Summer, 21

Глава тринадцатая К вечеру Чонин заканчивает со всеми приготовлениями к своему масштабному сюрпризу. Он лежит на кровати, ворочаясь из стороны в сторону, и между делом листает давно забытые учебники по медицине, когда внезапно вибрация от мобильного резко возвращает его к реальности. Входящий звонок <33 Йобо <33 Ур-ра-а-а-а-а-а-а-а! - Приветик, Кенсу… - Чонин-а, ты что-то задумал? - … да вроде нет. А что? - Доктор Юнхо только что на прощание сообщил мне, что завтра я поеду с тобой в Ильсан, и пожелал мне беречься, так что вообще происходит?!?!?!?! Ой. - Упс. Эм, сюрприз! - Какого чёрта, Ким Чонин, не надо выливать на меня подобную хренотень, как ушат воды, что за фигня… - Эй, эй, эй, Кенсу, успокойся, если не хочешь ехать, мы всё отменим… - Господи, Ким Чонин, только посмей! Я хочу поехать! Безумно хочу! Боже, да я даже не могу… Что-то очень напоминающее тихие всхлипывания раздается из трубки, не оставляя Чонину ничего другого, кроме как думать, какой же Кенсу все-таки милый: в одну минуту он спокоен, в другую – впадает в истерику, а потом льет слезы счастья. Если бы Чонин не знал наверняка, он бы подумал, что Кенсу ждёт ребенка (будущего Чонина-младшего). - Ты в порядке? Прежде чем ответить, Кенсу несколько мгновений молчит, собирая свои мысли в кучу. - Да, в порядке. Просто… я невыразимо тронут. Спасибо тебе. Даже не знаю, как отблагодарить тебя. - Тебе и не нужно. Просто отдыхай, а завтра с утра я заеду за тобой. Мы возьмем Дару и с огоньком покатимся в Ильсан. - Д-дару? - Агась. А теперь прекращай переживать и иди в постельку. Сладких снов, хён. - Ладно. . - Если ты её ранишь, я возмещу её страдания твоей болью в десятикратном объеме, понятно? И тогда тебе точно не видать будущего выводка Ким Чонинов-младших, потому что я тебя изобью и оторву яйца. - Господи, Чанёль, - Бэкхён, сидящий на переднем сиденье, закатывает глаза. – Иногда я даже сомневаюсь, кого ты любишь больше – меня или Дару? В автомобиле на некоторое время воцаряется тишина. Чонин на заднем сиденье самодостаточно развлекает себя тем, что в воздухе вырисовывает фигурки своей собаки Монггу. - Я отказываюсь комментировать это, - наконец выдает Чанёль. Идиот, думает Чонин. - Пак Чанёль, ты, диван, сегодня! - Ну! - Если ты можешь отказывать мне в ответе, то почему я не могу отказать тебе в сексе?! Глупые людишки. Когда машина подруливает к обочине, Чонин не теряет времени на цапающуюся друг с другом парочку и бегом бросается на десятый этаж к своей Джульетте. Кенсу, сменивший больничное одеяние на повседневную одежду, уже ждет его. Однако, он выглядит немного грустным, хотя Чонин не видит на это никакой причины. - Привет. Готов? - Ага, пойдем. Не стоит заставлять Дару ждать, - Кенсу через силу выдавливает улыбку. - Да всё нормально, она подождёт у входа. С ней Бэкхён и Чанёль. Пока на лифте они едут вниз с десятого этажа, Чонин не может не почувствовать, что что-то не так, словно Кенсу совсем не прельщает поездка в свой родной город. А для Чонина, который из кожи вон лез, чтобы сделать эту поездку возможной для них обоих, отсутствие ожидаемой реакции на все предпринятые им усилия приносит огромное разочарование. - Ты не хочешь ехать в Ильсан? – как можно более небрежно спрашивает он. Кенсу шокировано распахивает глаза и отрицательно размахивает руками. Это так мило. - Да нет же! То есть… да! Не «да, я не хочу ехать», а «да, я безумно хочу поехать в Ильсан!». Какой-то каламбур получился непроизвольно! Чонин пропускает мимо