Зомби по имени Ганнибал

      Наутро Уилл не превращается в сраного зомби (хотя похмелье наталкивает его на обратные мысли).       Это хорошо. Значит, для того, чтобы заразиться, недостаточно пробить продукты возле потенциального зомби, или совершить кражу стопроцентного зомби, или даже обнюхать его шею в непосредственной близости от лица, чтобы выявить признаки разложения (отсутствуют).       Хотя, возможно, Ганнибал просто ни разу не чихал Уиллу в лицо в этом своем состоянии. Все-таки есть что-то обнадеживающие в том, что мертвые не могут чихать.       Первым делом, подняв затекшее похмельное тело с дивана, Уилл окидывает взглядом собак, которые столпились возле него с тихим требовательным скулежом - всем им давно пора в туалет. Уилл пересчитывает питомцев, затем еще раз и только после этого, вздохнув, подходит к двери. Он слишком поздно вспоминает о том, что Америка, возможно, доживает свои последние славные деньки. Настолько поздно, что если бы в Вулф Трап забрел незадачливый зомби, его собак давно бы съели (или это его собаки съели бы незадачливого зомби? Уилл работает над их манерами, но подозревает, что некоторые из них лишь притворяются воспитанными, чтобы порадовать его). К счастью, когда Уилл одергивает занавеску на окне, то не обнаруживает ничего подозрительного. Вчерашняя метель успокоилась, и его свора резвится в снегу, как и в любой другой снежный день.       Вторым делом Уилл предпочел бы подняться и проверить Ганнибала, но поскольку он счастливый обладатель семи собак, то тратит еще около сорока минут, чтобы вытереть всем лапы и высушить феном особенно волосатых членов семьи. После этого он позволяет себе выпить два стакана воды, иначе похмелье его добьет. Визит к Ганнибалу отложен еще на некоторое время, пока он насыпает чертову гору сухого корма по мискам (вчера Уилл был слишком занят, чтобы варить собакам кашу) и меняет воду в поилках на чистую.       Черт возьми, он действительно тратит целую уйму времени на своих собак каждый день.       Только после того как будничная утренняя рутина выполнена, Уилл поднимается на второй этаж. Его взгляд прикован к закрытой двери спальни, но что-то останавливает его на полпути к ней.       "Мне нужно в туалет".       Да, похоже, именно это останавливает его. Если Ганнибал отвязался от кровати за ночь и решит напасть, как только Уилл откроет дверь, лучше бы ему не отвлекаться на мысли о полном мочевом пузыре.       В общем, стараясь не чувствовать себя виноватым, Уилл сворачивает в сторону гостевой спальни. Там есть еще одна уборная, которой он изредка пользуется, потому что в главной сломана насадка для душа (Уилл либо слишком занят, либо слишком депрессивен, чтобы наконец поменять ее). Так что у него есть запасные полотенца и туалетная бумага, хотя его чистка зубов ограничивается лишь тем, что он полощет рот водой из-под крана, поскольку его зубная щетка абсолютно бесполезна без пасты, про которую он, конечно же, забыл вчера вечером.       Теперь, когда собаки сыты и высушены, а сам он не озабочен мыслями о малой нужде, Уилл наконец готов ко встречи с Ганнибалом. Честно признаться, он бы не отказался от душа перед этим и хотя бы одной таблетки обезболивающего, чтобы успокоить головную боль после виски на ночь, но Уилл привык забивать на себя ради других дел, так что все в порядке.       Как и всегда, он готовится к худшему. Одна его часть даже слегка разочарована, когда Ганнибал оказывается все так же привязан к кровати, как и до этого. Остальные несколько частей Уилла в его разрозненной личности не могут не чувствовать облегчение по этому поводу. - Доброе утро, - хрипло здоровается Уилл и ежится от холода - спальня остыла за ночь еще сильнее.       "Надо было притащить обогреватель".       Пока он мысленно корит себя за ошибки, Ганнибал поворачивает голову на звук голоса. Уилл подходит ближе, с хмурым лицом пытаясь понять, что он должен сделать первым делом, и подозревая, что это опять будет как-то связано с собаками.       Да, пожалуй, ему нужно как можно скорее разобраться с тем, чтобы собаки привыкли к Ганнибалу. И чтобы никто не покусал друг друга. В отличие от новых членов стаи Уилл не может засунуть Ганнибала в клетку по ряду причин (у него определенно нет такой огромной клетки).       Снова вздохнув, Уилл выключает светильник, который до сих пор горит. Его гиперактивное воображение рисует картину полностью укрытого Ганнибала, чьего лица касается мягкий свет лампы в ночи, словно он ребенок, которому страшно засыпать в темноте. Если исключить то, что Ганнибал давно не ребенок и что он переживает свою зомби-фазу в данный момент времени, то в глубине души Уилл находит это очаровательным.       