Джорджия
Мой визг застревает в горле, когда я, оторвав взгляд от места, куда упал Майлз, поднимаю голову и вижу, как огромный силуэт человека, вышвырнувшего репортёра, словно куклу, начинает двигаться вдоль стеклянной стены, направляясь в мою сторону. Конечно, маловероятно, что он заметил меня, находясь на противоположной стороне, к тому же, возможно, он и вовсе шёл не ко мне, однако, решив, что в любом случае оставаться в коридоре — это плохая идея, пригибаюсь и, панически осмотревшись, замечаю открытую дверь справа от меня прямо возле завала, перекрывающего коридор. Стараясь сильно не шуметь, ныряю в дверной проём и, оказавшись в темноте, тут же спотыкаюсь обо что-то мягкое. Тихо зашипев, падаю на колени, выставив руки перед собой, и чувствую, как меня начинает бить крупная дрожь — мои ладони касаются чего-то мокрого и липкого, а в нос ударяет противный металлический запах с примесью тухлого мяса. Трясущейся рукой достаю из кармана толстовки смартфон и, вытерев ладонь о джинсы, включаю фонарик, освещая место, в котором я оказалась. В тот же миг из моей груди вырывается вопль, и я резко подаюсь назад, врезаясь спиной во что-то твёрдое. Рядом падает книга, чудом не задев мою голову, но я лишь в ужасе таращусь на обезглавленный труп, валяющийся возле моих ног. К горлу подкатывает тошнота, а желудок бунтует, и я впервые радуюсь тому, что не поужинала. Зубы начинают стучать, а меня саму трясёт от ужаса так, что комната и труп, лежащий прямо передо мной, пляшут перед глазами, однако какая-то часть сознания напоминает мне о том, что где-то рядом находится какой-то псих, который с лёгкостью скинул Майлза вниз. Наверняка мой крик не остался незамеченным, и если меня найдут, то страшно представить, что со мной могут сделать. Кое-как встаю на четвереньки и ползком, быстро перебирая руками и ногами, слепо натыкаясь на стеллажи с книгами, прислушиваясь к своему сбитому хриплому дыханию и чавкающим звукам, с которыми мои ладони соприкасались с мокрым от чужой крови ковром, ползу вперёд, судорожно пытаясь придумать, где можно спрятаться. Слышу приглушённые тяжёлые шаги и тихий звон цепей, и тонкие волоски на руках встают дыбом. Стукнувшись головой об очередной стеллаж, поворачиваю направо и зажимаю рот перепачканными кровью руками, заглушая визг. Из окна льётся слабый свет, освещая тёмный силуэт нанизанного на железный штырь человека. Взгляд скользит по нему, опускаясь ниже, и моё сердце испуганно колотится в грудную клетку, грозя остановиться. Гора трупов, полчища мух, отвратительный запах и звук шагов в коридоре, звучащих всё громче, сливаются в одну ужасающую картину, от которой я просто физически начинаю ощущать, как у меня едет крыша. Прекрасно, Джорджи, психушка — это как раз то самое место, где нужно сойти с ума. Очень практично и далеко ходить не надо — выбирай любую палату и приготовься к шоу. Звон цепей становится громче, и я слышу тяжёлое дыхание. Бросив взгляд на распахнутую дверь, в которую вот-вот войдёт психопат, недолго думая, подползаю к трупам и, отмахиваясь от мух, перелезаю через тела ближе к окну, пачкаясь в густой крови. Натягиваю на голову капюшон толстовки и, борясь с отвращением, ложусь на мокрый пол. Зажимаю рот и нос руками и вжимаюсь в гору трупов, надеясь, что здесь меня не видно. — Ещё один поросёнок, — слышу грубый хриплый голос, перебивающийся тяжёлым дыханием, и замираю, боясь сделать хотя бы вдох. Тяжёлые шаги и звон цепей раздаются совсем близко, и я зажмуриваюсь, чувствуя как по моим щекам начинают течь слёзы. Псих шумно дышит и топчется на месте прямо рядом с трупами, и я слышу его недовольный рык: — Протоколы… Найти. «Вот иди и ищи свои сраные протоколы!», — мысленно ору я и еле сдерживаюсь, чтобы не завизжать от страха и отвращения, когда по моему лицу начинает ползти муха. Знакомство с этим жутким человеком меня пугает гораздо сильнее, чем трупы и насекомые, поэтому я, стиснув зубы, лежу не шевелясь, мысленно умоляя психа уйти куда-нибудь подальше. — Шлюшка, — рычит он, и до меня доносится звук удаляющихся шагов. — Я тебя найду. «Пожалуйста, просто уйди уже отсюда», — прошу я, чувствуя, что мои нервы на пределе. Ещё немного — и я просто сорвусь, выскочив из своего укрытия, отмахиваясь от жужжащих мух и пытаясь оттереть кровь. И будь уже, что будет — не так я хотела провести вечер пятницы, лёжа среди мертвецов. К счастью, огромный психопат, бурча себе под нос что-то про протоколы безопасности и нарушителей, которых необходимо найти, выходит из библиотеки, оставляя меня наедине с кучей трупов. Прислушиваюсь к его удаляющимся шагам и рывком выпрямляюсь, услышав грохот захлопнувшейся двери. Ещё несколько минут, кажущихся вечностью, напряжённо вслушиваюсь, боясь услышать звон цепей или тяжёлое дыхание, однако вокруг меня мёртвая тишина — псих ушёл. Перелезаю через мёртвые тела и, не выдержав, сгибаюсь пополам. Закашлявшись, чувствую, как просится наружу желчь, и, исторгнув из себя рвоту, опускаюсь на пол, цепляясь пальцами за стеллаж. Задыхаюсь от жуткой вони и слёз, душащих меня, и, подтянув колени к груди, утыкаюсь в них лицом, сотрясаясь от рыданий.***
Майлз
Моё сознание нехотя возвращается обратно в тело, и я, слабо пошевелив рукой, приоткрываю глаза. В ту же секунду всё моё тело пронзает жуткая боль, и сознание, помахав мне ручкой, вновь делает попытку свалить, однако я, сцепив зубы и зажмурившись, мысленно считаю вдохи, отдающиеся болью в грудине. Один, два, три, четыре, пять, шесть. На седьмой вдох вновь делаю попытку открыть глаза и морщусь от яркого света, бьющего в лицо. С трудом поворачиваю голову и встречаюсь мутным взглядом с каким-то лысым стариканом, светящим мне в лицо фонариком и облачённым в нечто, напоминающее рясу священника. — А это ещё кто? — мягко вопрошает мужчина, но я не успеваю ответить на его вопрос, поскольку моя голова вновь падает набок, а в глазах темнеет. Не знаю, сколько проходит времени, но когда я вновь открываю глаза, уже более чётко видя перед собой, очередной психопат, считающий себя священником, всё ещё здесь. Он держит в руках мою камеру, стоя рядом со мной на коленях и, что-то разглядев, возводит глаза к потолку. — А… Понимаю. Всевышний послал мне апостола, — псих кладёт камеру на пол и светит мне в лицо фонариком. — Да направит тебя длань