Дочь Прилива

***

      Время шло быстрее, чем когда-либо после того, как она привыкла к устоям Красного Замка, укрепив собственное положение в глазах всех придворных. Через людей Веларионов Дэйнис продолжала держать связь с Дрифтмарком, обговаривая детали их плана, который сама же предложила лорду Корлису. Необходимость выровнять положение дома после позорных событий 125 года стояла перед ними особенно остро, и единственное решение виделось в том, чтобы устроить замужество Дэйнис за высокопоставленного представителя партии зелёных. Лорд Корлис предлагал сира Гвейна — сына десницы и брата королевы, а принцесса Рейнис — кого-нибудь из Ланнистеров, но Дэйнис предложила более амбициозный вариант, который устроил главу семейства и его жену.       Среднего сына короля никто не осмелился бы назвать лёгкой мишенью: в свои шестнадцать он слыл отличным фехтовальщиком и драконьим всадником, будучи похожим по характеру и даже внешне на своего прославленного дядю, о чём, правда, более не упоминали при нём, ибо принца это крайне раздражало. Дэйнис прекрасно помнила, с какой неприязнью Дэймон относился к племянникам, когда те были детьми, и могла понять ответную ненависть Одноглазого. Больше дяди тот ненавидел лишь Люцериса Велариона, и ей самой пару раз приходилось вмешиваться в их перепалку, чтобы дети вновь не накинулись друг на друга. Впрочем, нельзя было сказать, что принц питал особую любовь к кому-либо, несколько смягчаясь лишь при родителях и сестре. Как такового, интереса к придворным дамам с его стороны тоже не было, хотя некоторые храбрые, кто мог выдержать его тяжелый взгляд, порхали вокруг него, будто светлячки у огня.       Думы об Одноглазом отошли на второй план, когда подвернулась крайне удачная возможность мягко отдалиться от принца Дэйрона, постоянное присутствие которого рядом с ней вызывало закономерное неудовольствие у его матушки. Король Визерис отказал Алисенте, когда та предложила отдать Дейрона воспитанником к лорду Ормунду, но Дэйнис, благодаря дружбе с Хелейной, ставшая часто посещать его величество и заслужившая его уважение, смогла убедить того о пользе такого решения. Правда, зная насколько младший сын привязан к её обществу, тот чуть было не решил отправить и Дэйнис в Старомест, но тут уже вмешалась Хелейна, сказав, что ужасно обидится на отца, если он заберёт у неё фрейлину.       Принц был крайне раздосадован скорым отбытием из Королевской Гавани, и девушка несколько дней подбадривала его, говоря о том, сколько новых впечатлений он получит в Староместе, и как ему понравится Цитадель, Маяк Хайтауэров и Великая Звёздная Септа, но мальчика эти слова лишь немногим успокоили. — Там не будет тебя, — глядя на неё грустными глазами, произнёс Дэйрон. — Мой принц, вы ведь отправляетесь туда для того, чтобы научиться новому, возмужать. Я бы лишь отвлекала вас. — Понимаю, — выдохнув, он осторожно коснулся локона, выбившегося из косы Дэйнис. — Мне будет достаточно единственно пряди твоих волос, — попросил он робко, и она не сдержала улыбки при виде того, как он покраснел до самых кончиков ушей. — Вы перечитали баллад о рыцарях и леди, — покачав головой, Веларион отрезала кинжалом прядь и передала принцу. — Это будет нашим секретом, хорошо? — получив быстрый кивок от радостного мальчика, она обняла и поцеловала того в лоб.       В день отплытия Дэйрона она стояла рядом с Хелейной, держа на руках маленькую Джейхейру, смотря за тем, как корабль медленно скрывается за горизонтом, понимая, что ей никогда не удастся вырваться из зловонного города и благоуханного замка. То была последняя возможность, и Дэйнис отвергла её, предпочтя свободе и безопасности Староместа змеиное логово столицы, где она могла быть полезной для Веларионов. Сделав выбор, она теперь обязана идти по нему до конца.       Срок беременности Хелейны более не позволял ей посещать Драконье Логово, так что Веларион ехала туда в сопровождении пары гвардейцев, часами кружа над заливом Черноводной и окрестностями города. Изредка они с Эймондом пересекались там, и тот приказывал лететь следом, игнорируя слова Дэйнис о том, что ей запрещено вылетать далеко за пределы Королевской Гавани. Они улетали на север, однажды достигнув Сумеречного Дола. Принц лишь самодовольно улыбался, говоря, что: «пока вы с мной, ни мои дражайшие матушка с дедом, ни, тем более, король-отец не скажут и слова вам в упрёк». Дэйнис же не возражала, пользуясь внезапно усилившимся спортивным интересом Одноглазого к собственной персоне.       