На дорогах пыль оплавилась,
И плывет при взгляде взор…
А коты вальяжно пьяные,
Выползают на забор!
© Константин Платонов
Как только Рок ушел, я перешла в спальню, и забравшись с ногами на кровать, долго смотрела на украшенный изящной лепниной потолок. Усталости не было. И в общем-то, всё было не так уж плохо. В этой параллели я теперь спокойно могу жить. Повидалась с отцом, получила новую информацию, не говоря уже о ключике в библиотеку. Есть у меня догадки, что это за место, господин Миракл пол жизни бы за него отдал. Интересно, как его судьба сложилась тут? Если уж главой Астрограда является мой дед, а директором Школы темночасов — Мандигор, то может, Миракл открыл собственную школу? Или давно умер. Миракл, это тот часодей, кого я искренне уважаю и даже опасаюсь. Очень опасный человек. Умный, хитрый и опасный. А уж как он во время Войны менял налево и направо чужие судьбы, даже не притрагиваясь к стреле… Сама не видела, но столько раз слышала эти невероятные истории. Достойный ученик Родиона Хардиуса. Пусть, по словам моего деда, почувствовав власть, поначалу Миракл и творил всякие безумства, тем не менее, набравшись опыта, эти безумства стали гораздо изящнее и продуманнее, обрели размах, достойный уважения. К слову, о деде. Вот уж с кем нужно обязательно попытаться скантоваться. Возможно, даже рассказать об истинном положении дел, если еще не знает. Интересный выйдет симбиоз, Астрагор — я — Астариус. Два духа, оба могущественные часодеи, обоих я хорошо знаю. Жаль, что сейчас они по разные стороны баррикад. Если б один второго не зачасовал, я бы влилась, в крайнем случае организовала самый сильный союз на обеих планетах-двойниках. А так, придется скакать меж двух огней. Не мешало бы разузнать, есть ли какой-то орден во главе именно с дедом. Да и вообще, все имеющиеся факты выложить на бумагу. Что можно использовать из знаний, подаренных ключом. Всё же, не просто так он мне провёл «экскурсию» и какую в связи с этим выбрать стратегию. Особенно последнее, ведь моё прошлое — чистый лист. Пока есть свободное время, надо тщательно продумать собственную историю. Это даже лучше монотонной работы рук, которую я хотела себе на ближайший час найти: в голове было пусто после посещения дома. Странное состояние бодрствования и при этом абсолютной пустоты, будто мозг находится в вакууме, продолжая функционировать. Перед взором множество разномастных блюд, сладостей и деликатесов — а ты абсолютно сыт. Не рискуя писать на обычных листках бумаги, пачка которых, точно знаю, лежит в письменном столе в кабинете, вызвала часолист, открывая сразу раздел пометок. Часовой же стрелой, которой раскодировала часолист, начала писать. Буквы в тон стреле выводились переливающимся золотом. При этом, бронзовая стрела с поля Старочасов этой параллели, так и осталась сидеть на левой руке. Что ж… 1. Меня зовут Эйва. Окончила Школу светлочасов. Рубиновый ключ подарила сама себе на пятнадцатилетие, ЧерноКлюч подарила бабушка после моего участия в чарованиях. Близких нет. Фамилии нет. Это уже известная остальным информация. 2. Девятнадцатого января мне исполнилось восемнадцать лет. Этот день отмечался как день семьи в жизни, где нынешняя Белая Королева и Нортон Огнев не разошлись и даже подарили мне рыжего братишку-шалопая, назвав его Яцкон. Насколько будет правдоподобной версия, что до тринадцати лет я училась в закрытой остальской часодейной школе, а после перешла на Эфлару, поступив в Школу светлочасов? Пока сойдет. Живу, живу, живу… Где, собственно, я жить-то буду? Надо дом непременно на Эфларе, а о положении дел я знаю лишь из крайне ненадёжного источника — других параллелей. Остаются только «вечные» сооружения. Рубиновый Шпиль отпадает. Там пусть и сдают комнаты, но не мой вариант. Я люблю тишину и спокойствие, а не извечный шум учащихся. Чернолют, Черновод, Воздушный замок тоже мимо. Состряпать под них легенду не составит труда, но все, живущие там гласно или негласно имеют какие-то обязательства, от которых я сбежала. Чародол, в принципе, подходит, там всегда можно занять свободный домик даже без особой волокиты с бумагами. Номеров домов и улиц, как на Остале, там нет, Чародол