Линия жизни

А что вчера было-то?.. Побрацкий все никак не мог восстановить цепочку событий: Гоги тоже ничего не помнит, других ребят с бара он вряд ли увидит ещё раз в этой жизни. — С этого дня — ни капли. Понял? Зафиксируй! — Дима указал пальцем на Олежу, а тот, вздыхая, взял в руки свою записную книжку и открыл одну из страниц, где поставил чёрточку карандашом. И таких чёрточек там больше тридцати. — Проспался? Нормально себя чувствуешь? — Олежа скрестил руки на груди, показывая свое превосходство над другом, заключающееся в его трезвости и более светлом сознании. — Сейчас нормально… Голова только так и болит. — Ну кто тебе виноват? Говорил же: не смей понижать градус и смешивать несочитаемые напитки, ты… — Так, мамуля, остановись. Мозги мне не фирштейн, лады? — Перестану, когда позвонишь Антону. — Да б-блин! — Дима, видно, забыл про свое обещание. — Обязательно я? Давай ты! — Дима… Ты видел последствия… — Олежа скрестил пальцы. — Весомый аргумент. Побрацкий заметно занервничал: дыхание участилось, резкие нервные движения, постукивания пальцами по столу выдавали его. Он взял телефон… — А у меня его номера нет. Ха! — Девять восемь два… — Что? — Ну, записывай. Девять восемь два, пятьсот девяноста шесть… Не удивительно, что Олежа не забыл такую важную для него вещь. Дима нехотя набрал номер, после чего нажал на «вызов». Отвратительное ощущение. — Поставь на громкую! — Олежа подлетел ближе, прислушиваясь к динамику. Дима выполнил его просьбу. Эти гудки могли довести его до нервного тика, если Антон не возьмёт прямо… — Добрый день. С кем имею честь? …Сейчас. — Аэ, а… — Весь словарный запас Димы куда-то улетучился. — З-здарова, Тоха, э… Антон, то есть, м… Олежа расплылся в улыбке, когда услышал знакомый голос. — Дима… Ты что ли? — Там явное презрение. — Д-да… — И что же тебя подтолкнуло к такому поступку? Я удивлен. — Не смейся! Помощь нужна. У меня нет более нормальных богатых друзей! — Дима, Дима… Мы сами создаём себе окружение из подобных нам людей, так что в твоём положение жаловаться на это — очень безрассудно и… — Да, да, я признаю это! Сейчас такая жопа происходит. Я… Не знаю, что делать. — Я слышал про твой штраф. — Откуда? — Не бери в голову… Сколько тебе нужно? — Ну, вообще… Дмитрий переглянулся с Олежей, а тот показывал ему нужную сумму на пальцах. При Антоне он снова почувствовал себя живым и побоялся, что Антоша его услышит через динамик. — Двадцать… Пять. — Ну ты и лох, Дима. — Поосторожнее со словами, или нахуй пойдешь, понял? — Мата поменьше. — Ебало поуже! Олежа толкнул Диму в плечо и покрутил пальцем у виска. — Л-ладно… Сорян. Ну так что, ты дашь, нет? — Чтобы ты и дальше на меня залупался? — Антон довольно быстро адаптируется под неродное для него общение. — Да перестань! Я же не просто так прошу… — Хорошо… Только я тебе не смогу сейчас перевести. — Почему? А когда? — Мне заблокировали счета. Так что… Придется тебе сюда ехать. — Ла-а-адно, и куда? Собеседник продиктовал адрес. Олежа пытался сдерживать эмоции — он очень рад предстоящей поездке к Антону, а он там не был уже больше года! — Окей, спасибо… Я позвоню, как подъеду. — Всего доброго. Послышались гудки сброса звонка. Дима выдохнул и бросил недовольный взгляд в сторону Олежи. — Эй… Ты-то че радуешься? Он один хрен тебя не увидит. — Не знаю… Настроение хорошее. Опять мне портить его собрался?! — Посмотрим. — В смысле посмотрим, Дима?! — Ну вот, ты уже напоминаешь мою мать. Не хватает только скалки в руке. Олежа обиженно сложил руки на груди и нахмурился. — Да ну тебя… Предстояла тяжёлая и, что самое главное — нежеланная поездка. Олежа собирал Диму как на свидание: — Поправь рубашку! И подухарись! А это ещё что за носки?! Надень чистые! Дима не реагировал, он лишь машинально выполнял просьбы. Его голова была занята другим, а именно — принятием своего поражения. Он вспомнил, как клялся друзьям на вписке, что Диму этого прорвет на мелкие кусочки, когда сам откроет бизнес и начнет грести бабло лопатой, как в лицо ему кричал, что он не нуждается в его помощи… Все бывает в первый раз. К стартовому набору необходимых