***
Кто бы мог подумать, что такой высокомерный, бесчувственный, которому на всё фиолетово, Достоевский, будет так сидеть перед Осаму и из последних сил надеяться, что он будет жив... Как хорошо, что его никто не видит в таком состоянии, было бы очень стыдно и неприятно. – Зараза... Терпеть тебя не могу, Дазай. – говорит Фёдор, вытирая остатки слёз и поднимаясь на ноги. Как Осаму мог заставить его так переживать? До брюнета не доходит. Они же были почти враги, недолюбливали друг друга, а здесь... На это повлияла вечеринка или же прогулка до неё?... – Ещё и реветь из-за тебя пришлось, просто издевательство. – Достоевский не хочет признавать, что Осаму его очень сильно волнует. Он переживает за него, там, в глубине души, иначе зачем бы он нёсся со скоростью восемьдесят пять километров в час за скорой? Впрочем, рано или поздно, на этот вопрос найдётся ответ. – Я не позволю тебе умереть. МЫ не позволим тебе умереть. – всё, что сказал Фёдор напоследок, выходя из палаты с совершенно спокойным видом.***
Гоголь с Сигмой сидели в приёмной на стульях и ждали Достоевского. Когда брюнет вышел из палаты и направился к парням, на него тут же несётся Коля. – ОН ОЧНУЛСЯ?! ВСЁ ХОРОШО?! – трясёт Фёдора за плечи Николай, его не было полтора часа. – Нет. С чего такие вопросы? Ты сам был минут тридцать назад... – отвечает Достоевский задумавшись. – Полтора часа. Тебя не было полтора часа. – говорит блондин с очень серьёзным лицом. Виолончелист очень удивился. Полтора часа?! Но как? Неужели он так долго рыдал? – Так долго? Ты точно ничего не перепутал?... Хотя, я беседовал с врачом, скорее всего не заметил, как время пролетело. – ложь. Наглая ложь. Ну а правда, Фёдор так и сказал бы: « Я всё это время рыдал перед Осаму. » Нет конечно, по этому он и соврал. – И что он сказал?... – спрашивает Сигма, подходя к Достоевскому. – Врачи не знают, когда он очнётся, состояние очень тяжёлое. – холодно отвечает Фёдор. И он сказал правду, он беседовал с врачом, но перед входом, а не сидя в палате. – Как всегда, неутешительно... – говорит Сигма поджав губы, но вдруг все трое слышат, что кто-то с большим грохотом ворвался в больницу. Это были Рампо, Чуя и Ацуши. – ЧТО С НИМ?! – воскликнули временные настоятели квартиры. Вот так встреча, парни и не думали, что они тоже сюда приедут. – Ничего утешительного...– повторился Сигма, на что все опустили головы. – Твою мать... Вот зачем он так много выпил... – говорит Накахара сжав руку в кулак, он был готов наговорить столько оскорблений в сторону Осаму, избить его, да хоть что-то сделать! Но он всё равно им дорожит, как другом – другом со школы... – Были же проблемы со здоровьем... – подхватил Рампо, он так же как и Чуя знаком с Осаму очень долго, не дольше Гоголя конечно, но всё-таки переживания очень большие. – Пульс хотя бы появился? Что-нибудь может подтвердить, что он будет жить?... – спросил Ацуши, сжимая в руках перчатки - на улице ведь осень. – Пульс есть. Состояние очень тяжёлое, Осаму надо много сил на восстановление. Так сказал врач... – отвечает Коля, на нём совершенно нет лица, редко его таким увидишь. Долгое молчание – никто даже и слова сказать не может, всё и так понятно. – Давайте выйдем на улицу, там поговорим. Тут жутко некомфортно. – решил прервать молчание Сигма, на что все последовали за ним.***
Всю прогулку по парку около больницы Коля держал Сигму за руку и не мог найти себе место, так... Пусто?... Благо любимый человек рядом, но Осаму ему не хватает. Они шли молча, на разговоры сейчас просто не хватает ничего, не говоря про то, что Достоевский, Николай и Сигма не спали три дня подряд. – Через сколько нам в универ? – решил прервать тишину Николай. Его и вправду интересует этот вопрос, как же он будет без Осаму?... Ведь Сигма с Фёдором на другом факультете и вообще в другом доме. – Через два дня. – отвечает Достоевский, он запомнил расписание каникул наизусть, даже не понял, как так вышло. – Тц... Вот как всегда, как ни универ, так всё через жопу. – говорит Коля разводя руки.***