разделяется лишь на «зоны», так что прицепиться будет не за что. Вот только мне самой не хочется. Будет вечным напоминанием о Лиссе. Лучше бы ее вообще не было. Меня всю жизнь учили следовать чести, Белка же, не поворачивается язык назвать её мамой, полностью состоит изо лжи. Эта интриганка искусно пользуется своим даром и природной красотой. Ладно, этот вариант оставим на крайний случай. После недолгого раздумья я признала, что к сожалению, самый вероятный из всех именно Чародол, потому что из замков, положение дел в которых, мне известно, остается разве что, Расколотый, и тот не в счет, в нем уже долгое время все стабильно. «Стальной Зубок, не поведаешь ли мне, зачем тебе в Расколотый Замок понадобилось, а?» Тут же, прямо на кровати тонкой струйкой, как из трубки, заклубился дым, на этот раз в считанные мгновения принимая вид налысо бритого, долговязого лобастого мальчишки девяти лет от роду. Из-под черной растянутой майки по руке, через шею и огибая плечи до самого лба шла татуировка из матовых всех оттенков серого и черного деталек часового механизма. Шестеренки выглядели настолько реалистично и объемно, так плотно прилегали друг к другу, что казалось, сейчас одна из них вот-вот закрутится и запустит весь механизм. — И тебе не кашлять, Эйва. В Расколотом меня ждет важный презент от одного должника. Тебе он никак не сгодится, а мне очень поможет. — Слова лились непрерывной патокой, совсем не соответствуя повизгивающему ломающемуся голосу и угловатости ЧерноКлюча. — На счет места жительства, — ЧерноКлюч неглядя тыкнул пальцем в раскрытый часолист. Даже не скрывает, зараза, что всё это время следил за моими действиями и мысли читал. Впрочем, зря я ругаюсь. Что ему еще делать? — Думай еще громче, глядишь, оглохну, да перестану. — Стальной Зубок оскалился, показывая ненормально острые треугольные зубки. — Так вот, ты должна знать про Забытый Дворец, который высечен прямо в вершинах Ореховых скал. — Смутно помню. Там разве не территория фей? — Нет, то место сейчас пустует. Во время войны жил там, что называется часонутый с часовщинкой, перед смертью наслал зачетный такой эфер, — ЧерноКлюч вжился в роль и даже пару раз показушно хрустнул шеей. — Кто ни войдет — сгорит на месте. Феи отхапали себе только подножье Ореховых скал, а ступившие дальше — превращаются в очаровательный серый порошочек. Я фыркнула, не выдержав абсолютно серьезного выражения лица и заумный тон лектора со стажем. — И нет бы оградить горы мощными эферами, на крайняк, просто запечатать вход. Нееет, — противно растягивая гласные, провозглашал мальчишка, вбивая каждое слово в мозг, ломающимся голоском. — Феечки-стиляги решили, что так будет «не красиво, не изящно и против правил природы» — Я не выдержала и захохотала, так Стальной Зубок заправски подражал женскому голоску, завивая несуществующий локон и стреляя глазками. — Поэтому там сейчас плоский, будто из картона, полностью черный лес. Зрелище до того незабываемое, что если бы не опасность, на подножья Ореховых скал стали бы водить экскурсии. — Если туда невозможно попасть и при этом остаться в живых, то как…? — Уже заранее догадываясь, спрашиваю. — Путь к самому се-ердцу-у-у. — Напоминая, Черный ключ пропел стишок Астрагора и враз посерьёзнев, без перехода продолжил. — У меня проблемы, из-за которых я, собственно, тебя и вытащил. — Путь к сердцу лежит через желудок. А если брать еще ниже, то через зад, — не смогла не вспомнить житейскую мудрость, с замиранием сердца наконец ожидая ответов на свои вопросы. — Я вся в нетерпении. ЧерноКлюч грустно улыбнулся, еле-еле приподнимая краешки губ и теряя задор в глазах. — Ты знаешь историю моего появления. Еще при жизни меня выковал Люченте, объединившись с несколькими другими лютами, наделил душой, разумом, уникальными умениями. Потом — путем обмана и предательства, твоего отца убили, а я оказался в загребущих ручонках Эфларуса. — Черный ключ перевел взгляд на подсвечники, стоявшие на стенах, мыслями улетая далеко-далеко. Сейчас он, как никогда с момента появления, походил на взбунтовавшегося подростка, превратившегося в колючего ежика. На дне глаз плескалось отчаяние и одиночество. Единственное, что