***
Ночь 31 октября 1981 года была судьбоносной. Лили и Джеймс Поттер, двое самых ярких и талантливых молодых волшебников в мире, были мертвы. Лорд и Леди Древнего и Благороднейшего Дома ушли навсегда. А их сын, которому на тот момент было всего пятнадцать месяцев, остался совершенно один. Последние остатки его волшебной родословной были изгнаны двумя словами и одним движением длинной, бледной, костяной палочки. Но только не он. Проклятие, которое убило некоторых из самых могущественных ведьм и волшебников всех времен, проклятие, которое всегда срабатывало, непреодолимое, непобедимое, необратимое проклятие Авада Кедавра, впервые за тысячелетия ужаса не сработало. И это точно не могло быть виной заклинателя, потому что тот, кто произнес эти два ужасных слова той ночью, был самым опасным Темным Лордом, которого когда-либо видел мир. Портфолио Лорда Волан-де-Морта о смерти и разрушении продемонстрировало гораздо больше, чем хладнокровные убийства Поттеров, поскольку бесчисленное множество других встретили свою кончину от руки Лорда Волан-де-Морта. И это проклятие, казалось бы, непобедимое проклятие, было его любимым, его визитной карточкой, его фирменным знаком. Тем не менее, что-то в этом мальчике покорило Тома. Волшебник, чье мастерство и сила могли сравниться, возможно, только с кем-то другим, был побежден младенцем без палочек. Итак, посреди своей невообразимой агонии, когда сама его душа была отделена от тела, а его сила была сломлена, он сделал единственное, что мог, бежал и спрятался далеко-далеко, в месте, где никто никогда не смог бы найти его. Итак, сила Волдеморта сломлена, а волшебный мир находится в состоянии эйфории. Что произошло с мальчиком, которого назвали спасителем? Что насчет мальчика, которого многие называли «вторым пришествием Мерлина»? Многие лично поставили бы мальчику памятники. Некоторые предпочли бы, чтобы он бездельничал в личном дворце, где все его нужды и желания были удовлетворены. По крайней мере, мальчик обязательно получит Орден Мерлина Первой степени, прежде чем сможет понять, за что он его получил. Что ж, к сожалению для юного Гарри Поттера, ничего из этого не произошло. Хотя все это было желанием большинства, в данном конкретном случае мнение большинства не имело значения. Только мнение одного человека действительно имело значение. Этот человек был нынешним директором самой прекрасной школы чародейства и волшебства, которую только мог предложить мир, Хогвартса. Альбус Дамблдор был великим магом. На самом деле, «великолепный» — недостаточно сильное слово. Его достижения были многочисленными и поразительными. Он, пожалуй, величайший, мудрейший и сильнейший волшебник со времен самого Мерлина. Тем не менее, даже Альбус Дамблдор не идеален, и в ту роковую ночь мудрость этого человека привела его к решению, которое защитит юного Гарри Поттера. Мало ли Альбус Дамблдор знал, что его решение не только защитило Гарри Поттера. Его решение изменит не только то, как маленький мальчик будет видеть мир вокруг себя, но и сам способ, которым мальчик изменит мир вокруг себя.***
Гарри Поттер был очень необычным мальчиком, к большому неудовольствию единственной семьи, оставшейся после бедного мальчика. Вернону Дурслю и его жене Петунии никогда не нравилось ничего, что не было бы нормальным. И, к несчастью для мальчика, это вылилось в годы жестокого обращения. Все это пронеслось в голове десятилетнего Гарри Поттера, когда он лежал в чулане под лестницей дома номер 4 по Тисовой улице. Когда его голова пульсировала, а тело болело, Гарри подумал о том, насколько он ненормальный. Однако, несмотря на довольно неприятные побои, которые он получил от рук дяди, он ничуть не сожалел об этом. Не боялся он и этих людей, имевших наглость называть себя его «семьей». Как мог Гарри раскаиваться в содеянном? В конце концов, его двоюродный брат Дадли ударил его в тысячный