— Погоди… — глаза Сенджу расширяются, и Йоко готова поклясться, что сейчас они занимают примерно половину её лица, настолько подруга обескуражена. — Ты сделала… Что?
Йоко ещё пару секунд крутит небольшой бумажный стаканчик с кофе, прежде чем отставить его в сторону и поднять глаза на Кавараги. Кажется, та чертовски разозлилась. И разозлится ещё больше, если Такахаси не ответит ей сейчас. Не ответит, так, как хочется Сенджу. Так, как правильно и так, как у них это уже давно устоялось: искренне, без утаивания даже незначительных вещей.
— Ушла, — Йоко устало потирает глаза, сегодня ей совсем не удалось выспаться. Из головы всё никак не уходил облик истинного: растрёпанный пучок, собранный явно наспех, глубокие фиалковые глаза и чуть приоткрытый от удивления рот, — а что мне оставалось?
Сенджу щурится, после чего демонстративно отворачивается от Йоко, выражая своё недовольство. Кавараги никогда не была фанатична до связи соулмейтов, но даже для неё такое поведение кажется крайне безрассудным. Сбежать сразу после встречи… Да кто вообще может так поступить?
— Сенджу… — Йоко теряет терпение, вместе с этим испытывая щекотливое чувство стыда. И не столько перед собой и
возможно упущенном по собственной глупости счастьем, сколько перед подругой, которую этот факт огорчил. — Он бы в любом случае разочаровался, даже если бы мы хоть немного, но познакомились. Боже, да мы пересеклись на пороге диспансера! Что он вообще мог обо мне подумать?
— А что о нём подумала ты? — Сенджу уже не таит усмешки, открыто и с вызовом смотря Йоко прямо в глаза.
— Всмысле? — Такахаси нервно прикусывает нижнюю губу, загибая пальцами край юбки. Ей становится всё более неловко. Разговор пошёл совершенно не в то русло. — Я подумала, что он, ну… Красивый?
— Красивый? — Сенджу не может сдержать веселье и заливается громким смехом. С большой нежностью подмечает, какая же Йоко глупышка. — А ты не подумала, например, что
он забыл в том диспансере?
А ведь действительно, она об этом даже и не подумала. И если бы Сенджу сейчас это не упомянула, то вряд ли Йоко когда-нибудь вообще стала бы об этом размышлять.
Вдруг и у него есть какие-то проблемы, с которыми он справиться не в силах? А она, даже не дав шанс произнести имя, просто ушла. Ушла, оставив его стоять на месте. Прямо там, на пороге этого злосчастного диспансера.
— Я… Я такая эгоистичная. — Руки Такахаси начинают мелко дрожать, ровно так же, как и её голос. — И почему я не подумала о нём? Я ведь должна была это сделать, в самую первую очередь!
Кавараги лишь на секунду теряется, стоит ей заметить нарастающую тревожность подруги. В следующую секунду она лишь накрывает руки Йоко своими, тем самым обращая на себя внимание. Сенджу ласково улыбается, а у Такахаси разрывается сердце.
— Йоко, малышка, послушай меня внимательно. — Сенджу говорит тихо, ласково, невольно заставляя слушаться. — Связь соулмейтов – не просто детская сказка. И с каждой секундой, пусть вы и не рядом, она крепнет. И когда-нибудь, а это произойдёт очень скоро, вы вновь увидитесь и в таком случае уже не сбежите друг от друга, понимаешь? — Йоко коротко кивает, Кавараги лишь сжимает её руки чуть крепче и продолжает говорить. — И никакая ты не эгоистка. Ты рассуждала вполне здраво, хоть и переусердствовала с самобичеванием. Дорогая, ты как никто другой заслуживаешь счастья.
У Йоко дрожат губы. Она спешно отводит взгляд, чувствуя, что вот-вот расплачется. Начав общаться с Сенджу, она с завидной регулярностью выслушивает речи о собственной важности. И каждый раз происходит словно первый. И Такахаси до сих пор не может с этим смириться, а тем более поверить в искренние слова девушки.
Последние два года она мечтала лишь о том, что никогда не повстречает родственную душу. А если и повстречает, тут же забудет о нём, как о самом страшном сне. Но вот незадача — случайная встреча. И хоть Йоко позорно сбежала, опустив голову, она попросту не могла выкинуть его из головы. Всё её нутро даже спустя сутки кричит: идеально. В нём идеально всё. И чтобы это понять, хватило лишь единственного мимолётного взгляда. Она и не представляла, что на кого-то можно реагировать
так. И забыть, как хотелось ранее, невозможно. Да и особого желания не возникает, если честно.