ушей слова о каламбуре и концентрируется на вопросе, который в данный момент волнует его больше всего. - Просто ты выглядишь слишком грустным для человека, который возвращается в родные места спустя… года четыре, да? По лицу Кенсу видно, как чувство вины заполняет его, и он, стыдливо склоняя голову, признается во всех мыслях, что никак не давали ему покоя. - Да ерунда все это. Просто я… кажется, я просто жуткий эгоист. Вот так. Эгоист?! - Почему это? Кенсу смущенно поёживается от пристального взгляда Чонина и выходит из лифта первым так, чтобы тот не увидел его лица. - Я хотел поехать в Ильсан с тобой, только с тобой, чтобы мы были вдвоем, - бормочет он, ожидая, пока разъедутся входные двери. – Я не очень-то хочу ехать с… стоп, а где Дара? Шокированный Кенсу замирает на месте, от удивления так и оставляя свое предложение незаконченным. Зато Чонин, наконец, въезжает в суть проблемы! Святые трусы Крисуса, это так смешно, что Чонин даже не знает, плакать ему или хохотать над заблуждением Кенсу. - Боже, Кенсу! – он фыркает, крепко обнимая старшего за плечи, пока Чанель с Бэкхеном направляются к ним от седана Хендай, припаркованного неподалеку. – Дара – автомобиль Чанёля-хёна. . - Не могу поверить, что ты приревновал меня к машине. - … заткнись. . Уже давно покинув территорию Сеула, они едут по направлению к Ильсану. Кенсу, пребывавший до этого в полудрёме, активизируется и приказывает (буквально завладевает рулём, до смерти пугая Чонина) Ким Чонину-шофёру свернуть на следующем повороте на Догьян. - Но мы же такого крюку дадим! – протестует Чонин-шофёр. – До Ильсана ещё сто лет ехать будем! - Цыц. Я хочу кое-что увидеть. Нет на свете ничего страшнее, чем разгневанный Кенсу. Поэтому Чонин, как любящий бойфренд, послушно меняет курс и сворачивает на трассу, ведущую на противоположную сторону Гоян, где их ожидает неизвестность. Где вообще Догьян находится? - Между прочим, - Кенсу покашливает, вновь завладевая вниманием своего единственного слушателя, - какое дорожное путешествие может обойтись без крюков и объездов? Пафосный Кенсу такой пафосный. Чонин фыркает от вида удовлетворенности на лице невысокого парня и тычет пальцем в его маленькие ступни, с комфортом устроившиеся на передней панели. В качестве ответа Кенсу шевелит пальчиками и продолжает чавкать чипсами Лэйс (со сметанкой, о, да), добываемыми из последнего пакетика, позволенного ему в жизни. - Раскрой пошире~, - мелодично тянет Кенсу, с нежностью поглаживая младшего по коленке. ЧТО?! Салон заполняет неловкая тишина, а за ней следует взрыв вулкана, и лава, прорвав поверхность, медленно и тягуче стекает вниз горячей, раскаленной субстанцией. - ПРОСТИ, ЧТО, КЕНСУ?! - БОЖЕ, ЧОНИН, Я НЕ ИМЕЛ В ВИДУ: "РАЗДВИНЬ НОГИ", Я ХОТЕЛ ПОКОРМИТЬ ТЕБЯ ЧИПСАМИ, ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ... - АГА СУПЕР ОФИГЕТЬ ВОТ ТОЛЬКО Я ПОЧЕМУ-ТО ПОДУМАЛ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ НАКОРМИТЬ МОЙ... - НЕ ГОВОРИ ЭТОГО, ДАЖЕ НЕ... - ...