Hands of Clay

К тому моменту, как Джеймс закончил уборку в гостиной, дождь за окном уже лил как из ведра. — Нат! — крикнул Джеймс, задрав голову вверх глядя на лестницу. — Они скоро придут, ты готова? Наташа засеменила босыми ножками по ступенькам вниз, зажав под мышкой своего плюшевого медведя. — Готова, папочка! — Она быстро подбежала к окну, чтобы выглянуть на дорогу. — Они будут мокрые, когда придут к нам? — Наверное. — Джеймс сел на пол рядом с Наташей, вытянув ноги. В ожидании тихого дня он надел старые джинсы и фланелевую рубашку поверх выцветшей армейской футболки. — Если выйти на улицу во время дождя, то можно промокнуть. Наташа задумчиво погладила игрушку по голове. — Знаешь, пап, — сказала она минуту спустя. — Когда я на улице, и идёт дождик, и мне холодно, кое-что всегда хорошо помогает. — Она искоса поглядела на Джеймса. Тот, уже слышавший этот намёк ранее, сказал: — О, правда? Наташа кивнула. — Когда твоему лучшему другу холодно, ты должен дать ему горячий шоколад, чтобы он согрелся. — Горячий шоколад, — повторил Джеймс. — Это закон, — гордо сказала Наташа. — Правда? — Джеймс шутливо потянул лапу медвежонка на себя. — Настоящий закон? Наташа позволила Джеймсу забрать игрушку, а сама продолжила наблюдение за дорогой. — Это закон в Канаде, — призналась она. — Мария мне сказала. — Ну, раз Мария сказала. — Джеймс пересадил медведя на диван и вытащил из кармана телефон. От Стива не было никаких вестей, хотя уже было пять минут двенадцатого. — Спросим Стива и Клинта, хотят ли они горячий шоколад, когда они придут. Наташа запищала от счастья, обхватив руками шею Джеймса. — Папа, ты лучший! Джеймс прижал к себе дочь, пока та не вырвалась. Она была так счастлива всю неделю, рассказывая о Клинте и о том, как здорово иметь лучшего друга… Джеймс сделает всё возможное, чтобы дружба Клинта и Наташи длилась как можно дольше. — Это они? — спросила Наташа, ткнув пальцем в стекло. Сквозь мозаику дождевых капель Джеймс увидел две фигуры, идущие вниз по улице, одну большую и одну маленькую. Маленькая была облачена в фиолетовый плащ до колена. — Кажется, да. — Джеймс поднялся на ноги. Услышав звонок в дверь, он поспешил впустить Клинта и Стива внутрь. — Вы что, плыли? — спросил он при виде насквозь промокшего Стива, с которого на пол стекала вода. — Очень смешно, — пробурчал Стив, встряхивая свою куртку. Клинт терпеливо ждал, раскинув руки в стороны, как маленькая фиолетовая морская звезда. — Уверен, что не хочешь в зоопарк? Очередей не будет. — Не-а, я уже принял душ. — Джеймс повесил куртку Стива на вешалку, пока тот помогал Клинту выбраться из дождевика. На мальчике красовались солнечные очки, несмотря на то, что погода солнцем не баловала. — Эй, Клинт, как дела? Клинт показал Джеймсу «класс», Стив снял с него очки и положил на кушетку. Тут Джеймс вдруг понял, что Наташи нигде не видно. — Нат? — позвал он. Где-то вдалеке раздался грохот и резко повисла тишина. — Пап? — Иди, — сказал Стив, и Джеймс бросился через гостиную в кухню, где обнаружил Наташу на кухонной тумбе, дверцы шкафчиков были открыты, весь пол и все поверхности были усыпаны порошком для приготовления горячего шоколада. Наташа подняла на него взгляд, её нижняя губа задрожала. — Я хотела приготовить горячий шоколад для Клинта, — сказала она тоненьким голоском. К счастью, Стив подоспел на место происшествия до того, как Джеймса хватил удар. Они отправили детей в гостиную, Стив принялся подметать пол, пока Джеймс отправился на поиски швабры. — Муравьи теперь набегут, — пробормотал