Даже если Йоко и смирилась с тем, что у неё появился соулмейт и готова попробовать хотя бы пообщаться, где гарантия того, что ему это нужно?
Более того, Такахаси уверена, что в бездонных фиалковых глазах совершенно нет места для любви по отношению к ней. Там не будет ничего, кроме омерзения и сожаления. Сожаления того, кем оказался его соулмейт.
Истинный, действительно, выглядит так, будто сошёл с обложки глянцевого журнала. И она никак не вписывается в его компанию, это до банальности очевидно.
Небо и земля.
— Однако, — Йоко переводит дыхание и, с лёгкой улыбкой на губах, тянется за печеньем, — в конце концов, я и соулмейта-то себе никогда не хотела. Бывали же случаи, когда истинные так и не могли найти контакт. У моей прабабушки, например, была подобная ситуация. Не думаю, что
мой будет гореть желанием связывать со мной жизнь, как только узнает о биполярке. Кому нужна девушка с напрочь отбитыми мозгами?
— Я тебя понимаю, — Сенджу кивает головой. Она осознаёт, что в словах подруги есть доля правды, — но всё же. Постарайся не рубить с плеча, хорошо? Кто знает, может что-то и выйдет.
Такахаси прикрывает глаза, откидываясь на спинку стула. На душе вмиг становится легче. Может, они никогда и не повстречаются вновь. Возможно, так будет даже лучше. А пить подавители — не самый ужасный исход, в конце концов.
— Кто знает, может что-то и выйдет. — Шепчет тихо, практически беззвучно, после чего переводит взгляд на чёрного котёнка, который удобно устроился на коленях подруги. С долей иронии замечает, что только у кота нет каких-либо проблем и забот.
— Йоко, — Сенджу улыбается, после чего неспешно поднимается со стула, предварительно взяв котёнка на руки, — пошли посмотрим какую-нибудь глупую комедию?
Кавараги, как и всегда, спешит поднять Йоко настроение. Такахаси, как и всегда, с энтузиазмом соглашается. Они набирают целую кучу сладостей, после чего бегут в гостиную и падают на диван. И почему её соулмейт не Сенджу? Так ведь было бы куда проще.
***
Ран стоит лицом к зеркалу, но стоит ему услышать заветную тихую фразу со стороны младшего брата, тут же разворачивается.
— И какая она? — В глазах у Рана пляшут огоньки, он явно заинтригован. — Как давно вы повстречались?
Риндо не горит желанием отвечать на этот вопрос. Он и рассказывать-то о истинной не хотел. По правде говоря, на такое откровение его сподвигло собственное самодовольство.
Ну же, Ран Хайтани, твой младший брат впервые заполучил то, чего нет у тебя.
От собственных мыслей Риндо становится тошно. Он не должен думать в таком ключе, тем более о Ране. Но ничего с собой поделать, к сожалению, не может.
— Неделю назад. — Риндо рассматривает собственные пальцы, стараясь собрать мысли в кучу. А ведь действительно, какая она? Ответ приходит спустя минуту и получается весьма сумбурный. — Маленькая. Волосы коротковаты, но ей идёт. Глаза какие-то запуганные, словно призрака увидела. Но красивые, зелёные… И сама она, я даже не знаю, как объяснить. Будто я всю жизнь провёл в ожидании, и вот – пришла она. И очень… Красивая. Будто никто даже сравниться с ней не сможет. И только потому, что чувствую, нет, знаю –
моя, она круче всех остальных.
Он и сам не понимает, почему рассказывает всё то, что приходит на ум, как только он вспоминает соулмейта. Что-то настолько сокровенное хочется спрятать подальше, но язык развязывается непроизвольно. Ран, как никак, является его старшим братом. И несмотря на все
неправильные мысли Риндо о нём, всё ещё остаётся самым близким человеком.
Он делится всем, потому что это
Ран. Чёрт, да у них и жизнь одна на двоих.
Ран же чуть хмурится, подходя ближе.
— Уже неделя? — В голосе его чувствуется удивление, смешанное со слабым недовольством. — Почему ты не рассказал мне раньше? И почему ты всё это время сидишь дома? Вы не поладили?