вещей в сумку также отправляется конспект Олежи, после чего друзья отправились в путь. — Да ладно тебе, Дим! Приключений-то на двадцать минут: зайти и выйти. — Олежа так успокаивал Диму, когда они вдвоем подъезжали к назначенному месту. — Я надеюсь на это… — Ты как будто заболел. — Тошнит все ещё, не бери во внимание. Олежа пожал плечами. Он чувствовал, что причина волнения у Димы далеко не в этом. И вот они подъехали к месту жительства Антона. Это был частный сектор, где в ряд стояли дома различного вида: подороже, подешевле, времянки, особняки… — Вон туда надо! Пойдем! — Олежа был в предвкушении. Он так давно тут не был! Олежа, словно мышь на звук, летел по инерции между домами и, наконец-то, он нашел нужный. Особняк в два этажа каркасного вида, отделка — черный кирпич, украшенный ландшафт… Сказать, что у Димы отвисла челюсть — ничего не сказать. — Позвони ему! Пусть выйдет, откроет… Дима так и поступил. Пошли гудки… Но трубку Антон взял быстро. — Алло, Антон? Мы, то есть э-э… Я на месте. — Так. Ты стоишь где-то возле особняка по шестьдесят шесть дробь восемь? Дима осмотрел табличку на воротах: «66/8». Все верно. — Да… — Теперь пройди чуть дальше по улице. Там ещё вишня растет в ограде. Заходи, дверь открыта. И он сбросил вызов. Дмитрий в недоумении переглянулся с Олежей: они оба не понимали, что произошло. — Это шутка какая-то? — Дима начал осматриваться. Присутствовал страх: а не следят ли за ними? — Жуть какая-то. Я не знаю… Он тут живёт с момента нашего знакомства… Давай будем осторожнее. — Ну ты эт… Следи в оба глаза, короче. Полагаюсь на твою помощь в случае чего. — Не вопрос. Пройдя вдоль по улице ребята и правда увидели дерево вишни, которое было застелено снегом. Возле деревянной кривой калитки снег смешанный с грязью не убран, а сам дом больше напоминал шалаш из пеноблоков, даже без отделки. — Разводилово какое-то. — Не может быть… — Олежа напрягся. Но делать нечего, и они пошли вперёд. Дима шел чуть ли не на цыпочках. Калитка открыта, входная дверь… Тоже. Она отодвинулась с таким шумом, будто весь дом на ней держится. — Эй? Тут кто-нибудь есть? — Дима боялся заходить на порог, поэтому с осторожностью из-за угла разглядывал жилье, которому ремонт явно не помешает. — Заходи, быстрее. — Антон прошел мимо в сторону, должно быть, кухни. Вид его оставлял желать лучшего: голые ноги без носков, шорты-семейки серого цвета и растянутая белая майка. — Ч-что с тобой, Антон?.. — Олежа находился в полнейшем ступоре. Страх, непонимание, тревога… Он никогда не видел Антона таким. Диме тоже страшно. Это, как минимум, очень неожиданный и экспериментальный облик. Вот кого-кого, а чтобы самого Антона таким увидеть, Дима даже не представлял. Побрацкий пересилил себя и зашёл внутрь, разулся, не без труда закрыл дверь и пошел в предполагаемую сторону. Антон сидел за столом на хлипком стуле советской сборки и собирался закурить. — Присаживайся. Дима все пытался подобрать слова, да не получалось. — Ну давай, спрашивай. «Как ты до такого докатился, Антон?», или же ты позлорадствуешь: «наконец-то этот утырок по уши в дерьме». Ликуй! Антон подкурил сигарету и придвинул пачку мальборо ближе к Диме, а пепельницу поставил между ними. Дима кивнул в знак благодарности, вынул сигарету максимально неловким движением и закурил. — Я правда не понимаю… Почему ты здесь? — Проникся Дима. Жалкий вид собеседника даже близко не вызывает в нем радости или других причин ликования. Олежа сидел на столешнице между ними, и в его глазах был виден неподдельный страх. Он аккуратно коснулся руки Антона, отчего тот слегка дернулся. — Бравые знают, что я вон там живу. Уехать далеко… Пф. Я ж не трус какой-то. Плюс, за домом следить надо… Да и бежать мне не от кого. Так что я временно снимаю это помещение, чтобы хоть пару дней побыть в тишине и отдохнуть от этого бесконечного шквала позора. — А, вот оно что… — Дмитрий выдохнул, ведь все не так страшно, как показалось на первый взгляд. — А че они хотят-то? Ну типа… Я плохо знаю, че ты там натворил такого. — Ха-ха… Может, выпьем? — Антон уже поднялся с табурета и потянулся