он. Стив высыпал шоколадную смесь с совка в раковину и помотал головой. — Мы всё уберём, — сказал он. — Очень мило со стороны Наташи приготовить нам что-нибудь горячее. — Теперь у меня остались только кофе и виски, — ответил Джеймс. — Я уже знаю, что себе налью. — Я прихватил Клинту яблочный сок. Можем сделать сидр, — предложил Стив. Его светлые влажные волосы, высыхая, мило топорщились маленькими иголочками, и Джеймс подавил возникшее вдруг желание их пригладить. — У тебя есть специи, я видел на прошлой неделе. — А яблочный сидр подходит к пицце? — вслух задумался Джеймс. — К пицце всё подходит. Им потребовалось около десяти минут, чтобы убрать шоколадную смесь, затем Джеймс отправил Стива проверить детей. Стив замялся, глядя на швабру в руках Джеймса. — Я бы протёр пол, — предложил он. Джеймс крепче сжал ручку швабры и пристально посмотрел на Стива. — Я справлюсь, — только и сказал он. Кивнув, Стив отправился в гостиную. Оставшись один, Джеймс принялся мыть пол, насколько возможно это было сделать металлической рукой. К монотонным движениям было просто привыкнуть: опустить тряпку в ведро, отжать её, бросить на пол и подтолкнуть швабру правой рукой, помогая левой. Сполоснуть и повторить, сполоснуть и повторить. Один раз ему пришлось сменить воду, но в целом пол сверкал. Оставался последний рывок: Джеймс слил воду из ведра в раковину, вымыл его и тряпку дочиста и вынес их на улицу, оставив на крыльце под дождём. Тело болело от ремней протеза, но он не останавливался. Дискомфорт пройдёт, как только он перестанет нагружать левую руку, — это он знал на собственном горьком опыте. Прислушиваясь к голосам, доносящимся из гостиной, Джеймс вытащил миксер из шкафчика и выложил на тумбу все необходимые ингредиенты для теста. Напоследок, он налил воды в кофемашину, чтобы приготовить себе и Стиву свежую порцию кофе, и вышел из кухни. В гостиной Наташа, Клинт и Стив что-то раскрашивали на огромном листе бумаги. Клинт и Наташа рисовали Наташиного медведя, оставленного на диване. Стив же делал набросок самих детей. — Всё чисто? — спросил он, когда Джеймс рухнул в кресло за ним. — Ага. — Джеймс немного сменил позу, чтобы лучше видеть Стива. — Очень красиво. — Художественная школа, — пояснил Стив. Карандаш в его руках порхал по бумаге, делая быстрые наброски детей в движении, затем Стив перешёл к другому скетчу. — На основной работе я не так часто рисую. Наташа отложила мелок и поднялась на ноги. Она подошла к Джеймсу и прислонилась к его колену с трагичным выражением на лице. Джеймс не без труда выпрямился. — Эй, тыковка. Всё хорошо? Наташа кивнула. — Прости. Джеймс посадил Наташу на колени, и та прижалась к нему. — За что ты извиняешься? — спросил Джеймс. — За беспорядок, — ответила она. — В следующий раз я могу помочь вам убрать, — предложил Клинт. — Спасибо, Клинт, это очень мило с твоей стороны. — Джеймс вновь вернулся к Наташе. — Молодец, что извинилась, Нат. Теперь что ты не станешь делать в следующий раз? Наташа наморщила нос, задумавшись. — Не буду бросать ничего с высоты? — предположила она. — Или, — помог Джеймс, — попросишь помочь достать то, что нужно, с верхней полки. — Хорошо, — протянула Наташа страдальческим тоном. Джеймс чмокнул её в щёку и опустил на пол. — Ну что, ребят, готовы начать готовить пиццу? — спросил он. Ответом послужил громкий крик, и все поспешили на кухню. С помощью Джеймса Клинт и Наташа смешали ингредиенты в миске и запустили миксер, Стив наблюдал за ними, стоя неподалёку. Когда тесто было готово, Джеймс сказал детям