давало крепко стоять на ногах — стальная воля, такая же, как его лезвие с вкраплением камней. — Повезло, что Эфларус не знал всех моих секретов. И тем не менее, это не помешало ему сделать меня открывашкой ко всему, что только возможно. Заметила? — Стальной Зубок поднял на меня грустные глазюки, за одну слезу которых хотелось убивать. Ох, как бы это не был и к моему сердцу ключик. — Серебряный, рубиновый и другие материалы ключей — это сокровища и драгоценности, над которыми так страстно чах Эфларус. В то время как я, просто черный и даже не ключ. Вообще туда никаким боком не отношусь. Оттого и самый таинственный, что этот говнюк, Эфларус, сам почти ничего не знал и боялся меня использовать. — ЧерноКлюч стукнул ладонями об свисающее с кровати покрывало и приблизившись, заглянул в глаза. Складывалось ощущение, что я смотрю в отражение двух зеркал поставленных друг напротив друга. Вокруг солнечными зайчиками бегали синие и серебряные блики. Глаза блестели алчной жаждой победы. Любой ценой, любым способом достигнуть желаемого, победить эту жизнь и отстоять своё право на свободу. Это было до боли знакомым и впечатляющим… И решающим. Видя этот блеск сжирающего всё на своём пути пламя и безумие, которое присуще волкам, потерявшим всё дорогое, я всё сильнее погружалась в мрачное озеро решимости дойти до конца. Не сдержавшись, флёр яркими огнями вырвался, окутывая до пояса нас со Стальным Зубком, покрывая полностью всю поверхность свисающего с кровати пледа. — Он изобрел ограничивающий меня эфер. — ЧерноКлюч прикусил губу, погрузившись в воспоминания. — И если бы не его своевольный ученик, Рунис, сейчас известный, как Великий Дух Осталы, я бы лишился души и личности. Я охнула, вот чего совсем не ожидала, так это такой взаимосвязи между Астрагором и Стальным Зубком. Крепкой взаимосвязи, судя по выражению лица сидящего напротив мальчугана. Интересный номер. — Мальчишке Рунису так понравилась забавная игрушка своего учителя, которую тот притащил на урок, что он, вряд ли до конца понимая, что делает, связал нас нерушимыми узами. — Черный ключ ухмыльнулся, снова показывая ненормально узкие зубки и заметив мое внимание к ним, пару раз клацнул. — О чем впоследствии не раз пожалел, конечно. Я самый ужасный кошмар Великого Духа Осталы. Он знает, что я волей судьбы даже не на его стороне и ничего не может мне за это сделать. —Непередаваемая смесь сарказма и загнанных глубоко угрызений совести говорили сами за себя. Графитовые глаза Стального Зубка на миг окрасились в черный, будто часовая стрела сделала по ним полный оборот и вернулась на исконное место. В этом была и дозируемая ярость, которая стала вечным спутником глядящего мне в глаза ЧерноКлюча, и легкое довольство, граничащее с наглой издевкой. Лобастый мальчик, подчеркивая важность момента, чуть-чуть склонился ко мне, выдержав, по его мнению, идеальную паузу, хотя я и так уже изнывала от любопытства. — Астрагор, будучи маленьким, обязался меня защищать, заботиться и не допускать моего уничтожения без-воз-мез-дно. — Особо чеканя последнее слово, с весельем проговорил ЧерноКлюч, явно наслаждаясь моей реакцией. — Именно по этой причине, пусть тебя не удивляет, моим символом считается не стальное изогнутое перо, как ты привыкла думать, а крыло летучей мыши. ЧерноКлюч неожиданно подскочил, и долговязыми руками уцепился за перенесенное мной в спальню зачарованное блюдце, протянув мне оттуда стакан воды. Горло схватило спазмом, так хотелось пить, но зачарованная историей, я даже этого не замечала. Как эррантия, я вообще не привыкла думать о таких мелочах, а Стальной Зубок помнил, казалось, о каждой мелочи и знал движение любой пылинки во Вселенной, не говоря уж о моей разыгравшейся жажде. — И тем не менее, — дождавшись пока я напьюсь, Стальной Зубок под мою благодарность вернул стакан под крышку блюда. — Не смотря на ухищрения маленького Руниса, хотя по силам он превосходил многих часодеев того времени, у него вышло только частично обезвредить моё проклятье. Эфларус не смог меня полностью подчинить, как хотел, и лишь вынудил бесконечно повторять одни и те же события с моим участием, чтобы каждый раз