При этом, она чувствовала, что Эймонд не такой, как кто-либо, кого ей доводилось знать: он не был открыт и смешлив, как Лейнор, не склонен к рефлексии, в отличие от Дэйрона, не отличался он и скромностью, присущей сыновьям Рейниры. Зато он был куда лучше Эйгона, превосходя того во всём, отчего заносчивости в нём было хоть отбавляй. В улыбке его не ощущалось тепла, а в знаках внимания — чего-то глубокого. Хоть он и уделял ей внимание, проявляя всю галантность и остроумие, на которое был способен, Дэйнис видела, что делал он это лишь ради забавы, чтобы развеять скуку однообразной придворной рутины, что лишь частично соответствовало её планам.       В Сумеречном Доле они прогостили у лорда Дарклина два дня, и когда его жена спросила, не помолвлены ли они, раз вместе путешествуют, принц рассмеялся так громко и небрежно, что все присутствующие за столом несколько растерялись, и Дэйнис пришлось выдавить смешок, дабы показать, что всё в порядке. — Леди Дэйнис мне как сестра, — отпив из бокала, произнёс принц, вызвав понимающие кивки в знак согласия с его словами. — Но валирийцы женятся на сёстрах, так что, — он пожал плечами, сверкая лукавой улыбкой, и мужчины усмехнулись себе в бороды, а женщины тихонько хихикнули, прикрывая рты. — Смех да и только, — вызвавшись проводить её до покоев, он вновь усмехнулся, будучи расслабленным от количества выпитого вина. — Дед скорее отправит меня к чёрным братьям, а тебя — к молчаливым сёстрам, чем допустит этот брак. — Не знала, что вас волнует мнение сира Отто, — заметила Дэйнис скромно, на что принц внезапно посмотрел на неё совершенно трезвыми глазами. — Нет, — кинул он резко, сжав её руку и ускорив шаг. — Иначе я уже был бы женат на одной из дочерей лорда Боросса, — принц вновь рассмеялся, вернувшись к весёлому виду, словно не заметив намёка в её словах.       При дворе их близость также не осталась незамеченной: зелёные шушукались между собой каждый раз, когда принц приглашал её на танец, пешую или конную прогулку, а Эйгон кривил рот, хоть и молчал. Королевская чета тоже не реагировала, но Дэйнис видела, как Визерис задумчиво наблюдал за ними, тихо переговариваясь с Алисентой, пока сир Отто прожигал дыру в их спинах. Дэйнис практически уверилась в том, что Эймонд делал всё, лишь чтобы насолить властному деду, наслаждаясь собой, так как его действия вызывали копошение и у черных, и у зелёных, а ему очень нравилось быть в центре внимания. Впрочем, на её намёки романтического характера он не отвечал, лишь театрально ухаживая, что начинало действовать ей на нервы. Дэйнис предположила, что у него могли быть иные предпочтения, но Хелейна развеяла сомнения, пролив свет на действительность. — Эйгон однажды послал девицу из лучшего заведения Шёлковой Улицы к Эймонду, а тот выставил её вон, разрёванную, — Хелейна наслаждалась лимонными пирожными, говоря так непринуждённо, будто бы речь шла о погоде. — Он… был груб с ней? — аккуратно спросила Дэйнис, на что принцесса лишь хмыкнула. — Да, — кивнув, она надкусила очередное пирожное, прикрыв глаза от удовольствия. — Представляешь, даже не тронул! Видите ли, продажные женщины не для него, — Дэйнис поперхнулась чаем, а пока она пыталась откашляться, Хелейна не прекращала говорить: — Матушка волновалась о нём, ну, ты понимаешь, но сир Кристон её успокоил, рассказав про женщину, с которой он спал в четырнадцать. — Одна женщина? Это ведь ещё ни о чем не говорит, — отметила девушка, на что Хелейна покачала головой. — Это была не просто женщина. Браавосийка двадцати пяти лет, капитанша корабля, на котором прибыл представитель Железного Банка, — начала объяснять принцесса. — Пока батюшка вёл переговоры, Эймонд часто посещал корабль, как оказалось, заведя дружбу с капитаншей, впечатлившись настолько, что перед отплытием попросил сделать его мужчиной. — А что же дальше? — поинтересовалась Дэйнис, но Хелейна только неопределённо повела плечами. — Даже если он имел любовниц, то тайно, в отличие от моего брата-мужа.       