Божья, сын мой. У тебя есть призвание. «Что за хуйню ты, блять, несёшь?», — так и хочется спросить мне, однако моё сознание подводит меня в очередной раз, и я вновь погружаюсь в темноту. Когда я прихожу в себя уже окончательно, рядом со мной никого нет. Кривлюсь от жгучей боли и, с трудом перевернувшись, упираюсь руками в пол, царапая ладони об осколки стекла. Голова тяжёлая, словно чугунная, и мне требуется какое-то время для того, чтобы принять вертикальное положение. Поднимаюсь на ноги и, пошатнувшись, с трудом удерживаю равновесие. Сгибаюсь пополам от очередного болезненного вздоха и чертыхаюсь сквозь зубы — кажется, сломаны рёбра. Шумно выдыхаю и, стараясь дышать не слишком глубоко, поднимаю с пола свою камеру и рюкзак, свалившийся у меня со спины от удара. Морщусь от вспышки головной боли и, смотрю прямо перед собой на административный стол в центре зала, за которым виден какой-то проход. Перевожу взгляд выше и читаю надпись, накарябанную кровью: — Провозглашать Евангелие, — резко выдыхаю и нервно усмехаюсь, чувствуя пощипывание под глазом. Дотрагиваюсь пальцами и морщусь — на щеке красуется глубокий порез, из которого сочится кровь. — Просто восхитительно, мать вашу на сра… — Майлз? Осекаюсь, услышав громкий испуганный девичий шёпот, раздавшийся где-то над моей головой и, резко развернувшись, задираю голову. Вижу разбитое стекло, из которого уродливый верзила выкинул меня, и оторопело смотрю в перемазанное ржавыми разводами лицо какой-то девчонки. Пару раз моргаю, а затем узнаю в ней свою знакомую. — Дж… Джорджия? — запнувшись, спило выдыхаю, не веря своим собственным глазам. Нет, быть такого просто не может. Её не может быть здесь. Либо у меня галлюцинации, либо я ещё в отрубе, и это просто тупой сон. Третьего варианта не дано. — Ты в порядке? — испуганно спрашивает девушка, выглядывая из дыры, проделанной моим телом, и периодически поглядывая в сторону, словно опасаясь чего-то. Опускаю взгляд ниже, пялясь на очередное обезглавленное тело, сломанное пополам, словно надоевшая игрушка, и прислонённое к колонне, на которой отпечатался фонтан из крови, а затем вновь смотрю на Джорджию. — Меня не глючит, да? — до жути спокойным голосом спрашиваю я, испытывая несколько чувств одновременно — изумление, страх, злость и… облегчение. Облегчение от того, что, если с моим разумом всё хорошо, то это значит, что здесь, помимо меня, есть ещё один нормальный человек, не желающий меня убить или сделать из меня какого-то сраного апостола. — Если бы… — бормочет Уилсон и, прикусив губу, почти наполовину вылезает из «окна». — Здесь можно как-то спуститься? — А я откуда знаю? Мне помогли спуститься, любезно швырнув в стену, — пожимаю плечами и, охнув, снова сгибаюсь пополам. С губ срывается поток отборных ругательств, и я, перематерив всех — и осведомителя, и верзилу, и «священника», и даже притихшую Джорджию, судорожно вздыхаю и выпрямляюсь. Расстегнув куртку, ощупываю сквозь рубашку рёбра и морщусь. Классно съездил, да, Апшер? Вот тебе и охуительный материал, если не сдохнешь быстрее. Лучше бы следил за похождениями шлюховатой доченьки мэра да от копов убегал. — Майлз, — девушка нервно зовёт меня по имени, и я поджимаю губы. — Слушай, Джордж, не знаю, какого хрена ты тут делаешь, но помочь спуститься я тебе никак не могу. Попробуй протиснуться между стеллажами, может дальше есть спуск. — А ты? — в голосе Джорджии начинают звучать панические нотки, и я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Вот почему я её не брал с собой — очень надо, чтобы она таскалась за мной хвостом, путаясь под ногами и мешая. С учётом того, что на кону сейчас стоят, возможно, наши жизни, нянчиться с ней у меня не было никакого желания. — Я поищу диспетчерскую, через неё можно открыть дверь, — отвечаю, скользя взглядом по главному холлу. Возле центрального стола лежит выпотрошенный труп какого мужика в луже крови с кишками наружу, и я начинаю задумываться, уж не тот ли верзила здесь повеселился. С его габаритами и той яростью, которую он излучал, не удивлюсь, если это окажется правдой. Странно, что он меня всего лишь выбросил со второго этажа, впрочем разбираться в его мотивах я не намерен. — И ты оставишь меня здесь? — Уилсон истерично повышает голос, и тут же закрывает рот ладонью, испуганно обернувшись. Напряжённо вглядываюсь ей за спину, опасаясь увидеть старого знакомого, однако через секунду девушка вновь поворачивает ко мне голову и жалобно просит: — Майлз, пожалуйста, не оставляй меня здесь! — И чем, по-твоему, я могу тебе помочь? — раздражённо спрашиваю, вертя в руках камеру, на которой после падения с высоты появилось несколько царапин. — Стремянку притащу? — Не знаю, — растерянно молвит она, а затем неуверенно произносит: — А ты не можешь меня поймать? — Чего? — вскидываю брови и усмехаюсь. — Погоди, ты хочешь спрыгнуть? А я должен тебя поймать? — А есть другие идеи? — Джорджия громко шмыгает носом и жалобно смотрит, словно потерявшийся и побитый щенок. — Майлз, пожалуйста, я не хочу оставаться здесь. — У меня рёбра сломаны, — буркаю я и отвожу взгляд. — Не уверен, что смогу тебя поймать. — Ясно, — сникнув, Уилсон вытирает рукавом толстовки лицо и отшатывается назад. Голос у девушки становится совсем жалким. — Ладно… Тогда я… не знаю. Попробую поискать другой путь… — Стой, — из моей груди вырывается тяжёлый вздох, и я, сжав пальцами переносицу, нервно притопываю ногой. Чёрт возьми, наверное, я об этом дико пожалею. Вместо того, чтобы болтать, нужно было искать способ выбраться из этого адского места, а уже потом думать, как вытащить Джорджию, однако крайне невовремя проснувшаяся совесть напоминает мне о том, что эта девчонка никогда не отказывала мне в помощи, наверняка ломая все свои планы. К тому же, я не зверь — оставлять её там наедине с уродливым верзилой было бы бесчеловечно. — Ладно, — вздыхаю я и поднимаю голову, встречаясь глазами с девушкой. — Прыгай. Постараюсь поймать, но мягкой посадки не гарантирую. — А как же твои рёбра? — Твою-то мать, Уилсон! — гаркаю я и развожу руками. — Ты предложила этот план, я согласился, в чём проблема? Либо ты сейчас прыгаешь, либо я ухожу! — Ладно-ладно, — Джорджия судорожно вздыхает, оценив высоту, с которой придётся падать, и неуклюже вскарабкивается на остаток стены, цепляясь пальцами