к навесной полки за элитным виски и стаканом. От одного этого предложения у Димы начался рвотный рефлекс. — Понял. Отложим на потом. — Антон развел руками и вернулся в прежнее положение. — Ну хорошо, Дмитрий… Давай поговорим. Вот только… Я так устал рассказывать это каждый раз. Можно я просто пробегусь по фактам, не вдаваясь в объяснения и не аргументируя мои поступки? — Да без бэ. Так даже лучше… — Было видно, как Диме некомфортно тут находиться: ноги скрещены, а сам он прикрывается локтями перед собой. — Спасибо… — Антон притушил сигарету до того, как она успела догореть, и положил ее в пепельницу с расчетом использовать позже. — Мне всегда было тошно от того, как поступают некоторые ребята, используя свою власть во вред другим и на благо себе. Отжирают животы благодаря экономии на людских потребностях… Список может продолжаться бесконечно. Мне отвратительно, что я когда-то был таким. Что меня считают… Таким. Да, Дмитрий. Я про тебя. — Антон указал на него пальцем, отчего Побрацкий содрогнулся вместе с Олежей. — А ч-че я?! — Да ниче. — Антон передразнил оппонента, копируя его интонацию и чуть высунув язык. — Я понимаю твое отвращение ко мне. Ты такой простой парень, типичный представитель населения, а тут приходит какое-то педантичное нечто, одетое в брунелло кучинелли*. И, клянусь, оно было бы взаимно. Только мне это не нужно, Дмитрий. У нас у всех проблем — до задницы. И тратить свое время и силы на зависть или гнев… Глупо. — Так а чего ты тогда его тратишь? Ну типа… Ты же потому и попал под статью. Ты не забил хер на них, а важного из себя строишь. — В таком случае, мне очень жаль, что со стороны ты видишь только эту плоскость, а с других заглянуть и не смеешь. Как ты думаешь… Если бы твоя мать, допустим, резала людей на мыло, тебе было бы приятно жить с этим осознанием? Ты мог бы забыть это? Дмитрий задумался и глубоко затянулся, чтобы не отвечать. — То-то же. А если ты пойдешь против ее воли — кто ты? Тварь, неблагодарный, и вообще зря тебя вырастили. Антон заметил, как Дима загрузился. Чтобы как-то его отвлечь, он достал из рядом лежащего кошелька заранее заготовленные деньги и положил их стопкой перед Димой. — Т-тут же не двадцать пять тысяч… Я тебе сколько возвращать это буду?! — Не будешь. Я прекрасно понимаю твою ситуацию. А вот конкретно к тебе у меня вопросы имеются, но это так… Не особо важно. Дмитрий убрал деньги в сумку с таким видом, будто их вот-вот кто-то заберёт. — Спасибо, что ли… — Ему даже в глаза Антону смотреть не хотелось. Олежа, видя это, улыбался. — Да не за что. — Дима… Спроси про тот день. Ну… Про меня… — Олежа скрестил пальцы. — А у меня вопрос ещё есть, да… — Дима кивнул Олеже едва заметно. — Мне кажется, ты знаешь немного больше, чем все остальные. — По поводу? — Ну… Олежи. — Так. Об этом я говорить не хочу. — Почему это? — Не хочу и всё. Меняй пластинку. — Если ты так себя ведешь, значит, ты как-то связан с этим?! — Дима начал злиться. Он кинул сигарету в пепельницу и сжал кулаки. — И далеко не ты об этом, блять, узнаешь! — Антон ударил по столу, отчего и Дима, и Олежа чуть не подлетели вверх. Дима посмотрел на Олежу, как бы спрашивая, стоит ли сознаваться в своих способностях, но Антон успел его перебить: — Что ты там видишь, а? Кто там к тетрадке привязан?! Такую чепуху несёшь. Пойдешь потом опять на телеканалы лить людям воду в уши, нажираясь на горе?! — Антон довольно быстро выходит из себя, если задеть болезненные для него моменты. Он поднялся и схватил Диму за воротник, сердце колотилось, адреналин впрыснул в кровь… Он вот-вот его ударит. А Дима даже ответить не успеет… Олежа замер. Все вокруг тоже замерло. Нужно действовать. Он схватил Антона за плечи и оттянул назад. Естественно, у Душнова не хватило бы силы прям перетащить его, но у него получилось воспользоваться эффектом неожиданности и опрокинуть парня на пол. Дима испуганно смотрел на Олежу, пока Антон, словно хорек, стал крутиться в стороны, чтобы найти виновника. Теперь уже нет вариантов. Если бежать, то куда? Нужно сознаться. Тогда Антон наверняка сможет доверить свою тайну. — Ч-что