— О Господи, Алексей Иванович, скорее сюда! Он очнулся! — Что?! Ну наконец-то, слава Богу! Что же вы стоите, звоните скорее по номеру, который нам дали его друзья! – восторженно проговорил глав. врач. — Сейчас! – быстро ответила медсестра, уже удаляясь. — Можно воды?.. – прохрипел Дазай, потирая затёкшие руки о друг друга. — Конечно, – глав.врач метнулся к дальней тумбочке, беря стакан и наливая туда воду. — Держите. — Спасибо.. – ответил Осаму, прочищая горло и проглатывая такую сладостную для него жидкость. — Можете рассказать о своём самочувствии и.. помните ли вы, что с вами произошло? — Помню, что.. мы были на вечеринке… я спел песню и выпил?... А дальше всё как в тумане.. – отвечает Осаму, пытаясь вспомнить, что происходило в тот день. – Так... Вечеринка значит, алкоголь, песни... – врач записывает всё в блокнот. – Что ж, попытайтесь ещё что-нибудь повспоминать, а я ненадолго удалюсь. – говорит мужчина поднимаясь на ноги. – Постараюсь. – мямлит Дазай, пытаясь вспомнить, что происходило на вечеринке, провожая врача взглядом. *** У Эдогавы резко начинает звонить телефон. "Неизвестный?" – подумал парень, но всё же взял трубку. Из трубки раздался голос медсестры, которая совершенно спокойно (хотя в подобной ситуации сложно сдерживать такое спокойствие...) говорила, что Осаму очнулся. У Рампо округлились глаза и на лице появилась улыбка, он знал, что Дазай будет жить. Но медсестра сказала одно: никому не говорить, что Дазай очнулся - так попросил сам Осаму, когда узнал, чей это номер. Эдогава на её слова лишь ответил: "Хорошо, скоро буду" и сбросил номер. – Сообщили что-то хорошее? – резко обернувшись на телефонный звонок спросил Николай. – Да так, на работе новое дело, надо быть сию минуту. – отвечает Рампо, быстро разворачиваясь. – Тогда удачи! – прокричали тому в след парни.***
И вот Рампо влетает в палату к Осаму. Шатен тем временем беседовал с врачом. – А вот и ты, – улыбнулся Дазай уголками губ. – Можете оставить нас? – спросил Осаму, повернув голову к мужчине в белом халате. – Конечно, – отвечает тот, выходя из палаты. – Осаму... Я знал, что ты будешь жить! – говорит Эдогава, подходя ближе и садясь на стул. – Так зачем ты позвал именно меня? – Я тоже рад тебя видеть. Итак, у меня есть план. После всего, что мне рассказали врачи, а именно о моём состоянии во время потери пульса и как сильно вы переживали за меня; сказать честно - было неожиданно, что кто-то из вас сидел две ночи в больнице, чтобы узнать, что со мной... – говорит Осаму охрипшим голосом. Состояние конечно ужасное, но надо договаривать.– Значит так, выпишут меня относительно через неделю, а то и две: я хочу появится неожиданно. И чтобы этого никто не знал. Поэтому хочу попросить, чтобы после выписки я два дня пожил у тебя, а как заявлюсь в универ, расскажу потом – повествует Дазай, пытаясь привстать, но из-за слабости организма этого не выходит. – Как всегда у тебя эффектное появление. Что ж, без проблем! Только вот, думаю, сложновато будет держать это в тайне, все так переживают за тебя... – отвечает Рампо задумавшись, ведь правда, хранить в секрете, что Осаму очнулся будет очень сложно... – Эй, даже не думай вставать! Ты только очнулся, слабость никто не отменял! – Ладно, ладно, не встану... Самое главное не беспокоиться, всё под контролем. – подмигнул тому Дазай. – Ну тогда с тебя шоколад за беспокойство и мою помощь! – говорит Рампо, он уже совсем светится. Его давний друг жив, что может быть лучше? – Замётано! – отвечает Осаму, покашливая в кулак, всё-таки плохое состояние никуда не ушло.***
