***
Она ворвалась в его жизнь, словно солнечные лучи поздней осенью, столь же внезапно, и оттого едва не ослепила. — Добрый день, мсье! Речь её, взволнованная и быстрая, шла вразрез с внешностью: ему всегда казалось, что столь утонченные леди должны обладать не только хорошим вкусом и сдержанными манерами, но и иметь высокопарный словарный запас. Чего у данной мадемуазели совсем не наблюдалось. Её яркое платье раздражало и вызывало у молодого дизайнера внутренний крик. Голос же казался чересчур громким, само поведение – слишком открытым, по- детски наивным Откуда взялась эта барышня? Кто в такое время вообще ходит по соседям с просьбой одолжить сахар? Тем не менее, Габриэль пропускает даму в узкий темный холл, принимает из её изящных рук стеклянную банку и направляется на кухню, не удосужив даже пригласить леди дальше прихожей. Раз уж посмела нарушить его покой и спугнуть капризную музу, пусть ожидает на пороге. Новую соседку недружелюбие совсем не отпугнуло, не смутило. Она, заливаясь соловьём, продолжала взахлёб рассказывать как сегодня она опоздала в театр, потому что по дороге сломался её каблук, о впечатлениях о Париже, о переезде, о работе…о том, что на новоселье она собирается испечь пирог по старинному бабушкиному рецепту. — И вы, мсье, тоже приходите. Габриэль недовольно поджимает губы. Да кем она себя возомнила? Как будто ему, Габриэлю Агресту, есть дело до какой-то пигалицы, поселившейся напротив. — Я занят, — ворчит Агрест, наконец грубо впихивая в руки девушки сосуд, наполненный сахарным песком. Он едва сдерживается, чтобы не развернуть надоедливую гостью лицом к двери и не выпроводить её на небольшую лестничную площадку. Её овальное лицо омрачается, но только на миг. Прижав к себе бутыль, девушка склоняет голову. — Большое вам спасибо, мсье! Я Эмили, Эмили Грэм де Ванили. — Габриэль Агрест, — сухо произносит он и распахивает входную дверь. «Неприятно было познакомится… Эмили.»***
Они сталкивались подозрительно часто – будь то небольшой магазинчик напротив их дома, парк, автобусная остановка. Театр Пош-Монпарнас, где он трудится костюмером, а она актрисой. Агрест помнил практически до минуты тот тёплый день. Он наконец вышел из отпуска, надеясь, что работа поглотит его сильнее многолетней депрессии. Габриэль поспешил быстро пересечь проходную, на ходу расписавшись в журнале прибытий, и очутился на витиеватой лестнице, ведущей в костюмерную, где он обитал. Нужная площадка. Нужный коридор, освещённый парой мерцающих ламп. На лице мужчины невольно возникло подобие довольной улыбки – что-то оставалось неизменным. И он был уверен, что этот рабочий день не особо будет отличаться от предыдущих. Даже в его костюмерной было по прежнему душно, из-за чего пришлось распахнуть окно. Агрест уселся за рабочий стол. Глазами он зацепился за небольшой листочек бумаги. Через полчаса была назначена примерка для новенькой актрисы. Вот только она влетела в костюмерную ровно через десять секунд после того, как Габриэль оторвал взгляд от записки. — Ох, я, кажется, рано! — мадемуазель-яркое-пятно взволнованным взглядом окинула костюмерную и лучезарно заулыбалась, завидев знакомое лицо. — Надо же, Габриэль! Я и не думала, что мы работаем в одном театре! — Даже слишком, — недовольно пробормотал Агрест, бегло взглянув на часы. Он уважал пунктуальность в людях. Ещё впервые увидев свою новоиспечённую соседку по лестничной клетке на пороге своей квартиры, Габриэль понял, что это понятие совершенно не про неё. Что ж, сейчас он в этом убедился. — Раз уж вы уже пришли, то прошу, — Агрест кивнул в сторону небольшой тумбы-подиума, стоящей посреди костюмерной. Та мгновенно исполнила просьбу, не успел Габриэль моргнуть и глазом. Вздохнув полной грудью, мужчина бегло пробежался по листочку, уточняя что-то для себя. — Эйприл, верно?.. — Эмили, — добродушно поправила его актриса. — Жаль, что вы не пришли на новоселье. Было весело! — Я в этом не сомневаюсь, — сам себе кивнул Габриэль, ухватившись за