Глава 1. Глефа.
25 августа 2022 г. в 11:36
Маленькая ледяная прижала крылья к бокам, чтобы никто не разглядел их внутреннюю часть, где по тёмно-серой чешуе рассыпались созвездия белоснежных крапинок, как у её отца, ночного дракона Безмолвного. Глефа слишком хорошо помнила, как морщились при её виде высокопоставленные ледяные, даже королева Снежна иногда не сдерживала тихого фырканья, словно говорившего "этот дракон грязный, с ним нельзя водиться".
Единственной, кому, кажется, не было разницы, чистокровная Глефа ледяная или нет, была ближайшая подруга королевы Снежны, весёлая и смешливая Рысь, которая взяла на себя обязанности по первоначальному обучению Глефы. Кроме неё и ещё одной драконихи, радужно-ночной Светлячок, никто не утруждал себя общением с гибридом, порочащим кристальную чистоту крови ледяных.
Несмотря на то, что Безмолвный убеждал её, что в Пиррии уже достаточно много гибридов, да и к драконам из Панталы внимания уж точно будет больше, чем к ней, больше похожей на обычную ледяную, страх всё равно сжимал свои когти на её сердце.
— Нервничаешь, да? — прохладная морда Рыси ласково ткнулась в её плечо. Последние несколько дней Глефа вместе с Рысью прожили в дождевом лесу под попечительством королевы Ореолы, чтобы ей было проще адаптироваться среди множества драконов после шести лет почти что одиночества.
Действительно, поначалу цветастые стаи радужных напрягали Глефу, и она то и дело пыталась спрятаться под крыло к Рыси, но та всё чаще пропадала вместе с радужным по имени Ананас в гнезде, где было сформировано что-то вроде детского сада для молодых драконят: Глефа пробиралась к ним, вынужденная устраиваться среди малышей, которые тут же облепляли незнакомого дракона с прохладной чешуёй, и слушала рассказы о том, как десять драконов из десяти племён двух континентов отправились спасать мир, и как его помогла обрести древняя дракониха, родившаяся ещё до Пожара.
— А ты бы не нервничала? Их так много, и все разные, а я... Ещё более разная, — вздохнула она, прижимаясь к надёжному боку Рыси. С другой стороны её приобняло крыло Светлячок, которая сейчас была травянисто-зелёного цвета: несмотря на то, что ей было уже десять лет, она только-только поддалась уговорам королевы Ореолы и Потрошителя и согласилась променять свою деятельность по урегулированию радужно-ночных конфликтов на обучение в академии, и совершенно не пожалела.
Например, последние две недели она только и занималась тем, что помогала шелкопрядам, листокрылам и ядожалам из Панталы, желавшим обучаться в академии, устроиться поудобнее: благодаря загадочной магии Росянки, изумрудно-зелёной листокрылой, возле академии выросла небольшая роща деревьев, от которых до Яшмовой горы протянулись длинные и лёгкие, но прочные паутинки-коридоры, по которым легко было добраться до учебных кабинетов, а Светлячок, постоянно менявшая окраску, металась от одних к другим, убеждаясь, что всем комфортно, ядожалы с листокрылами не пытаются подраться, а шелкопрядов, привыкших подчиняться, никто не пытается использовать как собственных слуг.
Мимо пробежали малыши-шелкопряды в сопровождении величественной нежно-зелёной драконихи: сначала Глефа не поняла, что с ними не так, но чуть позже...
— У них же нет крыльев! — вскрик юной ледяно-ночной заставил дракониху вздрогнуть, и Глефа тут же отскочила за спины Рыси и Светлячок. — Почему у них нет крыльев?..
— Шелкопряды рождаются бескрылыми, — откликнулась нежно-зелёная, наклонив голову. Произношение у неё было несколько странным, но Глефе не составляло труда понимать её слова. — А в шесть лет у нас происходит Превращение и вырастают крылья.
С этими словами шелкопрядка развернула огромные крылья и поднялась в воздух, позволяя изумлённой Глефе её разглядеть. В ярком солнечном свете она даже не сразу поняла, что их не два, а четыре, залюбовавшись красно-жёлтыми пятнами.
— Ты похожа на бабочку! — восторженно проговорила Глефа, когда дракониха опустилась на землю, сложив крылья. — У вас на Пантале все такие разные? Я видела только листокрылов, они жили в деревне радужных, и думала, что вы все такие же, как и мы, с одной парой крыльев, только по форме разные... А правда, что у ядожалов тоже их две?
— Правда, — покивала дракониха. — С некоторыми из них ты познакомишься в академии. Росянка заверила меня, что они не причинят никому вреда... — с этими словами она покосилась на академию, словно не доверяла словам листокрылой, умеющей говорить с деревьями.
— И лучше бы Росянке не ошибаться, — мрачно пробормотала Рысь. — Мы умеем лечить яд песчаных, но ни с кем похожим на ядожалов мы никогда не встречались... Ох, Луния, надеюсь, мы не совершили ошибку, позволив подросшим ядожалам учиться вместе с листокрылами.