вымыть руки, прежде чем приступить к работе с ним. Клинт старательно вымешивал тесто, похлопывая его и сильно надавливая своими маленькими ручонками. Наташа была более небрежной, она торопливо мяла и шлёпала тесто. Она болтала без умолку, пока Джеймс посыпал всё вокруг мукой в надежде предотвратить прилипание теста ко всем доступным поверхностям. — …и у Клинта стрельба в пятницу и плаванье в понедельник, — говорила Наташа. — Правильно? — Ага. — Клинт прервался на то, чтобы потыкать пальцами в тесто, сделав на нём улыбающуюся мордашку. — Я стреляю по пятницам и плаваю по понедельникам. — Где плаваешь? — подал голос Стив. — В ИМКА, — отчётливо проговаривая каждую букву, ответил Клинт. — Я морская звезда! Джеймс удивлённо приподнял брови, посмотрев на Стива. — Это уровень пловца, — пояснил тот. — Осенью Клинта переведут к детям постарше. — Папуль, — с надеждой начала Наташа, придавив тесто к столешнице. — Можно мне тоже ходить на плаванье? Джеймс потянулся к тесту и повертел его одной рукой. — У тебя и так уже много занятий, — сказал он не глядя на неё. — Всё, мы почти закончили. Ещё через несколько минут Джеймс помог Наташе и Клинту уложить тесто в смазанные маслом миски, накрыть его полотенцами и отправил детей мыть руки и играть. — У них есть уроки вечером в среду, — сказал Стив, наполнив раковину мыльной водой. — Что? — Плаванье по средам, — повторил Стив. — Ты говорил, что у Наташи в мае заканчивается рисование, да? Это через две недели. Джеймс закрыл контейнер с мукой крышкой, надавив на неё немного сильнее обычного. — Давай закроем эту тему? — резко сказал он. — Ничего страшного, если она не плавала раньше, у них есть совместные уроки с родителями… — Я сказал хватит! — рявкнул Джеймс, хлопнув ладонью по кухонной тумбе. Стив замолчал. Сквозь звон в голове Джеймс пытался найти хоть какие-нибудь слова, чтобы отвлечь Стива, потому что он не мог надеть плавки и пойти с Наташей в бассейн, просто не мог. В кухне стало так тихо, что Джеймс даже слышал, как лопаются мыльные пузыри в раковине и приглушённые шаги детей на верхнем этаже. Затем Стив спросил: — Это из-за руки? Джеймс сжал металлическую руку в кулак, наблюдая за игрой света на сверкающих пластинах. Он буквально чувствовал привкус разочарования, гнева и ненависти к себе; он не мог даже взять свою дочь поплавать, не мог вынести мысли о том, что люди будут смотреть на него, как на какого-то урода, у которого нет руки и весь левый бок испещрён шрамами. Он не мог этого вынести. Стив неловко прочистил горло. — Есть ещё уроки по понедельникам, я мог бы приводить туда Наташу. Если ты хочешь, конечно. Я всё равно приезжаю туда из-за Клинта и обычно торчу в смотровой зоне, но я мог бы переодеться и заниматься с Наташей в бассейне. Это всего-то сорок пять минут. Джеймс с силой разжал кулак. — Мать твою, ты можешь просто закрыть эту тему? — с неким надрывом сказал он. — Как хочешь, — ответил Стив. Он вновь принялся мыть посуду, пока Джеймс убирал со стола. Сверху всё так же доносились приглушённые звуки, но уже в другом месте, и Джеймсу потребовалась пара секунд, чтобы понять, что случилось. — Какого… — Всё в порядке? Джеймс бросил полотенце на тумбу. — Кажется, они в моей комнате. Стив тут же бросился вслед за Джеймсом наверх. — У тебя есть оружие в доме? — спросил он. Джеймс остановился посреди лестницы и обернулся к Стиву. — Всё в безопасной зоне за десятизначным кодом и отпечатком пальцев, — ответил он. — Я бы никогда не отпустил Клинта туда, где он может пострадать. — Хорошо, — сказал