Поток вопросов окончательно нарушил и без того слабую концентрацию внимания Риндо. Он откинулся назад, начиная пальцами массировать виски. В этом допросе просто необходимо проявить участие, иначе Ран не отцепится и будет допытывать до самого изнеможения, пока не узнает абсолютно всё.
— Не скажу, что мы не поладили… — Риндо вздыхает, искоса смотрит на Рана и думает, как бы разъяснить ситуацию более понятным языком, — мы не общались. Просто увиделись, постояли, поглазели друг на друга да ушли. Тебе ли не понять? Каждый раз, как видишь своих бывших шлюх в клубе, ты проявляешь к ним примерно такое же внимание. Глянул – ушёл.
— Но ведь это совсем разное, — Ран ошарашено смотрит на брата, у которого на лице не было не единой эмоции. Риндо – полный кретин, так думает он, — то – шлюхи, а она – твой соулмейт, дубина. И раз ты так разглагольствовал о том, какая она прекрасная, почему элементарно даже имени не спросил?
— Я был обескуражен. Доволен? — Риндо щурится, начиная закипать.
А Ран всё продолжает давить, словно не понимает, что поступает сейчас крайне некорректно. Но он продолжает это делать потому, что хочет узнать ответ. А когда старший Хайтани чего-то хочет – он это получает без проблем и особых усилий.
— Нет, ни капли. Почему ты повёл себя столь безрассудно? Она твоя истинная, как ты можешь относиться к такому столь халатно?
Риндо встаёт, напрявляясь к выходу из комнаты. Его переполняет гнев, который уже скоро будет попросту невозможно сдержать. С контролем над эмоциями у младшего Хайтани всегда были проблемы. Дурацкая затея была – рассказать брату о соулмейте. Никто и не сомневался, что у того возникнут недопонимания. Руку Риндо перехватывает другая – худая, с длинными и ровными пальцами, знакомая хватка до боли цепкая. Чёртов Ран.
— Опять планируешь сбежать, как ты это делаешь всегда? Тебя опять что-то не устраивает? Очнись, Риндо, Солнце не начнёт вращаться вокруг тебя, люди не начнут ползать по пятам и целовать ноги только по одной твоей прихоти. Тебе уже не десять лет, за собственную глупость всегда приходит расплата. И веди себя уже как взрослый человек, а не маленький избалованный ребёнок. Не беги от ответственности, как ты это делаешь всегда. — Тон у Рана спокойный, а взгляд серьёзный, отчего на глазах у Риндо наворачиваются слёзы. Лучше бы он накричал на него, пусть они бы подрались, пусть. Уж лучше так, чем эти слова, из-за которых младший чувствует себя полным ничтожеством. Уже в который раз.
— Естественно, по моей прихоти не будет происходить ничего, Ран! Потому что всё это у тебя! — Риндо дёргает рукой, вырывая её из хватки брата. Запястье горит, но боль не чувствуется. Он даже не обращает внимания на горячие слёзы, тонкими струйками обжигающие его щёки, не стремится их вытирать. Его голос, и без того громкий, сейчас надрывается в крике. — Почему ты всё время пытаешься меня научить, как правильно жить? Я тебя младше всего на два грёбаных года! Ты мне не отец, чтобы указывать, что я должен делать. И я
достаточно взрослый, чтобы принимать собственные, самостоятельные решения. Почему я, всегда находясь в твоей тени, пользуясь теми, кто не понравился тебе, ещё и слушаться тебя должен? Если ты не забыл, короли Роппонги – братья Хайтани.
Именно братья, а не один Ран!
— Чего? — Глаза Рана расширяются, а рот начинает кривиться в полуулыбке. Он хоть и предчувствовал истерику брата, но к такому не был готов. — Я тебе никогда не указывал, максимум, советовал. Риндо, успокойся, пожалуйста. Давай мы поговорим нормально,
с тобой ссориться я не хочу. Ты ведь сам понимаешь, что без тебя не нужно ничего: ни Роппонги, ни деньги, ни моя собственная жизнь.
Риндо рвано смеётся, после чего поднимает взгляд на Рана, который чуть ли не умоляет того успокоиться и поговорить нормально. Ран
всегда что-то требует. Почему Риндо не может поступить так, как желает сам?
— Иди ты к чёрту, Ран Хайтани.
Риндо спешно обувается, хватает первую попавшуюся толстовку и скрывается за входной дверью, оставляя Рана так и стоять в гостиной.
