Всё засияло

Карина перенесла отказ Винтер лучше, чем сама Винтер. У Винтер была своя рутина, норма, которой она придерживалась. Даже если она ненавидела эту рутину, ей все равно было комфортно, ей должно было быть комфортно. Пазлы идеально подходили друг другу, также как шапочки Винтер идеально лежали на полке, красиво и организованно. Карина не должна была видеть Винтер в таком свете. Винтер не должна была видеть Карину в таком свете. Даже если Винтер часто многого не понимала, это она понимала. Так что Винтер сделала то, в чем была лучше всего. Она взяла воспоминание о поцелуе и засунула его в глубину своего сознания. Она притворялась, что этого никогда не случалось. Она не думала о том, что может или могло бы произойти. Она не думала о том, уйдёт ли теперь Карина. Она не думала о том, что она будет делать без Карины. Винтер не думала о том, какого это - держать Карину в своих руках, не думала о глупой улыбке Карины, об её глупой манере разговора, и о том, как она своими глупыми действиями делала жизнь Винтер намного лучше. Она не думала о её мягких губах и доверяющих глазах. Она не считала время, секунды с того момента, как губы Карины коснулись неё. Тем не менее, она считала дни. Первый день был самым сложным. Со временем стало лучше. С сердцем, которое вырывалось из груди с каждым вздохом, она очень наделась, что со временем станет лучше. Это была первая ночь, когда Винтер спала в их почти общей кровати одна. Она проснулась в пустоте, и спросонья, не поняла почему. Она сонно вздохнула, кладя руку туда, где должна была быть голова Карины, но, вдруг, её там не оказалось. "Рина?" Винтер надеялась, что Карина не была возле шкафа, переставляя её шапочки. Опять. Она потерла глаза, оглядывая пустую комнату. В присутствии Карины тишина была редким удовольствием. Даже когда она спала, Карина вздыхала, шептала и непонятно разговаривала во сне. Тишина в отсутствии Карины была громче, чем была сама Карина. "Оу", сказала Винтер, осознавая, что происходит. Оу. Каким-то образом, Винтер все равно знала, что Карина не ушла. Есть разница между тишиной и глухотой. Запах кофе просачивался в комнату Винтер. Винтер медленно одевалась, пытаясь подготовиться к несчастью Карины, к тому, как ей придется сказать нет её цепляющимся пальцам и доверяющему взгляду. Когда Винтер зашла на кухню, на Карине был маленький фартук с бабочками и одна из красных шапочек Винтер. Она танцевала с лопаткой. "Винвин!", закричала Карина с внезапной радостью, в припрыжку подходя к Винтер, кладя руки на её плечи. Винтер отстранилась. "У меня новый друг", сказала Карина, дотрагиваясь лопаткой до щеки Винтер. Винтер обхватила запястье Карины, не задумываясь. "Как его зовут?", спросила Винтер хриплым после сна голосом. "Её зовут", исправила Карина, опять дотрагиваясь лопаткой до щеки, чтобы акцентировать на ней внимание, "Венди". Винтер кивнула, Карина недовольно выдохнула возле её шей. "Не будь грубой, Винтер! Поздоровайся. Ты ей нравишься, конечно же". У Карины не было ни единого друга, которому бы не нравилась Винтер. Даже сейчас. "Карина...", запинаясь, сказала Винтер, полностью поворачиваясь к Карине, которая с любопытством рассматривала лопатку. Она не знала, что должна сказать, но была уверена, что стоило сказать хоть что-то - дело не в тебе, дело во мне? - после молчания прошлой ночью. Но в её голове не было ни единого слова с того момента, как она оттолкнула Карину. Также неожиданно, как Карина поцеловала Винтер прошлой ночью, также неожиданно она ничего не сказала после этого. Она не спорила с Винтер. Она не настаивала на