становиться новым Временем. Я тщетно пытался портить ему весь план, давать подсказки часовщикам, откровенно вмешиваться и переписывать ход истории… Каждый раз всё заканчивалось смертью тех, кто решил пойти за мной. Из раза в раз я умирал вместе с ними, сгорая дотла, и начинал всё заново. Я говорю это, чтобы ты знала заранее. Именно ты, не человек, тот, кто знает мои секреты лучше кого бы то ни было, имеешь больше всего шансов мне помочь. Гарантирую, — поджимая губы и усаживаясь обратно в позу лотоса, произнес ЧерноКлюч, — если и в этот раз ничего не выйдет, ты просто вернёшься туда, откуда пришла. — Ты не всё сказал? — Приподнимаю брови в ожидании услышать причину, по которой он меня сюда вытянул. — Я стал зависим от своего ключника. Его силы, уровня знаний, воли. — И поддаваясь моему настойчивому взгляду добавил, — Да, обратно я тебя не отправлю. Вернёшься только если умрёшь. — А как всё невинно начиналось, — протягиваю с сарказмом, впрочем, зная, что уже не отступлюсь и видя, что и для сидящего напротив мальчика-недозэка это не является секретом. — Посильная помощь, замок в мое распоряжение, исполнение заветных желаний… — Считай приятным бонусом. За всё нужно платить, — тонко улыбнулся ключик побелевшими от долгого сжатия губами. — И мне в том числе. — Вряд ли ты со всеми бы столь щедр, — справедливо заметила я. — Ты свободна в отличии от остальных. И не принадлежишь этому временному отрезку, а значит, не исчезнешь и не уйдешь в топку как неудачный исход событий. Единственный минус, став эррантией, ты и Времени уже не принадлежишь, поэтому я не вижу, к чему приведет твоё владение мной. — У остальных, значит, видишь, — протянула я, задумчиво растягивая слова. — И что же должна была совершить моя предшественница? В какой-то мере я рада, что заняла её место. И меня не волнует, что это всего лишь одна из многочисленных вариаций развития событий. Откровенно, Василиса Огнева была слабачкой. Из того, что я помню, ею помыкали с самого начала. Она такой манипуляции подверглась за все это время, что можно было бы просто посочувствовать ребенку, у которого не хватило сил и мозгов взглянуть правде в глаза. Она ведь даже часодеем, не хотела быть и очень скучала по Лешке, единственному, кто был полностью ей предан. Хорошо, что сейчас он про весь этот кошмар забыл, часодейство он еще принять мог, а вот то, что прежней Василисы больше не существует — нет. Но что сделали великие часодеи Эфлары, как только Василиса вошла в игру? Зачасовали только появившегося друга, чтобы она захотела потратить на него желание. Рассказывали, как всем мешалась, во всем сама виновата. Еще и, как выяснилось, хотели видеть ее на троне Времени. Обманутую, ненормально доверчивую и полностью послушную, зато Огневу. Манипуляторы, чтоб их. Неспособные ни помочь вовремя, ни объяснить что либо, ни научить. Василиса просто была инструментом, который не очень-то и жалко. У бедняжки даже не хватило сил, чтобы стать эррантией, не говоря уж о том, чтобы не пустить меня в свое тело. Василиса уже не хотела со всем этим бороться и сразу затерялась в реке Времени, чуть ли не добровольно уступив воле Стального Зубка. — Должна и совершила бы — понятия разные. Заточила бы Астрагора в ловушку и стала Временем. Сама понимаешь, ни первое, ни второе меня не устраивает, — понаблюдав за ураганом моих мыслей, ответил ключ. — Я бы даже не смог вмешаться, слишком слаба она пока была. Я покачала головой, так это грустно и тоскливо звучало. Кулаки Зубка сильно сжимали скомканное одеяло. Врагу не пожелаешь быть беспомощным котенком, неспособным что либо предпринять. А если учесть, что первые дни кинжал никак себя не проявлял, страшно предположить, сколько сил он потратил, чтобы меня сюда перетащить. Мда. Стальной Зубок слишком опасное оружие, а его отдали исполнять самые сильные желания… ребенка. Неудивительно, что Василиса стала бы Временем. Ей хотелось быть выше над всеми, быть сильной, чтобы ее уважали и ценили. И в итоге, с легкой руки взрослых, на троне бы восседала ходячий комплекс неполноценности. А уж про Астрагора и говорить нечего, его ловко очернили в детских глазах с обострённым максимализмом. Черный ключ и я хоть и не питаем иллюзий, но слишком к нему привязанны, чтобы просто так в ловушку садить. Лично мне он дал даже больше, чем Нортон Огнев. Если их сравнивать, то Великий Дух отличается излишней хитростью, злобностью и могуществом, а Огневу присуще поступать откровенно подло, в секунду предать человека не смотря на данное ранее слово. Зла не хватает на этого подонка без мало-мальского подобия чести. Посмотрев в глаза ЧерноКлюча, я увидела в них скрытое довольство и одобрение. Он очень надеялся в этот раз разорвать стискивающую все туже цепь, доверившись мне в этом судьбоносном для него деле. А ведь Черный ключ настоящий и чувствующий, в отличии от многих, кого я теперь вижу всего лишь картонными подобиями самих себя. Плоскими в трехмерном мире. Настоящий… Меня как током ударило, от пришедшей в голову мысли. Настоящий Стальной Зубок. Прыгая в волшебный колодец во дворе Змиулана я вернулась с истинным кинжалом. У него действительно великие шансы в этот раз разрушить Эфларусу всю игру. — А что на счет других черноключников? У того же Маара и дар близкий к твоей способности. — Да, Стальной Зубок видит меня как на ладони, читает мысли и знает все чувства, но какое-никакое понятие этики у него все же есть. Не сомневаюсь, что он, не меньше, чем я, получает удовольствие от этого разговора. Без прикрас и увиливаний, грязной шелухи из лжи и обязанности думать, что и как скажешь. — Почему ничего не вышло? Маар сообразительный, отзывчивый, способный. Вы были бы идеальными союзом. — Зачем кедру сосновая шишка, когда у него и своих достаточно? — Насмешливо взглянул на меня ЧерноКлюч, намекая на то, что Маар всего лишь оторванная и совершенно ненужная шишка в густом лесу. — Есть и другая причина, Маар Броннер в какой-то степени легкомысленный. Он любит абсолютно всех в своей «особой» манере. Самый надежный соратник, но только пока его внутренний радар не перестроится. И к этой же легкомысленности относятся его дела. Броннер с легкостью может бросить начатое на полпути. — А другие кандидаты? Думаю, Римма или Жора были бы неплохими черноключниками. — Георгия в это параллели нет. Его родители так и не встретились, Эйва. — Стальной Зубок внимательно вглядывался в мое лицо, силясь понять, как я к этому отношусь, но я еще и сама не знаю. Трудно помнить людей в совершенно разных обличиях. Это будто разрывает изнутри, особенно, когда напоминаю себе, что от приятных и не очень воспоминаний, картинки остались только в моей голове и сейчас они все, абсолютно другие, чужие люди. А кого-то, как Жорика, даже и нет. Поэтому я для себя решила пока плыть по течению и дать шанс абсолютно всем, кроме родителей. — А вот Римма действительно была бы замечательной черноключницей, — кинжал блаженно закатил глаза и пару раз прищелкнул пальцами, — Сильная, целеустремленная, независимая, постоянно развивается и имеет необыкновенный дар. Одно плохо, полностью уверена, что владелец ЧерноКлюча будет обязательно мертв и совершенно не желает прислушиваться. — А тебе сложно угодить, — протянула, одновременно переваривая всё сказанное и откидываясь на кровать. Всё это время я сидела в жутком напряжении и сейчас лежала подогнув под себя ноги. Когда поднялась на локтях, стремясь задать еще один вопрос, от ЧерноКлюча осталась только сизая струйка дыма. А я так и не поинтересовалась, что мне делать дальше и как его зовут. «Что хочешь» — вторя моим мыслям ответил уже окончательно исчезнувший ключик, и немного подумав, добавил: «Но-ксандр». Ксандр, значит. Я удовлетворенно кивнула и прикрыла глаза. Что ж, приятно познакомиться. Так я и пролежала всё время в полудрёме, яростно напрягая мозг и расслабляя тело, пока не появилась маленькая фея, обрадовав общим ужином. Действительно обрадовав, потому что за всё это время у меня и мысли не возникло как-то отобедать или даже смочить горло. И теперь, как всегда бывало в таких случаях, горло приятно першило, а голова в отместку за голод, гулко улавливала каждый звук ожидающих Астрагора ключников. Будто по щелчку пальцев, в зале появился Рок. Появился без дымки перехода или часограммы, будто всегда тут стоял, накрывшись крыльями, а теперь просто их убрал. — Господин