Ран пинает стоящий неподалёку стул и тот летит в стену, с громким звуком от столкновения с бетоном мгновенно разлетаясь на несколько частей. Просто великолепно. Почему, когда он старается быть мягким с Риндо, тот этого не понимает и окончательно срывается с катушек? Почему с ним настолько сложно?
Ран садится на пол, хватая голову руками. Это их первая серьёзная ссора. Да плевал он на эту девчонку, из-за которой они отчасти и поссорились, он лишь
хотел хочет, чтобы Риндо наконец обрёл своё счастье. Даже если собственное его брат так и не найдёт.
И если бы кто из подчинённых сейчас увидел Рана Хайтани в таком состоянии, то посмеялся бы от души.
***
Йоко неспешно идёт по давно известной улице в Роппонги. Прошла уже целая неделя со дня встречи с соулмейтом, однако больше они не пересекались.
«К сожалению, не пересекались,» — думает Такахаси, поправляя светлую блузку. Мысли об истинном не только не ушли, они, казалось, заполнили всё пространство в голове, и теперь повсюду ей мерещились глаза фиалкового цвета и блондинистый пучок со странным мелированием. Кажется, она сходит с ума.
Отвлечься от этого помогала лишь Сенджу. Что ж, даже сейчас Йоко идёт как раз таки от неё. Идёт довольно медленным шагом, несмотря на позднее время и опасность района. Дорогу до дома девушка знает прекрасно, да и за столько времени их с Кавараги дружбы ничего не случилось, поэтому опасаться было нечего, пусть никогда раньше она и не уходила в такое время.
Но факт того, что некоторые вещи, которые не происходили прежде, не являются гарантией того, что они не произойдут никогда.
— Эй, мелкая! — Мужской голос донёсся до ушей Такахаси со спины, заставив девушку съёжиться и ускорить шаг. — Что такая, как
ты, делает в Роппонги?
От липкого страха ноги начинают заплетаться, однако это не мешает Йоко продолжать двигаться вперёд.
— Тебя манерам не учили? — Второй голос раздался сбоку, практически над ухом девушки, заставив ту машинально замереть на месте.
Только она хотела побежать дальше, как вдруг её руку перехватывает обладатель голоса из тени. Идущий за ней парень тут же подбегает, обходя Йоко и показываясь ей на глаза.
«Прекрасно, их аж двое. И что в такой ситуации делать?» – Такахаси, кажется, уже практически плачет. Истерика подступает всё ближе, а тело начинает трястись от страха.
— Ну же, ты чего? — Незнакомец протягивает массивную руку вперёд и касается лица Йоко, стирая слёзы с её щёк, после чего расплывается в улыбке. — Мы всего лишь немного развлечемся. Тебе понравится, вот увидишь.
Второй начинает гоготать, хватая и вторую руку Такахаси. Та бьётся в истерике, как только мерзкие мужские руки тянутся к её блузке, стараясь её расстегнуть и одновременно марая белую тонкую ткань.
Йоко уже готова смириться со своей участью, как вдруг в её теле появляется чудовищное спокойствие. Её чуть ли не насилуют, но в голове будто бы отключили какой-либо страх.
— А со мной развлечься не желаете? — Ленивый голос раздаётся прямо из-за спины девушки.
Парни, которые ещё мгновение назад крепко держали девушку, теперь стоят, склонив голову и дрожа, как осиновый лист.
— Здравствуйте, господин Хайтани! — Громко, чётко и в один голос.
— Тут малявка ходит, ну мы и решили её манерам научить. Какой развлечься? Это мы так, шуткой… — парень, ещё недавно хотевший изнасиловать Йоко, теперь стоит и врёт, даже не краснея. — У неё же ни фигуры, ни лица симпатичного, было бы что…
Договорить он, однако, не успел. Парень, стоявший за спиной Такахаси, делает резкий выпад вперёд, и его кулак попадает точно в нос противнику. Под мерзкий хруст костей Йоко замечает, что у спасителя до боли знакомые волосы, собранные в пучок. Её сердце практически останавливается, а слух и зрение будто бы пропадают, когда она понимает,
кто за неё вступился.
Когда она понимает, кто за неё вступился, её соулмейт уже стоит, с брезгливостью вытирая костяшки пальцев от крови. Кажется, чужой. Два неудавшихся насильника лежат прямо на земле лицом вниз. У одного из них неестественно вывернута рука, а второй, это было понятно ещё по первому удару, со сломанным носом.