том, что Винтер была её соулмейтом. Она не пела никаких непонятных слов и не просила Винтер играть на гитаре. Когда Винтер пробубнила что-то о том, чтобы Карина спала в своей комнате, Карина ушла без жалоб. Согласная на всё, тихая и ничего не требующая Карина была чем-то, чего Винтер раньше не видела и она не понимала, что это значит. Ей это не нравилось. Это было неестественно для Карины. Ей нравилась Карина такой, какая она была - странная и упрямая, и светлая, и музыкальная, и волшебная, и Карина. Винтер ненавидела думать о том, что её действия могли огорчить Карину, отнять что-то у неё. Но Винтер не была таким соулмейтом, просто не могла им быть. Карина жила в заброшенном здании, ценила толстовку больше, чем Ролексы, без задней мысли копалась в мусоре и заработала головную боль, смотря часами на две звезды, нарисованные на потолке. Она из любопытства обожгла пальцы в огне. Винтер не будет огнём, который снова обожжет её. Она будет той, кто оттолкнет Карину от огня, сделает лучше, обезопасит её. Возможно Карина предлагала, но Винтер не могла ничего у неё взять. Хотела Винтер этого или нет, было неважно. "Ты ей очень нравишься", успокаивающе говорила Карина лопатке, глядя по ручке. "Она просто стесняется. Не волнуйся, она ещё опомнится". "Карина-", начала Винтер, но Карина подняла взгляд, чтобы раздраженно на неё посмотреть, поднимая одну бровь, будто говоря, что Винтер напрягалась больше, чем нужно. Винтер быстро закрыла рот, и Карина улыбнулась, возвращая внимание к лопатке. "Ладно", сказала Винтер, делая шаг назад и осознавая, что её пальцы все еще держали запястье Карины. Она его быстро отпустила. "Кто хочет кашу!?" Карина была занята, рассказывая шёпотом какие-то секреты лопатке, которые, как Винтер была уверена, были про неё. Тем не менее, Винтер достала кашу с радостными цветными маршмеллоу в ней. "Мы посадим дерево сегодня", заявила Карина во время завтрака. Они сажали дерево каждый день. Они посадили гитарное дерево, лампочное дерево, и даже бантовое дерево. "Окей", ответила Винтер, и Карина наградила её яркой, искренней улыбкой, почему-то довольная вещами, которые ей предлагали, даже если они ей и не нужны были. "Какой сегодня день?", спросила Винтер, без особого аппетита. Она гадала, скажет ли Карина, что понедельник. Она гадала, придёт ли из леса Джэхен, тот кто действительно нужен и Карине, и заберет ли он её. Тот, кто мог дать ей всё, что ей было нужно. Винтер сделать этого не могла. Она все ещё не могла. Она просто не хотела... чтобы это сделал кто-то другой. Карина отделила ещё одну маршмеллоу от каши и не ответила. Значит, не сегодня. Винтер вздохнула от облегчения. "Не волнуйся", чётко сказала Карина. Винтер подняла взгляд, увидев, что глаза Карины были сфокусированы на ней. "Я не твой соулмейт", сказала внезапно Винтер. "Ты будешь искать этого человека? Следовать за звездами и копаться в мусоре своего соумейта и переезжать в дом соулмейта и..." Карина лишь качала головой, раздраженно смотря на Винтер. "Ты мой соулмейт". "Нет", сказала она, как глупо. "Это не я, я не могу...", Карина подняла бровь. "Быть им". "Ты Винвин", просто сказала Карина, как будто это было настолько очевидно для неё. Винтер мечтала о том, чтобы это было так просто. "Ты моя Винвин". Я хочу быть ею, почти сказала Винтер. Она остановила себя в последний момент, и вместо этого засунула ложку с едой себе в рот. Они посадили дерево. Это было третье яблочное дерево. Оно еле вместилось между струной от гитары и маршмеллоу на том маленьком куске земли, которое они очистили в заброшенном, старом саду. Винтер