ЧЛЕН, ИИСУСЕ... - НЕ УПОТРЕБЛЯЙ В ОДНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ ЧЛЕН И ИИСУСА, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ЧОНИН... - А ТЫ ТОЖЕ УПОТРЕБИЛ!! И ЧТО ТАКОГО, У ИИСУСА ОН ТОЖЕ БЫЛ... - ТЬФУ, КАКОГО ХРЕНА ВООБЩЕ, Я ЛУЧШЕ ПОСПЛЮ, НА, ДЕРЖИ СВОИ ЧИПСЫ, Я БОЛЬШЕ НЕ ГОЛОДЕН, АППЕТИТ ПРОПАЛ. - КЕНСУ, ТЫ СЕЙЧАС ВЕДЕШЬ СЕБЯ КАК БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА, ПРЕКРАЩАЙ, ПОЖАЛУЙСТА, А ТО Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ… - Я СПЛЮ. - СЛОВНО Я ТЕБЯ ОБРЮХАТИЛ… - Я СПЛЮ. - ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ХВАТИТ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ И ИЗБЕГАТЬ РАЗГОВОРА, А ТО КАЖЕТСЯ, БУДТО ТЫ УКЛОНЯЕШЬСЯ ОТ ПРАВДЫ. - КИМ ЧОНИН, ОСТАНОВИ МАШИНУ. - МЫ НЕ МОЖЕМ ВЗЯТЬ И ОСТАНОВИТЬСЯ ПОСРЕДИ АВТОБАНА… - Я СКАЗАЛ, ОСТАНОВИ МАШИНУ. - НО МЫ НА ТРАС… - ЗАТКНИСЬ, Я ЗНАЮ, ЧТО МЫ НА ТРАССЕ, БЛИН, ЧОНИН, ПРОСТО ОСТАНОВИСЬ. - ДА ГОСПОДИ, ЛАДНО, ЛАДНО. … - Мне нужно в туалет. . - Ты теперь мне всегда будешь это припоминать? - Ага. - Супер, я рад, что мы это решили. Спокойной ночи. Вот только Ким Чонин, никчёмный житель Сеула, утирает нос всем неисправным спутникам в районе десяти миль, занимает первое место среди неправильно функционирующих GPS-навигаторов согласно международным стандартам, и всё потому что, потерявшись, в течение двух часов колесит непонятно где. В конце концов, Кенсу решает взять дело в свои руки и навеки изгнать неотёсанного болвана из-за баранки. - Вот и порулил, - с мрачным видом бормочет Чонин, обильно заедая свое уныние и горе «Лейс» (нет, «Д» ничего не получит). - Жри чипсы. - Злюка. Но Кенсу хотя бы в итоге привозит их куда-то. Он лавирует через многочисленные пробки, срезает путь, где только можно, и, наконец, подъезжает к тому месту, о котором Чонин никогда бы жизни не подумал. - Корейский Аэрокосмический Университет? Ты уверен? Кенсу игнорирует пребывающего в полнейшем неверии Чонина, молчаливо паркуясь на свободном парковочном месте и глуша двигатель. - Кенсу! Йа, До Кенсу! Разве не запрещено посторонним заходить на закрытую территорию университета? Чонин не особо знаком с законами, но, торопясь пересечь ворота образовательного помещения следом за Кенсу, он может с уверенностью сказать, что они проблем не оберутся, если попадутся за несанкционированное проникновение в здание. Чонин мысленно вопит, что не хочет провести лето в тюрьме с рационом, ограничивающимся одним карри. К счастью, сейчас выходные, поэтому в коридорах с трудом можно встретить хотя бы одного студента, за исключением тех, кому светит пересдача. Да и то они заседают в библиотеке. - Давай поищем пустую аудиторию. - Давай, - и больше никогда не покажем оттуда носу, останемся там навсегда. В итоге они находят пустой, не запертый на ключ кабинет и прячутся там от всевидящего ока университета. Вот они и в безопасности. Кенсу обессиленно опускается на парту и прячет голову в сгибе локтя. Он явно опустошен и после прилива адреналина даже не сразу может успокоить дыхание. А что Чонин? Чонин почти полностью скрывается за преподавательской кафедрой, улегшись на полу и раскинув ноги и руки в стороны. - Я надеюсь, в те времена, когда ты еще не болел, ты не был таким рисковым парнем, - недовольно стонет он. Бегать, скрываясь от преподавателей и охраны - занятие не из легких, и выжимает все соки. - Не припоминаю такого, - голос Кенсу звучит приглушенно из-за того, что его голова прикрыта руками. Спустя несколько мгновений неловкой паузы он продолжает: - Я тебе когда-нибудь говорил, что мечтал учиться в этом университете? Чонин мгновенно вскакивает на ноги и смотрит на парня, развалившегося всем туловищем на парте. - Я... ты... что?! Кенсу отрывает голову от стола, отвечая с грустью в голосе: - Всегда хотел стать инженером. - Асджхжфкшсыкасидлхал. - Всегда хотел на своем опыте познать, какая она, университетская жизнь. Узнать, что значит носить что-то отличное от школьной формы, узнать, как это, когда