***
Бедные соседи Фёдора, да и в принципе весь дом. За такие выходки парням могут и штраф выписать, но салют был достаточно коротким, поэтому ничего серьёзного случиться не должно. – Боже мой... Напридумывали тут всякой фигни, а мне потом перед старшей дома отчитываться. – бурчит Достоевский себе под нос. – Ладно, думаю, этот день можно встретить весело. – брюнет облегчённо вздохнул с лёгкой улыбкой. Осаму, Гоголя и Сигму освещает еле живой фонарный столб. Парни стоят кучкой и что-то обсуждают – это всё видит Достоевский из окна. Затем Гоголь с радостью кричит и мигом несётся к подъезду Фёдора, он у него всегда открыт. Дазай с Сигмой же следуют за ним лёгкой походкой с пакетом в руках. Фёдор посмотрел на небо. На нём виднеется одна очень-очень яркая звёздочка, да такая яркая, что глаз не оторвать... В детстве, когда был его день рождения, друзья поздравляли Достоевского именно тогда, когда загорится эта первая звёздочка. Но вот, уже сколько лет её не было видно, а теперь она появилась, совершенно неожиданно, и опять он счастлив. ДА! Счастлив. В окружении этой компании он может чувствовать себя самим собой, да, порой его бесят выходки Коли и Осаму, но они стали настолько родными, что хочется творить эту чушь вместе с ними. – Как же хорошо... И вот уже слышно громкие шаги Гоголя на лестничной площадке, Достоевский отходит от окна и идёт открывать дверь. Поворот ключа и... – ТАДАМ! ЕЩЁ РАЗ С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ФЕДЬ!! – в один голос кричат Осаму и Гоголь, и прямо в лицо Достоевского летит торт от Коли. – С днём рождения!! – смеётся вместе с парнями Сигма. Фёдор стоит в полном ступоре, пытаясь понять, что в него только что сейчас кинули. Но, попробовав на вкус эту массу, до него дошло, что это был торт, шоколадный торт. После лёгкого "осознания", брюнет не удержался и начал смеяться вместе со всей компанией.***
Парни уже сидят на кухне и пьют чай с новым тортом, а точнее запасным, который купил Осаму. Кухня у Достоевского устроена весьма скромно, ничего лишнего, и этот минимализм придаёт ей ещё больше уюта. Анекдоты Гоголя и громкий смех Дазая, что сейчас может быть лучше? Кажется, что это всё сон и вот-вот прозвенит будильник, но так не хочется, чтобы этот сон заканчивался... – Ну что ж, выпьем за нашего любимого Федю!! – восклицает Коля, поднимая бокал с шампанским, которое купил Сигма по просьбе Николая. – Ээй, Коля, ты смотри не переборщи, нам завтра всем на пары. – в голосе Сигмы слышится строгость, но когда Гоголь посмотрел на флейтиста, его тон сразу снизился на более мягкий, всё-таки он его любит. – Ой, да что там! Это же не коньяк, ничего не будет! Нам же завтра ко второй? – Коля перевёл взгляд на Осаму. – Ко второй. – подмигнул шатен другу.***
Компания разошлась где-то в три ночи, достаточно поздновато... Хотя, зная Колю, они могли бы сидеть и до утра, если бы не пары.***
Звенит будильник на восемь утра. На улице ещё темно, а за окном уже кишит жизнь. Люди бегут на работу, по дорогам едут автомобили и прочий транспорт, все куда-то спешат, но уж точно не наши студенты. Блондин еле-еле поднимается с кровати, пытаясь разлепить глаза ото сна, и когда у него это получается, он смотрит на своего ещё спящего соседа на другой кровати и, взяв свою подушку, кидает её в Осаму. Дазай просыпается от малейшего шороха, но когда в него прилетает подушка, тут не то что проснёшься, на тот свет попадёшь... – БОЖЕ МОЙ! ДА КТО Ж ТАК ДЕЛАЕТ?! – моментально вскакивая с кровати, орёт шатен. – Ха-ха! Зато работает! – смеётся Гоголь. Именно в такие моменты Дазаю хочется просыпаться по утрам. Они с Колей как одно целое – без друг друга никуда! Осаму даже не представляет, как тяжело было Гоголю, когда он был в больнице и когда он пытался думать обо всём хорошем, лишь бы не о смерти своего лучшего друга... – Нам же ко второй, зачем так рано... Мог бы и в девять