раз за его несчастную жизнь. Возмездие было лишь справедливым. Гарри не хотел, чтобы стекло исчезло на выставке в зоопарке. Он действительно этого не сделал. Однако призыв змеи вонзить клыки в руку Дадли не был случайным. Гарри любил змей. Он никогда не понимал, почему все змеи искали его. Он никогда не мог понять, как он мог понять их. И менее всего, мог ли он понять, как он может общаться с ними и даже командовать ими. Гарри узнал об этом, когда учился в начальной школе. Ему было шесть лет, когда Дадли и его банда головорезов гнались за ним и забрасывали его футбольными мячами, которые они, конечно же, украли из школьного спортзала. Гарри лишь мельком увидел змею, сидящую на заборе, и лишь на долю секунды задумался о том, как странно, что змея оказалась на школьной площадке. Однако у него не было времени подумать об этом, поскольку еще один мяч пролетел мимо его головы на предельной скорости. Он бросился на землю и подумал и, кажется, сказал: «Пожалуйста, просто заставьте их уйти. Кто-нибудь, помогите мне». А потом это случилось. Змея ударила так быстро, что расплылась в пятне; существо бросилось на одного из друзей Дадли и укусило мальчика за ногу, прежде чем он смог двигаться. Это вызвало крики у всей банды, когда они бежали от мальчика, который тихо всхлипывал на земле. И тут Гарри понял, что случилось. Змея шептала ему милые пустяки, защищая его. Хотя змее удалось успокоить его, это состояние длилось недолго. Гарри просто не мог объяснить директору, почему змея напала на друга Дадли. И, несмотря на его настойчивые утверждения, что это был не он, что мальчик не может командовать змеей, телефонный звонок дяде Вернону все же был сделан. Избиение, которое Гарри получил в ту ночь, было легендарным, и даже спустя пять лет оно живо осталось в его памяти. Это был первый раз, когда Гарри мог вспомнить, что он мог сделать что-то «странное». Кстати, это также был первый раз, когда он мог вспомнить, что его заперли в чулане без еды более двадцати четырех часов. Но, в любом случае, это было ДАЛЕКО от последнего. С Гарри стали регулярно происходить «странные» вещи. Каждый раз его, конечно, ругали, а иногда и били, прежде чем запирать в чулане. К тому времени, когда ему было восемь, Гарри кое-что заметил. Обычно, когда случались эти «странные» вещи, это происходило, когда ему угрожали Дадли и его банда, или когда он был возмущен Дадли и его бандой. Вскоре после этого Гарри заметил, что может в некоторой степени контролировать эти вещи. По крайней мере, он мог сделать что-то плохое с теми, кто причинил ему боль или угрожал ему, даже если он еще не мог контролировать это «что-то». Гарри не был дураком. Он осознавал, в какие неприятности может попасть. Поэтому вскоре научился быть обаятельным и убедительным. По мнению Гарри, у него было больше шансов не попасть в неприятности в школе, если учителя ему поверили. Поэтому он стал довольно убедительно и, казалось бы, разумно возражать на «дикие» обвинения одноклассников. Он также понял, что учителя скорее поверят ему, если он им понравится. Так он стал очень вежлив со всеми учителями. Конечно, он был вежлив и до этого. Дядя Вернон творил ужасные вещи, когда Гарри вел себя иначе, чем вежливо. Но теперь он точно знал, какие кнопки нажимать. Или со временем научится. Однако там было два человека, и у Гарри не было надежды очаровать или убедить их. Дядя Вернон и тетя Петуния, возможно, больше не получали странных звонков домой, но это не помешало Дадли закричать волком, как только он вошел в парадную дверь. И его тётя и дядя ВСЕГДА верили Дадли и НИКОГДА не верили Гарри. Но, в конце концов, Дадли и его банда отступили, хотя Гарри никогда не был настолько глуп, чтобы причинить Дадли вред, потому что это наверняка привело бы к избиению, подобного которому он никогда не мог себе представить. Как только остальная часть его банды испытала