По правде говоря, он не уверен, спал ли Ганнибал вообще. Чем заняты зомби ночами, когда не едят мозги живых людей, - грустно смотрят в потолок при включенном ночнике?       "Он не грустный, - одергивает себя Уилл, отбрасывая в сторону одеяло. - Ганнибал вообще когда-нибудь грустит?"       Да, кажется, он выражал что-то вроде разочарования, но только если того требовал эмоциональный фон разговора. Ганнибал всегда учтив, внимателен и знает, когда нужно улыбнуться или нахмуриться, но по большей части он нейтрален. Пожалуй, поэтому Уиллу так легко с ним - он болезненно восприимчив к чужим эмоциям, но в случае с Ганнибалом ему нечего поглощать, лишь то, что сам Ганнибал дает ему, а он очень хорош в дозировании чувств.       Вернее, был хорош. И сейчас Уиллу с ним не то чтобы так легко.       Он удивляется, неожиданно обнаружив, что Ганнибал под одеялом немного теплый.       Может быть, он не до конца мертв, раз его тело способно вырабатывать и удерживать хоть какое-то тепло? - Хм, - говорит Уилл вслух. - Мх, - отзывается Ганнибал, не открывая рта.       Уилл ослабляет узлы сначала на его ногах, а затем и на руках. Пока он занят этим, Ганнибал вновь становится холодным на ощупь. Какое тревожное ощущение. Уилл заталкивает его поглубже в себя, туда, где смято небрежным комком беспокойство, с которым нет времени разбираться.       Несмотря на то что Уилл честно пытался быть деликатным со связыванием, на коже Ганнибала все равно проступают следы от веревок.       "Дерьмо".       До конца не понятно, что его расстраивает больше - чужая стертая кожа или собственная головная боль.       Какое-то время Уилл сидит на кровати, растирая запястья Ганнибала. Все это время он ждет, когда же тот вцепится в него, но Ганнибал ведет себя вполне воспитанно. Может, чересчур пассивно. Определенно непривычно - говоря совсем честно, Уилл не отказался бы от комментариев Ганнибала в этот момент, однако тот продолжает лежать бревном, позволяя растирать свои руки. Уилл слышал, что из врачей получаются самые плохие пациенты. По крайней мере, у них нет проблем с тем, чтобы стать хорошими зомби.       Поскольку Уилл счастливый обладатель семи собак, он привык к необходимости обнюхивать их хотя бы иногда. Помимо того, что ощущение меха на лице само по себе довольно приятное, появление неприятного запаха лучше всего сигнализирует о том, что что-то не так (а еще Уиллу нравится, как пахнут здоровые собаки).       Так что сейчас, наклоняясь к Ганнибалу, чтобы глубоко вдохнуть возле его шеи, Уилл почти не чувствует себя странно. Почти. Он не уверен, что подобные методы работают с людьми, но его немного успокаивает отсутствие тошнотворной гнильцы. Уилл чувствует лишь нотки одеколона, который все еще не выветрился с кожи Ганнибала, и резковатый запах пота. Он не находит все это неприятным. А потом Ганнибал открывает рот. - Аг-ха-а, - выдыхает он. - О боже, - вырывается у Уилла от неожиданности.       Отстранившись, он впервые за сегодняшнее утро смотрит Ганнибалу в лицо, до нелепого шокированный тем, что у того плохо пахнет изо рта. Пожалуй, даже очень плохо. Не близко к отметке "смердит, словно дохляк", но определенно переступив "не помешала бы мятная жвачка, возможно, вся пачка".       Уилл задумывается, присутствовал ли запах вчера. Может быть. Он был слишком поглощен насущными проблемами похищения, так что мог и не обратить на это внимания. Рассеянное внимание доконает его однажды.       Ладно. Уиллу и самому, говоря прямо, не помешает почистить зубы как следует. Нечего делать из этого драму. - Черт, - говорит он, потому что некоторые трудности все же присутствуют, начиная простым неудобством лезть в чужой рот без разрешения и заканчивая тем, что лезть пальцами в чужой зомби-рот может обернуться катастрофой. - Вот дерьмо.       Забудьте. Это не так уж страшно. Уилл ворчит просто потому, что он склонен к ворчанию. У него есть целая стая собак, каждую из которых он отловил на улице. Чего он только не делал в своей жизни. Почистить Ганнибалу зубы будет проблемой не большей, чем залезть в пасть Сэму, нервному беспородному кобелю, который терпеть этого не может. - Ладно, - решительно хлопает Уилл себя по коленям и встает. - Мх, - говорит Ганнибал. - А-бх-х, гм.       