***
Когда в классе появляется новая ученица, Беннет с содроганием думает, что делать дальше, но завершение таких историй, как правило, всегда сводится к одному: ей обязательно расскажут, какой он невезучий, и Анна никогда не подойдёт к нему по доброй воле. Когда она выбирает место рядом с ним, юноша предательски краснеет и бледнеет — это срочно нужно исправить, и Беннет не придумывает ничего лучше, чем завалится на свободный край парты, и отчаянно закачать головой: — П-прости, но тебе лучше сесть с кем-то другим! — он заикается, испуганно оглядываясь по сторонам. Язвительное «дурачок» и «неудачник» выплёвывается скомканными бумажками и прилетает в спину. Беннету, само собой, стыдно, но Анна выглядит слишком милой и доброжелательной, чтобы подвергать её бесконечным неурядицам. — Здесь уже занято? — девушка неловко улыбается, и это обезоруживает. Ему бы сказать, что в последний раз с ним кто-то сидел чуть ли не в позапрошлом году, но в ответ он только неразборчиво мямлит, и Анна принимает это за отрицание. — Тогда не вижу проблемы, — Беннет смотрит на неё, как на призрака, неверующе, с приоткрытым ртом, отодвигаясь к своему краю. Единственный заточенный карандаш улетает куда-то в сторону от неосторожного движения локтем. Шепотки и смешки преследуют вновь, и он устало роняет голову на парту, думая, что это далеко не конец, и новенькая тоже предпочтёт ему более успешного соседа — так было, есть и с течением времени ничего не изменится. Толчок в плечо заставляет вздрогнуть и поспешно посмотреть в сторону: Анна протягивает ему карандаш, новый, без единой щербинки и остро заточенный — Беннет боится коснуться её ладони, но девушка делает это первой. Беннет помощь принимает с благодарностью. Анна не отсаживается от него ни через неделю, ни через месяц, хотя его неприятности всегда влияют и на неё: например, когда они проводили опыт по химии, пробирка лопнула, и им влетело от учителя; Беннета ловили на списывании, и девушка зачем-то брала часть его вины на себя, чтобы парню меньше досталось. Когда он спрашивает, зачем Анна жертвует своей репутацией ради него, она только улыбается и треплет его по пепельным волосам: — Надо же как-то уравновесить твою невезучесть. Беннет загоняет воздух в лёгкие через сито широкой улыбки и выдыхает его вместе со вращающимися по горлу смешинками. Ему всё ещё кажется, что он спит, что всё происходит понарошку, и он просто заблудился в своих фантазиях. Но сердце отбивает чечётку в замкнутой клетке рёбер — Анна обнимает его за плечи, ведя вперёд по аллее, залитой солнцем. От неё пахнет имбирным чаем и дольками засахаренного лимона, которые всегда хранятся во внутреннем кармане его рюкзака, вместе с пластырями и бинтами, предназначенными для Беннета. — И всё же… — юноша неловко почёсывает голову. Выцветшие волосы окрашиваются красным золотом, пальцы путаются в жёстких прядях, изредка застревая в них. — В школе говорят об этом. И смеются. Если нам с Рэйзором ещё как-то всё равно, то тебе, наверное, хочется завести подруг и всё такое… — Они не говорят, они сплетничают, — Анна щёлкает его по носу и звонко смеётся. — Вы с Рэйзором мои первые друзья на новом месте, я никогда не променяю вас на других. Беннет хочет растроганно всплакнуть, но силы держать себя в руках внезапно появляются сами.***
— Ты уверена, что хочешь танцевать со мной? Боюсь, это очень и очень плохая идея! — Беннет испуганно заикается, отнекивается и пристыженно краснеет. — Ты же знаешь мою неуклюжесть. А если я отдавлю тебе ноги? А если уроню? Ты сломаешь руку или разобьёшь себе голову! — Бенни, — Анна рассеянно хватается за его плечо, привлекая к себе внимание. — Всё будет хорошо, и никакая неудача не помешает нам прекрасно провести время вместе. Даже если в этот момент на школу упадёт метеорит. — Метеорит?! — Беннет заглушено вскрикивает под задорный смех Анны. Он сглаживает острые углы, и внутри разливается непривычная лёгкость. — Л-ладно, думаю, у нас всё должно получиться. Беннет прирастает к Анне, обхватывая её за талию — у него подрагивают руки и, стыдно в этом признаться, потеют внутренние стороны ладоней. Он пытается подобрать название этому перманентному состоянию: смущение, страх, растерянность — кажется, совсем не то. Кончики ушей горят и краснеют, когда Беннет с ужасом осознаёт — влюблённость. Первая, ранее не испытываемая, но он уверен почти на все сто, что это именно она. Иначе почему рядом с Анной сердце сводит сладкой истомой, и он больше не чувствует себя до такой уж степени никчёмным? Беннет впервые настолько сосредоточен и зациклен: он смотрит под ноги, стараясь не оступиться, но девушка украдкой касается высеченной линии подбородка, заставляя смотреть ей в глаза. — Расслабься и не думай ни о чём. Давай под музыку. И — раз-два-три! Беннет вслушивается в частоты её голоса со всей внимательностью, на которую только способен: складка между бровей разглаживается и, в целом, он чувствует, будто с него снимают груз, который тяготил его очень давно. Заевшая пластинка с натягом сверлит дыру — она же моя подруга — с интервалом поворота в несколько секунд. Беннет качает головой в надежде, что этого будет достаточно, но обмануть себя не получается. Чувства обрушиваются на него лавиной — он никогда прежде не имел с ними дела, а потому не знает, куда стоит их приткнуть, чтобы те не зудели и не выводили его из равновесия — тем более сейчас, когда всё складывается слишком хорошо. Так, как не должно. Беннет думает, что признайся он ей, их дружба пойдёт трещинами, как хрупкая ваза, и вскоре разлетится на множество осколков — не собрать, не склеить, не исправить. Беннету больно — это ещё хуже, чем терпеть ядовитые насмешки одноклассников — поэтому, когда он оказывается в своей комнате, у него не хватает сил, чтобы сохранить мужество. В самом деле, лучше бы его придавило метеоритом. Беннет заболевает перед самым праздником — и он впервые принимает это за удачу. Совесть мучает, когда Анна с горечью выдыхает в трубку и желает ему скорейшего выздоровления. Юноша добавляет, что она всегда может обратиться за помощью к Рэйзору: «Знаешь, он более везучий и ловкий, чем я, ха-ха!» — и палец, дрогнув, продавливает кнопку сброса. У Беннета слишком много ошибок. Они у него явно безлимитные, но он не может допустить ещё одну — самую фатальную и непростительную из всех, которые когда-либо совершал. Всё должно встать на свои места за неделю его отсутствия, но Анна приходит к нему сама, пересекая порог его квартирки, и напрочь игнорирует порывистое «Ты можешь заразиться!». — Зараза к заразе, — девушка вскидывает руку. В ней пакет с апельсинами, полюбившимися дольками засахаренного лимона и два билета в кино. — Я тут подумала, плевать на эти танцульки, давай лучше в кино сгоняем. Ну, как только ты выздоровеешь естественно. У тебя есть пять дней до премьеры. Успеешь? Беннет смотрит на билеты, как на что-то инородное. Глаза, немного помутневшие от болезни, снова наливаются зеленью. — Вдвоём? — вопрос на выдохе слетает с губ. Улыбка подрагивает, как у ребёнка, ожидающего чуда, и Анна, заговорщицки подмигнув, только подкрепляет сладость этого момента. — Вдвоём, Мистер Удача.