Дочь Прилива

***

      Из трёхмесячного путешествия в Дорн Дэйнис возвращалась с триумфом на бумаге, скреплённой доброй дружбой Мартеллов, сметённой душой, страждущей из-за бесславного окончания короткого любовного эпизода, продлившегося меньше одной луны, но никому на родном Дрифтмарке не было дела ни до её успехов, ни до неудач.       Поспела она, судя по всему, к кульминационному моменту: шла вторая неделя 126 года, лорда Корлиса, более двадцати дней не приходившего в сознание, уже заочно считали покойником, на Драконьем Камне готовили Люцериса принять лордство, но отец Дэйнис, доселе не смевший выражать громко то, о чём все Веларионы судачили за спиной своих лорда и леди, наконец решился громогласно заявить о своих правах.       Едва перед ней раскрылись ворота Высокого Прилива, несколько гвардейцев настойчиво сопроводили её к отцу, хотя Дэйнис в первую очередь собиралась навестить лорда Корлиса и найти принцессу Рейнис. Сир Веймонд занял горницу Морского Змея в главной башне замка, где тот работал и принимал гостей. Одетый в броню, с братьями Дэйнис он встретил её со столь радостной улыбкой, которую той никогда раньше не доводилось видеть на его суровом лице воина. Не став заострять внимание на далёком от счастливого выражении лица дочери, Веймонд сердечно обнял её, приветствуя после успешного посольства в Дорн, повелев младшему сыну Дэймиону наполнить их кубки. — Чего ты пытаешься добиться, отец? — она перешла к делу сразу, не став прикасаться к вину. — Справедливости, — за отца ответил Дэйрон. — Таргариены считают, что могут выдать своего бастарда за сына покойного Лейнора. Держат нас за дураков, своих мальчиков для битья. — Вспомни, как они оскорбили память Лейны и Лейнора, держали тебя на Драконьем Камне, не ставя ни во что, — встрял уже Дэймион с пылом. — Они полагают, что могут вытереть ноги о сильнейший флот в Узком Море и богатейший союзный дом… — Я всё это уже знаю, — раздражённо перебила отравленные речи братьев Дэйнис. — Но неужто вы считаете, что Дэймон и Рейнира позволят вам это сделать? Стоит тебе, отец, заявить об этом, весь Дрифтмарк познает огонь и кровь Таргариенов.       Её слова не вызвали ничего, кроме многозначительного переглядывания мужчин. Несколько секунд она оглядывала их, пока с ужасом не осознала, что было слишком поздно пытаться кого-то переубеждать. — Я заручился поддержкой сира Отто Хайтауэра, — нарушил тяжелую тишину сир Веймонд. — Ты служила Лейнору, а затем Рейнире. Если ты засвидетельствуешь перед королевским судом о том, что видела и слышала, зелёным удастся добиться от короля признания незаконнорождённости ублюдков Костолома.       Дэйнис нервно засмеялась, вызвав неудовольствие у родственников, крайне уверенных в безупречности проводимых ими интриг. Вспыльчивый Дэймион явно собирался осадить сестру, но Веймонд жестом остановил его. — Ты прав, отец: я служила им, — произнесла девушка, немного успокоившись, но всё ещё с усмешкой на губах от абсурда происходящего. — И видела, как король Визерис сажал Джейкериса на колени, говоря, что тот займёт железный трон после матери. Ваша затея обречена на провал, — Дэймион всё же вспылил, ударив кулаком о стол, заставив её вздрогнуть от неожиданности. — Мы не спрашивали мнения шавки Таргариенов! — процедил он, сверля сестру яростным взглядом. — Сделаешь, как велит наш лорд-отец. Тебе ясно? — Я подчиняюсь только лорду Велариону, — сказала она размеренно, встав из-за стола и направившись к выходу. — Насколько мне известно, им пока является Морской Змей.       