Уилл стоит еще немного на случай, если тому захочется продолжить, но это, кажется, все, что он хотел сказать. Кивнув, Уилл ненадолго покидает спальню. Он находит толстые перчатки на флисе, которые носит в особенно паршивую погоду зимой, а поверх них натягивает одноразовые - из тех, которые ему выдают на месте преступления, а он каждый раз машинально запихивает их по карманам и уносит домой. Что ж, вот и плюсы того, что ему было лень заниматься уборкой.       На всякий случай Уилл тщательно моет руки прямо в перчатках, не уверенный, что конкретно трогал в них на месте преступления - может быть, даже чей-то труп. И хотя Ганнибал технически не очень-то жив прямо сейчас, Уилл предпочел бы не заносить в его организм еще какую-нибудь хрень, которая, возможно, сделает его агрессивным.       Сгибать пальцы в двух слоях защиты не очень-то удобно, но Уилл справится с этим. Вернувшись в спальню, он с легким беспокойством обнаруживает, что Ганнибал принял сидячее положение. Уилл замирает на месте, но зомби-психоза не происходит, и он осторожно увлекает Ганнибала в уборную, где снова садит его на закрытую крышку унитаза. - Мх, - говорит Ганнибал.       Брови на его лице сходятся на переносице, и он выглядит не слишком-то довольным. Уиллу не нравится хруст челюсти, когда Ганнибал открывает рот, чтобы клацнуть зубами. - Нет, - говорит он рассеянно, занятый поиском запасной зубной щетки. - Подожди.       У Уилла целая куча зубных щеток хотя бы по той причине, что он чистит зубы своим собакам даже тщательнее, чем самому себе.       Он действительно хороший хозяин.       Наконец неиспользованная зубная щетка найдена. Подцепив пальцами чужой подбородок, Уилл заставляет Ганнибала поднять голову. Впрочем, когда он убирает руку, чтобы потянуться за зубной пастой, Ганнибал вновь опускает лицо. Уилл вынужден снова приподнять его за подбородок. И в очередной раз. - Черт возьми, Ганнибал, - ворчит Уилл. - Давай будем сотрудничать друг с другом. Я чищу тебе зубы, а ты держишь свою голову вот так, идет?       Ничто не указывает на то, что Ганнибал его хоть сколько-нибудь понял. Скорее всего, слова Уилла не несут никакой смысловой нагрузки для него в таком состоянии. Поджав губы, Уилл смиряется с тем, что ему придется держать Ганнибала все время. Привычный к разжиманию собачьих челюстей, он не испытывает трудностей с тем, чтобы открыть Ганнибалу рот. Его поражает царящая там сухость. Чужой язык похож на прилипшую губку. Зубы матово поблескивают в резком свете лампочки.       Уилл беспокойно хмурится и смачивает рот Ганнибала водой. - Так лучше?       Вместо ответа тот пытается прикусить ему пальцы. Уилл хватает его за челюсть крепче. - Нет, Ганнибал, - твердо говорит он, заставив себя посмотреть в глаза напротив.       "О нет, - мелькает еще более тревожная мысль в его голове, стоит ему заметить, насколько у Ганнибала сухие глаза. - Он вообще не моргал ночью?"       Итак, простая чистка зубов оборачивается бó‎льшими проблемами, чем рассчитывал Уилл.       Что поделать. Проблемы всегда ждут тебя там, где ты их не ждешь, в том количестве, которого ты от них тоже не ждешь. - Так, - говорит Уилл, откладывая зубную щетку с нанесенной на нее пастой. - Жди здесь.       Его работа связана с просмотром кучи бумажек с отчетами, отпечатанными мелким шрифтом, и кучи работ студентов, чей почерк иногда невозможно разобрать без боли, и кучу времени он тратит, пялясь в экран монитора. Конечно, сухость в глазах донимает его бóльшую часть времени, а поэтому где-то в доме должны валяться увлажняющие капли для глаз.       Собаки взволнованно обнюхивают его пальцы, когда он спускается вниз. Пытаясь избегать мокрых языков, Уилл направляется прямиком к книжным полкам, куда отправляются все вещи, которые могут попасть в собачью пасть. То есть все вещи. Капли он находит где-то между чехлом для очков, скатанными в шарик чистыми носками и погрызенными собачьими мячиками.       Да. Все вещи.       Зубная щетка валяется на полу, когда Уилл поднимается в уборную. Он кидает упрекающий взгляд в сторону Ганнибала, который, очевидно, сбросил щетку на пол, размазав всю пасту о плитку. На его лице застыло капризное выражение, как это бывает у собак, когда они обижаются, что их оставили одних слишком надолго.       "Перестань сравнивать Ганнибала с собакой".       Вздохнув, Уилл наклоняется за щеткой и кидает ее в раковину под струю льющейся воды. Сначала ему нужно закапать Ганнибалу в глаза.       Открутив колпачок, Уилл в замешательстве хмурится. К этому времени Ганнибал успевает сгорбиться и свесить голову вниз, что совершенно не помогает, если кто-то хочет знать. Слышно лишь, как он щелкает зубами. Уилл обхватывает его за подбородок снова и какое-то время возится с тем, чтобы не дать ему вывернуться. В конце концов Ганнибал оказывается зажат в сгибе его локтя. - Черт, прости, - сопит Уилл и пытается разобраться, как ему одновременно удерживать чужую голову, оттянуть веки и закапать гребаные капли. - Бхэ-м, - ворчит Ганнибал со сплющенными щеками.       