разбудить... – ноет шатен, кидая подушку обратно в Николая. – А как же твоя укладка плоечкой Борисовны? – хохочет белобрысый. Да, плойку Дазай так и не вернул, кто бы сомневался.. – Тц... Ну это максимум займёт минут десять, не больше! – топнул ногой Дазай. Ладно, чего уж там... Всё равно он не заснёт. – Не цыкай тут! Пошли уже, кто кофе сегодня заваривает? – переходя на другую тему, спрашивает Гоголь. – Хороший вопрос... Хм, я тут новый рецепт нашёл, так что давай я! – воскликнул шатен. – Только не убей нам и без того убитую кофе машину... – косится на друга Коля. – Я постараюсь. – отвечает Дазай. Осаму идёт в другой конец комнаты, прямиком к тумбочке, где стоит эта побитая жизнью кофеварка и, доставая всё необходимое, шатен принимается за готовку кофе. Кстати, кружки у Дазая с Гоголем парные. На одной надпись «Ты клоун.», а на другой «От клоуна слышу.» А Николай тем временем идёт умываться. Всё как обычно.***
Дазай с Гоголем пулей вылетают из комнаты и, скатываясь по перилам лестницы, несутся в университет. Опять они опоздают. – КТО ТАМ ГОВОРИЛ, ЧТО УКЛАДКА ЗАНИМАЕТ ОТ СИЛЫ ДЕСЯТ МИНУТ?! – спрашивает Николай у друга. – ОЙ, ДА ПОДУМАЕШЬ, КАКИХ-ТО ПОЛЧАСА! ВСЁ РАВНО МЫ ВСЕГДА ОПАЗДЫВАЕМ! – отвечает Осаму. Парни бегут через парк, так будет ближе и уже через несколько минут они подбегают к университету. до начала пары две минуты, но, кажется, они уже не торопятся. Актёры закидывают вещи в свои шкафчики и мигом бегут в аудиторию. – Хей!! А вот и... – только хотел было крикнуть Гоголь, как заметил ректора и студентов музыкального. – Мы... ОСАМУУУ, ЧТО ЗА ДИЧЬ?! – пытается шёпотом говорить блондин. Вслед за Колей в аудиторию, в прямом смысле слова, вваливается Осаму и виснет на плече друга. – Извините за... ОЙ Ё.. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ... Ректор смотрит на этих двух «клоунов» со своей ядовитой, как прозвали студенты, «улыбкой маньяка», и приглашает парней войти. В аудитории сидят на удивление не все студенты, а только самые энергичные в плане олимпиад и успеваемости и самые умные – те, кто висят на доске почёта. К ней относится и наша компания: Достоевский висит самый первый – лучший ученик университета, хоть его и недолюбливают за неуспеваемость и частые прогулы – по интеллекту он обходит почти всех. Почему же почти? Осаму ему ничуть не уступает, он висит после Фёдора и порой они чередуются, но этого уже давно не происходило... За ними так же висит Сигма на четвёртом месте, а на предпоследнем из всех висит Николай. Да-да, именно он, по его поведению так и не скажешь, что он выходит в двадцатку умнейших, но это так. Гоголь достаточно умён для того, чтобы весеть на этой доске. – Итак, наши дорогие студенты, – начинает Гончаров. – Министерство образования доверило именно нашему университету этот экзамен. Но не пугайтесь! Сегодня мы пишем пробник, а завтра сам экзамен. – с задних парт послышался облегчённый выдох. – Он заключается в том, чтобы за определенное количество времени ответить на тридцать вопросов из всей программы. Пятнадцать тестовых вопросов и пятнадцать в развёрнутой части. За все задания можно набрать максимум шестьдесят баллов. На всё это вам даётся два с половиной часа, желаю удачи. – закончил свою речь ректор. После подробного рассказа становится ясно, что этот тест решает судьбу зачётов, а тем более место на доске почёта. Осаму хочет быть первым. Да, он обязан набрать все шестьдесят баллов. Но так как сейчас только пробник, он тоже включает в себя эти баллы, расслабляться нельзя. Дазай с Гоголем садятся на своё законное, любимое место. Так как они в лекционном помещении – аудитории для лекций, оно рассчитано на пятьдесят и более человек, наши друзья часто тут бывают у них уже есть своё место – последние ряды, последняя парта, таков их закон. Бедный стол разрисован ручкой, корректором и простым грифельным карандашом . На парте