Бурей вылетев оттуда, она в расстроенных чувствах сбежала по длинной винтовой лестнице вниз, ощущая, как от злости кипит кровь, а дурнота подступает к горлу. Дэйрону удалось догнать её во внутреннем дворе и, преодолев минутное сопротивление, отвести под тень галереи, подальше от глаз и ушей любопытной прислуги с роднёй. — Не глупи, сестрица, — сказал он, придерживая Дэйнис за плечи. — Тебе всё равно придётся подчиниться, так сделай то, что должна. Думаешь, наш дядюшка или злая сука Рейнис стали бы защищать тебя? Лишь кровь имеет значение, пойми…       Девушка и дальше слышала его голос, не понимая смысла того, что он говорил, будто выпав из реальности. В воспоминаниях принцесса Рейнис заступалась за неё перед Дэймоном, а лорд Корлис по достоинству ценил службу и верность. Ей безумно хотелось закричать о том, что он лжет, рассказать, как они видели в ней человека, уважали, пока собственный отец и братья ни во что не ставили, ни разу не навещали на Драконьем Камне, не писали писем, не гордились своей дочерью!       Вместо этого, она согнулась от внезапного приступа боли и её вырвало на каменную плитку, после чего благополучно потеряла сознание от усталости и бессонницы, вызванными утомительным путешествием, как ей думалось после. Очнувшись от духоты, она обнаружила себя в старых покоях. Несмотря на дрожь во всём теле, Дэйнис заставила себя встать и пойти к выходу, у которого дежурило двое стражников, явно не намеревающихся её выпускать. Одного удалось выпроводить, послав за мейстером, а другому она дала золотую монету, велев сопроводить её к лорду Корлису.       Время близилось к середине вечера, и потому коридоры пустовали, так как большинство Веларионов собрались на ужин. Сумев пройти незамеченными до лордских покоев, они соврали страже, будто её послал сир Веймонд, после чего те пропустили Дэйнис внутрь.       Принцесса сгорбилась у ложа, на котором лежал её муж, выглядя, казалось, более сломленной, чем сам больной. На звук открывшейся двери она сначала ощетинилась, но узнав гостью, немногим посветлела лицом. Дэйнис неуверенно подошла к ней, встав за спину, и мимолётно глянула в осунувшееся лицо великого Морского Змея, осторожно коснувшись плеча женщины, не впадавшей в столь глубокое отчаяние даже после смерти своих детей. — Они не смеют войти сюда, но не позволяют мне выйти. Ждут его смерти…., — хрипло произнесла Рейнис после продолжительного молчания. — Много чего произошло, пока ты была в Дорне, дитя, — обернувшись, она коснулась щеки Дэйнис, стерев с неё слезу. — Ваше высочество, миледи… если бы я только знала, — принцесса обняла застывшую девушку, давая той время на то, чтобы прийти в себя. — Ты правильно поступила, что пришла ко мне, — погладив Дэйнис по волосам, она усадила её в кресло. — До меня дошли планы Веймонда, но скажи, что он наплёл тебе, чтобы переманить на свою сторону? — выслушав краткое изложение утренней ссоры, она недовольно покачала головой. — Значит, Отто… Зелёные не осмелились бы использовать Дрифтмарк для низложения Рейниры, будь Корлис в добром здравии. — Что же нам делать, миледи? — Ждать. И ни в коем случае не выходить за пределы этих комнат, — принцесса направила прищуренный взгляд темно-фиалковых глаз в окно, за которым показывалось облачное небо над водами залива Черноводной. — Рейнира не оставит происходящее без жесткого ответа. Для твоего же благополучия лучше быть как можно дальше от опальной семьи.       