Если он попытается укусить Уилла сейчас куда-нибудь в предплечье или, скажем, в грудь, то в Вулф Трап станет на одного сраного зомби больше. Мысленно Уилл костерит себя за то, что не надел что-нибудь с длинным рукавом, прежде чем сунуться к Ганнибалу. Вряд ли волосяной покров на обнаженных руках обеспечит ему необходимую защиту.       На всякий случай Уилл зажимает лицо Ганнибала в сгибе сильнее, расплющивая его щеки еще больше. Губы оттопыриваются, как у рыбки. Ганнибал даже, кажется, цепляется за него руками, протестуя, но Уилл слишком занят, пытаясь оттянуть ему веко.       Машинально он отмечает, что зрачок все так же расширен и не реагирует на свет. Это не очень хорошо, зато Ганнибал моргает, как только его глаза оказываются увлажнены. Это, наверное, хорошо, несмотря на то что теперь все его лицо оказывается залито каплями, словно дорожками от слез.       После этого Уилл, наконец, может вернуться к его зубам.       Возможно, Ганнибал деморализован беспринципным захватом, потому что даже не сопротивляется, когда Уилл ополаскивает зубную щетку и, снова выдавив на нее пасту, лезет ему в рот. Только пару раз он пытается прикусить пальцы, но недостаточно сильно, чтобы вызвать беспокойство. Уилл оттягивает сначала его нижнюю, а затем и верхнюю губу для большего удобства. Отчего-то становится жарко, пока он это делает.       Наверное, из-за того, что взгляд Ганнибала ни разу не отрывается от его лица, пока он шарит у него во рту.       Да ладно. Чистка чужих зубов не может быть сексуальной.       "Почему это вообще должно быть сексуальным", - сердится Уилл.       "Сексуально" - правда, что ли? Какого хрена?"       "Заткнись".       Уилл пытается сосредоточиться на количестве пломб в зубах Ганнибала, чтобы заглушить неуместные мысли. У него получается, особенно когда он сталкивается с проблемой, как бы ему заставить Ганнибала прополоскать рот.       В итоге Уилл смачивает пальцы и пытается не смотреть на то, как они исчезают между влажных губ.       Ладно. У него ни черта не получается. - Вот черт, - пыхтит он, гипнотизируя точку на потолке и на ощупь проводя пальцами по чужим зубам. - М-м, - мычит Ганнибал. - Ага, знаю. Это чересчур.       Уилл повторяет это еще пару раз, прежде чем осмеливается взглянуть вниз. Теперь зубы Ганнибала чистые, не перемазанные в пасте и даже язык шевелится, смоченный достаточно, чтобы не прилипать к небу.       Никогда прежде Уилл не испытывал такого колоссального облегчения, покончив с чисткой чьих-то зубов. Стянув оба слоя перчаток (его ладони вспотели), он выключает воду. Его взгляд падает на голову Ганнибала, а рука сама собой тянется к его тронутым сединой волосам. Сальные, особенно у корней.       "Если его сальные железы функционируют, значит, что-то еще должно работать".       Он не может до конца поверить, что на его унитазе сидит босой Ганнибал, у которого грязная голова и которому он только что почистил зубы.       Что ж. Как бы там ни было, Уилл не готов тереть ему спинку. Не-а. Не сейчас. Хватит с него. Эй, у него и так шея болит после ночи на диване.

***

      У него болит шея после ночи, проведенной на диване, - что ж, Уиллу уже давно не двадцать, чего он хочет от собственного тела?       Снова закрыв Ганнибала в спальне и коротко извинившись, он уходит на первый этаж и доедает вчерашние макароны с сыром, которые разогревает на скорую руку в микроволновке (макароны прогреваются только на дне и по краям, оставаясь совершенно ледяными в центре тарелки). Одну треть он скармливает Уинстону, грустно глядящего на него возле ног. Неподалеку облизываются Бастер с Плюшечкой, и Уилл кидает на них виноватые взгляды, чувствуя себя так, словно выделил любимого ребенка среди прочих детей, которых обязан любить одинаково.       Поскольку эпопея с чисткой ганнибаловых зубов продолжалась все утро, он вновь выпускает собак на улицу.       "Черт, я снова не проверил, есть ли там зомби".       Уилл возвращается, чтобы проверить, есть ли возле его дома зомби. Если они и есть, он их не видит.       Прежде чем десять минут свободного времени перед вытиранием двадцати восьми лап истекут, Уилл успевает задуматься над тем, где же он будет спать сегодня. Еще одна ночь на диване добьет его. С другой стороны - вдруг посреди ночи к нему ввалится хренова орава зомби, пока он предается зыбким кошмарам в гостевой спальне наверху (ему неловко прогонять Ганнибала из своей спальни, так что он просто поменяет на кровати постельное белье).       