сантиметровую ленту. — Так к какому спектаклю вам нужен костюм и кого играете?.. — Офелия, — сразу же последовал ответ. С губ мужчины невольно слетает смешок, когда он, остановившись позади актрисы, снял обхвата плеча. Габриэль на секунду отвлёкся для записи значения в блокнот, поэтому не заметил внимательного взгляда изумрудных глаз. — Что смешного? — поинтересовалась Эмили, наблюдая за тем, как Агрест измеряет длину её руки. — Просто, — пожал плечами тот. Больше за всё примерку он не проронил ни слова, когда мадемуазель Грэм де Ванили вновь говорила без умолку – о том, как ей удалось получить эту роль. Девушка ушла, когда снятие мерок закончилось, получив заверение, что через два дня она сможет примерить подходящие костюмы. Габриэль думал, что не будет минуты лучше, чем та, когда он окажется в тишине. Вот только… Уже в конце рабочего дня он почему-то ждал того момента, когда невольная коллега вновь пересечёт порог его костюмерной.***
Наутро режиссёр постановки попросил Габриэля после обеда зайти на главную сцену – именно там была назначена очередная репетиция «Гамлета». Агрест же решил воспользоваться моментом и закончить незавершённую работу. Вчерашняя примерка со слишком шумной соседкой затянулась благодаря её нескончаемой позитивной болтовне, из-за чего мужчина не успел доделать платье королевы. Честно говоря, он подумал, что мсье Бовер именно из-за этого и просил прийти костюмера. Поэтому Габриэль постарался побыстрее закончить свою работу – к счастью, последнюю пуговицу он пришил аккурат к необходимому моменту. Ещё в коридоре у главного зала мужчина услышал знакомый заливистый смех. Агрест лишь покачал головой – Эмили в своём репертуаре. И действительно, стоило лишь зайти в зрительный, он сразу её заметил на сцене. Даже в сером невзрачном платье она была ярким пятном среди остальных актёров. Труппа весело о чём-то перешёптывалась, пользуясь небольшим перерывом. Заметив появление костюмера даже в тёмном зале, девушка изо всех сил помахала рукой, привлекая внимание всех к его появлению. В том числе и режиссёра, который сидел в первых рядах партера. Тот тут же обернулся на посетителя, ведь многим было запрещено вообще совать нос в зал во время этого почти священного процесса. — А, Габриэль, присядь на пару минут, осталась лишь одна сцена, — мсье Бовер кивнул в сторону свободных мест, а после вернул своё внимание к актёрам. — Отрепетируем уход Офелии из зала! Внимание, все на позиции! После можете быть свободны – так и быть, выходной! Режиссёр похлопал в ладоши, привлекая всех к порядку. Раздался очередной смешок Эмили, когда она прошла к середине сцены, оправляя платье. Уголки Габриэля дёрнулись в подобии улыбки. Он был уверен, что девушка и дольше секунды не выдержит – лицо Грэм де Ванили на мгновение стало чрезвычайно серьёзным. — Начали! — крикнул Бовер, откинувшись на спинку сидения. Агрест, честное слово, не собирался всматриваться – «Гамлета» в своё время он изучил от корки до корки, –и он совершенно не думал, что актёры успевшего стать родным театра смогут его удивить своей игрой. Даже учитывая пару новых артистов. — Вот рута! Для вас, — внезапно вскрикнула Эмили, подлетая к Маргарет, которая играла королеву – та аж подпрыгнула на месте, когда молоденькая актриса с безумным блеском в глазах всунула ей в руки голубую атласную ленту, — и для меня осталось! Это же трава-благодать, носите вашу руту с отличием, пожалуйста… Так же резко девушка обернулась и к другому актёру, игравшему брата Офелии. В одну секунду она приблизилась к нему и со странной, больной улыбкой поравнялась с ним, отдав зелёную ленточку. — Вот ромашка… простите, хотела принести фиалок, но они все завяли, — с печалью в голосе выдохнула Грэм де Ванили, медленно отдаляясь, продолжая тянуть руки к «брату». — Все завяли, когда умер мой отец… Слышала, что он умер хорошо… Только сейчас Габриэль понял, что уж слишком увлёкся происходящим на сцене, хоть и видел эту сцену в чуть ли не сотый раз с множеством