за раму. Тихо вскрикивает, задев острый осколок, но тут же упрямо поджимает губы. Убираю камеру в карман и, поправив рюкзак за спиной, подхожу ближе, вставая под «окном». Слежу за тем, как девушка, перекинув ноги, разворачивается ко мне спиной и, тихо пискнув, цепляется руками за стену, прижимаясь к ней всем телом. Ногами пытается найти опору и, не удержавшись, с визгом летит вниз. Чертыхнувшись, успеваю поймать Джорджию, обхватив её руками за талию, и мы вместе валимся на пол. С моих губ вновь срывается поток ругательств, когда чувствую сильную боль в придавленных девушкой рёбрах, а перед глазами начинают плясать тёмные пятна. — Ой, Майлз, прости, пожалуйста, — Уилсон барахтается, пытаясь сползти с меня, и я грубо спихиваю девушку, скривившись от очередной порции боли в сломанных рёбрах. — Су… ка… — раздельно выдыхаю и, оперевшись на руку, кое-как сажусь, обхватив свой торс. Сгорбившись, пытаюсь восстановить дыхание и утихомирить боль, и дёргаюсь, когда Джорджия робко дотрагивается до моего плеча. — Спасибо… И прости. Тебе очень больно? — Невъебенно, — шумно выдыхаю и, повернув голову, наконец могу более детально разглядеть лицо девушки: оно всё перепачкано кровью, но на щеках вижу дорожки, оставшиеся от слёз. Зелёные глаза Джорджии испуганно смотрят на меня, а я, опустив взгляд ниже, вижу, что её одежда почти вся покрыта подсыхающей коркой крови. За спиной у студентки болтается рюкзак, а в кармане толстовки замечаю фотоаппарат и мобильник, заляпанный алой жидкостью. Уилсон нервно проводит грязной ладонью по тёмно-каштановым волосам, собранным в растрепавшийся хвост, и виновато произносит: — Наверное, надо было всё же поискать другой путь. — Наверное, тебе стоило сидеть дома, — задержав дыхание, рывком поднимаюсь на ноги и смотрю на девушку сверху вниз. — Объясни мне, как ты вообще здесь оказалась? — Приехала, — буркает она, отводя взгляд, а я, усмехнувшись, качаю головой. — Да ладно? А я думал, что тебя сюда лечиться определили. — Не смешно. — А я и не смеюсь, — раздуваю ноздри и смеряю Джорджию убийственным взглядом. — Поднимайся, нам нужно убираться отсюда. И, чёрт тебя дери, ответь мне — откуда ты здесь взялась? Я не говорил, куда еду. — Достаточно было того, что ты упомянул горы, — Джорджи послушно встаёт с пола и тут же шарахается в сторону, заметив обезглавленный труп у колонны. Взгляд её мечется по залу, замечая лужи крови и тело с кишками наружу, и мне приходится взять девушку за плечи и встряхнуть, пока она не впала в истерику. — И ты решила, что я поехал в Маунт-Мэссив? — Я-я… Д-да, — Уилсон заикается, и я чувствую, что её начинает трясти. Шиплю сквозь зубы и, схватив девушку за подбородок, заставляю её посмотреть на меня. — Успокойся. Всё хорошо. Это всего лишь трупы. Они ничего не сделают. — А т-тот, к-то с-дел-лал эт-то с н-ними? — спрашивает студентка, лязгая зубами от ужаса, и я поджимаю губы, не зная, что на это ответить. Сказать ей правду о том, что тот, кто это с ними сделал — душевнобольной ублюдок, причём, судя по словам мёртвого оперативника, он был не один, а это значит, что мы сейчас находимся в ловушке, запертые с особо опасными преступниками, каждый из которых может нас убить в любой момент? Да, отлично, она оценит. И тогда точно будет абсолютно бесполезна. Чем может помочь насмерть перепуганная девчонка, ни разу не бывавшая в таких ситуациях? — Надо уйти отсюда до того, как он нас найдёт, — поколебавшись, отвечаю я и осматриваюсь, замечая по обеим сторонам холла стеклянные стены, за которыми в темноте светятся синим экраны компьютеров. — Дверь открывается из диспетчерской — надо найти её. — А она точно не откроется так? — с надеждой в голосе спрашивает девушка, сделав пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Заикаться перестала, только голос дрожит — что ж, уже неплохо. — Попробуй, — хмыкнув, машу рукой в сторону запертой двери. Джорджи, кинув на меня какой-то странный взгляд, нервно поправляет рюкзак и на дрожащих ногах делает пару шагов влево к входной двери. Насмешливо наблюдаю за тем, как девушка дёргает ручку, и кивком указываю на красный датчик, мигающий над дверью: — Она заблокирована. Просто так не открыть. Я же говорю — нужно в диспетчерскую. — И где она? — Уилсон отбрасывает со лба прядь волос, выбившуюся из хвоста, и сжимает ладони в кулаки. Замечаю, что её всё ещё немного потряхивает, однако она старается не впадать в истерику, что не может не радовать. — Не знаю, — осматриваюсь и указываю на стол администрации. — Пойдём посмотрим, что там. — Ладно, — вцепившись в лямки рюкзака, Джорджия идёт за мной следом, по широкой дуге обойдя выпотрошенный труп, и тут же испуганно вскрикивает, заметив ещё одно тело, сидящее за столом. К счастью, у этого мертвеца все части на месте, что даже немного удивительно. — Если ты будешь так орать, сюда сбежится вся психушка, — бросив на студентку раздражённый взгляд, предупреждаю я и, заметив на столе между компьютерами какую-то папку, подхожу ближе. — Так, что тут у нас… — Апшер, ты сбрендил? — шипит Уилсон и дёргает меня за рукав куртки. — Какие документы? Надо уходить отсюда! Не знаю, как ты, а мне жить хочется. — Не надо было вообще сюда ехать. — Как будто я знала, что здесь такое творится! — Зачем ты вообще потащилась сюда за мной? — спрашиваю, внимательно просматривая документы в папке, надеясь найти что-нибудь полезное. Джорджия скрещивает руки на груди. — Возможно, если бы ты не пренебрегал мной и хотя бы иногда брал на вылазки, то я сейчас сидела бы дома. — То есть, это я виноват? — отрываюсь от бумаг и удивлённо вскидываю брови. — А почему я вообще должен был брать тебя с собой? У нас был уговор — ты прикрываешь меня перед копами, когда это необходимо, а я взамен делюсь опытом — теоретическими знаниями. Ты прекрасно знаешь о том, что я всегда работаю один. Не знаю, что ты там себе напридумывала, но с момента нашего знакомства совершенно ничего не изменилось. И в том, что ты сюда припёрлась, моей вины нет. — Ты самая настоящая задница, Апшер, — выносит вердикт Джорджия, а я возвращаюсь к изучению документов. Наконец, один из них привлекает моё внимание, и я читаю содержимое. «Корпорация Меркоф. Подразделение в США. Ордер на арест имущества Дело №294758104 Относительно ареста имущества: Психиатрический центр «Маунт-Мэссив» Психиатрические исследования Меркоф Район пустыни Маунт-Мэссив Государственное шоссе 112 Письменные показания под присягой, данные перед советом директоров заслуживающим доверия агентством безопасности Меркоф (АБМ): Катастрофическое нарушение в работе системы безопасности. Заражение окружающей среды неизбежно. Мы считаем показания и свидетельства достаточными доказательствами для немедленных действий со стороны АБМ и основанием для выдачи данного ордера. Данным документом предписывается предоставить АБМ полный доступ ко всем сооружениям и оборудованию и полностью передать управление его агентам. Согласно данному документу Вы и Ваши наследники отказываетесь от любых исков и требований к корпорации «Меркоф» и её дочерним компаниям касательно действий АБМ и обстоятельств, в которых они были необходимы, невзирая на последствия». — Интересно, — бормочу себе под нос и, убираю документ в рюкзак. Бросаю взгляд на притихшую Джорджию, которая невидящим взглядом пялится в пространство, и щёлкаю перед её лицом пальцами. — Эй, Джордж, проснись. Идём дальше. — Хорошо, — устало выдыхает девушка и покорно плетётся следом. Подходим к арочному проходу, над которым красуется кровавая надпись, и я замечаю шахту лифта, закрытую решёткой, и лестницу, ведущую вниз, перед которой расплывается алая лужа. Возле лестницы стоит брошенная инвалидная коляска, и я передёргиваю плечами от этого зрелища — атмосферно, ничего не скажешь. Задумчиво прищуриваюсь, раздумывая, стоит ли спускаться, но Уилсон дёргает меня за локоть и указывает в сторону. — Майлз, смотри, там указатель. Вроде, диспетчерская в том коридоре. — Отлично, идём, — воодушевляюсь и поворачиваю направо. Бросаю взгляд на стену, на которой действительно висят указатели, и утыкаюсь взглядом в длинный светлый коридор. — Дамы вперёд? — Уже бегу и спотыкаюсь, — ворчит Уилсон, и я усмехаюсь. — Расслабься, я пошутил. Не отставай. Девушка согласно кивает и идёт следом, для верности вцепившись в рукав моей куртки. Подавляю раздражённый вздох и делаю осторожный шаг в коридор. В тот же миг вижу, как в конце коридора из одного из помещений выбегает псих и принимается ломиться в дверь напротив. Моё сердце ёкает, и я, развернувшись, зажимаю Джорджии рот ладонью, пока она не завопила. Судя по широко распахнутым глазам и испуганному выражению лица — очень вовремя. Подталкиваю девушку обратно, напряжённо прислушиваясь к звукам ударов, и, выйдя из коридора, разворачиваюсь, прижав Уилсон спиной к стене, а сам выглядываю обратно. Джорджия тихо поскуливает мне в ладонь, и я прижимаю палец к своим губам, бросив предупреждающий взгляд на студентку. Псих наконец выламывает дверь и скрывается в помещении, и я облегчённо выдыхаю. Кажется, не заметил. Отпускаю девушку и указываю на коридор: — Идём, он ушёл. — Уверен? — еле слышно спрашивает она, и я утвердительно киваю. Джорджия отлепляется от стены и, снова ухватившись за меня, поджимает дрожащие губы и нерешительно тащится следом, вздрагивая от каждого шороха. Справа висят портреты каких-то мужиков, наверняка тех самых учёных, которые основали эту гребаную лечебницу, и у меня непроизвольно дёргается глаз. Расстрелять бы их всех к чёртовой матери за то, что они здесь натворили. Слева замечаю туалет, дверь у которого выбита нахрен, наверняка стараниями только что увиденного психа, и вижу под одной из кабинок лужу крови и чьи-то ноги. Бросаю взгляд на студентку. — Давай зайдём. Хочу снять, что здесь произошло. — Знаешь, твоя преданность работе напоминает фанатизм, — бормочет девушка. — И меня это пугает. — Больше, чем местные красоты? — Нет, — с губ Уилсон слетает нервный смешок. — Гораздо меньше, но всё же. — Сможешь умыться, пока я делаю запись. — Ладно, это мне нравится больше, — Джорджия согласно кивает и заходит следом, сразу развернувшись к раковине, над которой висит разбитое зеркало с брызгами крови. Девушка поворачивает вентиль, и из крана начинает течь тонкая струйка воды. Оставляю студентку смывать кровь с лица и ладоней, а сам открываю дверь кабинки. На унитазе, сгорбившись, уткнувшись лицом в колени, сидит явный труп, весь в алой жидкости. На стене за ним вижу надпись, сделанную кровью: «Свидетель». Достаю из кармана камеру, делая запись, и поджимаю губы, вспомнив того старикана-священника, лопочущего что-то про моё призвание и апостолов. Развернувшись, выхожу из кабинки, захлопнув дверь, чтобы Джорджия не увидела труп, и, подойдя к девушке, которая яростно трёт лицо, избавляясь от следов крови, бросаю взгляд на своё отражение. Увиденное радости не добавляет — весь помятый, с двумя глубокими порезами на лице, во взъерошенных волосах — осколки стекла. Поднимаю руку, морщась от боли в сломанных рёбрах, и принимаюсь вытаскивать стекло, царапающее кожу у меня на голове. Избавившись от самых больших осколков, приносящих наиболее сильный дискомфорт, отхожу в сторону и, пока Уилсон отмывает руки, достаю блокнот и делаю новую заметку: «Выгляжу, как будто вырвался из самого ада: пара сломанных рёбер, вытаскиваю осколки стекла из собственного скальпа… Меня едва не прикончил какой-то великан, изуродованный, как будто кто-то прошёлся по его голове тёркой для сыра. Он швырнул меня в стену с такой силой, что я потерял сознание. Прихожу в себя — какой-то опухший старикан с лицом спившегося растлителя малолетних, в самопальном наряде священника, называет меня своим апостолом. Ну, на это я не подписывался. Повсюду кровавые письмена. Не могу избавиться от ощущения, что их корябает этот «священник», ради моего же блага». — Я закончила, — Джорджия подходит ко мне ближе, и я окидываю её взглядом: девушка выглядит гораздо лучше, чем несколько минут назад, смыв кровь, и даже, кажется, стала немного спокойнее. Волосы студентка вновь собрала в высокий хвост, а чёрную толстовку, сняв, завязала вокруг талии, оставшись в тонкой грязно-белой футболке. Уилсон сжимает в побелевших пальцах фотоаппарат и, поджав губы, кивает на кабинку с трупом внутри: — Что там? — Ты не захочешь на это смотреть, — качаю головой и тяжело вздыхаю, когда девушка, толкнув дверь, отшатывается, увидев мертвеца. С губ Джорджии слетает испуганный вздох, однако она не кричит, а, справившись с дыханием, поднимает фотоаппарат и щёлкает затвором. — И что ты делаешь? — интересуюсь я, и студентка