По рецепту для твоего сердца

      Жизнь налаживалась.       Гермиона привыкла к тому, что нужно вставать раньше, чем ещё несколько месяцев назад, ведь завтрак для Роуз теперь готовился без помощи волшебной палочки. Она освоила заказ доставки еды на нормальном французском, потому что порой ленилась готовить ужин, помня о необходимости уборки в гостиной, как только дочь уснёт. Это была приятная рутина её новой реальности, от которой веяло чем-то тёплым и уютным. Грейнджер не чувствовала себя загнанной в угол домохозяйкой, не имеющей даже и пяти минут, чтобы передохнуть — ей нравилось то, как всё складывалось. Да и казалось, что сама Рози привыкла к тому, как теперь выглядело их настоящее, где больше не было места магии, не считая шоколадных лягушек в посылках от отца.       Вот и сейчас Гермиона собирала игрушки дочери, иногда зевая и поглядывая на стрелки настенных часов. Они показывали начало одиннадцатого, и пора было заканчивать с уборкой, чтобы выспаться. Завтра пятница — последний день перед выходными, и как правило, именно в этот день всегда было больше всего посетителей. В субботу и воскресенье Грейнджер не работала, хотя предлагала Бастиану свою помощь, но тот отказался, ссылаясь на маленькую Роуз, которая скучала по матери, хоть и всячески это отрицала, потому что считала себя взрослой. А взрослым не положено плакаться и жалиться.       Этого было достаточно, чтобы остудить трудоголический пыл Гермионы Грейнджер. Мсье Тома знал, на что нужно давить.       Она подняла с пола последнюю куклу Роуз и улыбнулась, вспоминая, как всё время хотела назвать её Луной из-за внешней схожести с бывшей сокурсницей — Луной Лавгуд. Такие же красивые длинные белокурые волосы, бледная кожа и невероятной красоты глаза. Но Рози была слишком убедительна в своих доводах, что её зовут Ники. Спорить со своей младшей копией — это приговор, потому Гермиона даже не пыталась. Она знала, что не выдержит напора той, в которой смешался её собственный характер и пылкий темперамент Рона.       Грейнджер зевнула и потёрла глаза, когда внезапно раздался стук в двери. Это было настолько неожиданно и немного пугающе, что она по инерции начала искать глазами волшебную палочку, но всё, что могло послужить предметом самообороны в гостиной — лишь увесистая фарфоровая ваза. Гермиона без раздумий схватила подарок Гарри и подошла к двери, проклиная себя за то, что в ней не было глазка.       «Как так вообще получилось? Кто ставит двери без глазка?» — пронеслось в мыслях.       — Я знаю, что ты дома, Грейнджер, и я знаю, что ты не спишь, — послышался знакомый голос из-за двери. — И я вижу, что ты взяла вазу. У тебя вообще-то окна не зашторены.       Гермиона выдохнула и почувствовала, как лицо залилось краской, но вовсе не от смущения. Это был гнев? Злость? Или всё же раздражение?       — Какого чёрта, Малфой?! — выкрикнула она, не успев даже открыть двери. — Что ты тут делаешь?       — Зашёл в гости к соседке, — без лишних раздумий ответил он, цепляя на лицо самую ослепительную улыбку из своего арсенала. — Правда, меня никто прежде не встречал с вазой в руках. Прости, что я без цветов. Где мои манеры?       — Ты издеваешься надо мной? — уже тише спросила Гермиона, вспоминая о том, что на втором этаже в детской спит Роуз. — Начало одиннадцатого ночи, чёрт бы тебя побрал, Малфой! Я сейчас вызову полицию!       Она успела это сказать, а только потом подумала о том, знакомо ли Малфою такое слово, как полиция? Это заставило Грейнджер разволноваться, словно её должно было заботить то, что не все слова могли быть понятны этому человеку. Тревожность и переживания за всех вокруг — это те черты характера, от которых Гермионе порой хотелось избавиться.       — Ну, знаешь… это маггловский аврорат, который оштрафует тебя… это как наложить арест на счёт в Гринготтсе…       — Очень увлекательно, но я знаю, что означает слово «полиция», Грейнджер, — он вскинул бровь и снисходительно посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на вазу. — Так и будешь угрожать мне этим?       — Я не угрожала тебе, — угрюмо ответила она. — Что тебе нужно?       — Лимонный пирог. У тебя случайно не завалялось одного для меня?       — Ты идиот? — вырвалось у Гермионы.       — Нет, я просто хочу лимонного пирога от миссис Уизли, — по-доброму ответил Драко. — Я бы мог, конечно, подождать до утра и прийти в мастерскую мсье Тома, но не могу. Я лежал, смотрел телевизор и мне так захотелось…       Она была уверена в том, что каждое новое слово, сказанное Малфоем, заставляло её почувствовать себя идиоткой. Может, это просто красочный и полностью абсурдный сон? Потому что другого объяснения в её голове не находилось.       — Что, прости? — переспросила она. — Смотрел телевизор? Ты издеваешься надо мной, Малфой?       — Теперь ты вынуждаешь меня объяснять тебе простейшие истины маггловского мира, — усмехнулся он. — Ну знаешь, телевизор — это такой ящик, по которому…       — Я знаю, что такое телевизор! Как ты вообще… О, мой Бог, что вообще происходит? Ты вообще откуда взялся, Малфой?       Гермионе казалось, что над ней просто насмехались. Визит не кого иного, как того самого Драко Малфоя, в начале одиннадцатого ночи к ней в гости. В маггловском Лионе. За лимонным пирогом. Все из этих утверждений звучали максимально неправдоподобно, не внушали никакого доверия и не вызывали желания узнать, чем всё может закончиться.       Даже усталость, что брала над ней верх ещё десять минут назад, куда-то мгновенно улетучилась. Она продолжала изумлённо смотреть на беспристрастного Малфоя, который, похоже, на полном серьёзе собирался ей рассказывать о том, что такое телевизор, а после требовать свой лимонный пирог. На его лице играла улыбка беззаботности и миролюбия, будто бы он являлся самым добрым человеком на планете Земля, и только Гермиона Грейнджер видела в нём высокомерного слизеринца-аристократа с замашками самого Мерлина.       — Ты меня впустишь? Или я так и буду…       — Нет, конечно! Ты… Иди домой. И больше не приходи сюда! — она громко захлопнула двери у него перед носом. Волнение в ней разбушевалось настолько сильно, что ваза выскользнула из рук и разбилась. — Чёрт…       Гермиона присела на корточки, аккуратно собирая осколки в кучу, проклиная Малфоя в голове. Появления Драко на пороге её квартиры настолько сильно поразило и выбило почву из-под ног, что Грейнджер так растерялась, что просто продолжала бормотать что-то себе под нос. Она, похоже, сама себя не понимала, но не могла остановиться.       — А если бы впустила меня, то ваза осталась бы цела! — Драко заглянул в окно.       — Уходи отсюда! — взбесилась Грейнджер.       — Что случилось, мам? — на лестнице появилась сонная Роуз, таща за собой по ступеням мягкую альпаку.       Ну вот, теперь можно было уже и не сдерживаться: можно было снова открыть двери и во весь голос наорать на Малфоя, который свалился со своим лимонным пирогом, как снег на голову. Гермиона встала на ноги и метнула сердитый взгляд на окно, сквозь которое в квартиру заглядывал Драко. Она потянулась за край коричневой шторы, чтобы хотя бы так скрыть наглую ухмылку незваного гостя.       — Дракон! — выкрикнула Роуз. — Мама, это же Дракон! Дракон, привет!       — Что?.. Дракон?       Рози моментально оживилась, подбегая к окну. Мягкая игрушка осталась валяться на полу, пока уменьшенная копия Грейнджер практически летела к улыбающемуся Малфою, махая рукой.       — Привет! Привет, Дракон! Мама, он пришёл ко мне в гости! Открывай же скорее двери!       Гермиона выдохнула, совсем не понимая, что происходит. Оживлённая Роуз, которая с каждым словом становилась всё громче, самодовольный Малфой, который через окно махал рукой в ответ, приветствуя её дочь — это обязано было быть сном.       — Мама! — не унималась Рози.       — Роуз Мари Уизли! — громко выкрикнула Гермиона. — Живо успокойся! Марш на кухню!       Она редко позволяла себе повысить голос на ребёнка, но сейчас не могла руководствоваться своими родительскими принципами. В этот вечер всё было чересчур странным и вон выходящим из общепринятых норм размеренной жизни Гермионы Грейнджер. Роуз с долей непонимания и, казалось, с каким-то недовольством посмотрела на растерянную мать, но покорно проследовала на кухню, сложив руки на груди.       «О, прекрасно! На меня обиделась дочь!»       — И в этом виноват ты, — шёпотом произнесла Грейнджер, открывая входные двери. — Ты тоже на кухню! Живо!       Половина одиннадцатого, маггловский Лион, новая кухня разведённой Гермионы Грейнджер, где за столом сидела она, её пятилетняя дочь и Драко Малфой. Более нелепую ситуацию сложно себе представить. Разве можно было пропустить что-то настолько важное, как знакомство Малфоя с собственной дочерью? Это заставило её тут же почувствовать укол совести и неполноценности. Может, она просто не справлялась с обязанностями родителя без Рона?       — Привет, Дракон… — совсем тихо прошептала Роуз и подмигнула Малфою, который, очевидно, ждал, пока Грейнджер хоть что-то скажет. — Она не будет долго злиться на тебя, потому что…       — Помолчи, пожалуйста, Роуз! — Гермиона строго посмотрела на дочь. — А ты, будь добр, объяснись! Что за ерунда происходит?       — Я познакомился с очаровательной мисс Уизли неделю назад на площадке, когда она гуляла там со своей няней, — простодушно ответил Драко. — Не знал, что это какое-то преступление, Грейнджер…       — Гермиона! У меня есть имя. Меня зовут Гермиона. Ты можешь обойтись без фамильярностей хотя бы при ребёнке?       — Это не фамильярность, Гермиона. Это привычка.       — Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты не разговаривала с незнакомцами, Роуз? — теперь она обращалась к дочери. — Как ты познакомилась с… Драконом?       Из уст Малфоя сорвался еле слышимый смешок, который он попытался сдержать, но вышло не очень.       — Мы с Энни были на площадке, — начала Рози, не поднимая головы. — Мы просто катались на качелях, а потом решили поиграть в прятки… Она говорила, чтобы я не убегала далеко, но я решила перебежать через дорогу…       — И? — не выдержала Гермиона, когда дочь замолчала.       — Отпусти её спать, — усмехнулся Малфой. — Я сам тебе всё расскажу.       Похоже, что это было то откровение юной мисс Уизли, которого не должно было случиться. Роуз всё так же сидела с опущенной головой, но Гермиона не могла не заметить, что дочь скорее обижается, чем испытывает чувство вины.       — Марш к себе, — строго произнесла Грейнджер. — Спать, Роуз. Я приду к тебе через пятнадцать минут, и ты должна уже спать.       — А папа так бы не сказал… — обиженно и тихо пробубнила девочка и вышла из кухни.       Грейнджер выдохнула, сжимая руки в кулаки. Это было больно услышать от Роуз. Скорее всего, та даже не поняла, что сказала, и как это буквально пригвоздило Гермиону к стене. Она и так чувствовала себя виноватой за то, что теперь у Роуз неполноценная семья, что теперь встречи с отцом были разве что по выходным. И только это чувство вины понемногу начало утихать, как Гермиона услышала слова, заставившие все внутренние переживания выкрутиться на максимум. Она была готова расплакаться прямо сейчас, и только тот факт, что рядом сидел Малфой, сдерживал её.       — Она не со зла это сказала, — протянул Драко, когда послышалось, как Рози громко захлопнула дверь своей комнаты. — Тебе не за что винить себя.       — О, так ты не только знаешь, что такое телевизор, но ещё и в психологии разбираешься? — она сверкнула потемневшими карими глазами. — Ну? Как так вышло, что ты знаком с моей дочерью, Дракон?       — Я не сделал ей ничего плохого. Она перебегала дорогу там, где этого делать нельзя. Я еле успел затормозить… Она не пострадала, Грейнджер!       — Ты чуть не сбил мою дочь?! — Гермиона встала из-за стола, активно размахивая руками в стороны. — Какого чёрта? Ты вообще что ли?!       — Вообще-то это она выбежала на проезжую часть! — ответил Малфой, повышая голос. — Ты должна быть благодарна, что я вовремя среагировал!       — О, ну спасибо тебе большое!       Драко говорил по делу, но Гермиону захлестнули переживания и обеспокоенность. Она не рассчитывала услышать подобное. Сердце начало биться чаще, норовя выпрыгнуть из груди. Мрачная картинка тут же всплыла перед глазами, а воображение рисовало ужасные образы, не давая возможности вдохнуть полными лёгкими.       Она точно ужасная мать, она не справлялась без Рональда.       Настроение моментально ухудшилось, как только Грейнджер представила, как на подобную новость бы отреагировал Рон. Вряд ли бы он похвалил бывшую жену и её решение нанять няню. Наверное, Гермионе не стоило вырываться на работу, искать для себя занятие в маггловском мире, не убедившись в том, что её пятилетняя дочь привыкла к этой реальности.       — Прости… — Грейнджер села на место и опустила голову. — Ты… Спасибо, что ты смог вовремя притормозить.       — Я сразу узнал в ней тебя, хоть и засомневался. Подумал, что мне уже чудится из-за выброса адреналина. Если бы не рыжий оттенок волос и так много веснушек, то это ты, Грейнджер. На все сто процентов.       — Да, все так говорят.       — Но в этот вечер я правда приехал за лимонным пирогом. Признаться, я думал, что ты знаешь, что случилось, потому и не выходишь меня обслуживать в мастерской мсье Тома.       — Я не выходила только потому, что нужно было обслуживать тебя, — ответила она. — Никакого удовольствия от этого процесса я не получаю. Ты сказал, что живёшь рядом…       — У меня дом за площадью Корделье…       — И это ты называешь «рядом»? Соседи?       — Когда у тебя есть машина, то любая точка Лиона — это по соседству.       — Ну да, — хмыкнула Гермиона и встала из-за стола.       Она клацнула чайник и достала две чашки. Это был первый столь тяжёлый в эмоциональном плане вечер в этих стенах для Грейнджер. Осознание того, что с Роуз могло случиться нечто непоправимое давило на Гермиону, взваливало новый тяжёлый груз вины и угрызений совести. И пусть всё обошлось, а она вообще могла бы об этом никогда не узнать, но теперь ей было некуда деться.       — У меня есть зелёный чай, есть травяной сбор от Молли, есть обычный чёрный чай… Тебе какой?       — А можно кофе?       — У меня нет кофе. Только чай, увы.       — А ты какой будешь?       — Чёрный, — коротко ответила Гермиона и закинула в свою чашку пакетик «Английского завтрака». — А ты?       — Ты подождёшь меня десять минут? — Малфой вскочил из-за стола. — Это максимум. Я постараюсь быстрее.       — Что?..       — Десять минут, Грейнджер, — он выбежал из кухни. — Я постараюсь быстрее!       И входная дверь за ним закрылась.       Гермиона могла поклясться, что у неё в этот самый момент дёрнулся глаз. Чего ещё ей стоило ожидать от Малфоя? Она без сил рухнула на диван в гостиной, не желая думать о кипящем чайнике, о чёрном чае и о том, что Драко зачем-то вернётся через десять минут. По-хорошему, Грейнджер должна была уже спать, ныряя с головой в омут безмятежных сновидений.       Глаза медленно закрылись, а тело расслабилось, хоть на душе было горько. Зная свой характер, Гермиона понимала, что будет ещё долго себя грызть за то, что так и не случилось — это же настолько в её духе — требовать от себя большего и стремиться к какому-то идеалу. Вот утром она обязательно будет себя корить за то, что не легла вовремя и не выспалась, даже если так произошло из-за сложившихся обстоятельства. С глаз сорвались непрошенные слёзы. Грейнджер не могла ручаться, что это было: проявление слабости или отчаяния. Скорее всего, что это просто банальная усталость, от которой она пыталась всё время отмахнуться. Ей стоило просто переспать с этими всеми грузными мыслями.       Входная дверь скрипнула.       — Ты не спишь ещё? — очень тихо спросил Малфой.       — Нет, — ответила Гермиона, не открывая глаза. — Я просто решила дождаться тебя тут.       — На площади Гаспара есть кофейня, работающая до двенадцати, как для истинных Золушек. Конечно, кофе у них не такой вкусный, как у Бастиана, но весьма сносный. Прости, ничего лучше в такое время не найдёшь.       Она открыла глаза и уставилась на Драко, который стоял в нескольких шагах от неё с двумя бумажными стаканчиками кофе.       — Не лучшая идея, — категорически ответила Гермиона. — Почти одиннадцать, а мне утром вставать на работу. Выпей я сейчас кофе, и сон мне светит, в лучшем случае, ближе к трём-четырём часам утра.       — Но это латте с солёной карамелью и корицей, — Малфой протянул ей стаканчик и улыбнулся.       — Спасибо, — она робко улыбнулась краешком губ в ответ и взяла свой кофе. — Присаживайся. Или это не по правилам этикета — пить кофе на диване, а не за столом?       — Я иногда заказываю себе огромную сырную пиццу, усаживаюсь на диване и мне отлично, — хохотнул он, усаживаясь рядом. — Но это бывает крайне редко.       — Я точно говорю с Драко Малфоем?       Они не виделись с момента выпуска из Хогвартса. Да, пару раз пересекались где-то в толпе в Министерстве, но Гермиона даже не была уверена, что они тогда здоровались. О нём вообще практически ничего не было слышно. В то время, пока Нарцисса и Люциус устраивали множество благотворительных мероприятий, аукционов и приёмов, их сын просто пропал с радаров. Не сказать, что это заботило Гермиону, но сейчас, когда она начинала в голове складывать целый пазл, то не могла поверить в реальность всего происходящего.       Неужели Малфой-младший всё это время скрывался в маггловском мире, вдалеке от всей привычной магической суеты? Это было что-то из разряда невозможного.       — Определённо, — ответил он и сделал глоток горячего напитка. — Если нужно, то я могу предупредить мсье Тома, что ты не придёшь завтра на работу. Уверен, что он не будет против.       — Ты настолько близко с ним знаком?       — Я его постоянный клиент уже не первый год. Будь уверена, я могу найти подход к любому человеку, даже к тебе.       — То, что ваза разбилась не о твою голову — это лишь мой недочёт, — Гермиона театрально закатила глаза. — И нет, не нужно ничего говорить Бастиану.       — Мне можно будет утром приехать за лимонным пирогом? – с какой-то надеждой в голосе спросил Малфой.       — Он правда так сильно понравился тебе?       — Да, он очень вкусный. Я рад, что ты стала класть туда меньше сахара. Первые два пирога были хороши, но на мой вкус слишком сладкие.       — Ты…       — Да, я скупаю все твои лимонные пироги, Грейнджер, — он встал с дивана. — Спасибо, что уделила мне время. До завтра. Я заеду за десертом!       — Пока, — на автомате ответила Гермиона.       Малфой ещё раз улыбнулся ей, остановившись у двери.       — Не ругай Роуз, Гермиона. Она у тебя замечательная.       — Я знаю, Драко.       Кто бы ей сказал, что она будет обсуждать с этим человеком свою маленькую дочь, Гермиона не поверила и покрутила бы пальцем у виска. Она не была тем человеком, который пытался цепляться за прошлое, прокручивая давнишние воспоминания. Да, в её голове Малфой ассоциировался только с заносчивым и не особо приятным в общении человеком, но, казалось, что сейчас это было совсем не так.       Они все давно уже не дети. У них не играл тот юношеский максимализм и исчезли дурацкие предрассудки. Грейнджер не пыталась представлять в голове Драко только в образе Пожирателя, связанного с войной, а он, в свою очередь, больше не шарахался всего, что касалось магглов. Наоборот, сам уже обосновался в этом мире, принимая все его достоинства.       Очень странный вечер выдался.       Гермиона допила кофе и снова улеглась спать на диване первого этажа, что стал ей роднее, чем кровать в новой спальне. И каким-то чудесным образом, она практически сразу же провалилась в сон, чувствуя на языке приятный привкус корицы.       Латте с солёной карамелью и щепоткой корицы — это её любимый горячий напиток, которому пять лет назад пришёл на смену чёрный чай. Даже Рон уже забыл об этой привычке своей бывшей супруги.