не могло длиться вечно.       Когда Лунный Странник отложил кладку из пяти яиц во время путешествия на Дрифтмарк, Дэйнис решила не тревожить дракона, вернувшись на Драконий Камень морем. Узнав о случившемся, принцесса пришла в ярость, вызвав её в Палату Расписного Стола в миг, когда она вошла за ворота замка. — Все драконы и драконьи яйца — собственность династии Таргариен. То, что ты по моей и моего отца милости стала всадницей, не даёт тебе права распоряжаться сокровищем нашего дома так, как тебе вздумается! — ей впервые доводилось видеть Рейниру в столь ужасном расположении духа, но девушка не дрогнула, склонив голову и дальше слушая гневную тираду монаршей особы: — Я позволила тебе служить мне и моим детям из любви к Лейнору, питавшему к тебе странное подобие жалости, что люди испытывают к брошенным щенкам, и вот как ты отвечаешь на моё великодушие? Решила ещё больше обогатить Корлиса или даже лучше: даровать Веларионам новых всадников?! Отвечай, когда я с тобой разговариваю! — подойдя к ней почти что вплотную, женщина схватила Дэйнис за волосы, потянув наверх, чтобы та смотрела ей в глаза. — Нет, ваша милость… — она глубоко вдохнула, пытаясь игнорировать острую боль от жесткой хватки на волосах. — Прошу меня простить, у меня и в мыслях не было… я ваша преданная слуга, как и лорд Корлис. Мы бы не посмели посягнуть на то, что принадлежит вам… — голос слегка дрожал, но она сумела сдержать слёзы, смотря в глаза Рейниры, которую извинения и заверения в вечной верности, кажется, немного смягчили. — Я знаю, — кивнула она холодно, оттолкнув Дэйнис. — Будем считать случившееся досадной оплошностью. Но на службе наследнице Железного Трона ошибаются лишь однажды, — смотря сверху-вниз на упавшую девушку, Рейнира продолжала с холодным высокомерием: — Полетишь с принцем Дэймоном на Дрифтмарк и отдашь ему все пять яиц. Дракона, так уж и быть, оставь себе, но я освобождаю тебя от службы мне и моим сыновьям.       На выходе её уже ожидал муж принцессы, который только покачал головой, сказав «Думал, ты умнее, девочка», но Дэйнис никак не отреагировала. Весь путь до Дрифтмарка прошел для нее словно в тумане. Принцесса Рейнис встретила их на скалах, где гнездились Мелеис и Лунный Странник, с сундуком, в котором лежало пять яиц. — Рейнира прислала тебя забрать их, будто бы они принадлежат лично ей. Мы все знаем, что всадник вправе распоряжаться кладкой своего дракона, кузен, — не расшаркиваясь на приветствия, женщина сразу заговорила, едва они спустились со спины Караксеса. — Всадник-Таргариен, дорогая кузина, — заметил принц с усмешкой. — Я позволила девочке оставить их здесь. Что же, Рейнира имеет что-то против меня? — несколько мгновений они переглядывались, пока Дэймон не уступил. — Нет, что ты. Думаю, это всё одно большое недоразумение. — Ладно, — кивнув, она пнула ногой сундук. — Забирай, но скажи ей, что в следующий раз мы отправимся за правосудием в Королевскую Гавань. Она знает, что делать, если не хочет терять нашей дружбы. — Обязательно передам, — елейно улыбнувшись, принц взял сундук и пошел к своему дракону. Около пяти минут они в гробовом молчании наблюдали за тем, как фигура дракона всё дальше и дальше отдалялась, скоро скрывшись за облаками, пока Рейнис не подхватила девушку за руку, сжав её ладонь в своей. — Ты в порядке, девочка? Дэйнис было восемнадцать, но грубоватая забота от суровой Рейнис Почти-Королевы тронула сердце, наконец, позволив чувствам, копившимся с того момента, как наследная принцесса унизила её, вырваться наружу в виде слёз, обжигающих щёки. — Поплачь, — неловко обняв её, она провела ладонью по волосам Дэйнис. — К тебе часто будут относиться несправедливо, дитя. Плачь сейчас, пока можешь.       Позорное изгнание обернулось неожиданным признанием со стороны принцессы Рейнис и остальных членов семьи, за прошедшее время сильно охладевших к Рейнире и Дэймону. Даже принц Джекейрис прилетел на пару дней, вопреки запрету матери, убеждая вернуться на Драконий Камень и говоря, что Рейнира уже жалеет о случившемся и великодушно простит её, но Дэйнис вежливо отказала мальчику.       Уважение семьи, безусловно, льстило, но внезапно разгоревшийся интерес к ней со стороны кузенов быстро надоел, так что Дэйнис предпочла вернуться туда, куда давно не заходила: на верфи Спайстауна. Жители, знавшие её ещё ребёнком, любили её и почитали, называя «лунной девой» за то, что на драконе белом, словно серп луны, она летала почти что исключительно после сумерек.       