Большая семья Узумаки

В седьмой раз, когда Наруто узнал, что у него будет ребенок, ему было тридцать, и, возможно, он немного выпил. Или больше, чем немного. В последнее время Сакура была чрезвычайно… Вспыльчивой, и, хотя он очень любил ее, ему нужно было провести немного времени с парнями. Спотыкаясь, он вернулся домой из ресторана почти в два часа ночи и увидел Сакуру, спящую на диване в ожидании его. Это показалось ему настолько милым, что он решил вздремнуть с ней. Так что он осторожно проскользнул за ее спину и хотел нежно прикоснуться губами к ее затылку, но обнаружил, что столкнул ее с дивана на пол. Его вот-вот должны были убить, и ему нужно было бежать, бежать сейчас же, но он даже ничего не видел четко перед собой. В своей оксюморонно-замедленной, ступорной панике ему пришла мысль, что юмор может помочь, поэтому он принял знойную позу: одной рукой подпер голову, упираясь локтем в диванные подушки, другую руку закинул на бедро. Сакура встала медленно, как существо, восставшее из ада, хрустя костяшками пальцев. Но его следующие слова приковали ее к месту. — Мы сделали еще одного ребенка, — сказал он, и на его лице медленно появился шок от собственного запоздалого откровения. Тогда она кинулась к нему, и в состоянии опьянения ему потребовалась почти целая минута, чтобы понять, что его обнимают, а не бьют. Следующие три недели Ино читала ему нотации о том, что необходимо уделять больше внимания своей перерабатывающей, недооцененной жене и замечать, когда та страдает от послеродовой депрессии. Он принял ее слова близко к сердцу и пообещал, конечно, отработать советы на практике, но втайне задавался вопросом: неужели все было так плохо, что это заставило Сакуру захотеть еще одного ребенка. — В восьмой раз, когда Сакура узнала, что у нее будет ребенок, ей было тридцать один, а Шиначику только исполнилось десять. Он тренировался с Эмико и Минако, и хотя сам уже чрезвычайно хорошо владел кунаем, стал потрясающе терпеливым учителем для своих младших братьев и сестер. — Теперь я знаю, что ты можешь хорошо себя вести. Больше не буду с тобой церемониться, — сказала ему Сакура, на что он покраснел и смущенно рассмеялся. Затем он внезапно побледнел. — Ты и так никогда не обходишься со мной легко! — возмущенно воскликнул он, обвиняюще тыча в нее пальцем. Она просто пожала плечами, протянув руку, чтобы погладить его по волосам. — Это потому, что я люблю тебя. Я хочу лучшего для своих детей. Эмико уже несколько месяцев демонстрировала некоторый потенциал в области сенсорики, хотя ей было всего семь. Она повернула голову и посмотрела вдаль проницательным, задумчивым взглядом, и Сакура взглянула в том же направлении. Она заметила чакру Наруто, и тот выскочил на тренировочную площадку всего через несколько секунд с той стороны, в которую они смотрели. — Эмико, как ты узнала, что папа придет? — спросила она дочь, которая застенчиво опустила подбородок. Почти восьмилетняя девочка тихо пробормотала «янаю», но этого оказалось недостаточно для Минако, которая начала тыкать сестру в ребра, чтобы та рассказала подробнее. Эмико отмахнулась от нее, сердито взвизгнув. Примерно в это время Наруто присел на корточки перед своим вторым ребенком с широкой улыбкой на лице. Он положил руку ей на макушку, что сделало ее почти карликом по сравнению с ним. — Па-а-ап, я очень хорошо умею метать кунаи! Смотри, смотри! — крикнула Минако, и когда он рассеянно сказал ей, как это здорово, она раздраженно подошла к нему, подняла другую его руку и шлепнула на свою макушку. Сакура с удивлением наблюдала за этой сценой. Минако никогда не позволяла отцу уделять ей меньше внимания. — Так, Эмико-чан, ты можешь чувствовать мою чакру, да? — спросил он маленькую красноволосую девочку. Она кивнула под его рукой, ее щеки начали сливаться с цветом волос. — Ты и мамину чакру чувствуешь? Она снова кивнула. — А других людей? Она полукивнула, слегка склонив голову набок. — Хм. Ловко! Она почему-то покраснела еще больше. — Тогда ты знаешь, что у мамы будет еще один ребенок? — Ч-что? — всполошилась Сакура, бледнея. — У нас будет ещё ребёнок? — О, — сказал Наруто, поворачиваясь, чтобы посмотреть на свою жену. — Да. — В девятый раз, когда Наруто узнал, что у него будет ребенок, ему было тридцать шесть, и они с Сакурой были в восторге. Оба почти год независимо друг от друга размышляли, прежде чем поняли, что их чувства взаимны. Они хотели еще одного ребенка. Именно Сакура в конце концов призналась в своем желании. — Мои руки кажутся такими пустыми, — сказала она с легкой грустной улыбкой на лице. — Иногда мне просто хочется еще одного… Она держала руки так, что в них идеально бы поместился крошечный ребенок. Наруто упал со стула в безумно неуклюжей попытке встать со своего места за столом Хокаге. Грохот и последующий вскрик Сакуры привели к тому, что Шикамару ворвался в дверь, готовый к нападению. Вместо незваных гостей он увидел Наруто, собирающегося выпрыгнуть из окна с Сакурой на руках. — Куда ты идешь? — спросил он, сразу отметив ложную тревогу. Наруто застыл, выражение его лица было как у оленя, пойманного в ярком свете. — Никуда, — ответил он, и Сакура промолчала, пронзая Шикамару своим лучшим взглядом «тебе-лучше-не-лезть-не-в-свое-дело». Но