пожимает плечами. — Думаю, ты всё равно захочешь опубликовать всё это, если мы выберемся. Фотографии могут пригодиться. К тому же… — девушка вздыхает. — Думаю, это поможет мне немного отвлечься от всего этого кошмара. Во всяком случае, я очень сильно надеюсь. — Смотри-ка, водичка из психушки тебя в чувство привела, — усмехаюсь и убираю блокнот. — Ладно, пойдём, пора убираться из этого места. И кстати, Джордж… — М? — девушка вопросительно смотрит на меня, и я еле заметно улыбаюсь. — Не если, а когда мы выберемся. — Мне бы твою уверенность, — Уилсон опускает фотоаппарат и сразу же отходит подальше от мертвеца. — Пойдём в диспетчерскую. Согласно мычу и первым выхожу из туалета, оглядываясь по сторонам. Напротив чернеет проход в ещё одно помещение, и я, жестом прося Джорджию остановиться, заглядываю внутрь, включив камеру и активировав режим ночного видения. Мрачно лицезрею сквозь экран оторванные человеческие части тела — руки, ноги и туловища, разложенные в каком-то извращённом порядке на полках, а затем, развернувшись, молча выхожу обратно. На вопросительный взгляд Джорджии лишь коротко качаю головой, и она понятливо не задаёт вопросов, явно не горя желанием узнать, что я там увидел. Продвигаемся дальше, уже не обращая внимания на брызги крови на стенах, и чуть дальше замечаем застеклённую стену и железную дверь. Заглядываю в окно и вижу компьютер и кучу мониторов. Бросаю взгляд на дверь, на которой красуется надпись «Безопасность», и, чертыхнувшись, киваю на считыватель для магнитных карт-ключей. — Облом. — Серьёзно? — Джорджия прикрывает глаза и качает головой. — Да это просто издевательство какое-то! — Ничего, здесь горы трупов — у кого-нибудь из них наверняка найдётся ключ, — заявляю я, а девушка изумлённо таращится на меня. — Ты что, предлагаешь обыскивать трупы? — Ну да, — пожимаю плечами. — Им уже всё равно, если ты не заметила, а нам надо выбираться отсюда. — Майлз Апшер, ты ужасный человек. — Буду иметь в виду, — равнодушно фыркаю. — Пойдём, может, нам повезёт, и в следующем кабинете найдётся ключ. Не слушая недовольное бормотание Джорджии, дохожу до помещения, из которого выбежал психованный любитель выбивать двери, и заглядываю внутрь. Разумеется, света нет, однако незашторенное окно даёт хоть какое-то маломальское освещение, и я уверенно захожу в кабинет. Перебираюсь сквозь перевёрнутые стулья и столы, добираясь до тёмного силуэта человека, сидящего на полу, прислонившись к стене, и, наклонившись, принимаюсь обшаривать карманы мертвеца, надеясь, что у него есть ключ. Впрочем, надежды мои быстро рассыпаются в прах. — Майлз, я кое-что нашла, — тихо зовёт меня девушка, и я, выпрямившись, разворачиваюсь. Джорджия подходит ближе и протягивает мне какой-то лист бумаги с напечатанным текстом. Прищурившись, пытаюсь прочитать, о чём там говорится, однако в кабинете всё равно слишком темно. Жестом прошу Уилсон следовать за мной и, выйдя в коридор и отойдя на безопасное расстояние от двери, за которой скрылся псих, читаю написанное. «От: Хелен Грэнэт Кому: group8416@murcofcorp.lu Тема: Непосредственная экспертиза проекта «Вальридер» Уважаемые господа! Полный отчёт находится на рассмотрении, немедленных действий со стороны корпорации Меркоф не требуется. Потенциальная прибыль проекта «Вальридер» остаётся чрезвычайно высокой. Четыре несчастных случая содержат достаточно противоречивых данных, затрудняющих любое судебное разбирательство — а в случае должного обращения со свидетельствами делающих его невозможным. Проект «Вальридер» остаётся рискованным начинанием и может повлечь дальнейшие потери. Как и в других случаях, интерес к пациентам со стороны родственников и правительства настолько незначителен, что вероятность любого судебного преследования представляется исчезающе малой. Случаи насилия среди пациентов учащаются по мере того, как морфогенетическое кондиционирование приближается к стадии производства рабочих моделей, но сочетание физических и фармакологических способов ограничения активности доказало серьёзную эффективность в сохранении управляемости и прибыльности проекта. С уважением, Хелен Грэнэт Департамент снижения юридических рисков корпорации Меркоф» — Что за проект «Вальридер»? — заинтересованно спрашивает Джорджия, заглядывая в документ, и я качаю головой. — Понятия не имею. Но зато стало понятно другое, — шумно выдыхаю, чувствуя отвращение и к этому месту и к сраной корпорации. — Эти ублюдки ставили опыты на пациентах. Специально выбирали тех, на кого всем насрать и кого не будут искать в случае чего. Хотели загрести как можно больше бабла, пытаясь что-то здесь создать. — Думаю, это письмо можно считать веским доказательством незаконной деятельности, — Уилсон задумчиво покусывает губу, глядя на листок. — Они абсолютно уверены в том, что их не накажут за то, что они здесь натворили. — Выберемся отсюда — и тогда они попляшут, — убираю документ в рюкзак и чешу затылок, морщась, задевая пальцами царапины. — Так, у нас сейчас другая проблема — нужно найти ключ от диспетчерской. В холле есть кабинеты охраны, может там что-то найдётся. — Ага, очередные трупы… — Не ной, Уилсон, трупы не должны тебя волновать. Самое главное, чтобы мы к ним не присоединились. — Ты отвратительный циник, — Джорджия хмурится и тяжело вздыхает. — Поверить не могу, что застряла в этом месте именно с тобой… — А у тебя были особые пожелания? — ухмыляюсь и неспешно иду по коридору, прислушиваясь к окружающим нас звукам. К счастью, ни воплей, ни шагов, ни ударов не слышно — тишину нарушают лишь звуки наших с Джорджией шагов и голосов. Девушка ничего не отвечает, идя следом, а я задумчиво размышляю о том, что было, если бы я был здесь один. Честно говоря, обстановочка была та ещё, и в одиночестве, наверное, я бы шарахался от каждого лишнего звука, но присутствие ещё одного человека немного успокаивало, не позволяя мне поддаться страху. Выходим обратно в главный зал, и я уверенно иду к комнате охраны, расположенной с правой стороны. Заглядываю в проход и, чертыхнувшись, лезу за камерой — внутри адски темно, компьютеры, горящие синим цветом, и редкие настольные лампы совсем не помогают. Внезапно тусклый свет за моей спиной освещает часть комнаты, и я, обернувшись, с удивлением смотрю на Джорджию, которая держит в руках телефон со