разных Офелий. Но Эмили… эта роль была к лицу, и только сейчас он в этом убедился. И невозможно было сказать, что ещё несколько минут назад она весело щебетала о чём-то с другими коллегами по цеху. Агрест не мог оторвать от неё глаз – настолько завораживающая была игра девушки. Каждое слово, каждый жест оставляли свой отпечаток и лишь дополняли образ Офелии. Лишь когда Эмили исчезла в кулисах, а режиссёр хлопнул в ладоши, Габриэль будто очнулся ото сна. — Так, спасибо, все свободны… Напоминаю, завтра генеральная репетиция первого акта – от и до, без остановок! После, по традиции, разбор полётов… Габриэль не слышит, что вещает режиссёр. Отныне для него существуют лишь хризолитовые глаза юной актрисы.***
Она пересекает порог его костюмерной тем же вечером. — Не помню, чтобы назначал Вам примерку, Эмили, — привычно ворчит он, не желая признаваться даже самому себе, как он ждал этого момента – когда они снова останутся наедине… — А я по другому поводу. Она светится словно рождественская ёлка, другого сравнения Габриэль не смог подобрать. Разве что, от неё не так болят глаза, как от ели на площади в канун Рождества. Актриса аккуратно кладет на стол небольшую коробочку. Агрест в задумчивости скользит взглядом по надписи сбоку – пирожные из кофейни рядом. — Вы ничего не перепутали, Офелия? — он усмехается, прикрывая лазурные глаза. Сейчас юное дарование просто обязана смутиться. — Гримерка с Вашими коллегами находится этажом выше. Однако взволновать Грэм де Ванили оказывается намного сложнее. — Вовсе нет, — весело протягивает Эмили и всучивает ему в руки картонный стаканчик. — Я не знала, какой кофе Вы любите, поэтому взяла американо. — Как Вы… — Габриэль шумно выдыхает. Ещё никто никогда не приносил ему кофе просто так. Некоторые актрисы, кассир, даже строгая помощница режиссера пытались с ним флиртовать, ненавязчиво просили проводить, даже приглашали пообедать вместе, но чтобы просто угостить его черным кофе… — Вы же за мной не следили, верно? — О, ещё как следила! — с самым серьезным видом кивает девушка, а после её смех рассыпается колокольчиком по мрачной каморке. — Ох, простите меня. На самом деле я подумала, Вам подойдёт американо. — Спасибо, — Агрест невольно улыбается – кажется впервые за несколько месяцев. Осень обещала быть не такой уж тоскливой.***
Габриэлю столь многократные встречи больше не кажутся издевательством. Она, столкнувшись с ним в очередной раз во дворе дома, приветливо улыбается. Безо всякого смущения заводит ни к чему не обязывающую лёгкую беседу. Он же замирает под гипнотизирующим взглядом изумрудных глаз. И где эти чёртовы ключи? — Прошу меня извинить, — ему едва удается говорить. — Но я спешу. — Вам помочь? — и снова ангельская улыбка. В этой девушке есть хоть одна плохая черта? Та, за которую её можно будет возненавидеть? Не дожидаясь ответа, соседка легко находит ключ в сумочке. Вместе со скрипом двери Габриэль издает вздох не то облегчения ни то обречённости. Ещё немного и он окажется дома, под стражей гнетущих стен. Его маленькое пристанище так и не нашло уют. Но лучше он замурует себя заживо в пропахших сигаретным дымом апартаментах, чем останется здесь под солнцем… Согревающий зелёным взором. Желудок склеивается от беспричинного волнения, а сердце избивает само себя в подскочившем пульсе. Габриэль бормочет слова благодарности и спешит скрыться в прохладной темноте подъезда. Только оказавшись в полумраке прихожей, он позволяет себе шумно выдохнуть. Ноги не держат. Агрест сползает по стене вниз. Он больше не может сопротивляться нахлынувшим чувствам.***
