𝕐𝕠𝕦 𝕞𝕒𝕕𝕖 𝕒 𝕞𝕚𝕤𝕥𝕒𝕜𝕖 𝕆𝕟 𝕥𝕙𝕖 𝕕𝕒𝕪 𝕥𝕙𝕒𝕥 𝕪𝕠𝕦 𝕞𝕖𝕥 𝕞𝕖 𝕒𝕟𝕕 𝕝𝕠𝕤𝕥 𝕪𝕠𝕦𝕣 𝕨𝕒𝕪 𝕐𝕠𝕦 𝕤𝕒𝕨 𝕒𝕝𝕝 𝕥𝕙𝕖 𝕤𝕚𝕘𝕟𝕤 𝕓𝕦𝕥 𝕪𝕠𝕦 𝕝𝕖𝕥 𝕚𝕥 𝕘𝕠 𝕐𝕠𝕦 𝕔𝕝𝕠𝕤𝕖𝕕 𝕪𝕠𝕦𝕣 𝕖𝕪𝕖𝕤… (Halestorm — I'm Not an Angel)
— Да кого он из себя возомнил?! — возмущению старшего из братьев Винчестеров предела нет, как и неизбежным вздохам со стороны младшего. — Выгнать он меня не сможет, как и тебя, но если постарается выжить из команды, то я ему… Сейчас оба хоккеиста находятся неподалёку от ледового дворца в одном из любимых кафешек, а Дин жадно и яростно поедает свой бургер с двойным сыром, пока его младший брат лишь скептично на то смотрит и пьёт свой кофе, а так же безуспешно пытается выкинуть из головы навязчивый образ сурового и гневного старшего тренера. Что в нём особенного? «Да ничего… совсем ничего… Широкий и высокий лоб, тонкие губы, нос чуть с горбинкой, приподнятый и даже больше, чем среднестатистический… Но эти глаза… Янтарные, с ушедшим из тех блеском и хотелось бы увидеть их тогда, на пике карьеры!» мысленные рассуждения Сэма прерывает старший брат выразительным взглядом и «Ты опять в облаках витаешь, Сэмми!». — Дин, никто не будет выживать тебя из команды… — младший из Винчестеров лишь качает головой, отводит взгляд в окно и вздыхает так, будто съел сейчас самый невкусный бургер в своей жизни. Ему покой не дают глаза цвета янтаря, строгие и такие сердитые, но до знакомого печальные. — Вот только не говори мне, что ты… — от собственной догадки Дин даже перестаёт жевать, пялится на брата, а затем как-то недоверчиво вновь переводит взгляд на свой бургер. — Что я? — Сэм всё же перестаёт терзаться в раздумьях, удивленно куксит брови, а затем восклицает, пожалуй, даже слишком громко. — Нет! Просто Дин попадает, сам того не понимая, в точку. Сталкиваться взглядом с братом и не приходится, потому как их замечают всё больше фанатов хоккея, на них пялятся, их приветствуют, просят автографы и Сэм спешит вежливо со всеми отфоткаться и уйти по своим делам, пока Дин купается в собственной славе, флиртуя с особо понравившимися особами. «Мечта многих девушек был замечен в компании неизвестного парня и в шокирующих обстоятельствах…» Тогда делу не дал ход Сингер, но Сэм был предельно осторожен, и осторожничает он по сей день, понимая то, чем ему грозит его личная жизнь. Никто больше не цепляется за него, видя порой рядом ту или иную красавицу, но стоит им узнать поближе о холодности Винчестера, то те сразу же отходят на второй план, теряются в этой бессмысленной толпе многих тех, кто был рядом и не остался даже маленьким следом в душе нападающего. Кроме как… Выкинуть из головы образ главного тренера их команды не получается и дома. Ни холодный душ, ни чтение или просмотр матчей соперников, ни тренировка в зале, после которой так же потребовалось снова стоять под прохладными струями воды. Ничего. Сэм невесело усмехается, ощущает то самое чувство, которое может взять и принести за собой лишь проблемы. И решает похоронить те за работой, тренировками и результатами, которые так требует тренер.***