Стив и поднялся мимо Джеймса наверх. Дверь в спальню Джеймса была приоткрыта, из-за неё доносились приглушённые голоса детей. Джеймс тихонько подкрался ближе и открыл дверь, Стив замер за его плечом. Дверца шкафа была раскрыта, Наташа и Клинт сидели на полу, а между ними валялся старый протез Джеймса. Дети виновато взглянули на взрослых. На мгновение в комнате воцарилась тишина. — Ну, — наконец сказал Джеймс, войдя в комнату и присев перед детьми на корточки. — Кто начнёт? Клинт опустил взгляд на свои коленки, Наташа спрятала руки за спиной — она делала так каждый раз, когда понимала, что её ждёт наказание или серьёзный разговор. — Мы просто смотрели, — сказала она. — Я хотел посмотреть, — тихонько прошептал Клинт. Джеймс тяжело вздохнул. — Это не игрушка, — сказал он, поднимая протез с пола. — Это специальный медицинский прибор, который я иногда должен использовать. — Я знаю, папа. — Я уберу его в шкаф, а вы пообещаете мне, что больше не будете с ним играть. — Обещаю. — Я тоже. При виде удручённого выражения лица Клинта любопытство Джеймса взяло над ним верх. — Зачем вы сюда пришли? Клинт взглянул на Стива через плечо Джеймса, затем перевёл взгляд на металлическую руку. Он что-то шепнул так тихо, что Джеймс не смог разобрать слов. — Что? — Он сказал, — громко вступила в разговор Наташа, — что хотел узнать, почему у тебя ненастоящая рука, как у него ненастоящее ухо, но не мог спросить. Джеймс услышал за собой движение: Стив подошёл ближе. — И вы решили, что будет лучше вытащить мой старый протез из шкафа? — спросил Джеймс Наташу. Застигнутая врасплох, Наташа неловко заёрзала на месте. — Мы просто смотрели, — повторила она. Джеймс встал, положил старый протез обратно на полку в шкаф и закрыл за собой дверцу. Он вернулся к сбившимся в стайку детям и опустился на пол, давая своим ноющим мышцам немного расслабиться. — Клинт, это папа тебе сказал не спрашивать меня о руке? — спросил Джеймс. Клинт отчаянно кивнул. Джеймс тяжело вздохнул. — Хочешь, расскажу тебе о ней? Наташа оживилась и запрыгнула на Джеймса, садясь к нему на колени. Клинт заинтересованно придвинулся к нему ближе. Краем глаза Джеймс уловил движение рядом с собой: Стив опустился на его кровать. — Хорошо, слушайте. — Джеймс глубоко вздохнул и задумался, как бы им рассказать. — Когда мы с твоим папой встретились на прошлой неделе, это была наша первая встреча с тех пор, как я его видел в последний раз, а нам тогда было по двенадцать лет. Это было очень давно. — Папа старый, — с важным видом внесла свою лепту Наташа. — И когда я увидел его, я не был готов говорить о том, что случилось с моей рукой, потому что всё, о чём я мог тогда думать, это как давно я его не видел и сколько всего произошло за это время. Клинт понимающе закивал. — Нат уже знает эту историю, потому что мы с ней давно одна семья. — Джеймс обнял Наташу правой рукой. — Но я не подумал, что у тебя тоже могут появиться вопросы. Можешь спросить всё, что захочешь, я отвечу. Клинт почесал правое ухо — как раз за слуховым аппаратом. — У тебя что-нибудь осталось от настоящей руки? — спросил он. — Да. Немного, но осталось. — А что с ней случилось? Джеймс задумался, как бы рассказать о таком кровавом и жестоком событии двум маленьким детям, которые в свои пять лет могли понять больше, чем ему бы хотелось. — Я был солдатом в армии, — осторожно сказал он, зная, что Стив вслушивается в каждое его слово. — И я был в Ираке. Ты знаешь где это? — Ага, — ответил Клинт. — Видел по телевизору. — Там была бомба, она взорвалась, и моя