Его мир перевернулся, когда в его жизнь ворвалась Эмили. Жаль, что он не заметил этого сразу. Может быть, будь он вежливее при их встречах, она бы взглянула на него другими глазами? Тогда бы он сейчас не мучился беспричинной ревностью, наблюдая в театре, как анонимы засыпают её небольшую гримёрку различными цветами. Как коллеги-актеры флиртуют, пытаясь расположить к себе зеленоглазую красавицу. Как её пронзает жадным взглядом режиссер очередной постановки. Больное воображение рисовало отвратительные картины. И он, Габриэль Агрест, ничего не мог с этим поделать. Или всё-таки мог? Кружились хмурые, угрюмые, свинцово-серые тучи, будто задавившие солнце своей тяжестью. Оно, растерявшись, совсем скрылось за их тяжёлыми боками. В такую погоду всё приобретает загадочные, таинственные полутона. Комнаты одеваются в бархат теней, контуры улиц становятся чётче, будто город нарисовали грифельным карандашом. Габриэль никогда не любил дождь. Однако, когда Эмили пригласила прогуляться в обеденный перерыв, он не смог отказаться. Из-за небольшого зонта коллегам пришлось прижаться друг к другу вплотную. И только сейчас Габриэль обратил внимание на то, как же хрупка по сравнению с ним актриса. Даже на каблуках она едва доставала макушкой до его плеча. — Мне вообще часто снятся вещие сны, — задумчиво проговорила Эмили. Он ненароком приобнял её за плечо, притягивая к себе. — Вот как? — Габриэль усмехнулся. — И что тебе снилось, скажем, в пятницу? — Я забыла зонтик, а ты любезно поделился своим. — И поэтому ты сегодня вытащила меня на прогулку? Она не ответила, гладя глазами пролетавших мимо птиц. А он, набравшись смелости, выдал: — Пообедаем в воскресенье? — Как… — она шумно выдохнула, не в силах скрыть удивление в глазах. Удивление и любопытство, смущение? Ему это не кажется? — Как коллеги? Друзья? Габриэль, не глядя, нашел её руку. Сжал в своей. В его ладони она тонкая и хрупкая. Офелия… — Нет, — наконец сглотнул Агрест, — Не как коллеги. И даже не как друзья. Она молчит, выжидающе на него смотря. — Всё… Сейчас всё иначе, Эмили. Все давно пошло иначе. И я так больше не могу. Прости… но быть друзьями мы больше не можем. — Габриэль… Он зажмурился, словно ожидая пощёчины. Но у Грэм де Ванили, очевидно, другие планы. Она легко целует его в щеку. — Вам удобно в три, мсье Агрест?***
Эмили неспешным шагом преодолевала сквер, направляясь к назначенному месту. Она с Габриэлем договорилась встретиться на одной из улочек неподалёку от театра – у мужчины, в отличие от неё, выходного сегодня не было. Грэм де Ванили заметила его издалека. Агрест стоял на противоположной стороне улицы, сжимая в одной руке красивый букет пышных белых астр. Она буквально пару дней назад сетовала на то, что у неё в гримёрке завяла подобная и ей было безумно жаль цветок –учитывая, что осень не сезон для астр и даже вырастить в питомнике подобную стоило колоссальных усилий. До пешеходного перехода девушке оставалась всего пара метров, когда Габриэль её заметил. Он широко улыбнулся, что было ему несвойственно, и помахал рукой, давая понять, чтобы она остановилась и подождала на месте. Эмили послушно остановилась на краю тротуара в ожидании. Шаг. Сигнал на пешеходном переходе вспыхнул зелёным светом. Ещё шаг. Дикий визг шин. Эмили невольно зажмурилась от испуга. Глухой звук удара, после чего в воздухе образовался шлейф до безумия жуткого запаха, из-за которого внутренности так и просились наружу. Прикрыв ладошкой рот, Грэм де Ванили рискнула открыть глаза. Зрачки расширились, стоило изумрудам зацепиться за астры, которыми был усыпан асфальт. Только они уже были омыты алым цветом. Дыхание участилось и… …Эмили резко села на своей постели, сжав одеяло тонкими пальчиками до побеления костяшек. Она заозиралась по сторонам, пытаясь понять, что происходит. В окно проникали солнечные лучики дневного солнца, которые почему-то девушку сейчас начал раздражать. Осознание, окатившее Грэм де Ванили с ног до головы ледяной волной, заставило её взвыть в голос. Это был сон. Странный страшный сон. Главное, чтобы… он был не вещим. Эмили, испуганно дёрнувшись, глянула на часы – двенадцать дня. Когда бы она ещё столько спала в выходной? Девушка продолжала осматриваться по сторонам, отчаянно ища то, что поможет ей хоть как-то прийти в себя. Дыхание не желало выравниваться, Грэм де Ванили тяжело дышала, приложив руки к груди – спазмы, сводящие