Габриэль делает несколько вдохов и выдохов, прежде чем удивленно посмотреть на то, как команда дерётся всем составом прямо на льду. Между прочим это только начало тренировки, а это «дети» решили вымесить всю свою злобу на друг друге, чем перевести это чувство в более полезное русло. — Балбесы… — ворчит Сингер, собирается свистнуть в свисток, но Гейб останавливает его взмахом руки, тормозит у борта и указывает молча на самых главных зачинщиков. Впервые, кстати, тренер ловит себя на мысли, что он согласен с эпитетом в сторону команды… — И давно они так? — Бобби облокачивается на борт, упирается локтём в него и наблюдает затем, как драка становится масштабной, а те, кто пытался её остановить, вовсе стали даже яростнее биться. — Ну, минут пять они точно устраивают танцы на льду, а не хоккей… — Габриэль скидывает перчатки, кепку, снимает защиту с лезвий коньков и шустро выходит на лёд, почти прямиком влетая в эпицентр. И если бы мог, то у Сингера бы глаза на лоб полезли, как в старых мультах по телеку, от того, как этот коротышка сумел прекратить драку спустя пару минут. — Закончили? Закончили… — Гейб игнорирует тупую боль в спине, приглаживает волосы и отпускает Дина, почти отшвыривая его от Михаила в сторону. — Вы как дети малые, которых заботливые мамочки выпустили покататься на коньках в дворовой коробке! — Тренер оправляет свою одежду, а затем первое, что он делает это… проходится по наглой физиономии старшего Винчестера, выбивая из него не менее шокированный, а затем и разозлённый взгляд. И да, Ширли оказывается шустрее, а преимущество своего роста ему теперь играет на руку. Блок. Апперкот справа. Затем ещё один удар в плечо. Снова в челюсть и Дин поднимает руку примирительно, пытаясь отдышаться. Молчание затягивается настолько, что Гейб закатывает глаза, выдыхает и морщится от боли в спине, но держится ровно. — Вы даже драку устроить нормально не можете, чтобы победить противника, а что уж говорить о том, что у вас может получиться что-то выше третьего места в кубке. — Но мы же… — младший Винчестер встречается с абсолютно ледяным взглядом янтарных глаз главного тренера, неловко сглатывает и отводит взгляд в сторону на притихшего Дина, который с приоткрытым ртом смотрел на Ширли сейчас. Да ещё и так, словно он сошедший с Небес ангел. — Вы же идиоты? Ты это сказать хотел, младшенький? Нет, вы не идиоты… — он потирает переносицу, машет рукой Сингеру и тот свистит. — Вы сейчас побитые спортсмены, которые берут и отрабатывают сегодня как лёд, так и землю. Живо!***
Габриэль вдыхает едкий дым в легкие, когда вместо победы над соперником у его команды выходит поражение, пусть и со счётом 3:2. И всё бы ничего, только обидно, что один из лучших игроков им именно его и преподнести успел! Сэм Винчестер смотрит щенком побитым на главного тренера, кусает свою нижнюю губу и молчит. Молчит и Габриэль, цель которого предотвратить свой нарастающий гнев. — То, что ты… — пару раз вдыхает и выдыхает, чтобы успокоить свой голос, прежде чем заговорить вновь. — Некомпетентен в вопросе драк на льду это я уже заметил. — Но, тренер… — Я не закончил! — Ширли хлопает по столу и поднимается из-за него, подходит к осмелевшему парню и задирает голову. — Ты сорвался! Чуть не довёл до больничной койки другого игрока! Ты, Сэм! Ни кто-то ещё, а ты! Я тебе поражаюсь! Неловкий взгляд от Винчестера стал вершиной точки кипения у Габриэля. — И ради чего?! Чтобы вдарить Новаку? — вдох, медленно выдох. Гейб старается держаться, призывает к своему самообладанию. — А по итогу что? Удаление в решающий момент, меньшинство и поражение. Он хотел, чтобы слухи, лишь ими и оставались, но по итогу он понимает причину. И вся эта причина кроется в Люцифере. Да, он самый… Такое нестандартное имя, редкий дар в самом хоккее и, увы, излишняя агрессивность, провокации и манипуляции. Со всем этим Габриэль очень даже знаком: сам видел каждый приём, который использовал Новак против любого игрока на льду и каждый раз те были на грани с удалениями