левая рука сильно пострадала. Этого было недостаточно, чтобы описать, что произошло на самом деле: бомба взорвалась слишком близко от тела Джеймса, осколки шрапнели пробили его руку и разорвали амуницию; кровь, плоть, жгучая боль — Джеймс мог только кричать. Он набрал в грудь побольше воздуха, переживая этот момент снова, и погладил Наташу по спине, пытаясь сосредоточиться на настоящем. Прочистив горло, он продолжил: — Меня положили в больницу, врачи сделали мне операцию, чтобы спасти то, что осталось от руки, а потом я вернулся домой в Нью-Йорк. Через несколько месяцев я встретил Наташу, она была совсем маленькой, и с тех пор мы семья. Клинт сунул указательный палец в рот и принялся его жевать. — Это случилось, потому что ты был плохим солдатом? — спросил он спустя мгновение. За своей спиной Джеймс услышал тихий болезненный вздох Стива. Джеймс посмотрел Клинту прямо в глаза и сказал: — Конечно, нет. Иногда случаются вещи, в которых мы не виноваты, но всё равно страдаем. — Она ещё болит? — спросил Клинт, Стив встал с кровати и сел рядом с сыном. — Иногда — да, — ответил Джеймс. Пятилетний мальчик не поймёт, что такое фантомные боли и как мозг Джеймса посылает нервные импульсы в часть руки, которой у него уже давно нет. — В основном я чувствую себя нормально, но бывают дни, когда она болит. — Пап, покажи им, — твёрдо сказала Наташа. — Покажи им руку. — Нат, им будет неприятно, — сказал Джеймс, но понял, что это гиблый номер по широко распахнувшимся глазам Клинта, который аж перестал жевать палец. — Это страшно? — спросил он шёпотом. — Это не страшно, — возмущённо воскликнула Наташа. — Это же мой папа! Джеймс поднял взгляд на Стива. — Ты не против? — спросил он, и — вполне возможно — это вопрос прозвучал с ноткой вызова. Стив приподнял подбородок. — Если ты не против, то и я нет. Джеймс опустил Наташу на пол и стянул рубашку. — Ладно, попробую. — Он потянул футболку за воротник, снимая её с себя. Клинт молчал, Стив не мог отвести от него глаз, но раз Джеймс начал, то надо было довести дело до конца. Повернувшись к Клинту так, чтобы тому было лучше видно, он согнул и разогнул металлическую руку. — Видишь? — сказала Наташа, подобравшись к левому боку Джеймса. — Это не страшно. — Она погладила металлические пластины на его плече, которые были необходимы, чтобы придать ему лучшую опору и выровнять вес и нагрузку на его тело. — Папа просто вот такой. Что-то в выражении лица Стива пробудило в Джеймсе желание пойти до конца, просто сделать это, перестать беспокоиться о том, что Стива оттолкнёт его тело, и просто показать его. — Не против, если я сниму её? Стив приобнял Клинта за плечи. — Что скажешь, приятель? — спросил он. — Ты не против, если мистер Барнс снимет протез? Клинт решительно кивнул. Отточенными движениями Джеймс отстегнул три ремня, которые крепили руку к его телу. Когда рука осталась держаться только благодаря якорному ремню, прикреплённому к правому подреберью, он взялся правой рукой за металл и снял протез с культи левой руки. Джеймс осторожно опустил руку на пол. Клинт глядел на него, раскрыв рот, а вот на реакцию Стива Джеймс почему-то побоялся смотреть. — Видишь? — повторила Наташа, обхватив руками шею отца. — Это не страшно. Джеймс знал, каким его видели Стив и Клинт: изуродованный обрубок его левой руки, шрамы, тянущиеся вдоль левого бока, где осколки бомбы попали под бронежилет. Именно поэтому он не мог взять Наташу на уроки плавания; если Стив так на него смотрит, то как будут незнакомые люди? — Ни капельки не