на себе гнев Гарри несколько раз, они больше не интересовались «охотой на Гарри». Таким образом, без поддержки своих лакеев и с небольшим страхом в собственном сердце, Дадли Дурсль, наконец, отступил, когда Гарри было около девяти лет. Тем не менее, это не помешало Дадли ударить Гарри (действительно очень сильно) в тот же день, чтобы поближе рассмотреть змею. И обычной тенденции Гарри игнорировать Дадли в его мести просто не было. Так что нет, Гарри не сожалел о том, что выпустил эту змею на Дадли. Тем не менее, Гарри было смутно любопытно. Как бы отреагировали учителя, обожавшие умного, вежливого, красивого юношу, когда в сентябре он не пришел в школу? Когда дядя Вернон запретил ходить в школу осенью? Однако мало кто знал об этом, другая школа должна была навсегда изменить его жизнь!***
Когда пришло первое письмо, Гарри было очень любопытно. Затем он был еще более любопытен прибытием вторых, и когда десятки из них хлынули через камин, Гарри был совершенно изумлен. Однако дядя Вернон никогда не позволял своему племяннику получить в руки ни одно из этих писем, потому что боялся, что произойдет, если он это сделает. Что было бы, если бы уроды взяли его в свой мир? Что было бы, если бы уроды дрессировали его? Вернон Дурсль не сомневался, что маленький сопляк проклянет его до забвения, если его научить тому, как это сделать. НЕТ, он бы не получил. У него НИКОГДА не будет этого. Помня об этом, однажды утром в конце июля Вернон созвал семейное собрание в гостиной, чтобы сообщить остальным членам своей семьи вместе с мальчиком, что на следующий день они уезжают с Тисовой улицы и что он не услышит абсолютно НИКАКИХ доводов в пользу обратного. Однако Вернон Дурсль и не подозревал, что этот разговор не был таким приватным, как ему хотелось бы, потому что в этот момент под открытым окном с любопытством лежал кот. А Вернон и не подозревал, что это не обычный кот.***
У Альбуса Дамблдора действительно было очень приятное лето. Ему очень понравилось на последнем съезде Международной конфедерации колдунов в Париже, Франция. И он должен был сказать, что хотя он никогда не согласится на должность министра магии, независимо от того, сколько раз они предлагали ее ему, быть Верховным Чародеем МСЖ давало определенные привилегии. Ему особенно понравилась роскошная комната, в которой он бездельничал, с видом на Город огней. Однако от этих приятных раздумий его отвлек резкий стук в дверь кабинета. Его феникс, Фоукс, дремавший мгновением ранее, с пугающей скоростью и настойчивостью вытянулся смирно. — Войдите, — сказал Дамблдор, доедая лимонную дольку. Дверь открылась, и он увидел высокую, очень суровую женщину, чье выражение крайней ярости ничуть не уменьшило ее сурового поведения. Несмотря на это, Альбус Дамблдор выглядел сбитым с толку. Думаю, после встречи с Геллертом Грин-де-Вальдом, одним из самых страшных темных волшебников в истории, разъяренный профессор трансфигурации действительно не сделал ничего, что могло бы его разозлить. — Минерва, — радостно воскликнул Дамблдор. — Как приятно снова видеть вас, моя дорогая! Я очень надеюсь, что вы хорошо провели свое лето. Чем я могу быть Вам полезен сегодня, может быть, лимонной долькой? Приятный тон Дамблдора никоим образом не убрал хмурое выражение с лица Минервы МакГонагалл. — Альбус, — выплюнула она в ответ. — Возможно, сейчас не лучшее время. Я, как Вы должны видеть, не в самом приподнятом настроении. Лицо Дамблдора вытянулось, когда он указал на место напротив него, чтобы она могла сесть. Минерва МакГонагалл была суровой женщиной, да, однако, ее было нелегко привести в такое настроение. Что-то было наверняка не так. — В самом деле, — вздохнул он, вопросительно глядя на нее поверх своих очков-полумесяцев. Что же тогда, Минерва, могло заставить такого человека, как Вы, быть в таком настроении? И, чтобы ответить на мой первоначальный