включённым фонариком. — Неплохо, — бормочу я, досадливо думая о том, что сам-то не догадался взять телефон с собой. Подумаешь — связи нет, зато можно использовать как фонарик. — Видишь — и от меня есть толк, — Уилсон пожимает плечами и подталкивает меня в спину, нервно озираясь. — Не стой столбом, я хочу поскорее уйти из этого места. Молча захожу в кабинет и принимаюсь оглядываться в поисках чего-нибудь полезного, например, ключа, однако единственное, что мы находим, пробираясь между столами, — это очередной бесполезный труп, сломанный пополам. Развернувшись, замечаю проход в небольшую комнатку, в которой стоят стеллажи с коробками, в которых, наверняка хранятся документы, и решительно тяну девушку за собой. Впрочем, она особо не сопротивляется, послушно идя следом и освещая нам путь. Под ногами хлюпают лужи крови, и мы заходим в каморку, оставляя кровавые следы. Окидываю взглядом всё это богатство, в котором, наверняка, есть что-то интересное, однако Джорджия, заметив, как у меня разбегаются глаза, упрямо качает головой. — Нет, Майлз, мы не будем копаться в архиве. Находим ключ, возвращаемся в диспетчерскую, а затем, открыв дверь, бежим отсюда. — Да-да, конечно, — согласно киваю и, завернув за один из стеллажей, прошу: — Джорджия, посвети здесь. — Ма-а-айлз, — мученически тянет девушка, но всё же выполняет мою просьбу. Я с азартом охотника, почуявшего дичь, принимаюсь ковыряться в одной из коробок, отбрасывая в сторону ненужные документы, не беспокоясь о том, что они придут в негодность — они всё равно уже никому не нужны. Цепляюсь взглядом за один из документов и, отобрав у Уилсон телефон, принимаюсь читать. «Психиатрические исследования Меркоф Проект «Вальридер» Лечебница «Маунт-Мэссив» Дело №136 Пациент: К.Л.У., «Уокер» Дата консультации: 28.05.2013 Первичное обращение: 28.01.2011 Возраст: 32 Пол: М Лечащий врач: Рудольф Вернике (запись д-ра Уолша) Состояние: активность морфогенетического кондиционирования стабилизировалась приблизительно на 2000 п/м. Переход к более высоким стадиям гормональной программы небезопасен. Симптомы: Спирометрия обнаруживает легкие и умеренные бронхиальные образования. Результаты томографии подтверждают описания снов, данные самим пациентом. Смех в медленной фазе. Заметки: Во время беседы подвижность Уокера была вынужденно ограничена ввиду нанесенных им себе повреждений. Ограничительные приспособления пришлось видоизменить в связи с его огромными размерами. Обширные кожные высыпания соответствуют типичной клеточной активности при неудавшемся морфогенетическом кондиционировании. Он утверждает, что сдирание кожи со лба способствует особому видению. Напоминает юношеские опыты с ящерицами туатара и их внутренним зрением. Выражал беспокойство касательно своей плоти, особенно губ и носа. Назначенному персоналу следует предупреждать дальнейшие попытки самовредительства. Полученные в Афганистане психологические травмы, похоже‚ замедляют процесс морфогенетического кондиционирования. Преобладающим навязчивым состоянием, усиленным терапией, является повышенное внимание к военному протоколу безопасности. Настоятельно рекомендовано дальнейшее применение средств физического и фармакологического ограничения активности». — Значит, вот как его зовут, — задумчиво тяну я, глядя на название документа: «Отчёт о состоянии Криса Уокера». Джорджия, недовольно что-то буркнув, забирает телефон обратно и интересуется: — Кого? — Того здоровяка, который скинул меня со второго этажа, — машу документом. — Его зовут Крис Уокер. И он был одним из подопытных в этом проекте. Сдвинулся на фоне военных действий в Афганистане и помешан на безопасности. Похоже, сами учёные были не рады тому, что сотворили с ним. — Они сделали из него неуправляемую машину для убийств, — тихо молвит Джорджия и поднимает на меня взгляд. — Может, в этом и была суть проекта «Вальридер»? Только они хотели создать нечто, чем можно было бы управлять? — При чём здесь тогда сны и это… морфогенетическое кондиционирование? — раздражённо качаю головой и убираю документ. — Не знаю, в чём тут дело, но правительство определённо не в курсе всего происходящего. Девушка ничего не отвечает, лишь разводит руками, и мы выходим через дверной проём в коридор. Справа от нас — перекрытый решёткой выход обратно в холл, и мы, не сговариваясь, поворачиваем налево. Судорожно вздохнув, Джорджия хватает меня за руку, до боли сжимая пальцы, но я не обращаю на это внимания, разглядывая слабо подёргивающегося пациента, сидящего к нам спиной в инвалидной коляске прямо посреди коридора на освещённом участке. — Я не пойду туда, — свистящим шёпотом произносит студентка, и я неосознанно сжимаю её ладонь в ответ. — Тогда оставайся здесь и жди меня, я схожу проверю. — Нет, это ещё хуже, — содрогнувшись, отрицательно качает головой Уилсон, и я, забив уже на то, что она от испуга может поднять тут такой визг, что на него сбежится добрая половина психов, тяну девушку за собой. Мне самому было не по себе от этой худой, похожей на обтянутый кожей скелет, фигуры, слабо дёргающейся и качающей головой. Затаив дыхание, боком прохожу мимо пациента, и, настороженно поглядывая на него, протягиваю руку Джорджии, которая, выпустив мою ладонь, застыла, прижавшись к стене и буравя испуганным взглядом психа. — Джордж, иди сюда, ему, кажется, на нас вообще похер, — тихо произношу, искренне надеясь, что ему действительно пофигу на происходящее, и раздражённо выдыхаю сквозь зубы, когда девушка отрицательно качает головой. — Блять, Джорджия, давай быстрее. — А если он кинется? — дрожащим голосом осведомляется Уилсон, и я, бросив взгляд на тихо похрипывающего пациента, поджимаю губы. — Если мы продолжим здесь стоять, то точно кинется. Иди ко мне. Всё будет в порядке. — Л-ладно, — девушка заикается, а затем, неожиданно, вихрем проносится мимо психа, врезаясь в меня и цепляясь пальцами за мою куртку. Дрожащее тело прижимается к моему, и я от неожиданности обхватываю Джорджию руками, обнимая. Студентка утыкается лицом мне в грудь и шумно дышит, а я, бросив случайный взгляд на дверной проём, напротив которого мы оказались, неосознанно прижимаю девушку к себе. — Да твою-то нахер, — срывается у меня с губ, и Уилсон, дёрнувшись, поднимает голову. Проследив за моим взглядом, судорожно вздыхает, и