страшно, — продолжила Наташа. Она погладила левую руку Джеймса чуть ниже плеча. — Нужно быть осторожным, но она не болит. Клинт поднялся на ноги и медленно подошёл к Джеймсу ближе. — Это как обычная рука, — сказал Джеймс, приподняв культю, чтобы Клинт мог её разглядеть. — Она не липкая, не склизкая и не противная. Клинт осторожно протянул руку, чтобы коснуться одного из шрамов на культе. Он тут же отдёрнул ладонь, стоило ему дотронуться. Затем он снова медленно положил её на руку Джеймса и аккуратно погладил, как это делала Наташа. — Видишь? — воодушевлённо воскликнула Наташа. — Она обычная. — Обычная, — согласился Джеймс. — Теперь ты понял, почему мне нужна металлическая рука? Клинт кивнул. — Я больше не буду играть с твоей рукой, — пообещал он. — Хорошо. — Джеймс взял протез с пола и положил его себе на колени. — Пойдёте немного поиграете с Наташей, а потом спустимся и доделаем пиццу? — Как только Наташа и Клинт выбежали из комнаты, Джеймс привалился спиной к краю кровати. — Вот почему, — сказал он минуту спустя, — я не могу водить Наташу на плаванье. — Моё предложение всё ещё в силе, — ответил Стив. Джеймс смерил его раздражённым взглядом. — Если я скажу, что подумаю, ты оставишь уже в покое эту тему? — Да, тебе обязательно нужно подумать. Джеймс удручённо покачал головой. — Вот ты зануда, тебе кто-нибудь это говорил? — спросил он, поправляя ремни протеза, чтобы надеть его снова. — Ты, и очень часто. Тебе… эм, нормально с ним справляться самому? Джеймс замер, ремешок протеза повис на его правой руке. — Стив, клянусь богом, если ты спросишь, не нужна ли мне помощь, я врежу тебе по яйцам. Улыбка на губах Стива была едва заметной, но искренней. — Ты всегда играл грязно, — только и сказал он. — Это называется «бороться за победу», Роджерс, — парировал Джеймс, вставляя культю в гнездо металлической руки. Он почувствовал, как имплантаты активируются, посылая команды протезу. Сжав левую руку в кулак ради проверки, он принялся за остальные ремни. — Сейчас все средства хороши. Помоги мне встать. Стив тут же вскочил на ноги и протянул руку, Джеймс схватился за неё, и Стив помог ему подняться. — Ты неплохо справляешься, — заметил он, по-прежнему держа правую руку Джеймса в своей. На мгновение повисла тишина. Когда в комнате были дети, всё было не так странно, но теперь в спальне Джеймса остались только он и Стив, Джеймс стоял с голым торсом, а Стив держал его за руку. Если бы это был какой-то фильм, то именно в этот момент Джеймс потянулся бы за поцелуем, заиграла бы музыка и пошли титры, но это был не фильм, а реальная жизнь. Стив неловко кашлянул. — Спасибо, что показал Клинту руку, — мягко сказал он, сжимая его ладонь своей. — Ему полезно знать, что с тобой произошло. Тяжело сглотнув, Джеймс отошёл назад, высвобождаясь из хватки Стива. — Всему своё время, верно? — сказал он, сердце в его груди стучало так сильно, словно он пробежал марафон. Отвернувшись, Джеймс принялся надевать футболку. — Да. — Когда он обернулся, Стив уже держал его рубашку в руках. — Но, правда, спасибо. — Не за что, — ответил Джеймс, поправляя футболку. — Я не хотел, чтобы Клинт думал, что в этом есть что-то плохое. Или во мне. В выражении лица Стива было так много недосказанного, так много эмоций, что Джеймс не осмелился их расшифровать, особенно в своей спальне. — Пойдём, — сказал он, заправляя прядь волос за ухо. — Выпьем кофе, пока дети не пришли, о’кей? Стив улыбнулся ему, и от этой короткой улыбки по спине Джеймса пробежала дрожь. — С удовольствием, — только и ответил Стив.