Астрагор не может явиться и приносит вам свои извинения. Было решено, что ключникам пора возвращаться к месту цветения Алого Цветка — в лагерь. Переход уже настроен. — Рок Драгоций взмахнул часовой стрелой, перемещая в Каменную залу напольное зеркало. — Норт Огнев, за тобой скоро придет отец. В абсолютной тишине мы, как на заклание, входили в мерцающую поверхность зеркала. Я с Дианой и Лизой вышли сразу в нашем домике. Хитро устроили, что каждый ключник попал ровно в отведённый участок посреди бела дня, когда часодейство должно даваться с трудом. На кровати ожидал приятный сюрприз в виде аккуратно сложенного мешочка со всеми вещами, что я оставила в Змиулане. Не так много, Диане вообще такого не досталось, она все вещи хранила в часолисте. Но как же хорошо, что маленькие пирамидки, расставленные мною в комнате, вернули. Повезло, что феи-прислуги проявили такую халатность или просто не заметили в красивых безделушках часовые механизмы. Шустро спрятав пирамидки в аккуратно раскрытый, так чтобы девочки не заметили, часолист и достав оттуда же комплект чистой одежды, а за все это время я так и не удосужилась ее сменить, взяла мыльно-рыльные и со стопкой в руках отправилась в душ. Краем глаза заметила, что и птичке захотелось смыть с себя пыль Змиулана, но с рюкзаком она провозилась дольше. Освежившись, накинула легкую черную тунику с принтом белой полярной совы на спине, который сразу намочили распущенные волосы, и натянув белые бриджи, вернулась в домик. — Ты вернулась в домик без вещей. — Спокойное замечание Дианы заставило подскочить, пока я раскладывала в прикроватный шкафчик оставленные в замке Астрагора плащи и вещи, в которых до этого ушла, на автомате засунутые в личное подпространство. Вот и первый промах, я ведь даже не сообразила, что делаю, и как это будет выглядеть со стороны. — Без каких вещей, Диана? — Все же, стараюсь максимально достоверно удивиться и доброжелательно улыбнуться. — Никаких, показалось, — скороговоркой проговорила феечка, и, смущаясь, склонила голову. Я всё-таки заставила ее усомниться. Диана стояла, переминаясь с ноги на ногу, и закручивала на палец прядь волос, явно не зная, куда себя деть. Она уже успела переодеться в однотонный персиковый костюм, состоящий из топа с прикрывающими живот кружевами и шорт. Фея, в своем духе, чтобы не случилось, выглядела красиво и утонченно, словно эфемерное создание, каким, впрочем, и была. — Мы были раньше подругами? — Неуверенно хмурясь, спрашивает Диана, садясь на единственный стул в комнате. — Мы не были врагами, — философски замечаю, пожимая плечами, — И не раз виделись в Чародоле. «Интересно, можно ли назвать ложью то, что было не тут, а в другой параллели? В любом случае, скажи я иначе, больше Дианы мне не видать, как ей кончиков своих заостренных ушек» Фея, казалось, воспрянула духом, выравнивая спину и поднимая голову, наконец-то посмотрев мне в глаза. — Ты была в Чародоле? — И не раз. Даже посвящение у вас проходила, — отвечаю со смехом, тоже смотря в её загоревшиеся глаза. Любит фея свою страну, что тут скажешь. — Вообще-то, я живу в Ореховых скалах, — осторожно замечаю, начав, словно паук, плести паутину. Пора делать новую историю, уверена, этой же ночью железна ключница обязательно обо всем напишет Диаре Дэлш. — В Ореховых скалах? — С сомнением переспросила фея, растеряно подхватывая забытую кем-то невидимку. — Они же отданы под производство паутины и паучьей пряжи, там живут только рабочие. Возникший в голове феи образ явно не мог стать ключником. — А я не в подножье живу, я в вершинах, — заявляю, хитро прищуривая глаза, наслаждаясь реакцией железной ключницы и вспоминая Забытый Дворец, в котором, по новой истории я поселилась. — Оттуда такой красивый вид на черный лес открывается. Казалось, фея окончательно впала в ступор, чего раньше за ней не наблюдалось. Оставленная кем-то на подоконнике невидимка, которую она задумчиво вертела в руках, то открывая, то закрывая, теперь разжатая тонкими изящными пальцами выпала, звонко стукнувшись в относительной тишине, которую разбавляли крики с улицы. — Забытый Дворец, имею ввиду, — говорю, предупреждая вопрос Дианы и облегчая