Серебряные бабочки

      — Ты уже закончил превращать некогда адекватный сценарий в ещё большую гейскую драму?       — Поговори больше, и тебе придётся мутить с Му Цином. Се Лянь с лёгкой тревогой во взгляде, нервно дёргая рукав серебристого свитера, накинутого поверх обычной одежды, чтобы не замёрзнуть, — в конце концов, вечером в актовом зале было довольно прохладно, — наблюдал за перепалкой недовольно хмурящегося над рукописным сценарием постановки Хуа Чэна и Фэн Синя, которому явно было слишком сложно спокойно посидеть на месте полчаса. Казалось, они вот-вот подерутся, и одно только чудо уберегало их от драки.       — Не волнуйся, мелкий, они это не всерьёз, — хмыкнул Му Цин, подталкивая к Се Ляню пакетик с детским яблочным соком. — Будешь? Это явно надолго.       — Думаешь? — он отпил немного, нервно зажимая трубочку зубами. Пожевал её немного, переводя взгляд с ругающихся парней на Му Цина, в чьих золотисто-янтарных глазах не было ни следа волнения, только отчаянная скука и желание закончить всё происходящее как можно скорее.       — Фэн Синь, конечно, идиот, но не настолько же, чтобы с Хуа Чэном драться, — закатив глаза, Му Цин показал средний палец сверкнувшему на него яростным взглядом Фэн Синю и вытащил из сумки ещё один пакетик с соком. — Он, хоть и пришёл только в прошлом году, — да, остался на второй год, но разве это преступление? — но всё же успел поругаться со старшекурсниками. И так их это достало, что несколько из них не выдержали и решили бросить ему вызов, мол, раз он такой умный, пусть сдаст зимнюю сессию лучше, чем они. А два парня со второго курса захотели подмазаться к их славе и тоже доставали Хуа Чэна, но в самый последний момент оба свалились с температурой. Договорились с преподами, им выделили аудиторию... Тридцать три четверокурсника и этот, опять оказавшийся на первом курсе, со спокойно-насмешливой улыбкой.       — Да он издевался просто! — рявкнул от сцены Фэн Синь. — Договорился с преподами за красивые глаза!       — А оно мне было надо? — фыркнув, Хуа Чэн свернул сценарий в трубочку и стукнул Фэн Синя по затылку. — Заткнись и не отвлекайся от творческой деятельности.       — Издевался или нет, да только тридцать три самых разных предмета Хуа Чэн написал лучше, чем готовившиеся к этому старшекурсники, — продолжил Му Цин. — И, выполняя условие спора, отчислились отсюда ко всем чертям. — Два или три соревнования были по боевым искусствам, в том числе и с оружием. Фэн Синь не стал бы настолько нагло напрашиваться на неприятности... А Хуа Чэн в этом году почему-то настолько присмирел, что не пытается ни во что влипнуть.       — Это была не простуда, а нарочное объедание несовместимыми продуктами, потому что второкурсники впервые в жизни мозгами подумали и решили, что могут проиграть, — проговорил Хуа Чэн, будто бы ни к кому не обращаясь. — И говорят, что в тот день в мужской туалет на втором этаже общежития зайти можно было только в противогазе... Слухи, должно быть. Фэн Синь скривился, отворачиваясь. Му Цин не сдержал раздражённого выдоха.       — И что было с этими второкурсниками потом, Саньлан? — склонил голову Се Лянь, надеясь на продолжение, но Му Цин успел прервать молчание первым.       — Ничего не было, учатся сейчас спокойно, вот и всё, — фыркнул он, косясь на Хуа Чэна. — Поэтому вот тебе мой совет, не связывался бы ты со своим старостой. Он плохой парень, и до добра тебя не доведёт.       — Позволь мне самому решать, кто плохой, а кто нет. Если мне человек нравится, то я буду с ним связываться, — Се Лянь вскинул голову, не замечая, что его щёки заалели. Му Цин усмехнулся, словно бы какая-то мысль пришла ему в голову.       — Слышь, солнцедикий, пойдём выйдем на пару минут! — крикнул он, привлекая внимание Фэн Синя. Тот кивнул, и выскользнул из дверей актового зала следом за Му Цином, оставляя Се Ляня и Хуа Чэна наедине.       — Чего надо было?       — Никогда не хотел стать вершителем судеб? — усмехнулся Му Цин. Фэн Синь нахмурился, не понимая, о чём идёт речь. — Испортить жизнь Хуа Чэну так же, как он пытался испортить жизнь нам! Видел, как он на этого новенького смотрел? Да и тот, мягко говоря, не выглядел сильно безразличным! Если их подтолкнуть друг к другу, то Хуа Чэн отвлечётся от учёбы, перестанет быть хорошим мальчиком в глазах преподов, и его выгонят! И мы никогда больше не увидим его рожи в коридорах!       — План дерьмо, — резюмировал Фэн Синь, но в его глазах мелькнула искра заинтересованности. — Как ты планируешь... Дверь актового зала скрипнула, и из него серебристо-белой тенью выскользнул Се Лянь. Щёки его всё ещё алели, но в глазах сверкала странная решимость. Оба третьекурсника обернулись к нему.       — Я только хотел спросить... — проговорил он тихо. — Вы не знаете, у Саньлана есть девушка? Не подумайте, я ничего такого не имел в виду, просто вы его дольше знаете, и...       — Что, понравился тебе этот придурошный? — Се Лянь кивнул, и Фэн Синь поперхнулся воздухом, не ожидав, что его домысел попадёт точно в цель. — И ты хочешь...       — Я подумал, может, вы могли бы как-то узнать, может он...       — Ты хочешь подрядить нас свести тебя с самой большой головной болью всего универа, — хихикнул Му Цин, хотя хихиканье было последним звуком, который кто бы то ни было ожидал услышать от него, и покосился на Фэн Синя, будто бы пытаясь сказать взглядом "ну я же говорил!". — Ну, знаешь ли, мы бесплатно свахами не работаем...       — Да уж, это больше к тому придурку с четвёртого, — саркастично фыркнул Фэн Синь и согнулся пополам, получив локтем Му Цина под рёбра.       — Я сделаю что угодно! — выпалил Се Лянь, заглядывая Му Цину в глаза.       — Даже будешь бегать нам за электронками? — выгнул бровь Фэн Синь. — Ну, ты знаешь, мы же взрослые парни, электронные сигареты, все дела...       — Заткнись, придурок, — ласково припечатал его Му Цин. — Что ты для нас сделаешь, решим потом. Но учти, нас придётся во всём слушаться.       — Если это поможет мне хоть надеяться на то, что Саньлан, пусть даже один раз, выделит меня из всего курса... — Фэн Синь и Му Цин одновременно закатили глаза: этот парень что, слепой? — ...то я согласен.       — Тогда договорились, — фыркнув, Фэн Синь подтолкнул его обратно к дверям актового зала. — А пока что, отвлеки его, пока мы потихоньку отсюда свалим.