"Луния!" — осознала Глефа. — "Та самая первая дракониха из Панталы, которую нашли на пляже Тушканы!"
Она испугалась, что могла своим любопытством обидеть ставшую почти живой легендой среди молодых дракончиков шелкопрядку, но та, казалось, уже привыкла к удивлению, которое вызывало появление в толпе бескрылых драконят, и теперь только слегка смущённо улыбалась, когда кто-то проявлял интерес.
Светлячок, притворявшаяся листокрылой, ободряюще пихнула её плечом в бок.
— Рысь просто слишком много волнуется, — фыркнула она в ответ на испуганный взгляд Глефы. — Они с Росянкой были в гуще событий, когда Вихря, Цунами, Ананаса и Луну похитили ядожалы по приказу Осы и Иноразума, вот и всё. В академии ты встретишься со Сверчок, она сейчас помогает Звездокрылу в библиотеке, и убедишься, что ядожалы вовсе не такие страшные, какими кажутся. Честно! Я общалась с ними!
Глефа, знавшая, что Светлячок всех вокруг считает гораздо лучшими, чем они есть на самом деле, мысленно закатила глаза: вот уж кто никогда не перестает верить в хороших драконов!
Неподалёку от входа в академию на солнце сияла золотистая чешуя Солнышка. Глефа почувствовала, как стальные когти, схватившие её за сердце, начали понемногу разжиматься: принцесса Солнышко, как и она, была наполовину ночной, и это, кажется, никого не смущало. Может, и на неё никто не обратит внимания?..
— О, они наконец-то прибыли! Орхидея, спускайся! — завопила Светлячок, заставив Глефу подпрыгнуть на месте. Прямо над ними в небе кружила крупная нежно-розовая радужная, под крыльями которой прятались двое драконят. На мгновение Глефе показалось, что один из них ночной — но пару мгновений спустя поняла, что оба они радужные: девочка ярко-жёлтая с розовыми пятнами, мальчик — тёмно-синий.
— Мы хотели, чтобы они побыли с тобой. Конечно, вы, наверное, будете в разных пещерах и разных крылышках, но Колибри и Жаворонку будет проще с... такой же, как мы, — Светлячок немного поморщилась, и Глефа очень ярко услышала за этой нейтральной формулировкой хлёсткое "с полукровкой".
Она никогда не будет такой же, как остальные драконы. Даже Светлячок, дочь королевы, до сих пор сталкивается с осуждением, чего же ждать одиночке, которую не примет ни одно из племён? И для ночных, и для ледяных само её появление на свет — предательство, даже если она сама этого не просила.
— Ты тоже наполовину ночная! — радостно взвизгнула золотистая радужная, и, как показалось Глефе, стала ещё ярче. — Ничего себе! Мама сказала, таких мало! А ты тоже на вторую половину радужная? Я не видела тебя раньше! Жаворонок, смотри, я же говорила, мы будем не одни!
— Я ледяная, — отозвалась Глефа, несколько смущённая скачущей вокруг радужной. — А ты... Колибри, да? Тебе идёт твоё имя.
И вправду, за несколько дней в дождевом лесу Глефа видела несколько колибри, и маленькие, юркие птички, переливающиеся всеми цветами радуги, крайне походили на эту сияющую от радости радужную.
Её брат, похоже, совершенно не разделял её восторга: Глефа, кажется, ни разу не видела такого тёмного дракона в дождевом лесу, — за исключением, конечно, чёрными тенями скользящих между деревьев ночных, — и, по-видимому, был настроен куда менее радужно.
— Жаворонок будет жить с тобой в одной пещере, — мягко улыбнулась Рысь. — С тобой и с ночным по имени Громогласный: Луна скоро приведёт его. А заодно принесёт вам браслеты с небесным камнем, — увидев непонимающее выражение морды Глефы, она тихо рассмеялась. — Теперь, когда все племена знают о том, что у ночных всё-таки могут быть дракончики с умением читать мысли, Луна решила, что каждый дракон может сам решать, защищаться от этого или нет. А небесные камни не позволяют этой способности работать... Звездокрыл и Сверчок как раз занимаются исследованием этого феномена, — Светлячок отодвинула висящий на шее мешочек, показывая тонкую витую цепочку, на которой висел небольшой тёмный камушек, — и Светлячок согласилась стать их, так сказать, подопытной.
— Ты тоже умеешь читать мысли? — глаза Глефы из светло-голубых стали почти чёрными из-за расширившихся от удивления зрачков. — Но ты никогда не читала мои? А что я сейчас думаю?
— Не так хорошо, как Луна, но умею, — закивала Светлячок, меняя окраску и становясь иссиня-чёрной, и только голубой гребень и россыпь белых крапинок на лбу, словно изысканная тиара, выдавало в ней нечистокровную ночную. Глефа на мгновение застыла: она так и не смогла привыкнуть к мгновенному перекрашиванию радужных. — Поэтому я и ношу этот кулон. Он блокирует чтение мыслей и делает меня такой же, как и остальные драконы... Ну, не во всём, конечно, в остальном я всё равно самый уникальный дракон на свете!