Йоко стоит, переминается с ноги на ногу и не может заставить себя поднять глаза. К горлу подступает тошнота, когда она видит, как её истинный поквитался с обидчиками. И вроде бы он это сделал ради неё… Но отчего-то кажется, что каждое движение было отточено годами. Неужто её истинный такой же отморозок?
— Чего встала? — Голос у него приятный. Настолько, что его хочется беспрерывно слушать до самого конца жизни. — Идём, я тебя провожу. — И хватает её за руку.
Йоко, как бы отголоски её разума не вопили на задворках сознания о том, что соулмейт куда опаснее тех двух парней, указывает направление и послушно идёт за ним, не в силах скрыть улыбку. Решается, поднимает глаза, дабы посмотреть на его лицо и тут же хмурит брови. Глаза у него – красные, видно, что заплаканные. Пучок растрёпан ещё сильнее, чем в день их первой встречи, а одежда явно не уличная, об этом свидетельствуют пижамные штаны и мятая тёплая кофта. Он что, ушёл из дома?
— Эм… С тобой всё в порядке? — Голос тонкий, оттого и звучит неуверенно.
Риндо подавляет желание улыбнуться от непрошеной заботы.
— Ты не должна шляться в такое время по таким местам. — Тон его голоса запредельно холодный, однако касание ладони очень мягкое. — А то, в порядке ли я, тебя волновать не должно. Мы,
пока что, друг другу никто.
Не ожидая от самой себя, Йоко ощущает лёгкое раздражение, отчего сжимает руку истинного чуть крепче. Их шаг непроизвольно ускоряется.
— Знаешь, в первую очередь, я – твой соулмейт. И к тому же, я знаю, что ты посещаешь психоневрологический диспансер. —
Её голос до того самодоволен, что Риндо непроизвольно проводит параллель девушки с Раном.
— А имя-то хоть моё знаешь? — Истинный ухмыляется, и эта ухмылка, кажется, теперь будет сниться Йоко всегда. В нём привлекательно всё, и она в этом уже убедилась.
— Нет, но…
— Риндо. Риндо Хайтани. — Имя истинного тут же вживается в каждую клеточку тела, доставляя Йоко невольное ощущение эйфории. Это правильно. Риндо – правильно. Правильно для неё.
— А… — Она тут же тушуется и краснеет, Риндо лишь лукаво смотрит.
Он не в силах оторвать глаз. — Йоко Такахаси.
Гнев от совсем недавней ссоры с братом сходит на нет, вместо него появляется приятное чувство в грудной клетке. Имя истинной Риндо, кажется, будет вспоминать всегда.
Они идут медленно, не смотря друг на друга. Но даже так ощущение правильности переполняет их с ног до головы. Безумно приятное ощущение, надо сказать. И комфортное, несмотря на довольно скомканное знакомство.
— Здесь направо. — Йоко указывает рукой на едва заметный поворот и они сворачивают.
Однако стоит Риндо увидеть её дом, как земля тут же начинает уходить из под ног.
«Нет, нет, нет. Этого попросту быть не может.» – думает Риндо, отчаянно пытаясь оставаться невозмутимым.
У него это, к сожалению, не получается.
Йоко тут же останавливается, только заметив, что соулмейт отпустил её руку. Она поворачивается к нему, готовясь задать вопрос, однако видит, как тот стоит на месте, смотрит на её дом и жадно хватает ртом воздух. Она понимает, что происходит что-то ужасное, когда он падает на колени, упирается руками в асфальт, а тело его дрожит. Йоко тут же подбегает к нему и, игнорируя инстинкт самосохранения, садится рядом, прижимая ладони к его лицу. Видеть истинного в таком состоянии невыносимо, сердце готово разорваться от боли, и Такахаси сама начинает плакать.
— Риндо! Риндо, господи…
— Телефон… — Хайтани говорит еле слышно, но голос его до того хрипит, что Йоко становится ещё более страшно. Он пытается выдавить из себя хоть какие-то слова, и это получается с натяжкой. — Ран… Позвони.
«И долго ты без него протянул, кретин?»
Такахаси суёт руку ему в карман и, нащупав там телефон, дрожащими руками бросается искать нужный контакт. Прижимает мобильник к уху, начиная вызов. Так называемый Ран берет трубку со второго гудка, тут же начиная что-то говорить. Йоко плюет на вежливость, перебивая незнакомца и называя свой адрес.
— Риндо плохо. Пожалуйста, приезжайте сюда.