Проходят дни, Дазаю всё не становится лучше, никто, кроме Рампо, не знает, что он очнулся, врачи обеспокоены, вот так веселье... – Чёрт, даже на ноги встать не могу, просто ужасно! – говорит шатен всё так же кашляя. Дико болит голова, а от попыток встать колит сердце. – Вот так последствия... – Осаму смотрит в экран телефона, – УЖЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ ОКТЯБРЯ?! Это надолго... – Успокойтесь, Осаму, вам сейчас нельзя волноваться и делать резкий движений. Врачи делают всё возможное, чтобы выяснить, почему вам стало плохо и поскорее вас вылечить. – говорит врач, заполняя какие-то бумаги. – Вы со мной прямо как с беременной женщиной. Ха-ха. – шутит Дазай, а то от скуки тут и помереть недолго. – Ваши шутки здесь неуместны. – отвечает врач. – Молчу. – хихикает шатен.***
Проходит неделя. Рампо каждый день приходит навещать Осаму, а ему всё не лучше... Да что такое?! Гоголь, Сигма и Фёдор, тоже приходят после пар, но врачи строго запрещают входить в палату. Да, это очень жестоко со стороны Осаму и он обязан будет за это извиниться. – Думаете, с ним будет всё в порядке? Он лежит без сознания уже неделю, а то и две... – спрашивает Коля у Фёдора и Сигмы, выходя из больницы. – Не знаю... Может произойти всё что угодно. – коротко отвечает Достоевский, на что Сигма с Гоголем лишь вздохнули.***
Начало второй недели с момента, как Осаму очнулся. Надо же, сегодня он уже не кашляет, да и голова не так болит. Дазай пытается присесть на край кровати и... Получилось! Даже без звёздочек в глазах, и пульс не скачет! Похоже ему стало легче. – Ну наконец-то... – облегчённо выдыхает шатен. И тут в палату входит медсестра, смотря на Осаму. – Получилось встать, как я вижу? – спрашивает она. – Похоже на то! – улыбнулся Дазай. – Сейчас я позову врача и вы расскажете о состоянии! – воскликнула девушка и тут же захлопнула дверь. – Ну как всегда... – хихикнул про себя больной.***
И вот, долгожданный конец второй недели! Осаму выздоровел и сегодня его уже выпишут, всё просто отлично! Вот только его друзья ещё об этом не знают... И представить их переживания очень сложно, но раз Дазай взялся держать это в секрете, он сдержит. Может он и поступает не хорошо, в любом случае он извинится перед всеми и поблагодарит за переживания и надежды. – Что ж, эти недели были очень длинными и непростыми, а теперь я с гордостью могу сказать, что всё обошлось! Прощай, больница! – восторженно кричит Осаму, подходя к команде врачей, которые трудились над его выздоровлением. – Поздравляем вас, не каждый может вытерпеть такие мучения. Вот ваша справка и документы. – говорит лечащий врач Осаму, пожимая шатену руку и отдавая бумаги. – Спасибо вам! Вы проделали большую работу, очень вам благодарен за моё выздоровление. – отвечает Дазай, пожимая руку врача и забирая документы. – Всего хорошего! Берегите себя. – говорят врачи, провожая шатена. А на улице его уже встречает Рампо и они направляются к Эдогаве домой.***
И снова, ужасно скучный день в университете. Николаю уже не хочется туда ходить одному, без Дазая, даже придумывать шутку над преподом не хочется. И вот на перерыве между парами Гоголь встречается с друзьями-музыкантами на первом этаже, около автомата со всякими сладостями. – Тц... Скукота полная. Эй! Ты будешь работать или нет?! Я вообще-то как бы заплатил! – говорит Коля, тряся автомат. Такое часто случается, он стоит тут уже долго. Иногда приходится наклонять автомат, чтобы вытащить то, что тебе нужно. – Дожили, с автоматом разговариваешь. Так и кукушка полетит. – ворчит Достоевский, смотря на Колю, до конца перерыва осталось пять минут. – Ну ты как всегда, Федь! Если у кого она полетит, то уж точно не у меня! – хихикает Николай. – Да ладно вам. Пошлите уже, до начала занятий пять минут осталось. – говорит Сигма, смотря на часы. – Правда... Пошлите! – говорит Николай, разворачиваясь. Парни расходятся по сторонам, Коля в одну аудиторию, а Сигма с Фёдором в другую.***
Проходит половина лекции. Коля чуть ли не умирает со скуки. Лектор так нудно всё объясняет... Но вдруг дверь в аудиторию резко открывается с ноги и из-за двери летит разноцветное конфетти и блёстки. Лектор просто в бешенстве, а все в аудитории начинают хихикать и хлопать. – Упс... Неловко получилось.. – говорит до боли знакомый голос из дверного проёма.