не была уверена, знала ли Карина, сколько деревьев они посадили. Она не знала сколько они сидели, пока Карина смотрела на землю, чего-то ожидая. Винтер смотрела на жёлтую траву, на кота у забора, на стену дома, на Мисс Нин, которая точно также смотрела на неё из окна своего дома, в бинокль. Она пыталась не смотреть на Карину. У Карины была маленькая родинка под нижней губой. Конечно, Винтер не заметила этого. "Оно не вырастет сразу же", предупредила Винтер, смотря на Карину, которая смотрела на землю. Скорее всего, оно никогда не вырастет. "Оно уже растет", не согласилась Карина, всегда позитивная, и чертовски упертая. "Ты просто этого не видишь". Винтер скептически посмотрела на грязь. "Откуда ты знаешь?" Карина повернулась, чтобы ласково посмотреть на Винтер, вместо ответа. Их взгляды встретились, и какое-то странное тепло распространилось по венам Винтер. Винтер отвернулась, и Карина легла на землю, смотря в небо. Винтер нервно прикусила губу и напомнила себе, что со временем станет легче. Смех Карины послышался рядом, радостный без всякой причины. "Смотришь на звезды?", спросила Винтер. Она подвинулась, чтобы лечь рядом с Кариной, увидеть то, что видит Карина. Яркое солнце ослепило Винтер, и, зажмурившись, она повернулась, чтобы вместо этого смотреть на Карину. Карина все ещё смотрела вверх, ничем не потревоженная. Винтер подумала, что стоит купить Карине солнцезащитные очки - иначе она ослепнет. Винтер слышала о таком. "Нет", сказала Карина. "В этот раз, они смотрят на меня". Даже когда мир вокруг Винтер был непонятным и раздражающим, музыка оставалась неизменной. Карина вернула музыку в жизнь Винтер. Когда Винтер взяла гитару после того, как оттолкнула Карину, музыки не было. Она сидела на диване с гитарой на коленях, пока Карина лежала на полу, читая перевернутую кулинарную книгу. Когда Винтер провела пальцами по струнам, был слышен только шум. Он не был такой громкий и внезапный, как если бы это была Карина, но он и не был мелодичным, каким он должен был быть - он ничего не значил. Она провела ещё раз, сильнее и быстрее, но это всё еще не звучало как музыка. Её бабушка не улыбнулась с гордостью. Карина не подпевала. Винтер Ким вернула свою гитару, но это ничего не значило. Струна порвалась, чуть ли не порезав лицо Винтер. "Черт!", сказала громко она. Она со злостью кинула свой медиатор в другой конец комнаты. И тут появилась Карина, подбегающая к медиатору, шепчущая ему успокаивающие слова. Она подбежала обратно к Винтер, безопасно держа медиатор в ладони. Винтер открыла рот, не произнеся не слова. Карина встала на колени, обвила пальцами её руку, согревая холодные пальцы Винтер. "Ты увидишь", сказала Карина, возвращая Винтер медиатор. "Я ничего не вижу", безнадёжно сказала Винтер, "Ты всегда это говоришь. Что я вообще должна увидеть? Почему ты просто не можешь мне показать?" "Я тебе показываю. Ты увидишь", Карина повернулась, чтобы облокотиться на ноги Винтер, прижимаясь теплом своего тела к ней. Винтер провела по струнам ещё раз, и Карина пропела странную ноту возле её колен. Возможно она не очень в этом преуспевала, но она хотя бы все ещё была рок звездой. Кровать Винтер не пустовала ни разу с тех пор, как она встретила Карину. Это была просто кровать в доме, который даже не особо принадлежал ей. Было не важно, что рядом с ней не было тепла, когда она поворачивалась, что ничьи волосы не застревают у неё во рту, что не было никакого тёплого дыхания у её шеи или холодных стоп, прижатых к её ногам. Было не больно потерять что-то, чего изначально и не было. Сейчас было больно. Но