После того как Уилл тратит очередные сорок минут, чтобы вытереть всем лапы, промыть Сэма, который умудрился изваляться в какой-то тухлятине, и просушить его феном, он поднимается, чтобы проверить Ганнибала. - Э-э-о, - говорит тот прямо перед дверью.       Уилл вздрагивает, не ожидая увидеть его так близко.       "Черт, надо было привязать его".       Это определенно не здоровые мысли. - Я просто зашел посмотреть, как ты тут. - М-м, - хмурится Ганнибал.       Может быть, ему скучно одному или вроде того. Уилл сказал бы, что Ганнибал выглядит смурным. Или так кажется из-за того, что его волосы потемнели от грязи, а одежда помялась.       Вечером Уилл обязательно даст ему другие штаны, чтобы он не собирал собачью шерсть на свои, должно быть, ужасающе дорогие брюки. И, так уж и быть, поможет ему принять душ.       "Вот блять".       Уилл успокаивает себя мыслью, что Ганнибал сделал бы для него то же самое, окажись на его месте. В конце концов, он приносил ему куриный суп, когда он лежал в больнице, и даже однажды спал возле его больничной койки на жутко неудобном стуле. - Кха, - говорит Ганнибал, отковыривая со лба пластырь. - Эй, - останавливает его Уилл, перехватывая ладонь. - Не надо. - Мх. - Ганнибал. Прекрати.       "Плохой, плохой зомби", - говорит он мысленно и находит это ужасным и забавным одновременно (ужасным от того, насколько это не забавно).       Опустив глаза, Уилл обнаруживает, что держит руку Ганнибала слишком долго. Это заставляет его смутиться, но не отпустить чужое запястье.       "Я просто пытаюсь прощупать пульс".       Ага. Он просто пытается прощупать пульс.       Поджав губы, Уилл неуверенно оглядывается на приоткрытую дверь, а затем тянет Ганнибала за собой. - Пойдем, - говорит он.       Ганнибал послушно шагает следом, хотя едва не валится на него, оступившись на лестнице. Уилл делает вид, будто это не напугало его до усрачки.       Неожиданный грохот заставляет Сэма, не просто нервного, а самого нервного из всей стаи, вскочить и бешено залаять у подножия лестницы. Еще парочка собак, встревоженных шумом, ворчат и облизывают носы неподалеку. - Ых, - недовольно говорит Ганнибал. - Тише-тише, - шепчет ему Уилл севшим от страха голосом, не спуская глаз с Сэма. - Фу.       Сэм лает еще несколько раз, но после закрывает пасть и вместо этого рычит. Уилл одергивает его снова, строже на этот раз, и это заставляет Сэма поджать хвост и свалить в другую комнату. - На самом деле он жуткий трус, - с нервным смешком поясняет Уилл, не поворачивая головы. - Кто сильнее всех боится, тот громче других лает.       Ганнибал, как и ожидалось, ничего не отвечает. Хорошо. Уилл чувствует, что болтает лишь потому, что нервничает не меньше Сэма.       Спустившись с лестницы, он загораживает Ганнибала собой и свистит, призывая к себе всю стаю. Сэм садится дальше остальных, виновато опустив голову. Уинстон неуверенно виляет хвостом. Остальные имеют настороженный вид, Бастер, самый нетерпеливый, просачивается сквозь ноги Уилла к Ганнибалу, чтобы его понюхать. Осторожно отпихнув Бастера ногой, Уилл слышит приглушенный рокот, зарождающийся у кого-то в глотке, но не может точно определить, кто рычит. Мокрые носы, в основном черные и один розовый, активно раздувают ноздри, принюхиваясь. Со слабой надеждой Уилл думает, что Ганнибал должен был немного пропитаться знакомым для собак запахом, проведя в его свитере и постели всю ночь. - Так, - строго говорит Уилл, глядя на собак. - Я ожидаю от вас, что вы примете нашего друга как и подобает воспитанным собакам. Сидеть.       Некоторые садятся сразу, другим приходится повторить еще несколько раз (да, Бастер снова подбегает, чтобы понюхать Ганнибала). Присев, Уилл треплет Макса и Такера по ушам и говорит несколько хвалебных слов, чтобы успокоить всех. Рокот сходит на нет. Уилл оглядывается. Ганнибал стоит на предпоследней ступеньке, уронив голову набок. Несколько собак повторяют за ним, озадаченно наклонив морды.       Кажется, обе стороны находятся в замешательстве.       Уилл выпрямляется и, осторожно взяв Ганнибала за локоть, заставляет его спуститься и встать почти вплотную к собакам. Те обнюхивают его колени, самые смелые тычутся в ладони (да, это снова Бастер; ему приходится встать на задние лапы, чтобы дотянуться до пальцев). Уилл удовлетворен тем, что никто не обнажает зубы. Оглянувшись, он едва может удержать усмешку, - на лице Ганнибала читается незамутненное недоумение. Он даже пару раз моргает, медленно склонив голову вниз, к собакам, отчего у него появляется второй подбородок, который Уилл не находит очаровательным.       