Всё засияло

"Карина, я тебя люблю", заявила Винтер высоким голосом. Карина пристально смотрела на свои руки. Винтер прочистила горло и продолжила. "Карина", позвала она, держа в руках лопатку, которая когда-то была Венди. Она говорила, махая лопаткой, будто бы это она разговаривала. "Карина, я тебя люблю! Почему ты со мной больше не разговариваешь? Мне грустно из-за этого!", лопатка громко упала на пол. "Винтер не умеет танцевать. Кто будет со мной теперь танцевать?" Точно не Карина. Она осталась сидеть за столом, грустно смотря на свои руки. Винтер покрутилась на кухне с лопаткой в странной имитации вальса. Карина не подняла взгляд, и Винтер вздохнула, положив Венди обратно на стол, успокаивающе гладя её по ручке. После того, как Карина перестала разговаривать со своими неодушевленными друзьями, Винтер казалось что это делать должна она. Карина была добра к ним, а теперь они все были брошены. Винтер была брошена. "Ты не будешь ни с кем из них разговаривать?", спросила она, уже даже не ожидая ответа. Винтер знала, что Карина не ответит и знала почему. Она не знала, как это исправить, не отказываясь от всех своих раннее сказанных слов. Если бы она отказалась, это сделало бы Карину снова счастливой - сердце Винтер сжалось от одной мысли об этом - но тогда Карина думала бы, что они будут вместе. Винтер не могла это сделать только, чтобы потом снова отнять. Винтер не могла быть с Кариной, потому что она была... такая странная, но она не хотела, чтобы Карина переставала быть странной. Винтер не знала, как это работало, как это будет работать. В данный момент, это работало плохо. "Даже со мной?", Винтер слегка ударила ножку стула Карины. Карина прикусила губу. Единственным звуком в доме был таймер на тостере. "Ага", сказала Винтер. "Так и думала". Забирая свой сгоревшей тост, Винтер все равно поприветствовала тостер. Казалось, было бы странно, если бы она этого не сделала. Чем больше Карина пыталась быть нормальной, тем страннее она становилась. Карина не должна была быть стандартной. Возможно, она никогда и не была. Винтер не могла этого себе представить. Возможно, Карина посвятила всю свою жизнь созданию волшебного и счастливого мира вокруг себя. У картин были имена, даже если Карина с ними не разговаривала, стены были не просто стенами, даже если Карина и не признавала это. Карина не могла изменить вещи. Карина не могла изменить себя. Она могла только подавлять это. Винтер не позволит ей делать это. Карина сидела возле окна в тёмной комнате, когда Винтер села рядом с ней, прижимаясь к ней и вторгаясь в ее личное пространство, будто это было все ещё их общее пространство, будто ей все ещё были там рады. Карина смотрела не в огромное в окно, а в книгу у себя на коленях. Это была старая книга по истории, что Винтер смогла прочесть сразу же, потому что книга была повернута правильно стороной. "Твоя книга вверх ногами", указывая на книгу, наклоняясь ближе, сказала Винтер. "Как она может с тобой так разговаривать?" Карина издала недовольный звук, выглядя, будто она готова кинуть эту книгу в Винтер. Винтер была бы не против, честно, если это означало, что Карина её слушает. Реакция, любая реакция. Вдруг, Винтер резко вырвала книгу из рук Карины. Карина подпрыгнула, с широкими глазами, испугавшись. Винтер широко улыбнулась. "Ты молчи", указала она, хотя не было похоже, что Карина собиралась что-то говорить. "Я буду читать эту книгу. Я отличный читатель. Это один из моих скрытых талантов. Ты внимательно слушай". Интерес на секунду появился в глазах Карины, и Винтер улыбнулась ещё шире, чувствуя себя триумфально. Она не была уверена, когда она стала той, кто нуждался во внимании. Такого раньше никогда не происходило. Ей никогда не нужно было внимание от других. Винтер немного подвинулась, её колено касалось колена Карины. Она открыла книгу посередине, смотря на строки текста. "Это книга о... деревьях", заявила Винтер. "Деревья, которые... деревья-соулмейты, очевидно". Это было правильным заявлением. Карина подвинулась ещё ближе, плохо скрывая свой интерес. "Правда?", спросила она, и только её голос заставил сердце Винтер биться быстрее. "Да", заверила её Винтер, переворачивая очередную страницу. "Я пытаюсь читать, не будь такой разговорчивой". Карина уперто выдохнула, подвигаясь ближе к Винтер, с интересом смотря на книгу. Винтер драматично прокашлялась. "Так, ага, деревья-соулмейты, и они пишут музыку - они самые волшебные деревья во всем лесу, и когда дует ветер, их листья шумят вместе, как ритмы и мелодии..." Карина шептала у уха Винтер, тихо и медленно, будто пародируя звуки листвы. Это было началом. "Винтер". Винтер потерла свою шею, которая затекла от сна в неудобной позе. За окном было уже темно, а книга по истории