написана всякая чушь: строчки из песен, какие-то цитаты, крестики-нолики и всякие картинки. Друзья сидят и ждут, когда же до них дойдёт этот листок с этим несчастым пробником, но не тут-то было, ректор огласил ещё одно правило. – Ах, да. Рассаживаются все по одному и не дальше предпоследних рядов. – сказал Гончаров. – Ну кошмарики! Прощай, Коля, я надеюсь баллов пятьдесят-то ты наберёшь, не зря же тебя позвали! – подкалывает друга Осаму, собирая вещи. – Ээй! Ты меня недооцениваешь! Я тебе и на пятьдесят пять напишу! – вскрикнул Гоголь в ответ. И вот, уже всем раздали листики с заданиями. Проходя мимо Достоевского, Гончаров улыбнулся своей ужасающей улыбкой и сказал: – А вас, Фёдор Михайлович, я хвалю за то, что справились с долгами. И с днём рождения вас. – протягивая листок с тестом, говорит ректор. – Благодарю вас. – кивнул Достоевский. Время пошло. В аудитории остался только заместитель ректора, он и будет следить за всем происходящим.***
Первым пробник сдал парнишка из музыкального, он как раз висит на третьем месте на доске. За ним Достоевский, потом через несколько секунд Дазай, а после него Сигма с Гоголем. Коля часто торопится и именно из-за этого ему, порой, не хватает считанного количества баллов до высшего... Обидно, однако. В случае этого «внепланового экзамена», почти всех студентов отпустили отдыхать. Остались только те, кому нужен зачёт по предметам. – Юху! Видишь, Федь, как тебе повезло! Прямо в твой день рождения отпустили с пар! Предлагаю сходить в.... Кафе? – ликует Коля, слегка задумываясь, куда же им пойти... – Неплохая идея. Я за! – хлопнул в ладоши Сигма. – Раз Коля идёт, я автоматически тоже. – хихикает Осаму. – Деваться мне некуда... – шёпотом дополнил шатен, от чего получил подзатыльник от Коли. – Ужас. Мой друг абьюзер! – Да вы что! Не правда! Я люблю Осаму!!!! – белобрысый гладит друга по голове, как ни в чём не бывало. – Я так понимаю, меня никто и не спрашивает, иду я с вами или нет. – развёл руками Фёдор. – Конечно никто! Ты в комплекте с нами всегда. – лыбится Николай. – Да ну, я даже и не знал... Как так-то.. – саркастически говорит Достоевский, слегка улыбаясь. В конце концов компания договорилась пойти в кафе и поболтать в честь дня рождения Фёдора. Покинув университет, парни направились вдоль по аллее, которая, на удивление была полна людьми, а именно студентами, которых отпустили с пар. Впрочем, Осаму с Колей следовало бы зайти в общежитие и закинуть тяжёлые сумки с тетрадями в комнату; но так как ни один, ни второй почти ничего не носят, кроме одной ручки и старой тетради, которой один Бог знает сколько лет, им это без надобности. А вот у Достоевского с Сигмой достаточно тяжёлые сумки. У Фёдора в ней находятся в основном книги, да всякие бумаги с записями. Порой на парах бывает ужасно скучно, а вот Сигма на оборот, каждый день носит футляр с флейтой и каждую тетрадку по отдельному предмету. – А хотите анекдот? – заодно спрашивает Гоголь, – А впрочем, зачем я спрашиваю, конечно хотите!! – Ну всё... Завелась шарманка... – сделал глубокий вдох Дазай. – Ты что-то имеешь против? – приподнял одну бровь к верху белобрысый. – Ха-ха, тебе показалось, я ничего не сказал. – лыбится Осаму, пряча руки за спиной и отводя взгляд. Будто бы и ничего и не было. – Ну-ну, смотри мне, смотри... – попытался серьёзным тоном сказать Гоголь, но засмеялся, как только посмотрел на Осаму, который тоже еле сдерживал смех.***