ей задачу, — Тот, который высечен в верхушках скал и считается смертельно опасным. Сзади — я еле успела отскочить — с размаху распахнулась дверь, чуть не заехав мне по спине. Вбежавшая Лиза явно открывала её пинком. Наскоро окинув взглядом всё помещение, Носорогова, хмыкнув, заинтересовалась: — Что нашу феечку смогло так глубоко удивить? — Она живет в Забытом Дворце, — кое-как справляясь с удивлением, но еще недостаточно, чтобы вспомнить о своей подозрительности, машинально ответила Диана Фрезер. — Нде? — Протянула Елизавета сомнительно, встречаясь со мной взглядом, но тему развивать не стала. Сообразительная девочка, я одобрительно кивнула ей головой, в то время, как для Дианы это был лишь знак согласия. Тот факт, что умненькая танагра, как я и подозревала, не стала трепаться, что помнит все связанные со мной события — меня очень порадовал. Одновременно с Лизой взглянув на висящие на стене часы, в форме незамысловатого чайника, мы поспешили на только начавшийся ужин. Диана осталась в домике, отговорившись тем, что успела поесть в Змиулане. Пытаясь по дороге друг другу сделать подножку, со счетом 2:1 в мою пользу, раскрасневшиеся, мы с Лизой втиснулись через толпу в столовую. Внимательно на меня посмотрев, красная танагра окинула взглядом зал и ухватив чуть повыше локтя, потянула к столику в центре столовой с сидящими за ним эфларцами. Из зала ей помахал вихрастый паренек, но Лиза его даже не заметила, заставим мальчика грустно опустить взгляд в тарелку. Видимо, это был кто-то из ее друзей, но сейчас, пока была возможность, Носорогова предпочитала общество эфларцев, и особенно Яриса. Его же она и пододвинула на край лавочки, ненадолго пристроив голову на плечо и в своей нагловатой покровительственной манере, коротко бросила: — Знакомьтесь. Четыре пары глаз с любопытством пересеклись над пустым деревянным столом, разглядывая мою скромную персону. — Меня зовут Эйва, будем знакомы, — глубоко вздохнув, я попыталась доброжелательно улыбнуться, но судя по лицам сидящих напротив Марка, Маришки и прижавшейся к ним Дейлы, получился у меня скорее оскал. — Я Маришка, хрустальная ключница, первая степень, — она сморщила носик, показывая потешные морщинки и наступила одновременно на ноги застывшим Дейле и Марку, сидящим по бокам от хрустальной ключницы. — Я Дейла. — Марк. — Одновременно очнулись ребята, приветственно кивнув. — Расскажи о себе, нам всем интересно знать, — растягивая слова, проговорил золотой ключник, переглядываясь с Маришкой. — Даже взрослым, не то, что нам, не удалось о тебе что-то найти, расплата за Алый Цветок сущий кошмар-р-р. — Ты права, — мысленно скрестив пальцы, я начала подбирать слова. — Очень трудно помнить всех вокруг и видеть в глазах полное отсутствие воспоминаний обо мне. Господин Астрагор пытался помочь, но древнее часодейство оказалось не так-то просто разрушить. — По дороге в столовую, Лиза, за что ей огромное спасибо, рассказала, что утром меня видели выходящей из часового перехода, и в целом настроение ключников по отношению ко мне. Я не просила этого делать, но Носорогова, не став городить огород, прямо все рассказала, понимая, как для меня это сейчас важно. Это было больше любых слов поддержки. Она ничего не требовала и не спрашивала, а просто дала то, что по ее мнению, могло помочь. — Вы спрашивайте, что интересно. — Подтолкнула к вопросам собравшихся за столом ребят, когда на минуту замолчала. — По правде говоря, я не знаю, с чего начать, помимо того, что владею Черным и Рубиновым ключами. Двое парней в чистых фартушках подкатили к нам раздаточный столик и ловко расставили тарелки с гороховым супом, перловой кашей и отваренной котлетой, заставляя прерваться. — Ты с Осталы или Эфлары? — Когда мальчики двинулись дальше, чуть слышно пискнула младшая Огнева. Видимо, тот факт, что ей пришлось долгое время просидеть на Остале, Дейлу очень беспокоил. — Семь лет своей жизни я провела на Остале, в специальной школе для часодеев. Мне было четыре года, когда какой-то молодой мужчина нашел меня на окраине небольшого городка Яховск, кажется, он назвался Матриксом, — я задумчиво склонила голову. Слова лились и лились рекой, все