Не оставалось иного выбора, кроме как послушаться совета более опытной принцессы, так что они вдвоём бдели всю долгую ночь у постели лорда Корлиса, с трудом проспав не более трёх часов каждая. В час волка, прямо перед рассветом, их разбудил далёкий драконий рёв, в котором легко узнавался Караксес, коему вторили и их драконы, нарушив тревожный сон Высокого Прилива. Не прошло и полутора часов, как принц Дэймон торжественно вошёл в покои лорда Корлиса, приветствуя их с напускной лихой ухмылкой на лице. — Я погляжу, ты совсем растеряла твёрдую хватку, кузина, — произнёс он, поцеловав ту сухо в обе щеки, после чего обвёл взглядом помещение, задержавшись на спящем Корлисе и остановившись на ней. — Вам совсем не подходит загар, дорогуша, — проведя ладонью по подбородку девушки, он придирчиво нахмурился. — Жду вас обеих через час на суде над изменником Веймондом, — принц развернулся, собираясь уходить, но Дэйнис осмелилась подать голос, остановив его у дверей. — Что насчёт остальных, ваше высочество? — повернув голову, он издал смешок, будто готовясь выдать презабавнейший анекдот. — Ваши хвалёные дядья и братья сбежали, поджав хвостики, стоило Караксесу показаться над Дрифтмарком, — ответил он расслабленно. — Уморительно, не так ли?..       Сердце отбивало стремительный ритм, и она вновь ощутила, как всё вокруг закружилось, не упав лишь благодаря поддержке Рейнис. Та позвала служанок, велев ей отдохнуть и поесть чего перед судом, но Дэйнис кусок в горло не лез, так что на суде, проходившем в главном чертоге замка, она появилась с чёрными кругами под глазами, в скромном наряде, готовая высказать то, что велела говорить Рейнис.       Принц Дэймон самодовольно восседал на троне из плавника, с тёмной сестрой на коленях, а перед ним в оковах склонился сир Веймонд. Дэйнис едва посмотрела в сторону отца, бледной тенью стоя за спиной принцессы Рейнис и молча наблюдая за цирком, меньше всего подходящим на суд. Дэймон лишь развлекался, потешаясь над Веймондом, и явно наслаждался происходящим, что не могло не вызывать отвращения. Отец просил поединка, желая достойно погибнуть, но принц не стал слушать, вместо этого обратившись к Дэйнис. — Ответьте мне, как любящая дочь своего отца, достоин ли изменник, клеветавший на кронприцессу и предавший доверие лорда, прощения? — все взгляды были устремлены на неё, но больше всего Дэйнис мучил взор отца, понимавшего, что всё для него кончено. Тем временем, принц продолжал давить, желая получить необходимое. — Возможно, его кто-то надоумил на это, воспользовался, пообещав заветное лордство?..       Дэйнис вспомнила слова принцессы, наказавшей не выдавать об их осведомлённости о причастности зелёных к мятежу Веймонда. «Это ничего нам не даст, а лишь сделает ещё более зависимыми от чёрных» — сказала Рейнис, а она согласилась из ненависти к Дэймону и Рейнире. В конце концов, все они понимали, кто именно стоял за убийством Лейнора, но хранили молчание ради дочерей Лейны и прекрасно зная, что не смогут предъявить внятных доказательств против Дэймона, ибо король любил брата слишком сильно, чтобы просто так поверить им. — Нет, ваше высочество, — начала Дэйнис дрожащим голосом, пытаясь выдать себя более расстроенной и разочарованной в отце, чем то было на самом деле. — Как бы больно мне не было это сознавать, мой отец сам затаил обиду и всё время строил планы против короны и лорда Корлиса, втянув в сие грязное дело и других наших родичей. — Было ли вам известно о готовящемся заговоре? — недовольный, он продолжил допрос, и когда она вновь ответила отрицанием, Дэймон задал последний вопрос: — Вы уверены в показаниях? Одно ваше слово способно спасти жизнь отцу и дать ему возможность провести остаток дней в качестве одного из ордена чёрных братьев. — Клянусь Старыми и Новыми Богами в правдивости своих свидетельств, — выдержав цепкий взгляд принца, она судорожно выдохнула, когда тот резко встал, подойдя к стоявшему на коленях Веймонду, — Вы воспитали исключительно честную дочь, сир, — сказал он, велев гвардейцам вынести пленника во двор. Присутствовавшие в зале последовали за ними, полукругом собравшись у наспех импровизированной плахи. — Последние слова? — Гореть тебе в Седьмом Пекле, Дэймон…       Принц лишь хмыкнул, придавив её отца к плахе пинком, и занёс Тёмную Сестру высоко в воздух. Валирийская сталь со свистом рассекла воздух, отделив голову сира Веймонда от туловища так быстро и легко, словно разрезав масло. Голова откатилась в сторону, кровь брызнула тонкой бойкой струей, испачкав им туфли, а Дэйнис ощутила, как вновь лишается чувств, видя последнюю агонию на, казалось, всё ещё живом лице отца.       