мотает головой. — Нет-нет-нет, Майлз, я не пойду туда, я не… — Надо, — цежу сквозь зубы, разглядывая троих пациентов, сидящих в кабинете и флегматично смотрящих неработающий телевизор, заляпанный брызгами крови. Один из них, непрерывно почёсывая щёку, вообще не обращает на нас никакого внимания, и я, собравшись с мужеством, которого, судя по состоянию Джорджии, близкой к истерике, у меня должно было быть на двоих, тихо захожу в комнату, потянув за собой трясущуюся от страха девушку. Второй пациент, изуродованный до невозможности, скалясь безгубым ртом, окидывает нас равнодушным взглядом и возвращается к созерцанию помех на экране телевизора. Третий же, скрючившись в углу дивана, тихо трясётся, и я немного расслабляюсь. — Овощи, — тихо фыркаю и перевожу взгляд на бледную Уилсон. — Посмотри — они безобидны. Похоже, на чердаке у них совсем пусто. — Просто пойдём быстрее, — скулит студентка, и я не возражаю. Обойдя по широкой дуге «овощебазу», растерянно оглядываюсь, пытаясь сообразить, куда идти дальше. Выход из этой комнаты должен быть в любом случае, иначе мы зря тащились сюда. Джорджия легонько пихает меня кулаком в плечо и указывает куда-то в сторону. Прищурившись, пытаюсь разглядеть в темноте, что именно она там углядела, и через несколько секунд различаю очертания дверного проёма. Торопливо иду туда и с неудовольствием замечаю, что проход наспех заколочен двумя досками крест-накрест. Однако, опустив взгляд ниже, хмыкаю и, присев, пролезаю на другую сторону. Выпрямившись, отхожу, позволяя пролезть девушке, которая, со своими миниатюрными габаритами, легко проскальзывает под досками. Озираюсь по сторонам, однако выбора, куда пойти, у нас особого нет — коридор с обеих сторон заблокирован, поэтому остаётся лишь проверить комнату напротив. Открыв дверь, заходим в тёмное помещение, лишь в конце горит свет, освещая сидящий на стуле окровавленный труп. Чувствую, как Джорджия цепляется за рукав моей куртки, и слышу её испуганное рваное дыхание. Сглотнув скопившуюся в рту жидкость, медленно иду вперёд, обходя перевёрнутые столы и, дойдя до мертвеца, растягиваю губы в улыбке. — Удача на нашей стороне, Джордж. — Что там? — сипло спрашивает девушка, напряжённо глядя на дверь, через которую мы пришли, и я, наклонившись, снимаю с груди мертвого охранника ключ-карту. — Возвращаемся в диспетчерскую, мы нашли ключ. — Слава Богу, — выдыхает Джорджия и нетерпеливо тянет меня обратно. — Идём скорее, я жутко хочу домой. — Я тоже, — хмыкаю, и мы торопливо выходим из помещения. Пролезаем под досками и, обойдя пациентов, которые не отрываются от телевизора, полностью игнорируя происходящее вокруг, выходим в коридор, в котором всё так же сидит псих в инвалидном кресле. Уилсон, нервно поглядывая на то, как он слабо шевелится, делает шаг назад, и я тяжело вздыхаю. — Я снова пойду первым, а затем ты перебежишь ко мне, хорошо? — Ладно, — еле слышно произносит она, и я делаю несколько шагов по направлению к пациенту. Боком пытаюсь пройти мимо, однако в тот же миг, когда я оказываюсь слишком близко, психопат резко оттолкнувшись, набрасывается на меня, повалив на пол. Скрюченные пальцы душевнобольного вцепляются мне в глотку, и он визжит: — Вытащи их! Пожалуйста! Доктор мёртв! Вырви их! Ты должен мне помочь! — Майлз! — слышу испуганный вопль Джорджии, и пытаюсь скинуть с себя пациента, который, несмотря на свою худобу, оказывается невероятно сильным. Его пальцы сжимаются всё сильнее, перекрывая доступ к кислороду, однако неожиданно на его голову обрушивается что-то тёмное, и он разжимает пальцы. С силой оттолкнув от себя психа, который, тихо поскуливая и прикрывая голову руками, отползает к инвалидной коляске и там замирает, поднимаюсь с пола и ошарашено смотрю на студентку, которая, трясясь от ужаса, воинственно сжимает в руках рюкзак, которым огрела по голове нападавшего. Глаза девушки широко распахнуты, однако дрожащие губы сжаты в тонкую полоску. Тяжело дыша, протягиваю девушке руку, и она, не раздумывая, цепляется за мою ладонь. Чуть ли не бегом возвращаемся в архив и, миновав кабинет охраны и холл, добираемся до диспетчерской. Трясущейся рукой прикладываю карту к датчику и, услышав тихий писк, рывком распахиваю дверь. Заталкиваю Джорджию внутрь и, метнувшись следом, захлопываю дверь и приваливаюсь к ней спиной, пытаясь восстановить дыхание. Девушка, устало опустившись прямо на пол, уже просто не обращая внимания на очередного мертвеца, расположившегося возле цветочного горшка, устремляет невидящий взгляд в пол. Несколько минут мы просто пытаемся немного прийти в себя, а когда мне удаётся унять бешено бьющееся сердце, опускаю взгляд на Джорджию и хрипло произношу: — Спасибо. — Не за что, — еле слышно отзывается она и, с трудом поднявшись, на негнущихся ногах делает шаг к огромному, во всю стену, пульту управления. — Знаешь, как этим пользоваться? — Разберусь, — отлепляюсь от двери и подхожу к девушке, бросив взгляд на стену справа от пульта — возле неё растекается очередная кровавая лужа, а над ней накарябана надпись: «Они лгут». Перевожу взгляд на экраны видеонаблюдения, разглядывая красоты психушки, чувствуя непреодолимое желание сжечь тут всё к хуям, а затем, пододвинув стул, сажусь за компьютер, на котором запущено окно командной строки. Вчитываюсь в последний набор команд, который, по идее, должен был заблокировать входную дверь, и наудачу ввожу обратную команду. На экране появляется окно «Система безопасности» и полоса загрузки доступа. Слышу облегчённый вздох Джорджии и улыбаюсь — у нас получилось. Однако наша радость длится недолго — на соседнем экране, транслирующем запись с камеры наблюдения, замечаю знакомую фигуру — тот самый лысый старикан в наряде священника медленно подходит к какому-то рычагу. — Ч-что он делает? — дрожащим голосом спрашивает Джорджия, а психопат, взявшись за рычаг, поднимает голову и смотрит прямо в камеру. — Он знает, что мы здесь, — мрачно произношу я, а затем пакостный старик резко опускает рычаг. В тот же миг всё электричество вырубается к чертям, и Маунт-Мэссив погружается в темноту.***
Джорджия