дальше погружая меня в вереницу прошлого, лишь малую часть которого действительно выдумка. За столом царила неестественная тишина, к тарелкам никто из нас так и не притронулся. Даже Маришка, настроившаяся сразу ко мне враждебно, внимательно слушала. — Через пять лет я впервые осознанно отправилась на Эфлару за посвящением к феям. Еще через два года учитель посчитал, что больше мне у них делать нечего, и открыл переход в один конец. Я поступила в школу Светлочасов, в которой с отличием закончила двенадцатый круг. Марк презрительно скривил губы. В зрачках отражался нелицеприятный вердикт: выскочка. Даже не эфларка, а туда же лезет. И ключник, и выпускница с золотыми часиками. Такие уважались и считались уже настоящими часовщиками, полноправными членами высшего общества, ради этого «знака отличия» со всех уголков обеих планет слетались юные часовщики, надеясь без должной учёбы обозначить свой уровень владения часовой стрелой. Конечно, это был лишь универсальный и общеизвестный показатель, те же феи им охотно пренебрегали, не раз обвиняя астроградских часовщиков в подделывании результатов. Но даже не смотря на то, что «эфларский аттестат» чаще всего через пару лет после окончания школы закидывался в пыльный ящик — часики все равно продолжали цениться и привлекать внимание одним своим наличием. Часы на цепочке, выдаваемые в школах Астрограда, были трёх видов: до пятого часа бронзовые, после серебряные и с одиннадцатого — золотые. Уровень мастерства и промежуток от одного часа до другого определялся завитушками со следующего или предыдущего уровней. На бронзовых часах завитки серебряные, а на десятом часе серебра почти не видно, всё настолько укрыто золотыми узорами. Их определял и наносил Тайнос, ему лишь давали заготовку для часов. Только на нулевом и двенадцатом круге часы не одаривались узором, присыпаясь сверху еле видимой пыльцой, действующей наподобие удостоверения. — Хочешь сказать, на Остале обучают лучше, чем у нас? — Марк чуть ли не выплюнул эти слова. Став помощником госпожи Мортиновой, он начал видеть многие недочеты в их системе обучения, но всё равно был готов стоять горой и за всю Эфлару в целом, и за лучшую школу Эфлары в частности. — Везде есть свои плюсы и минусы, — постаралась ответить безразлично, тоном, которым можно было одновременно как мило беседовать за чашкой чая, так и допрашивать особо молчаливого человека. — Просто от этого зависело мое выживание. Как сейчас наше — от Цветения, — закончив на этой ноте и добродушно подмигнув, мне удалось разрядить обстановку. И хотя Лизе было абсолютно фиолетово на наши разговоры, она наслаждалась пока еще горячей едой, остальные наконец расслабленно выдохнули, признавая во мне существующего человека. Под стуканье ложек мне удалось расположить к себе даже Дейлу, которая чутко реагировала на меняющееся настроение Маришки. С хрустальной ключницей же установился четкий нейтралитет, который в будущем имел все шансы перерасти во что-то большее. Под насмешливо брошенное Марком «девчонки», я договорилась с ней о покупке сумки-таймера. За мои эфлары, конечно. Благо, если собрать их со всех часолистов, я стану вполне себе богатой особой. Из столовой мы уходили чуть ли не последними. Чуть, потому что за соседним столиком остался одинокостью сидеть лопоухий мальчик. Если бы не эти ярко алые, как паруса, уши, я бы не обратила внимания на столик на другом конце столовой. Словно почувствовав мой взгляд, лопоухий мальчишка вскочил со своего места, будто это было кресло с механизмом катапульты, а не обычный стул с одним недостающим шурупом. Поначалу он шел сдержанно и неторопливо, разглядывая нашу компанию, пока на него не обратили достаточно внимания, но потом, так же резко подорвался, как до этого встал со стула и подлетел со спины к Лизе, крепко стиснув объятия и чуть не получив в лоб. Впрочем, тут же, с радостным визгом, был крепко сжат в ответ. Выпутавшись из цепких ручонок Носороговой, он встал перед нашей компанией и не опуская взгляда, представился Мстиславом Носороговым, братом Лизы и смотрителем от лютов, об участии которого в Часовом кругу забыли точно также, как обо мне. Астрагор сдержал свое слово.