Уилл не находит это очаровательным. Слушай, перестань улыбаться, серьезно. - Кхм, - прочищает он горло, пытаясь закусить расползающиеся губы.       Эта реакция Ганнибала на его стаю нравится ему даже больше, чем когда тот столкнулся с ними впервые, вежливо притворившись, будто его не смущает Бастер, которому по какой-то причине он особо понравился (да, он попытался трахнуть ногу Ганнибала, и это было достаточно неловко для всех).       Уилл открывает рот, чтобы дать собакам команду отойти, раз уж они приняли нового гостя хорошо, но Ганнибал удивляет его, вдруг опустившись на колени. Уилл готов в ту же секунду прогнать стаю, если что-то пойдет не так, но в остальном он заинтересованно наблюдает за тем, что же будет дальше.       Какое-то время Ганнибал не шевелится, руки по швам, лицо снова имеет пустое выражение. Собаки, осмелев, обнюхивают его грудь. Ганнибал вновь моргает два раза, когда Плюшечка пробует лизнуть его в щеку. - Эй, - хочет одернуть ее Уилл, но вместо этого выходит мягкий упрек. - Не думаю, что Ганнибал хорошо отнесется к твоим поцелуям.       Плюшечка виновато косится на него, с надеждой повиливая хвостом. Ганнибал, неравномерно моргнув сначала одним глазом, а затем другим, поворачивает к ней голову. Уилл может поклясться, что видит, как вздымается его грудь, будто он делает глубокий вдох.       "Это... хорошо".       Ганнибал вдруг наваливается на взвизгнувшую Плюшечку, и все превращается в ад за одно мгновение: блеск ганнибаловых зубов, дикий лай собак, Сэм в ужасе вздыбливает шкуру, Бастер наскакивает на Ганнибала, Уилл прыгает сверху, пытаясь отодрать Ганнибала от собаки. - Что за хрень? - выплевывает он спустя долгую минуту с тридцатипятифунтовой Плюшечкой на руках, которая, свесив лапы с его плеча, обиженно пялится на Ганнибала. - Боже, блять. Какого хрена?       Он не может успокоиться еще какое-то время, сердце тарабанит как сумасшедшее. Ганнибал сидит на полу всклоченный и невозмутимый, из его рта торчит пучок шерсти. Один носок почти сполз с его ступни, стащенный Бастером. Пожалуй, Плюшечке повезло быть пушистой собакой - в целом она не пострадала, хотя ей наверняка не понравилось лишиться целого клока шерсти.       Уилл качает ее на руках еще немного, прежде чем его спина протестует. Плюшечка мгновенно убегает, прижав уши к голове, как только он ставит ее на пол. Остальные собаки к этому моменту уже надежно заперты в другой комнате.       Запыхавшись, Уилл встает перед Ганнибалом, уперев руки в бока. - Мх, - говорит Ганнибал недовольно.       Божье чудо мешает Уиллу взорваться, ну и еще тот факт, что как-то странно кричать на Ганнибала. Подавив в себе это желание, он вытирает нервный пот со лба. - Боже. Ганнибал.       Он хочет попросить не есть его собак, но все это как-то неловко. Ганнибал болен. Он сраный зомби. Пока он в таком состоянии, Уилл не может призвать его к ответственности или хотя бы к совести.       Вот дерьмо. Ганнибал едва не сожрал его собаку. - Ты бросился на Плюшечку, - запнувшись, говорит Уилл и хмуро качает головой. - Так нельзя. Ты напугал ее. - Пх, - говорит Ганнибал и давится шерстью.       Уилл все еще злится, но думает о том, что здоровый Ганнибал никогда бы не покусал его собаку. А даже если бы такая ситуация возникла, он бы сказал что-нибудь вроде: "Прошу прощения, Уилл. Это было совершенно неуместно". Уилл представляет выражение сдержанного сожаления на лице Ганнибала, с какой скрупулезной долей досады он поджал бы губы. Это слегка урезонивает его. - Ладно, - говорит он и кивает самому себе. - Все нормально.       Насколько, конечно, все может быть нормальным в это мгновение. Да, кстати, насколько все может быть нормальным? Хороший вопрос. Задайте его себе прямо сейчас.       Он помогает Ганнибалу встать и ведет его к креслу, на которое тот неуклюже садится. Со вздохом Уилл выковыривает из его рта шерсть и, помявшись, натягивает на его ногу сползший носок.       Собаки заперты на кухне. Уилл чувствует вину, слыша, как кто-то скребется в дверь, но по крайней мере у них есть вода и корм. - Простите, ребята, - говорит он себе под нос. - Это ненадолго, обещаю.       Любое ненадолго имеет тенденцию превращаться в надолго, особенно когда это касается жизненных трудностей. Ганнибал, вцепившийся в бок его собаки, - это жизненная трудность. Уилл переворачивает беспорядок в гостиной, надеясь отыскать что-нибудь, что позволить ему не беспокоиться о пребывании Ганнибала и собак в одном помещении. Возможно, он ищет виски, или собачьи ошейники, или таблетку обезболивающего. Кто знает.       