Из моей груди вырывается крик, и я слышу голос Майлза. — Ебанутый гандон! Этот урод оборвал нам загрузку! В ту же секунду комната освещается тусклым жёлтым светом, льющимся из окна в коридоре, и я понимаю, что, вероятно, включился запасной аварийный генератор. Однако компьютеры остаются выключенными, и Апшер, громко матерясь, нажимает кнопки на клавиатуре, пытаясь хоть что-то сделать. Впрочем, мощности генератора хватает, судя по всему, лишь на то, чтобы зажечь свет, и техника не подаёт никаких признаков жизни. Репортёр в отчаянии ударяет кулаком по столу, а я, испуганно замерев, прислушиваюсь. По моему позвоночнику пробегает холодок, когда я слышу тяжёлые шаги в коридоре и знакомый звон цепей. — Нужно сдерживаться. — Это Крис, — в ужасе сиплю я, и Майлз быстро встаёт со стула. Озирается по сторонам, пытаясь придумать, куда спрятаться, а я вижу через стекло огромную фигуру Уокера, целенаправленно двигающегося к диспетчерской. Железная дверь начинает содрогаться под мощными ударами, и Майлз, метнувшись к одному из металлических шкафчиков, стоящих у стены, забирается в него и протягивает мне руку. — Джордж, сюда, скорее! В отчаянии бросаю взгляд на дверь и, развернувшись, заползаю под стол, прячась в тени, подвинув к себе стул. Майлз шипит сквозь зубы и захлопывает дверцу шкафчика, прячась, а я зажимаю себе рот ладонями, когда дверь, не выдержав удара, слетает с петель, и в диспетчерскую заходит огромный псих. В тусклом свете наконец могу разглядеть этого гиганта, и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать, когда замечаю отсутствующие нос и губы, свисающие лоскуты кожи, обнажающие плоть, и язвы, которыми покрыто всё тело. Крис, на мгновение замерев, оглядывается, шумно дыша. — Ты ведь был где-то тут? Поросёночек. Я тебя отыщу, шлюшка. Слышу хриплый шёпот Уокера, от которого бросает в дрожь, и с ужасом наблюдаю за тем, как он целенаправленно идёт к одному из шкафчиков. Распахивает дверцу, однако внутри никого нет, и верзила разочарованно захлопывает её. Мои мысли несутся бешенным галопом, когда он разворачивается ко второму шкафчику, в котором прячется Майлз, и понимаю, что если он сейчас откроет дверцу, то Апшер умрёт, причём умрёт абсолютно кошмарной смертью. А затем Крис найдёт меня. И если я сейчас не решусь, то мы оба погибнем абсолютно точно. «Давай, Джорджи, ты быстрая, ты сможешь», — подбадриваю саму себя, а затем, не дав себе подумать ещё немного, с силой отталкиваю стул в сторону Уокера, а сама, пулей вылезаю из-под стола. — Поросёночек. Псих, несмотря на свои размеры, проворно оборачивается, и я, метнувшись к двери, верещу, когда рука Криса вцепляется в мой рюкзак, отрывая меня от пола. Вывернув руки, сбрасываю лямки, оставляя рюкзак в руках психопата-убийцы, и перепуганной ланью вылетаю из диспетчерской. Кругом темнота, освещаемая лишь одной целой лампочкой, да красным цветом, подсвечивающем надписи «выход» над проходами. Поворачиваю налево и, слыша тяжёлый топот за спиной, мчусь по памяти обратно в холл. Абсолютно ничего не видя перед собой, проношусь по коридору и, заметив сбоку свет, скатываюсь по лестнице, ведущей вниз. Успеваю заметить трубу, из которой льётся поток воды, а затем ныряю в распахнутую дверь внизу лестницы. Под ногами хлюпает вода, и я, почти ничего не соображая от страха, заметавшись, оглядывая закрытые решётки, протискиваюсь сквозь разлом в кирпичной стене. Замираю, прислушиваясь к окружающим звукам, и понимаю, что преследователя больше не слышно. «Майлз, надеюсь, ты смог сбежать», — мысленно обращаюсь к парню, и оглядываюсь, пытаясь понять, где я оказалась. Судя по всему, попала я в подвал, что меня не особо радовало — освещённый редкими лампами, залитый водой, он не внушал никакого доверия, впрочем как и всё в это жутком месте. Громко шмыгнув носом, озираюсь по сторонам, пытаясь понять, что мне делать дальше, и вздрагиваю от неожиданности, когда откуда-то сбоку раздаётся мужской голос: — Простите, мисс… Развернувшись, шарахаюсь в сторону, заметив взъерошенного русоволосого мужчину, одетого в больничную форму, и открываю рот, намереваясь завопить, однако он вскидывает руки в успокаивающем жесте и торопливо произносит: — Тише! Я не один из них! Меня зовут Вэйлон. — В-Вы… — заикаюсь, отступив на шаг, и качаю головой. — Откуда… — Долгая история, но прошу, поверьте мне, — представившийся Вэйлоном, нервно проводит рукой по волосам и испуганно смотрит на меня. — Я работал здесь… Но откуда Вы? — Долгая история, — выдыхаю, настороженно глядя на мужчину, однако он, кажется, не собирается нападать. — Приехала сюда вместе с репортёром. — Репортёром? — Вэйлон вскидывает голову. — Майлзом Апшером? — Да-а, — тяну, непонимающе глядя на мужчину, который проводит ладонью по лицу и горько усмехается. — Вот чёрт… Мне очень жаль. — О чём Вы? — Я не знал, что здесь произойдёт, — Вэйлон в отчаянии мотает головой. — Простите, вы оказались здесь из-за меня. — Да в чём дело-то? — Я послал мистеру Апшеру письмо с наводкой на это проклятое место, хотел, чтобы он провёл расследование и рассказал людям о том, что творит здесь корпорация Меркоф, — Вэйлон крепко зажмуривается и шумно выдыхает. — Я не знал, что так выйдет… — Л-ладно, — гулко сглатываю и делаю осторожный шаг к светловолосому. — Что здесь вообще произошло? — Понятия не имею, — мужчина качает головой. — Что-то вырвалось наружу… Все мертвы. Кругом одни трупы да психопаты, жаждущие убить любого, кто попадётся у них на пути. Я убегал от какого-то чокнутого с циркуляркой, бежал очень долго, а потом провалился и… — Вэйлон осекается и смотрит на меня. — Как Вас зовут? — Джорджия Уилсон, — представляюсь, и мужчина растягивает дрожащие губы в улыбке. — Приятно познакомиться, Джорджия. Я Вэйлон Парк, уже явно бывший программист корпорации Меркоф. — Взаимно, — еле слышно откликаюсь и поёживаюсь. — Нужно найти Майлза, мы были в диспетчерской, а потом какой-то псих вырубил электричество. — Из диспетчерской можно открыть дверь, но для этого необходимо перезапустить генератор, — Парк указывает себе за спину. — Он там, в подвале. — Ладно, значит перезапустим, — убедившись в том, что Вэйлон не представляет опасности, расправляю плечи, немного справившись со страхом, а мужчина качает головой. — Это будет нелегко. Я еле унёс оттуда ноги — какой-то псих шастает возле генератора. — Они везде, что ли? — со стоном прикрываю глаза, понимая, что наши мучения только начинаются, а Вэйлон растягивает губы в печальной улыбке. — Добро пожаловать в Ад, Джорджия.