преподавателям до фени, чем ты занимаешься во время пары... просто поразительно, что в вузе можно наслаждаться свободой и ничего неделанием и одновременно получать хорошие оценки. Теперь понятно, почему Кенсу захотел проникнуть в университет. Он хотел увидеть это место прежде, чем его приговорят к вечному прозябанию в больнице. Кенсу смотрит на доску и сейчас, наверное, воображает у себя в голове многочисленные алгебраические выражения, а еще головную боль, неотрывно сопровождающую математику. Чонина заполняет грусть за хена. Поджимающие сроки проектов, ночи, проведенные за вечеринками, и утро - за поиском болеутоляющих от похмелья; безумно грустно понимать, что Кенсу никогда не попробует всего этого. Ему не ожидать с нетерпением выпускного, потому что у него его никогда не будет. Он никогда не сможет вести нормальный образ жизни, без постоянных профилактических обследований в больнице, потому что состояние его здоровья и возможные осложнения не дадут ему на это возможности. Чонину хочется сделать хоть что-то для Кенсу. Если уж кто-то и достоин счастья, так это он. Ни один человек не заслуживает того, чтобы быть лишенным даже редких моментов человеческого счастья, не тогда, когда единственное, что дала тебе жизнь - это хреновое медицинское обслуживание и смертельное заболевание, которое невозможно вылечить ни одним известным в мире способом. Если уж у Кенсу нет возможности посещать занятия, Чонин сам проведет для него лекцию. - Встать! Занятие идет! В оригинале вместо "занятия" был "суд", но если это работает, то почему бы и нет? Кенсу вскакивает со своего места и удивленно таращится на Чонина своими широко раскрытыми, невинными глазами. С помощью телепатии, как говорят, свойственной двум родственным душам, Чонин пытается передать, что хен должен подыграть ему. Не прикольно быть единственным, кто старается как-то рассеять мрачную, напряженную атмосферу, воцарившуюся в аудитории. - Перекличка! - рявкает Чонин. - Пак ДурачЕль! Тишина. - Бен-Тэ-Хен! Тишина. - До Кенсу! - Присутствует! Йес! - Хорошо, так, а теперь, класс, помните то задание и вспомогательные материалы, которые я раздал на прошлой неделе? - Нэ~, сонсенним, а почему ваша лекция напоминает урок в детском садике? - Успокойтесь, Кенсу-ши, между прочим, предполагается, что на лекциях и семинарах должен возникать диалог между преподавателем и студентом! - Правда что ли? - Кенсу-ши, вы ставите под вопрос мой интеллект и умение вести занятие? - Нет, что вы, как можно. - Хорошо. Тогда у кого-то есть вопросы или сомнения относительно заданий? Рука Кенсу взлетает в воздух, прямо как у Гермионы Грейнджер в самых первых книгах. - Да, Кенсу? - Сонсенним, что такое любовь? Игривость в глазах Чонина исчезает и он, ни на секунду не отрывая взгляда от парня, сидящего от него в пяти футах, высвобождает свои эмоции и под их действием высказывает все, что у него на душе. Следующие несколько минут проходят для обоих словно в тумане. - Любовь - это когда сходишь с ума. Любовь - это когда целуешь тебя, когда проводишь время с тобой, и каждая минута этого времени становится бесценной... В глазах Кенсу зажигаются звезды. Слезы сейчас не важны, ведь значение имеют только они - двое людей, живущих друг другом, вдыхающих один воздух на двоих и дорожащих тем временем, что им осталось. - ... любовь - это ты. И никто больше. Он уже стоит напротив Кенсу. Ему хочется сцеловать крошечные капельки, стекающие с румяных щечек Кенсу, ему хочется поцеловать Кенсу. И он целует его.