это было?! — Воскликнул Антон. Олежа поддался эмоциям. Он так долго сдерживался… Каждый раз, когда Антон просто проходил мимо, вызывал у него столько эмоций и желаний. И теперь он обнимает его со спины, крепко держа свои руки на торсе Антона, дабы тот тоже почувствовал присутствие. Он долго молчал, прислушиваясь к собственным ощущениям, даже попытался провести рукой, но нащупал что-то схожее с подтаявшим мороженым. — Мать честная… Дмитрий? — Антон по-настоящему напуган. Вот таким его точно нельзя было представить. Дима лишь виновато кивнул: «тебе не показалось, ты не сумасшедший». — Я н-не понимаю… Как это возможно? Я сплю, правда? Я сплю… — И сообщение то дебильное сопливое тоже отправил он! — Дима подал руку Антону, чтобы тот поднялся с пола. Антон, находясь в шокированном состоянии, не сразу сообразил, что именно нужно сделать, но руку он в итоге протянул. — Теперь… Потрудись объяснить. Что это за… Магия? Или… — Тише, ты лучше сядь. Сейчас постараюсь донести. Дима посмотрел на Олежу, который так и не может отпустить Антона — он так сильно по нему соскучился. Он пытался сдерживать слезы, хоть это и не до конца получалось. — Ты бы поговорил с ним. Он к тебе как пиявка присосался. — Дима указал пальцем в сторону, где был Олежа, и Антон автоматически посмотрел туда же. — О-он питается моими силами? Или… Дима засмеялся: — Боже, ну ты и тундра. Он просто скучает. Антон лишь выдохнул, продолжая смотреть в эту прозрачную для него точку: — Я тоже скучаю. Дима долго и эмоционально рассказывал все произошедшее с ним: про клиническую смерть, когда Антон его и спас, про тетрадку, про список, про цвета и прочее, прочее. Антон постоянно переспрашивал самые очевидные, по мнению Димы, вопросы. — Если честно, я до сих пор не уверен, можно ли тебе верить. Это все как-то… Очень… Неправдоподобно. — Антон закрыл лицо руками. — Олежа, скажи ему! Хоть как-нибудь… — Надулся Дима. — Секундочку. — Он поднял переполненную пепельницу и стряхнул с нее окурки в урну. Антона переполняли эмоции, но теперь, видя летающую пепельницу, ему вот-вот станет дурно. — Боже… Давай так. Ты сейчас едешь домой, а я, как буду готов, напишу тебе. Договорились? — Хорошо. У нас получилось! Хоть для кого-то я не сумасшедший! — Олежа засмеялся. Ну а если продолжать этот цирк, он поднял две прядки волос на голове Димы, чтобы получилось подобие рожек. Антона это и правда улыбнуло. Они распрощались, и Дима с Олежей отправились к дому с каким-то пустым осадком в груди. — А не зря ли мы это? — Засомневался Дима. — Я все же надеюсь на его сознательность. Да и… Теперь вы не враги больше. Я ведь прав? — Ну, может, ты и прав. Только он всё равно зануда! Как и ты. Понятно, почему вы сошлись. — Эй! — Да ладно, я шучу. Теперь у нас есть соратник, радуйся этому. — Это точно… Только я боюсь ему сделать больно. Вдруг он… Не хотел бы меня вспоминать? — Олежа скрестил указательные пальцы. — Тогда он бы просто послал меня куда подальше из этой берлоги. А так он тоже сказал, что жить не может без своего Олежи. — Дима, меня смущает, когда ты издеваешься над этим… Они шли по тихой безлюдной улочке по протоптанной дороге. — Нет, а реально, кто из вас там типа... Главный? Ну, в постели той же. — Дима!!! — Да? — Игриво отозвался Побрацкий. Ему нравилось наблюдать за краснеющим Олежей. — Какой же ты… — Гад, я знаю. — Вот! Вот именно… Так они дошли до автобусной остановки и принялись ждать нужный маршрут. — Антон вряд ли завтра ответит. Так что… Поехали со мной, что ли, отдыхать завтра. — Ч-что? Куда? — А там и решим. Я ещё думаю. Тут денег столько… Закачаешься! — Дима демонстративно потряс свою сумку. — Дима! Сначала оплатишь долг и купишь вещи первой необходимости! — А последней когда можно будет? — Когда сам начнёшь зарабатывать. — Ой-ой-ой. На самом деле, Олежа ощущал себя счастливым, что бы Дима сейчас ни говорил. Куча страхов позади, Олежа никогда ещё не чувствовал себя таким сильным. С этого дня он был уверен в себе, в друге, и даже в будущем. Он знал, что все наладится в скором времени. Он знал, что Антон не виноват. Он не хочет думать иначе.