Тацухико Шибусава – студент из Японии, переехавший в Москву для учёбы на режиссёрском. Блондин, с шикарными белыми волосами и глазами с красным отливом. В детстве, а точнее когда был школьником, Тацухико любил коллекциионировать бабочек, из-за этого его прозвали «Коллекционер». Шибусава общался с Осаму. Можно сказать, Дазай был его единственным другом, но увы, шатен с ним не часто контактировал. После того, как Дазай переехал в Россию, связь оборвалась. Шибусава только обустраивался в городе и прогуливался по улицам, чтобы лучше изучить местность. Аллея, как сказано выше, полна студентов. Российский климат, конечно, намного отличается от Японии, поэтому приходится очень тепло одеваться, особенно осенью и зимой. Тацухико был достаточно высок и мог видеть макушки всех студентов и, как раз, одна показалась очень знакомой... Растрёпанные каштановые волосы, без шапки, в отличие от парней находящихся рядом с ним. – Только не говорите, что... – блондин пригляделся. – ОСАМУ?! – кажется, глаза Шибусавы сейчас выпадут из орбит, но это так. Да. Это Осаму. Тацухико сразу рванул навстречу к Дазаю.***
– Коля, ты уже задрал со своими анекдотами! – топнул ногой шатен и толкнул Гоголя в сугроб уже выпавшего снега. – ЭЭЭЙ, ПОЛЕГЧЕ, ОСАМУ! – грозит кулаком Дазаю Коля. Пока двое молодых людей пытаются закинуть друг друга в сугроб, к компании в прямом смысле слова подлетает белобрысый парень, на которого так пристально смотрел Фёдор, а Сигма пытался понять, на кого смотрит брюнет. Дазай тут же поднял голову на парня и его глаза мигом округлились. – Боже мой... Кого я вижу... ТАЦУХИКО, ЭТО ТЫ?! – воскликнул Осаму, подбегая к беловолосому. А вот Осаму его узнал по длиннющим пепельным, почти чисто белым волосам и красным глазам. Почти ни у кого он не видел похожих глаз. – Сколько лет, сколько зим, Дазай. А ты совсем не изменился. – с лёгкой усмешкой говорит Тацухико, пожимая руку Осаму. – Да и ты тоже. С чего решил здесь оказаться? – хихикнув, задал вопрос шатен. – Решил поступить именно в этот университет, – блондин указал прямо на универ компании, на что Достоевский фыркнул, а Сигма с Гоголем напряглись. Николай аж сам встал с места подходя к Фёдору и Сигме сзади, почти сжирая взглядом иностранного незнакомца. – Факультет режиссуры. – Ого! На нём учился мой очень хороший знакомый. – лыбится Осаму. – Кстати! Познакомься, это мои самые лучшие друзья! Коля, Фёдор и Сигма! – указывая на парней, представляет их шатен. Компания кивнула в знак приветствия, но неодобрительный взгляд остался, но и у Шибусавы он тоже появился... Не нравятся ему эти русские парни. – Осаму, может сходим в кафе? Всё-таки так давно не виделись. – поворачивая голову в сторону Дазая и меняя выражение лица на более приветливое, предлагает Тацухико. – Я бы с радостью, вот только... – Дазай посмотрел на Колю, который явно этого не одобрил. – Да ладно тебе, что тут думать! Заодно и город покажешь. – ядовито улыбнулся Шибусава, хватая Осаму за руку. – Ну.. ладно.. – сказал Дазай поджав губу, и они с Тацухико направились совсем в другую сторону. – И ЧТО ЭТО, МАТЬ ТВОЮ, БЫЛО?! ЭТО ЧТО ЗА НЕДО-ЯПОНЕЦ-АНГЛИЧАНИН?! КУДА ДЕЛСЯ ОСАМУ?! ОН НАС КИНУЛ, ПРЯМО В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ФЕДИ! – вскипает от ярости Гоголь. Он просто в шоке, как так можно, ничего не объяснив, уйти, просто уйти... – Мне совершенно всё равно будет ли тут Осаму или нет. Меня напрягает этот тип. – говорит Достоевский с совершенно непривычным тоном. Без разницы? А вот и нет, разница-то есть, он хотел бы видеть Дазая на своём дне рождении, в его день. – Может, всё не так плохо?... Всё-таки давний друг, можно понять. – пытается успокоить всех Сигма, но, видимо, ничего не получается. – ЗНАКОМЫЙ, НЕЗНАКОМЫЙ, КАКАЯ РАЗНИЦА! НЕ В ЭТОТ ЖЕ ДЕНЬ! И НЕ ПРИ НАС! – кажется, Коля готов взорвать всё, что находится здесь. – Я встречусь с Рампо, мы узнаем, кто этот Ш.. Шибусава. – говорит Гоголь на полном серьёзе, еле выговоривая фамилию названного «друга» Осаму. Таким серьёзным его ещё никто не видел. – Вы со мной. – Погоди, откуда у тебя его номер? – спрашивает Сигма, вопросительно глядя на Колю. – Не важно. Просто будьте со мной, хорошо? – отвечает Николай, доставая телефон. – Хорошо. – В один голос сказали Фёдор и Сигма. – Кажется планы меняются, и не в лучшую сторону... – шепчет флейтист.