Как использовать полученную информацию она думала ещё несколько дней, пока принца не было в замке. Услышанное наталкивало на мысль, что для соблазнения Эймонда необходимо выстроить с ним эмоциональную связь, но то, что у Дэйнис получалось с другими по щелчку пальца, совершенно не срабатывало с ним. Конечно, Рейтан тоже долго не поддавался ей, вот только Одноглазый — совсем другое дело. У неё оставалось совсем немного времени до большого праздника, на котором должны собраться обе партии, а лучшего момента для осуществления плана не было, так что следовало что-то предпринять. Её терзали некоторые сомнения: она не любила Эймонда, но тот вызывал в ней какие-то совершенно противоречивые чувства, зля невосприимчивостью, сколько бы она ни пыталась выразить ему благосклонность. Казалось, он ощущал неискренность, ибо никак иначе объяснить его равнодушие она не могла.       Тем вечером она отправилась в Драконье Логово, желая развеяться и прояснить мысли. Серебряная чешуя Лунного Странника грела тело в прохладном ночном небе, пока они летели на юг, к более чистому и безлюдному берегу Черноводной. Сняв одежду и сложив её аккуратной стопкой, Дэйнис погладила дракона по морде, пойдя к воде, чувствуя, как ракушки и мелкая галька скрипят под тяжестью шагов. Погрузившись с головой, она сумела позабыть обо всём, вернувшись в беззаботные дни детства, когда Лейнор приводил её купаться на пляж Дрифтмарка. Ей вовсе не хотелось быть фигурой в игре Морского Змея, не было дела до Одноглазого, зелёных, чёрных — счастье Дэйнис находила лишь в воде и в воздухе, но точно не на земле.       Тяжелые хлопки громадных крыльев Вхагар она вначале спутала с порывами далёкого ветра, плывя достаточно далеко от берега, но рёв и волнение Лунного Странника вынудили вынырнуть лишь затем, чтобы обнаружить огромного ящера, приземляющегося рядом с её драконом. Она поплыла туда, мысленно кляня себя за побег из слишком вольного заточения и думая о том, как объясниться перед принцем, придя к самому неожиданному решению прямо перед тем, как должна была встать на ноги.       Вокруг царила тьма, слегка освещаемая холодным светом луны. Эймонд молча стоял у самой кромки воды, наблюдая за тем, как она, выпрямившись, пошла в его направлении, слегка ёжась от холодного касания воздуха, но не пытаясь прикрыть нагое тело, открытое и беззащитное перед ветром. Остановившись в трёх шагах, Дэйнис глянула на него с вызовом, отбросив тяжелые от влаги кудри за спину и расправив плечи. Прекрасно сознавая, что его зрение давно приспособилось к темноте, она провоцировала его, понимая исключительность выпавшего ей шанса. Теперь она более не являлась той угловатой долговязой девочкой, походившей на мальчика: ростом она едва ли уступала принцу, имея сильную и всё же женственную фигуру. Что важнее, Дэйнис больше не страдала от неуверенности, исполненная решимости и веры в себя. — Мой принц, — она заговорила первой, ловя на себе обжигающий взгляд Эймонда. –Вода прекрасна для плаванья. Желаете присоединиться?       Он ничего не сказал, преодолев то жалкое расстояние, отделявшее их друг от друга, не отрывая от неё гипнотизирующего взгляда, и провёл пальцами путь от подбородка до напряжённого от холода соска, собирая капли воды, после чего поднёс их к губам. — Солёная, — слизнув капли, юноша поднёс ладонь к лицу Дэйнис, надавив подушечками пальцев ей на губы, вынуждая приоткрыть рот. — Ты ослушалась королевского приказа, улетела купаться, никого не предупредив… — крылья его носа дёргались на выдохе, выдавая волнительную возбуждённость, а пальцы ещё сильней надавили, раскрывая губы сильнее. — Но вы здесь, — пробормотала девушка, осмелившись коснуться его плеча. — Со мной, — она прильнула к нему всем телом, словно змея, языком поигрывая с его пальцем, пока тот не схватил её грубо за челюсть, вынуждать поднять голову. — Я всё думал, — он сглотнул, оглаживая контуры её лица. — Что в тебе особенного? — очертив линию скул, он прошёлся по выраженной горбинке, остановившись на остром подбородке. — Чем ты привлекательна для них? — он уткнулся лбом ей в лоб, дыша прямо в губы. — И вот, ты вышла из воды, будто богиня Древней Валирии… — руки его скользнули ниже, пройдясь от шеи до бёдер, и сжались цепкой хваткой на ягодицах. — Порочная в своей невинности, — шепнув это, он уткнулся носом ей в шею, щекоча горячим дыханием и заставляя вздрагивать от языка, будто пытающегося определить истинный вкус её кожи. — Так отчаянно жаждешь моего внимания, — губами обхватив её сосок, он опустил руку между ног Дэйнис. — И наконец получишь…       Эймонд наконец накрыл её губы своими, пока его пальцы бесстыдно касались промежности, размазывая влагу и давя так, что ноги Дэйнис