Ганнибал снова щелкает челюстями, и это начинает действовать Уиллу на нервы. То есть еще больше, чем до этого. Он пытается не раздражаться, когда слышит щелк снова, но на третий раз не выдерживает: - Я очень не хочу угрожать тебе, Ганнибал, но если ты сейчас же не прекратишь, я завяжу тебе лицо шарфом.       Едва договорив, он застывает. Затем выпрямляется.       Точно.       "Точно".       Да, именно так. Щелкает вновь, но уже в голове у Уилла. Он кидает короткий взгляд на ганнибаловы ноги (у него все еще проблемы со зрительным контактом, хотя теперь, когда Ганнибал стал зомби, дело, похоже, пошло на лад), хватаясь за куртку. - Подожди меня здесь. Я ненадолго.       "Надеюсь, что ненадолго", - думает он, запихивая за пояс пистолет, прежде чем выйти из дома.       На крыльце, ослепленный белизной снега, Уилл на пару секунд останавливается и с напряжением обводит взглядом окрестности. Всегда ли здесь стояла такая мертвая тишина?       "Конечно, это же Вулф Трап".       Скинув с себя оцепенение, Уилл спешит к сараю. Морозный воздух лезет под незастегнутую куртку, касается ребер, щиплет нос. Пару раз Уилл оглядывается на дом, словно ожидая увидеть на крыльце Ганнибала в пальто и шарфе, невозмутимо крутящего в пальцах ключи от его машины.       "Надо будет убрать пальто в шкаф, - рассеянно думает Уилл, отпирая двери сарая. - Если Ганнибалу станет лучше... когда, когда ему станет лучше, он не обрадуется, что его пальто превратилось в еще одну собаку. К тому же если Джек внезапно нагрянет, будет сложно объяснить, откуда у меня взялись вещи Ганни... Вот блять, Джек".       Он останавливается как вкопанный, неприятно изумленный тем, что забыл о Джеке. О Джеке, который, должно быть, не может дозвониться до Ганнибала, а это значит, что он обязательно начнет звонить Уиллу. Вполне вероятно, он уже звонил, но его телефон валяется черт знает где. Он так и не завел привычки носить его всюду с собой. - После, - обрывает он себя, потому что иначе его грозит затянуть в адские пучины собственное воображение.       Уилл уже отдаленно видит себя в шкуре Джека, то, как его крепкие большие пальцы набирают...       ...Знакомый номер. Я нетерпелив, это уже четвертый раз, когда гудки не прекращаются. Нервы натянуты, мое чувство ответственности за семью, друзей и подчиненных накладывается на манию контроля. Выход на улицу строго запрещен, но я готов ехать, если знаю, что где-то нужна моя помощь. Доктор Лектер недоступен. Я звоню Уиллу Грэму. Уилл Грэм не отвечает на звонки, как и всю неделю до этого. Мой язык с досадой щелкает по небу, когда я говорю: "Говнюк". - Сам ты говнюк, - огрызается Уилл и резко сдергивает со стены с инструментами малярный респиратор.       В это трудно поверить, но когда он только заселился в этот дом, то сделал в нем ремонт - менял пол, красил стены, латал крыльцо. Респиратор остался с тех славных времен, когда его дом готов был зажить второй жизнью, пока эта жизнь не оказалась помойкой. Уилл не то чтобы не признавал наемных рабочих - ремонт и без того влетел ему в копеечку, и он предпочитал обходиться без чьей-либо помощи.       В общем, да, Уилл не признавал рабочих.       Он запирает сарай, в котором хранит не только инструменты, но и лодочные моторы, которые чинит на досуге, и прочие холостяцкие вещи, что бы это ни было. По пути в дом он снова вертит головой по сторонам, но никаких сраных зомби на горизонте.       Ганнибал сидит на прежнем месте, когда он входит в дом.       "Черт, - обеспокоенно думает Уилл, кидая на него короткий взгляд. - Он выглядит как дерьмо".       Респиратор в его руках холодный и отвратительно оранжевый, и Уилл медлит, прежде чем подойти к Ганнибалу. Тот задирает голову, чтобы посмотреть на его лицо. - Ум? - говорит Ганнибал.       Уилл напряженно вздыхает. - Прости, но я... Мне придется надеть на тебя это, - показывает он респиратор и неохотно поясняет: - Я не хочу, чтобы ты покусал моих собак. Знаю, ты не контролируешь это, просто... Потом придумаю что-нибудь получше. - Мх, - хмурится Ганнибал, не сопротивляясь, когда Уилл натягивает на него респиратор, который скрывает нижнюю часть лица.       Ремни затянуты туго, чтобы не дать полумаске слететь. Ганнибал, впрочем, тут же тянет руки, чтобы ощупать предмет на лице. Уиллу не стоит усилий поймать его медленное и нескоординированное движение и опустить ладонь на подлокотник кресла. Ганнибал продолжает хмуриться, уставившись перед собой мутными глазами.       