"Единственный дракон, которого я знаю, который искренне гордится тем, что он полукровка."
"Хотя она дочь королевы и самая полезная радужная, кого я знаю... Чистота крови здесь отходит на второй план."
Глефа вздохнула, тщетно надеясь высмотреть в толпе драконов у входа в Академию своего отца. Нет, она знала, что Безмолвный ни за что не вышел бы к другим — всё же, слишком долго он жил вдали от всего мира, — но какая-то часть её сердца надеялась, что отец будет здесь, увидит, какая она смелая, как не боится идти вперёд, навстречу своему крылышку, как гордо держит крылья, чтобы все видели, что она наполовину ночная...
На самом же деле она до сих пор в страхе прижимала крылья к бокам, отчасти надеясь, что её примут за бескрылую шелкопрядку, и была вовсе не настолько смелой, какой хотела бы.
— Прости за сестру, — вздохнул возле неё Жаворонок: Глефа дёрнулась, испугавшись его внезапного голоса. — Она иногда бывает слишком уж радостной... Хотя, наверное, радужным и положено быть такими. Даже если их папаша — ночной.
Последние слова Жаворонок выплюнул с таким отвращением, будто бы в пасть ему попался жук-вонючка.
— Думаю, ты сам решаешь, кто ты, — невольно выдохнула Глефа, повторяя слова отца. — И даже смешанная кровь не изменит твоей верности твоему племени, неважно, радужное ли оно, ночное или ледяное. И папа всегда говорил мне, что можно научиться извлекать пользу из своего положения.
— И какая польза может быть от дракона, который стоит лапами на двух ветках? — в злости в голосе Жаворонка Глефе показались нотки отчаяния. Неужели боится, что кровь ночных драконов заставит его однажды предать радужных? Или напасть на них?
"Но ведь мой отец тоже ночной! Но я верна Ледяному королевству и не собираюсь ни предавать их, ни убивать, даже если они и не принимают меня, как свою!"
— Например, я невосприимчива к холоду... Ну, вернее, меньше, чем большинство других ледяных, но гораздо больше, чем большинство всех остальных.
— А от ночных?..
— Огненное дыхание. Я надеялась, что и что-то другое тоже достанется, но... Нет, я только огнём дышу, — она вздохнула, — а вот если бы я была дракоманткой...
— Нет, всё! Никакой дракомантии! Магии этому миру было предостаточно! — рявкнул кто-то поблизости, и воздух взбаламутили чьи-то сильные крылья. Светло-жёлтая чешуя выдала песчаного дракона.
— Кана! — вскрикнула Луния, радостно раскрывая крылья. Песчаная улыбнулась и позволила шелкопрядке себя обнять. — Не думала, что ты придёшь сюда!
— Надо же было посмотреть, как устроились здесь драконята из Панталы, — пожала плечами Тушкана, предпочитающая, чтобы её называли Каной. — После того, как в этом мире закончились дракоманты, жить определённо стало легче.
Глефе показалось, что Жаворонок при этих словах чуть поморщился.
"Что-то не так?"
"Его когда-то обидел дракомант?"
Но она знала только троих дракомантов, и ни один из них не мог сейчас использовать свою магию. Карапакс, Анемона, Тушкана — теперь Глефа припомнила, что о ней ей рассказывала Рысь, пересказывая всё, что происходило в мире за последние шесть лет, — все они не могли даже палку сдвинуть, не касаясь её когтями.
Говорят, это Тушкана сделала что-то с магией: с разрешения королевы Снежны Рысь рассказала Глефе обо всех её видениях, что даровало кольцо.
— Не волнуйся, — осторожно шепнула она Жаворонку, пока никто не слышал. — Я хоть и наполовину ночная, но не трону ни тебя, ни Колибри.
Она не ожидала, но Жаворонок хихикнул, прикрывая морду крылом.
— О, я знаю, — откликнулся он. — Мы же оба наполовину ночные. А значит, почти родственники.
Вздохнув, он осторожно подтолкнул сестру крылом в бок и кивнул на вход в академию.
— Нам лучше бы поторопиться, а то лучшие места займут, — хмыкнув, он только закатил глаза, когда вечно радостная Колибри сорвалась с места, почти перепархивая с места на место, будто и правда была маленькой птичкой.
Глефа кивнула и двинулась вперёд, осторожно расчищая себе и Жаворонку дорогу. Набравшись смелости, она подняла крылья, разворачивая их так, чтобы ни от кого не укрылась тёмно-серая чешуя с белоснежными крапинками.
Она не могла этого видеть, но далеко в небесах, выше всех родителей, что высматривали своих детей с высоты, парил, рассекая лёгкие облака кончиками крыльев, большой чёрный дракон.
Когда он увидел, как маленькая ледяная расправила крылья, сверкнув ими в солнечных лучах, его тёмные глаза просияли.