и штрафами. Частично сейчас тренер понимает и собственную вину, ведь таких, как Люцифер порядочное количество в хоккее, а им уделять особое внимание очень даже необходимо в первую очередь. — У меня к тебе лишь один вопрос… — Ширли замечает лёгкую перемену в лице Винчестера младшего и догадывается о том, что не с проста заметил напряжение, исходящее от Сэма. — Что он именно тебе сказал? Что позволило вывести тебя из себя за считанные секунды? Ты же… в этом не похож на своего брата. Выжидающий взгляд на хоккеиста, который старается теперь смотреть куда угодно, но не на тренера, а Ширли вновь глубоко вздыхает и выдыхает, потерев переносицу. — Иди… Наказывать я тебя не буду, потому что это уже сделало за меня ваше поражение, — из поникшего и виноватого, но слишком упрямого Винчестера Габриэль понимает, что ничего путного не выведает, поэтому и отпускает его, сам же вновь усаживаясь за тренерский рабочий стол и прикуривая очередную сигарету. Раз сам он не хочет говорить, то для этого существует и другой путь…***
«— А ты вообще уверен, что можешь находиться здесь, милый мальчик-гей? Как же отреагирует твой дрожащий старший братишка на это? А остальная команда? Или ты уже успел побывать в руках каждого?» Сэм не сдерживает яростного желания взять и найти этого гребанного провокатора, чтобы выбить из него извинения за столь абсурдные слова! Но его кулак встречается со стенкой в душевой, а капельки крови смываются с кафеля сразу же, будто тех и не было из-за разбитых вдруг костяшек. — Будь ты трижды проклят… — вздох со стороны хоккеиста, усталый взгляд и на плечи ложится основательный груз вины за проигрыш команды. И во всём виноват лишь один он. Сэму Винчестеру часто приходилось сталкиваться с поражениями, не так часто с удалениями — в основном как раз этим страдал Дин — и в обычных ситуациях он анализирует своё поведение, переосмысливает те или иные шаги и поступки, делает конкретные выводы и исправляет те упорными тренировками, но… В этот раз идёт всё по откровенному интимному месту, а сам Винчестер вгрызается обидой чуть ли не детской на чужие слова. «— А по итогу что? Удаление в решающий момент, меньшинство и поражение…» И хоккеист начинает злиться на слова тренера, потому что он прав. Они не меньше едкой дымкой поселяются в сознании Сэма, чем слова Новака, остаются там по сути своим напоминанием о вине и заставляют кровь вновь вскипать, брови ближе к себе сдвигать в мрачном выражении лица. Винчестер игнорирует старшего брата как после игры, так и сейчас, когда его телефон просто разрывается от сообщений и звонков — не маленький уже, чтобы за ним нянька присматривала! Он перезвонит позже, а сейчас ему просто необходимо сбросить собственную ярость и напряжение. В баре на окраине города, где особо никто не вдается в подробности «Кто ты», Сэм себя увереннее чувствует, старается абстрагироваться на кричащий вульгарностью интерьер барной стойки, на пышногрудую темноволосую барменшу, которая, даже несмотря на работу, строит ему глазки и предвигает на небольшом клочке бумаги свой номерок телефона. Она во вкусе Дина, но никак не в его. Барменша, имя которой он не запоминает и с третьего раза, подливает ещё одну порцию двойного виски прежде, чем замечает среди разношерстных постояльцев бара невысокую фигуру и подзалипает на его внешний вид. Конечно, как тут не залипнуть, когда обычно их главного тренера можно было заметить лишь в спортивном, да в джинсах с футболкой и кедами, а тут… Он более чем выглядит столь привлекательно