лежала на полу уже несколько часов. Когда Винтер подняла взгляд, Карина стояла в дверном проходе, в темноте коридора. Она нервно переступала с ноги на ногу. "Мой кроссовок потерялся". Винтер быстро заморгала, приспосабливаясь к темноте. Один кроссовок свисал с пальцев Карины, пока она качалась туда сюда на босых ногах. Кроссовки были первой вещью, которую они купили вместе. У Карина было три кроссовка, когда она переехала и ни у одного из них не было пары. Винтер была в ужасе. В то время как Винтер думала, что сочетать шапки и кроссовки было одной из самых важных вещей, Карина думала, что сочетать не нужно даже кроссовки. Это должно было быть тут же исправлено. Конечно, когда они оказались в магазине, Карина выбирала самые разноцветные, непрактичные кроссовки, которые там были. Почти все из них были конверсы. Один из которых, видимо, пропал. "Зачем тебе кроссовки?", с тревогой спросила Винтер. "Ты куда-то уходишь? Уже поздно, и темно, тебе не нужны кроссовки. Останься, Карина". Карина махнула головой с упорством, которое Винтер тут же узнала. Тепло тут же появилось в груди Винтер, когда она увидела проблески той Карины, которая скрывалась в последнее время. "Нет, нет", настаивала Карина. "Мой кроссовок пропал. Мой кроссовок скучает за своим другим кроссовком". "Твои кроссовки скучают друг по другу", повторила Винтер, чувствуя глупую надежду. "Один кроссовок потерял другой", у Карины ломался голос. "Только один кроссовок - было два, а сейчас только один, Винвин..." Винтер подскочила, неловко подбегая к Карине. Это была самая Каринная вещь, которую сказала Карина за последнее время, странная и детская, и в их странной реальности это было хорошей вещью. Непонятно разговаривающая Карина была великолепной, идеальной. "Хорошо", сказала Винтер, не чувствуя ни капли стыда из-за своего дрожащего голоса. Она накрыла руку Карины, все ещё сжимающую свой кроссовок, своей. Карина дернулась, но не убрала руку. "Хорошо, мы поищем вторую половину твоего кроссовка. Он где-то тут, он не потерялся". Карина медленно пошла за Винтер, хмурясь, пока та искала ботинок. "Где ты видела его в последний раз?", спросила она, заходя в гостевую комнату, в которой теперь жила Карина. Кровать была не заправлена и слегка помята там, где должна была бы лежать Карина. Не было никакой причины волноваться о том, что Карина спала одна, потому что Винтер не было рядом. Никакой причины. Карина издала недовольный звук, потянув Винтер за руку, и та тут же отпустила, осознавая насколько крепко она её сжимала. "Извини. Кроссовок, эм.." "Он потерялся", прошептала Карина. "Нет, просто, эм...", Винтер не была уверена. Карина иногда клала вещи в места, где, как ей казалось, они будут счастливее. Возможно они и были счастливее - ни одна из шапочек Винтер не высказывала своих желаний Винтер, как она делала это Карине. 'Она хотела путешествовать', проинформировала Карина, когда Винтер нашла одну из своих шапок в холодильнике. 'В Антарктиду, на край света...' Карина задумчиво отошла, с солонкой, которую Винтер больше никогда не увидит, в руке. Винтер лишь пожала плечами и закрыла дверь. Возможно, там ей и было место. Винтер не знала. Карина должна была. Кроссовка нигде не было, а Карина всем своим видом излучала несчастье за её спиной, и Винтер не могла - не могла ничего придумать. "Я не знаю, где он", беспомощно сказала она, закрывая дверцу шкафа. Карина издала грустный звук. "Всё не так плохо", пыталась успокоить её Винтер. Карина выглядела разбитой, и Винтер гадала откажется ли она от объятий. Карина обычно знала, чего конкретно она хотела и сразу же сообщала об этом Винтер. Сейчас она этого не делала. Вздохнув, Карина повернулась и упала на кровать. "Всё не так плохо", повторила Винтер, облокачиваясь на край. Волосы Карины были разбросаны вокруг неё по всей подушке, и Винтер потянулась к ним, но вместо этого, положила руку на одеяло. "С твоими кроссовками все будет хорошо. Они найдут друг друга, хорошо?" "Нет", грустно сказала Карина. Её рука упала ей на глаза, показывая абсолютные страдания. "Нет больше кроссовок", заявила Карина. "Они все потеряны". "Ещё осталось много кроссовок", пообещала Винтер, немного улыбнувшись после драматичного заявления Карины. "Целый шкаф. Ты можешь взять мои, если хочешь". Карина несчастливо вздохнула. Казалось, кроссовки Винтер не подойдут. Карина подвинулась на кровати, вытягивая руки наверх, хватая подушку. Ногти Карины все ещё были фолетовыми. На локтях и запястьях торчали кости - острые и причиняющие много боли - Винтер знала. Винтер была не против получать локтями по ребрам. Это было даже приятно, Винтер это нравилось. Это была приятная боль. Она скучала по ней. Она скучала по Карине. Кровать скрипела, пока Винтер забиралась