горло с ума, никак не желали успокаиваться. Изумрудные глаза в испуге искали путь спасения. Буквально через мгновение Эмили подскочила на ноги и, схватив по дороге телефон, влетела в ванную, чуть не поскользнувшись на самом пороге. Свободная дрожащая рука всплеснула на лицо холодной водой, пытаясь вернуть девушку к реальности. Это же мог быть просто сон. Обыкновенный сон, вот только… …если бы время от времени ей не снились вещие. Грэм де Ванили вскинула голову, пытаясь набрать номер Габриэля – только вот тонкие пальчики иногда промахивались мимо нужных цифр. С третьей попытки она всё же набрала заветный номер. «Аппарат абонента выключен. Позвоните позднее.» Раздражённое рычание сорвалось с губ, но девушка тут же набрала номер проходной театра – было не такой плохой идеей задержать Агреста на работе, пока она туда доберётся. Вот только телефон был занят. И на первый звонок, и на второй, и даже на десятый — будто кто-то, словно издеваясь над ней, снял трубку и положил рядом. Эмили, не противясь временному порыву гнева, швырнула телефон в угол, даже не посмотрев разбился тот или нет. Нужно было что-то делать, а не поддаваться истерике. План в голове выстроился моментально.***
Из дома Грэм де Ванили выскочила ровно за полтора часа до назначенной встречи – она специально заказала такси, чтобы прибыть на место раньше времени. Машина уже стояла у парадной двери подъезда. Сначала всё было в порядке. Даже бешено бьющееся сердечко Эмили замедлило свой ритм, приходя к долгожданному спокойствию. Только вот когда машина остановилась посреди одной из парижских пробок, девушка поняла, что рано радовалась. Улица Вожирар, огибающая Люксембургский Дворец, остановилась. Грэм де Ванили честно пыталась терпеть некоторое время, выжидала, искренне надеясь, что судьбы сегодня смилостивится над ней, но… В конце концов не выдержала, Эмили наспех расплатившись с водителем, выскочила из машины, ринувшись в нужном направлении, благо пробка не желала рассасываться и ни одна из машин не ринулась вперёд. Девушка вылетела на соседнюю улочку. Лихо пробежал по ней, едва не задевая прохожих, Эмили оказалась в центре нужного сквера. Грэм де Ванили старалась не рассматривать окружающую обстановку, опасаясь увидеть хоть малюсенькую деталь, совпадающую со сном. Поворот, ещё один, оклик какой-то бабушки, пожаловавшейся на вечно спешащую молодёжь и… Наконец-то нужная улица и нужный переход, неподалёку от родного театра – Габриэль уже стоит у светофора, сжимая в руках букет. Нервная дрожь, пробежавшаяся по всему телу, заставила её ринуться вперёд. Агрест вновь, совсем как во сне, широко улыбнулся, что было ему несвойственно, и помахал рукой, давая понять, чтобы Эмили остановилась и подождала на месте. Вот только девушка не собиралась этого делать – она выбежала на дорогу, на красный свет, и быстро её пересекла. Пара шагов, и Эмили повисла на шее Агреста, крепко в него вцепившись. — Привет, — попыталась как ни в чём не бывало улыбнуться она, почувствовав как Габриэль осторожно её от себя отстранил. — Ты с ума сошла? — возмутился мужчина, окинув девушку внимательным взглядом. — До сигнала светофора оставалось пятнадцать секунд. Да, машин мало, но… Грэм де Ванили будто не слушала – её взгляд буквально метался по Агресту. Тот же костюм, то же тёмное пальто, только вот цветы. Не белые астры – бледно-розовые георгины, слегка помявшиеся из-за того, что девушка так стремительно повисла на мужчине. С губ сорвался вздох облегчения. Она медленно подняла глаза на Габриэля и улыбнулась. Куда искреннее, чем было несколько мгновений назад. — Эмили? — Агрест непонимающе смотрел на неё. Она, лишь шире улыбнувшись, стремительно сократила последние сантиметры между их лицами и накрыла его губы своими, нежно поцеловав. И, не дав мужчине опомниться, буквально через мгновение отстранилась. — Так куда мы пойдём? — весело спросила она, принимая букет. — И не расскажешь ли мне за какие заслуги ты заработал рабочий день в выходной?