у Винтер не было Карины, и не могло быть. Даже если Карина сонно стояла в дверном проёме её комнаты, одетая в пижаму Винтер, с мокрыми и лохматыми после душа волосами, ласково смотря на неё. Всё еще. "Спокойной ночи", хрипло сказала Винтер, делая шаг назад и обвивая вспотевшей ладонью дверную ручку. Карина прикусила губу, не следуя за Винтер. Винтер видела, как она сомневается, желая оказаться в личном пространстве Винтер как можно быстрее, настаивая, пока та не сдастся. По какой-то причине, она этого не сделала. Винтер надеялась, что она это сделает. Карина не закрыла дверь, только исчезла в темноте комнаты, которая, как они обе притворялись, принадлежала ей. Отдельные комнаты для отдельных людей. Винтер просто стояла, все ещё с ладонью на ручке, слушая шуршание одеяла Карины, пока та наконец не расслабилась в кровати. Карина, скорее всего, крепко держалась за какую-то подушку как она обычно это делала. Она бы прижалась близко к Винтер, излучая тепло всем своим телом, и обжигая её шею своим дыханием. Она бы тянула Винтер за волосы, расчесывая их своими пальцами и радостно что-то напевала бы, пока кто-то из них не уснёт. За исключением того, что в этот раз, Винтер там не будет. Винтер громко хлопнула дверью, борясь с нуждой не закрывать её вообще. Она упала на кровать там, где обычно спала Карина. Когда Винтер повернулась, чтобы посмотреть на потолок, всё, что она могла видеть - были маленькие звезды, которые Карина туда приклеила. Она продержалась восемь минут. Что было неплохим результатом, учитывая то, что изначально она рассчитывала на десять. Дверь в комнату Карины была все ещё открыта, очевидное приглашение. Карина лежала, свернувшись клубком, на одной из сторон кровати. Винтер подошла так тихо, как могла, ругаясь, запнувшись в темноте. Карина была на краю кровати, совсем не занимая всё то место, которое у неё было. Она выглядела такой маленькой, как будто может утонуть во всех этих простынях, одеялах, и подушках. Карина выглядела хрупкой, и одинокой, совсем не похожей на обычную взволнованную и эмоциональную себя, которая прижималась к теплу тела Винтер, и дралась за одеяло и била бы Винтер, когда та пыталась отобрать себе их общую подушку. Волосы Карины были спутаны, как и обычно, вокруг её лица. Винтер неосознанно убрала прядь с её щеки, раскрывая её мягкие губы. Винтер почувствовала на себе, насколько они были мягкими. Глаза Карины были слишком крепко сжаты, будто ей требовалось слишком много усилий и концентрации, чтобы спать. Или притворяться, что она спит. На лице Винтер появилась мягкая улыбка. Она приложила холодную ладонь к щеке Карина на секунду перед тем, как медленно убрать её, видя как Карина пыталась последовать за её касанием. "Ещё не спишь?" "Сплю", по-детски отрицала Карина, всё еще не открывая глаза. Винтер тихо усмехнулась, проводя большим пальцем по подбородку Карины. Карина инстинктивно повернулась к ней. Её пальцы обвили запястье Винтер, будто бы она знала, что Винтер собирается убрать ладонь. Карина потянула её за руку. Винтер поддалась беззвучному приказу и залезла к ней в кровать. Карина тут же прижалась к Винтер, к её плечу, чуть ли не касаясь мягкими губами её шеи. "Тебе холодно?", тихо спросила Винтер в темноте несмотря на то, что они обе не спали. "Очень холодно", прошептала Карина, обвивая рукой талию Винтер, прижимаясь к ней всем телом, будто бы ей и в правду было холодно. Винтер расслабилась от её прикосновений и протянула Карину ещё ближе, хотя, казалось, это было уже невозможно, и обвила рукой её плечи. Они цеплялись друг за друга. "Мне тоже".