Во сне она летала на Лунном Страннике над горящим Высоким Приливом и Спайстауном навстречу Караксесу и Сиракс, понимая, что не может выиграть в этом сражении. Жар драконьего пламени плавил кожу, а её дракон не мог выдержать натиска двух более крупных и опытных собратьев. Упав вместе с драконом в воду, она тонула, видя перед собой трупы своих любимых, протягивающие к ней руки, и беззвучно закричала, не сразу осознав, что находится в своей комнате, обливаясь потом и кровью, а служанки пытаются удержать её бредящую на месте.       Дэйнис не имела чёткого представления о том, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя, но за окном была ночь, а рядом с постелью дремала принцесса Рейнис, очнувшаяся от малейшего шороха её движения. — Как ты себя чувствуешь? — положив ладонь на лоб девушки, она слегка нахмурилась. — Хорошо, миледи. Но что произошло? Я… помню кровь, — пробормотала Дэйнис, заметив, как выражение на лице принцессы омрачилось ещё больше. — Когда тебя принесли в покои и уложили, у тебя начала обильно течь лунная кровь. Мейстер не до конца уверился, но больше всего это походило на выкидыш, — видя неверие и шок Дэйнис, женщина взяла её руку в свою. — Ты не знала, — утверждающе произнесла она, уловив всё по реакции Веларион. — Боги пожалели наш дом, забрав этого ребёнка до того, как о нём стало известно. — Его душа ушла в лучший мир, — выдохнула девушка, вспоминая печальные глаза Рейтана Дейна, с которым будто бы попрощалась в прошлой жизни, а не всего несколько дней назад. — Мой отец попал в опалу из-за обвинений в сторону принцессы Рейниры в то время, как его собственная дочь была беременна бастардом… — горько усмехнувшись, она уставилась в очаг, в котором догорали последние посеревшие от золы поленья.       Как позже рассказала Рейнис, принц Деймон вскоре улетел обратно на Драконий Камень, скормив тело сира Веймонда дракону прилетевшей поглядеть на казнь Рейниры, а ей удалось вернуть под свой контроль замковую гвардию. Оставшиеся в Высоком Приливе Веларионы смиренно склонились перед ней, получив негласное разрешение захоронить голову сира Веймонда, оставленную принцем в назидание Веларионам. К ночи, когда состояние Дэйнис относительно улучшилось, ворон принес письмо из Королевской Гавани, в котором король требовал их скорейшего прибытия в столицу для дальнейшего разъяснения сложившихся обстоятельств. — Их уже наказали по всей строгости закона. Об этом не написано в письме, но наши информаторы в столице доложили ещё до королевского письма, — высказала принцесса, впрочем, без сочувствия к провинившимся Веларионам. — Вырвали языки?.. Им всем? — переспросила Дэйнис, чувствуя, как всё внутри холодеет от одной только мысли об ужасной участи родичей. — Да. Дом, построенный моим мужем, пал так низко, стоило ему только слечь с болезнью, — хмыкнув, она покачала головой, отгоняя навязчивые мысли. — Нам нет времени жалеть о случившемся. Отправимся в Королевскую Гавань на рассвете, Дэйнис. Я сделаю всё, что в моих силах, дабы защитить тебя, но нам остаётся лишь молить Старых и Новых Богов, чтобы тебя не постигла та же участь, что и остальных.       Они обменялись взглядами, без тени улыбок, понимая всю тяжесть складывающейся ситуации.       