Будучи желанной гостьей во всех заведениях города, она больше всего облюбовала таверну Мышки-Марильды, у которой было двое сыновей, без сомнений являющихся драконьими отпрысками. Ровесники Джейса и Люка, братья Аддам и Алин быстро заполнили образовавшуюся в душе Дэйнис пустоту. Оба наслышанные о ней, они слушали её рассказы, разевая рты от удивления, и каждый раз вызывались помочь, когда она руководила строителями в верфях, служа ей посыльными. В ответ Дэйнис оставляла щедрые чаевые их матери, а самим детям наняла школяра, не до конца выковавшего цепь, велев учить их как детей лордов. Конечно, Марильда и так заботилась об образовании детей, но те знали немногим больше простолюдинов, а Дэйнис быстро поняла, что отец детей отнюдь не один из её многочисленных дядей и кузенов.       Лорд Корлис не спрашивал её о том, почему она целыми днями пропадает в Спайстауне, так как благодаря её руководству счетами сэкономил большие деньги, которые прикарманивал прошлый счетовод из Вольных Городов. Наоборот, он назначил ей приличное жалованье, благодаря которому Дэйнис могла заниматься облагораживанием маленького, но быстрорастущего городка.       Из-за работы она всё чаще оставалась ночевать в городе, предпочитая останавливаться в таверне Марильды. В очередной раз, перед сном, когда полная луна находилась высоко в небе, она пошла к Лунному Страннику, заметив слежку за собой из-за нервной реакции дракона. Впрочем, вместо ожидаемой угрозы из-за высокой травы вышел пристыженный Аддам. — П-простите, миледи, я всего лишь хотел посмотреть, взглянуть одним глазком, правда ли… — тут он осёкся, явно поняв, что сболтнул лишнего, и Дэйнис ухватилась за данную оплошность мальчика. — Правда что? Отвечай честно и тогда я тебя прощу, — сказала она, подойдя к мальчику ближе и заметив, как тот сильнее заволновался, не находя себе места. — Алин и другие мальчишки судачили, что Лунная Дева летает в полнолуние обнаженной, — он весь покраснел аж до кончиков ушей, отчего девушка с умилённой улыбкой приподняла брови. — Нет, миледи, я им не поверил! Поэтому решил посмотреть, чтобы точно опровергнуть эти глупые байки о вас… — Твоя честность достойна похвал, — потрепав того по голове, она улыбнулась. — Ты заслужил награду: хочешь полетать со мной? — глаза его округлились, став размером с серебряного оленя. — Полетать? На драконе? — она кивнула, а Аддам несколько секунд стоял с приоткрытым от ошеломления ртом, смотря на неё так, словно видел перед собой грамкина или снарка. — Да, пресвятая старица! — ответил он с поистине очаровательным волнением.       Знакомя мальчика с Лунным Странником, а позже посадив в седло и расположившись сзади, она не могла не обратить внимание на то, что дракон реагировал на него намного спокойней, нежели на чужаков или даже других Веларионов. Ей думалось, что она поступает правильно, так, как сделали бы Лейнор и Лейна, и эта мысль дарила успокоение душе Дэйнис.       Они кружили в небе, освещенном ярким светом полной луны, паря над Спайстауном и родной деревушкой Аддама — Халлом, совершили несколько облётов вокруг всего острова, перед тем, как Дэйнис посадила дракона на той же поляне, откуда они взлетели. — Вы позволили мне дотянуться до луны, — произнес мальчик с блеском на дне пурпурных глаз, глядя на неё будто совсем иначе, нежели прежде. — Спасибо вам, миледи.       Те короткие полгода в Спайстауне она действительно нашла душевное равновесие, живя себе в удовольствие, но лорд Корлис, видя её успехи в торговых делах, разглядел талант, которым не мог не воспользоваться.       Ей предстоял дипломатический визит в Дорн от лица дома Веларион, касающийся вопросов судоходства и пошлин, сборов на Ступенях, которые негативно влияли и на Дорнийское княжество. — Я уже слишком стар для столь дальнего путешествия. Хоть принц Кворен пообещал защиту посланнику, Рейнира не станет так рисковать ради флота Веларионов, Дэймон и Рейнис же слишком категоричны и упрямы для переговоров с дорнийцами. — Но почему бы вам не отправить моего отца или других ваших племянников, милорд? — Дорнийцы сочтут это неуважением. Ты — драконья всадница, ровня принцу и его лордам. Да и к тому же женщина, — объяснял Морской Змей. — Говоря же о санкции короны, она, скорее, номинальная. Король не возражает твоему визиту, но договора будут подписаны исключительно от лица дома Веларион. Подготовка к посещению Дорна шла около трёх недель: её снарядили дарами принцу и его семье, обеспечили водой и другой необходимой провизией до первой остановки на острове Тарт, а также золотом, на случай, если она сумеет заключить исключительно выгодное соглашение. Дэйнис уже устроилась в седле, когда принцесса Рейнис крикнула ей вдогонку: — Не сгинь там, как моя тёзка!..       Слова принцессы вызвали в ней приступ смеха, а веселье её быстро передалось и дракону, неумолимо несушего Дэйнис в неизвестность опасного путешествия.       Именно в ту пору лорд Корлис проявил первые признаки болезни, а её отец начал плести нити заговора, обречённого на крах, но она тогда ни о чём таком даже не подозревала.