вопрос, чем я могу быть полезен в этом вопросе? — Это Гарри Поттер, Альбус, — сказала она очень взволнованным тоном. Дамблдор почувствовал, что его сердце упало при этом. Почти десять лет назад он упрятал его к своим тете и дяде. Он предоставил мальчику самую мощную защиту, какую только могли предложить его невероятные навыки. Был только один человек, которого он знал, у которого была хоть малейшая надежда пробиться сквозь эти кровавые обереги. И его не видели с ночи Хэллоуина 1981 года. «Но уж точно нет», — подумал Дамблдор про себя. Если Том действительно снова на подъеме, он бы знал. По крайней мере, он бы услышал шепот среди тех, кто когда-то называл его своим хозяином. — Что произошло? — спросил Дамблдор, теперь его тон был бодрым и деловым. Мальчик в безопасности? Кровавые обереги наверняка не… — Он совершенно точно жив, и, насколько я могу судить, он должен прожить еще много лун, — раздраженно заявила профессор МакГонагалл. Нервы Дамблдора немного успокоились. Смертельная опасность мальчику не грозила. Том был не в том состоянии, чтобы в настоящее время представлять угрозу. — Ну? — подсказал он. — Судя по Вашему прежнему тону и манерам, я бы сделал вывод, что Вы в какой-то степени беспокоились о мальчике, — рассуждал он. — Альбус, — начала МакГонагалл. — Они не пускают его в Хогвартс, они спрятали его письма из Хогвартса, запретили ему открывать их, и они планируют бежать, может быть, из самой страны, — сердце Дамблдора снова упало, но это было еще не все. Теперь, когда Минерва МакГонагалл набрала обороты, она была в ударе. — Я говорила Вам, Альбус, что они АБСОЛЮТНО ХУДШИЕ магглы! Именно из-за таких, как они, в нашей культуре так много фанатизма. Я ГОВОРИЛА ВАМ ЭТО десять лет назад, но в своей бесконечной мудрости и бесконечном количестве сострадания Вы НЕ СЛУШАЛИ! А сейчас мальчика утащат из страны, куда НИКТО не сможет… — Довольно, — Дамблдор произнес это слово мягко, но в его голосе была очевидна властность. И гнев сверкнул в этих блестящих голубых глазах. — Ни на секунду не намекайте, Минерва, что мне плевать на мальчика. Вы не хуже меня знаете, что я поместил его туда по уважительной причине. Тома больше нет, это правда, но его последователи — есть. Знаете, что Беллатриса и остальные монстры сделали с Лонгботтомами? Она поморщилась. О судьбе Фрэнка и Алисы Лонгботтом ей не хотелось думать. — Но магия крови, которую я призвал в ту ночь, была невероятно сильной. Она не только уберегла Гарри от монстров, называющих себя его верными последователями, но я искренне верю, что если Лорд Волан-де-Морт вернется завтра, ему будет трудно даже дотронутся до этого мальчика. — Альбус, я не ставлю под сомнение силу его защиты. Я говорю, что говорила тебе, что они были худшими магглами, и теперь они доказали это. Он в безопасности, конечно, но он никогда не пойдет в нашу школу, если у них есть свой путь. И к этому времени завтра они будут за пределами страны, далеко не только от Хогвартса, но и от кровных чар, которые охраняют его. — Они не вывезут Гарри из страны, — Дамблдор произнес эти слова с таким авторитетом, что большинство людей сочли бы вопрос закрытым. — Но они сказали… — Минерва, возможно, я оставил Гарри на их усмотрение, но как Вы думаете, позволил бы я когда-нибудь этим людям удержать его от мира, которому он принадлежит? — Но Альбус, они уезжают завтра! — Они никогда не получат этот шанс, — Дамблдор встал, когда сказал это, по взмаху его палочки из ближайшего ящика вылетел черный дорожный плащ, и начал застегиваться вокруг него. — Сообщите остальным профессорам, что меня не будет в ближайшие несколько часов. И, Минерва, не беспокойтесь. Я обещаю, что Гарри будет здесь первого сентября. С этими словами Дамблдор протянул руку, и Фоукс, феникс, подлетел к нему. Пока профессор МакГонагалл наблюдала, Дамблдор схватил феникса за хвост, и во вспышке огня они исчезли.