Красный Замок встретил их мрачным молчанием и осуждением. В тронном зале собрался весь двор, но никто не смел проронить лишнего звука, потому шаги её гулко били по ушам, пока она шла к Железному Трону, с которого на неё смотрел король. Дэйнис присела в глубоком реверансе, не смея поднимать взгляда, краем глаза заметив в стороне дюжину кузенов, во главе с её родными братьями и бедной мачехой. Король Визерис, которого происходящее совсем не прельщало, выслушал их, и слова принцессы Рейнис, кажется, смягчили его, но десница убеждал того наказать и её, не веря в добросовестность Веларион. — Дочь предателя следует передать на службу в септу, где она до конца своих дней будет каяться за грехи отца… — предлагал лорд Отто. — Её следует лишить дракона и поместить в темницу, — возражал лорд Бисбери. — Да, Веларион не должна летать на драконе! — соглашался принц Эйгон, питавший к ней глубочайшую и искреннюю ненависть ещё с детства.       Споры шли до тех пор, пока королю всё это не надоело. Подняв руку, он заставил всех замолкнуть, с некоторой неохотой всё же огласив своё решение. — Мои внуки и племянницы всегда по-доброму отзывались о тебе, да и ты всего лишь дочь, не знавшая обо всём… — размышляя вслух, Визерис задумчиво подпёр подбородок рукой. — Леди Дэйнис Веларион станет гарантом верности Дрифтмарка Короне, оставаясь заложницей в Красном Замке заместо родичей, понёсших справедливое наказание. Думаю, один драконий всадник равнозначен целой дюжине таких, как они.       Никто более не посмел с ним спорить, а Дэйнис поцеловала его перстень, благодаря за королевскую милость. Ей удалось избежать худшего расклада, но Королевская Гавань и Красный Замок не были дружелюбным местом для такой, как она. Принцесса Рейнис тем же вечером улетела обратно на Дрифтмарк, а Веларионов погрузили в корабль немногим раньше, так что к утру Дэйнис осталась в совершенном одиночестве в своём заточении. На завтраке она пыталась быть как можно более незаметной, но всё равно ловила на себе недобрые взгляды дворян и прислуги, решив не задерживаться надолго в малом чертоге, не в силах выдержать такого давления, когда раны от произошедшего всё ещё были столь свежи, доставляя боль, словно пропитанные желчью и гноем. — Ох, бедная Дэйнис, мне так жаль, что тебе пришлось через всё это пройти! — в коридоре её догнала Хэлейна, с которой, в отличие от её брата-мужа, у них сложились неплохие отношения в их далёком детстве. — Я слышала, что отца в твоей невиновности окончательно убедило письмо Джейкериса, — прошептала она на ухо Веларион, чтобы следовавшие поодаль от них братья не слышали, мило улыбнувшись. — Я обязательно напишу ему в знак благодарности, — скромно ответила Дэйнис, на что принцесса задорно хихикнула. — Совсем скоро ему будет недостаточно слов, — подмигнула она с улыбкой. — Ему пока двенадцать, но ведь Мейгор Жестокий женился в тринадцать… — Принц помолвлен с кузиной Бейлой. К тому же, это был бы мезальянс для него. — Любовь может преодолеть все преграды, дорогая, — пропела Хэлейна. — Знай, что всегда можешь обратиться ко мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — Спасибо за заботу, ваше высочество, — учтиво присев в реверансе, она пропустила принцессу и принцев, доселе идущих за ними на расстоянии, вперёд.       Младший Дэйрон тихо поздоровался с ней, а вот принц Эймонд многозначительно хмыкнул, задержав на ней взгляд, пока проходил мимо.       Рождённая в золотой век могущества Веларионов дочь верного рыцаря на службе Морского Змея в один миг стала дочерью бунтовщика, приведшего к краху некогда великого дома.       Дэйнис не тешила себя пустыми надеждами: впереди её ждали только лишь тёмные времена.