Шикамару надоело сидеть за бумагами, которые не были его работой. — Наруто, у тебя много бумажной работы, и я не собираюсь ей заниматься, — сказал он с предупреждающей ноткой в своем обычно скучающем тоне. — Всего… Всего на двадцать минут, — сказал Наруто, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Сакура забарабанила пальцами по его плечу, все еще бросая на Шикамару опасный взгляд. А затем выражение лица Шикамару сменилось с недоумения на легкое отвращение. Он отвернулся, услышав шорох ткани, когда Наруто быстро ушел. — Узусаги… — пробормотал он себе под нос. — В десятый раз, когда Сакура узнала, что у нее будет ребенок, ей было тридцать восемь, и она с подозрением отнеслась к тому, что ее друзья устроили вечеринку для нее и Наруто. Сай продекламировал какую-то чушь (которую, вероятно, скормила ему Ино), что вечеринка в честь их десятой беременности. Она осталась неубежденной, но Наруто был более чем взволнован перспективой встречи с любимыми друзьями. Когда пара вошла на вечеринку, их встретила комната, заполненная друзьями, и шведский стол, уставленный закусками. Они едва начали разговор, когда Ино внезапно набросилась на Сакуру, и ее бокал с вином расплескался в руке. — Ладно, с меня хватит. Хватит, хватит! Вы двое должны прекратить. Такими темпами Коноха будет состоять на две трети из Узумаки через несколько поколений, и просто.. Только задумайтесь об этом, — воскликнула она, вызвав шквал комментариев. Хорошее настроение Сакуры мгновенно испарилось. Она внезапно подумала о Шиначику, который был дома и присматривал за младшими детьми Узумаки. И хоть он был вполне способен на это, Сакура почувствовала ярость, что ее оттащили от ее одиннадцатимесячной Мисаки ради этого. — Но их пыл прекрасен! Мы не должны останавливать силу юности! — вмешался Ли. ТенТен схватила его, когда он закончил, и дернула назад, так что он послушно встал рядом с ней. — Я вообще не понимаю, какое это имеет отношение к нам, — тихо сказал Чоуджи откуда-то сзади. Его руки были заняты тарелкой с высокой горкой еды. Сидевший рядом с ним Шино молча кивнул. — Я думаю, что Ли-кун и Чоуджи-кун правы, — заявила Хината с уверенным кивком. — Здесь слишком много этих проклятых детей! Я хочу отвести свою принцессу в парк, но эти крикливые дети Узусаги повсюду! Они как тараканы! — прокричал Киба, его голос отразился от стен. В глубине комнаты Шино вздрогнул, а затем медленно покачал головой от негодования. — Как ты вообще ходишь после девяти детей? — спросил Сай Сакуру с приятной улыбкой. — Мне все равно, сколько их у вас, но вы должны убедиться, что за ними присматривают. Большую часть времени они бегают по деревне без всякого присмотра, — заявил Шикамару с нехарактерной для него демонстрацией предвзятости: его заявление было правдиво и в отношении половины детей присутствующих ниндзя. Интенсивная волна Жажды Убийства внезапно захлестнула комнату, и шиноби в страхе замолкли. — Если у вас есть проблемы с нашими детьми, то у нас будут проблемы с вами. Это понятно? — спросила Сакура. Ее глаза угрожающе сверкнули, когда она ударила кулаком по ладони. Рядом с ней Наруто выглядел так же угрожающе. Оранжевые, огненные языки чакры Курамы вспыхнули вокруг него, превращая его прищуренные глаза в красные вспышки. — Идем, Сакура-чан. Давай уйдем отсюда, — заявил он через мгновение, его голос был серьезным и мрачным. Сакуре каким-то образом удалось сдержать свой гнев и выйти из здания, к большому облегчению всех присутствующих в комнате. Наруто одарил их всех взглядом полного разочарования, а затем прошествовал к столу с едой, чтобы сложить тарелки и отступить обратно к двери. Он не сводил с них глаз. Он запихнул данго в рот, когда, наконец, вышел, в последний раз разочарованно покачав головой. — В одиннадцатый раз, когда Наруто узнал, что у него будет ребенок, ему было тридцать девять, и он позаботился о том, чтобы немедленно рассказать всем своим друзьям. Он ожидал от них каких-нибудь веселых подначек, но вместо этого они, казалось, были переполнены только критическим уровнем неудивленности. Время шока прошло, и времена издевательского смеха тоже. Даже времена раздражения и вмешательства прошли. Коноха просто приняла одну из немногих жизненных констант. Узумаки никогда не перестанут рожать детей. Ирония заключалась в том, что вся деревня признала это тогда, когда оно уже перестало быть актуальным. Узумаки наконец-то перестали заводить детей. С девятью девочками и двумя мальчиками Наруто, Шиначику и Тайджо чувствовали себя в меньшинстве. Однако Наруто никогда не испытывал ни малейшего сожаления или сомнения, и знал, что Сакура чувствовала то же самое. Они любили каждого из одиннадцати детей больше самой жизни. И когда их дети начали взрослеть и разъезжаться, создавать собственные семьи и производить на свет внуков, Наруто и Сакура были переполнены огромной гордостью и одиночеством. Когда только четверо из одиннадцати детей все еще жили в их доме, Наруто сидел в глубокой задумчивости, лениво помешивая рамен. Он был явно отвлечен. Сакура села за стол напротив него, беспокойство коснулось ее лица. — Сакура-чан, ты когда-нибудь думала… — начал он, делая паузу, чтобы в тысячный раз покрутить палочками в бульоне рамена. — …об усыновлении?