ослабли, но он поддержал её, углубляя поцелуй и свирепея с каждым стоном, который он ловил губами с её уст. Дэйнис внутренне ликовала, наконец получив желаемое, и наслаждалась тем, что сумела сломить волю Эймонда, Тот, будто испивший дурманного вина, ни на секунду не отвлекался от её тела, опускаясь всё ниже, пока не оказался пред ней на коленях. — Ты спала с ним, с моим дядей? — спросил юноша, поглаживая её бёдра, а получив отрицательный ответ, лишь усмехнулся. — Лгать греховно, миледи. — Это правда, — она охнула, когда Эймонд резко вогнал в неё два пальца. —Ты держишь меня за дурака, раз считаешь, будто я поверю, что Дэймон удержал свой член в штанах, пока ты прислуживала на Драконьем Камне, — не отрывая взгляда, он задвигал пальцами в унисон с языком, лишая её возможности хоть как-то возразить. — Моя единокровная сестра ведь поэтому отослала тебя прочь?..       Прикрытые от удовольствия веки раскрылись, и она отшатнулась, вырвавшись из не слишком сильной хватки принца, явно не ожидавшего такого. Оскорблённая хлёстким высказыванием, Дэйнис ощутила себя жалкой под ехидным взглядом Эймонда, непринуждённо облизавшего пальцы и вытершего подбородок рукавом, прежде чем встать. Она ринулась к камню, на котором сложила вещи, чтобы одеться, проклиная себя за содеянное, но принц схватил её за предплечье, насильно удерживая на месте. — Убегаете, миледи? Даже не попытаетесь опровергнуть мои слова? — в его голосе звучала насмешка, а руки вальяжно гуляли по изгибам фигуры Дэйнис, зля её только сильнее. — Вы вольны верить тому, чему пожелаете, — отрезала она, отвернувшись, когда он нагло склонился над её лицом. — Да? Не строй из себя обиженную невинную овечку, — юноша грубо повернул её к себе лицом за подбородок. — Ты предлагаешь себя мне, как последняя шлюха, с чего бы мне думать, что то же не происходило с моим дядей? — С того, что я любила другого! — сама удивившись сказанному, Дэйнис застыла с широко распахнутыми глазами, ожидая худшего, но Эймонд выжидал, желая услышать продолжение её внезапного признания. — Мы с Лейнором проводили время вместе, летали, купались… так же, как с вами сейчас, — сглотнув комок в горле, она подавила страх, говоря дрожащим от волнения голосом. — Я хотела, чтобы он сделал меня женщиной на таком же берегу под покровом беззвёздной ночи, — Дэйнис осеклась, не зная, стоит ли солгать, и потому заговорила вновь, надеясь, что Эймонд не потребует подробностей. — Дэймон же убил его. Я бы ни за что не возлегла с ним. — Даже если бы от этого зависела твоя жизнь? — сверля её странным взглядом, спросил принц, а получив твёрдое отрицание, задумчиво хмыкнул. — Шесть лет одиночества — долгий срок, миледи… — прошептал он, касаясь губами шеи. — Ты ведь сможешь найти в своём сердце милосердие, чтобы простить меня?.. — запечатлев короткий поцелуй на лбу Дэйнис, принц опустил её на колени, продолжая гладить по волосам и лицу. — Потому что моё необходимо заслужить.       Развязывая шнуровку бриджей, она ёрзала на месте, ощущая, как песок царапает колени, не находя сил для облегчения от того, что Эймонд, кажется, поверил ей. Беря его в рот, она ощущала как пальцы сжимаются в её волосах, а мышцы его живота сокращаются от касаний её языка, губ. Принц вынуждал смотреть вверх, смакуя каждый миг своего превосходства над ней, а Дэйнис подыгрывала, теша его эго. — Седьмое пекло!.. — чертыхнувшись, он застыл, придавив её носом к паху, и кончил ей в горло. — Заслужила ли я ваше прощение, мой принц? — склонив голову набок, спросила девушка, словив на себе тёмный от похоти взгляд пытающегося отвести дух Эймонда. — Ещё нет. Встань так, чтобы я мог видеть тебя, — приказал принц, торопливо расстёгивая камзол. — Проси, моли меня, чтобы я дарил тебе прощение всю ночь, до самого утра… — наклонившись к уху, Эймонд надавил ей на поясницу, войдя одним плавным и длинным движением.       Шум воды и плесканье волн заглушали толчки и громкое дыхание, но не могли перекрыть криков и стонов совершенно дикого наслаждения, что испытывали двое от крови Древней Валирии, тонущие в похоти и друг друге. Покрытые чёрной грязью, исцарапанные галькой, потные и уставшие, они омылись в рассветном море, когда долгая ночь уступила дню, не обменявшись ни единым словом после.       Тем же вечером Меллос подал ей лунный чай с запиской от Одноглазого, состоящей из одного-единственного короткого предложения: «Жди меня к часу совы.»