и соблазнительно в чёрной приталенной рубашке с закатанными рукавами до локтей, тёмных джинсах, а на плечах его вполне уместно ко всему внешнему виду накинут пиджак на тон светлее самой рубашки. В таком виде Ширли лучше бы вписался в интерьер новомодного ресторана с молекулярной кухней, чем в здешнюю атмосферу. И это то поражает Винчестера не меньше, чем удивление за неожиданную встречу. Пока ещё Габриэль не замечает слежки за собой, а Сэм старается не выдавать себя, притихнув в районе барной стойки, но у него довольно хороший обзор на бо́льшую часть того, чем занят сейчас их главный тренер. С тем же удивлением он наблюдает за тем, как Габриэль явно отшивает девушку, которая решает с ним познакомиться. Пышногрудая блондинка в облегающей блузке цвета хаки и в джинсах пытается заинтересовать собой, то накручивая пряди волос на пальчик, то строя глазки, но все её попытки не увенчиваются успехом и девушка, показательно фыркнув, удаляется от столика тренера на поиски другой предполагаемой «жертвы» на эту ночь. «Какого тогда чёрта он тут забыл? Явно местечко не шибко подстать его известности…» Наблюдение со стороны Сэма продолжается даже тогда, когда к Габриэлю подходит… кажется, его зовут Бальтазар. Винчестер помнит этого блондина и хмурится, когда тот касается ладонью сначала плеча Ширли, а уже после как-то ненароком проводит по его волосам, слегка забираясь пальцами в золотистые пряди. И если ранее с той блондинкой, подошедшей за очередным знакомством, он чувствовал напряжение и раздражение, то сейчас эти не самые приятные чувства лишь усиливаются, заставляя думать о том, что он буквально хочет ударить по руке этого менеджера.***
— У меня созрел вопрос, — на лице Габриэля отражается тот самый спектр эмоций, от которых его друг посмеивается и залпом выпивает стопку текилы. — Место дрянь, но тебе захотелось провести именно здесь переговоры по поводу некоторых игроков? Ну, ты мочишь, Габи… Закат глаз характерен теперь для Габриэля, который настолько не любит сокращение своего имени, что готов и в драку полезть. Если придётся. Не посмотрит ведь, что это друг лучший — выбьет из него желание так называть себя. Но сегодня то ли день такой, то ли просто на драку настроения не было, что Ширли единственную реакцию показывает: отмахивается от блондина, пригубив пива. — Я вообще-то отдохнуть и поговорить хотел в более приземлённом к простым смертным месте. Бальти теперь и сам закатывает глаза, надеясь на то, что это настроение не передаётся воздушно-капельным. — Могли бы тогда и у тебя дома потрескать и перемолоть косточки бывшим тире нынешним пассиям, — друг подливает себе текилы, предусмотрительно заказав всю бутылку, чтобы не бегать к бару. — Только не расстраивай меня, сладкий. Неужели хочешь всё-таки избавиться от Винчестеров? Судя по их последним неутешительным результатам, как и целой командной игрой. Что тут ещё можно добавить? Бальтазар действительно в этом прав — Гейб хотел бы убрать и не видеть этот дуэт перед своими глазами, но, увы, сбыться собственному желанию не суждено. Каким бы скверным характером не обладал Дин и каким бы проблемным не был бы Сэм, но не признать их заслуги в команде он просто не может. Единственное в чём он согласен с Эдлундом. — Хочу, но не стану, — кратко на то и отвечает главный тренер, кончиками пальцев проводит по краю своего бокала и взглядом вылавливает пузырьки пенки на напитке. — Любой характер, любой пыл можно направить прямиком в нужное русло. Если есть желание, конечно…