к Карине. Она подвинулась ближе к ней, ложась на спину. Их руки не касались, но Винтер всё равно могла чувствовать тепло тела Карины. "Всё еще замерзаешь?", спросила Винтер, не зная, что сказать. Карина отвернулась и уткнулась лицом в одеяло. "Снова со мной не разговариваешь?", один шаг вперёд и два шага назад - казалось, не было никакого прогресса, а даже если и был - этого было недостаточно. Она хотела, чтобы Карина улыбалась так ярко, как никто не мог, пела так, как не мог никто, заставляла Винтер чувствовать себя так, так никто не мог. Карина ничего не ответила. Она лежала так тихо, совсем не двигаясь, что можно было подумать, что она и не дышала. Мог ли кто-то задохнуться за несколько секунд? Если и нет, могла ли это сделать Карина, просто потому что она была Кариной? "Не делай этого", недовольно сказала Винтер, толкая Карину. Карина была тёплая и живая, и Винтер оставила свою руку на ней, когда Карина повернулась, хмурясь, смотря на потолок. "Небо это потолок", сказала Карина. Она засмеялась и это был странный звук, который Винтер никогда раньше не слышала. Она звучала сломанно. Винтер чувствовала себя сломанно. "Нет", в отчаянии сказала Винтер. "Нет, нет, это не так. Потолок это небо. Ты мне так сказала. Потолок - смотри", Винтер взяла Карину за подбородок, наклоняя её голову так, чтобы она смотрела на потолок, на две звезды, нарисованные на нём. "Видишь?" Винтер обвила своей другой рукой лицо Карины. "Видишь? Потолок это небо. Ты не права. Я вижу звезды. А ты?" Теперь Карина была так близко, что Винтер могла слышать её дыхание. Это успокаивало. "Оу", сказала Карина. "Звёзды кажутся такими красивыми отсюда..." Винтер выдохнула, с огромным облегчением. Карина не говорила о звёздах с того момента, как Винтер её оттолкнула. Было странно за этим скучать. Винтер все равно за этим скучала. "Ага", сказала Винтер. "Ага, ага, звезды и небо в порядке, Рина. Кроссовки будут в порядке, и деревья, и ты и я, мы все будем в порядке. Всё будет хорошо". Винтер не знала будут ли они в порядке, но она хотела, чтобы Карина в это верила. Может, если Карина будет верить в это, то так и будет? Карина повернула голову и обрывисто дышала в шею Винтер, а Винтер шептала обещания, и не знала сможет ли она их сдержать, но она хотела сделать это. Это было лучше, чем обещания, которые она не хотела сдерживать. К большому облегчению Винтер, слез не было, и дыхание Карины успокоилось. "Я не хотела этого", прошептала Винтер. Она не подумала прежде, чем сказать это, но может это было и к лучшему. "Я не хотела менять тебя". "Ты хотела. Ты сказала", подняла глаза Карина, прикусывая губу. "Я была неправа", призналась Винтер, наконец осознавая, что она наделала. "Быть такой не лучше. Я не хочу, чтобы ты менялась. Не меняйся". Кожа Винтер покрывалась мурашками от дыхания Карины, от того, что Карина проводила пальцами по её животу, под её толстовкой. "Ты прекрасна такая, какая ты есть", сказала Винтер, касаясь руки Карина. "Ты великолепна, ты мне нравишься такой, какая ты есть". "Но недостаточно", ответила Карина, останавливаясь и убирая руку. Винтер схватила её за руку прежде, чем она смогла бы это сделать. "Больше всего на свете", продолжила она. "Больше, чем мой дом и мою гитару, и больше, чем... чем себя. Ты мне нравишься больше, чем я сама. Этого должно быть достаточно. Этого может быть достаточно?" Карина моргнула, заправляя волосы за ухо. "Но Винтер", протестовала Карина. Это была частая жалоба Карины, и Винтер знала, что за этим ничего не последует. "Пожалуйста?", спросила она, взяв Карину за руку. "Мне нравится, как ты говоришь, поешь, и танцуешь, и дышишь-" "Не будь такой разговорчивой", повторила за ней Карина, касаясь рукой губ Винтер, перед тем как положить руку ей на грудь, там, где билось сердце. Винтер усмехнулась, проводя по её ладони своим пальцем. Она остановилась, когда Карина потянула её за руку- чтобы Винтер полностью сфокусировалась на ней. "Тебя достаточно", сказала Карина, когда их взгляды встретились. "Да". "Да", тупо повторила Винтер. "Да?" "Да", согласилась Карина, уверенная в себе, как раньше. "Но ты увидишь". "Я всё ещё не уверена в том, что это значит", сказала Винтер, резко обвивая руками Карину и притягивая к себе в объятия. Карина почти лежала на ней. "И я знаю, что ты мне не скажешь", продолжила она, немного отстраняясь только для того, чтобы посмотреть в глаза Карине. Карина невинно улыбнулась в ответ, и сердце Винтер забилось ещё сильнее. Она соединили их лбы вместе, чувствуя как Карина прижимается к ней ещё сильнее. "Что бы я ни искала, я обещаю тебе, Рина, я увижу". Карина кивнула рядом с лицом Винтер, смотря на неё блестящими глазами. Когда она отстранилась, все было не так плохо. Этого было достаточно.