Теперь, всклоченный, босой, в свитере Уилла и респираторе, он смотрится не просто как дерьмо, а как постапокалиптическое дерьмо.       Что ж.       Кто бы мог подумать, что безупречный во всех смыслах Ганнибал может оказаться в таком положении. Уиллу даже неловко находиться рядом с ним в этот момент, будто он без спроса роется в чужом белье.       "Прекрати, - одергивает он себя. - Ганнибал твой друг".       Ага. И это не похищение. Уилл ведь не желает ему зла. Это просто дружеская забота, вот и все.       После короткого раздумья Уилл снимает фильтры с респиратора. Он не может сказать, что Ганнибал от этого выглядит менее... странно (по-идиотски, он выглядит по-идиотски), но хотя бы полумаска теперь не такая громоздкая. - Обх-о, - приглушенно говорит Ганнибал, снова пытаясь дотянуться до ремней на затылке.       Уилл позволяет ему это, чтобы убедиться, что он не снимет респиратор.       Ганнибал снимает респиратор.       "Вот блять". - Ганнибал, нет, - ловит Уилл его руку, и возвращает респиратор на место. - Х-хъ. - Нет. - Мх. - Ганнибал. - Х-гм. - Ты не... перестань. Я знаю, что тебе не нравится, но это вынужденная мера.       Ганнибал выглядит сердитым. Нет, озадаченным. Нет, сердитым.       Уилл связывает его запястья собачьим поводком. Это бесконечно тревожит, но лучше иметь минимальную защиту, чем совсем никакой. Эта житейская мудрость пришла к Уиллу еще во времена, когда он работал копом.       Не то чтобы он часто ею пользовался.       Связанные запястья вгоняют Ганнибала в ступор.       "Его айкью упал пунктов на шестьдесят, не меньше", - с грустью думает Уилл и в неясном приступе сочувствия хлопает Ганнибала по плечу. - Попытка номер два, - говорит он и выпускает собак.       Те вываливаются, виляя хвостами и жадно облизывая его подставленные ладони. Уилл не может не улыбнуться. Бастер первее всех чует Ганнибала и бежит во всю прыть, только чтобы с разбега запрыгнуть на его колени. - Бастер, - хмурится Уилл, встревоженный то ли за пса, то ли из-за его неподобающих манер.       Несмотря на то что Ганнибал сидит перед ним связанный и бессмысленно мычащий, Уилл до сих пор не воспринимает его как полноценного зомби. Эй, даже суток не прошло после того, как вся эта зомби-тема вскрылась, неудивительно, что иногда он забывает об этом неприятном моменте. Например, какая-то его часть ждет, что Ганнибал в ответ на действия Бастера с вежливым недоумением моргнет пару раз, прежде чем поджать губы и сделать соответствующие выводы, которые прочитаются у него на лице.       Пока воображение Уилла рисует эту картину, Бастер принимается взволнованно вылизывать руки Ганнибала, иногда переключаясь на респиратор.       Уилл хмыкает, не в силах сдержать усмешку. - За что ты его так любишь? - недоумевает он, но вообще-то симпатия Бастера к Ганнибалу отчего-то приятна. - Эй, кажется, ты ему нравишься.       Это он говорит Ганнибалу. Лицо того снова пусто, хотя он изо всех сил пытается сфокусировать взгляд на неугомонном Бастере.       Уилл решает над ним сжалиться и подхватывает Бастера под брюшко, чтобы спустить его на пол. Тот вновь ставит лапы на край кресла, но не осмеливается запрыгнуть под строгим взглядом. Уилл переводит глаза на обслюнявленные руки Ганнибала, испытывая неловкость. - Итак, - говорит он, вытирая слюни с его пальцев салфеткой. - Правила: никто никого не кусает. Понятно?       Он кидает взгляд на собак, которые, сев неподалеку, внимательно его слушают, а затем на Ганнибала. Ганнибал не в лучшей форме, поэтому ему можно простить невнимательность.       Убедившись, что все ведут себя прилично, Уилл ненадолго уходит на поиски телефона. Оживший дисплей заставляет его замереть в ожидании, и - конечно же - два пропущенных вызова от Джека Кроуфорда уже здесь. Два - это лучше, чем три или пять, но хуже, чем один или совсем ничего. Учитывая, что Джек не терпит полумер, в его случае два хуже, чем и один и пять, поскольку это может означать, что он уже мчится в Вулф Трап на всех парах. - Черт, - ворчит Уилл. - Позже, Джек. Я занят.       Его привычка говорить с самим собой прогрессирует. Не то чтобы это такая большая проблема на фоне всего остального. По крайней мере, привычка говорить с самим собой лучше привычки пускать все на самотек, чем Уилл сейчас, если честно, занимается.       Ну, он начал заниматься этим задолго до "сейчас", так что все в порядке, кроме того что не в порядке.       "Хватит этой путаницы", - с досадой думает Уилл.       Да, действительно.       "У меня есть другие дела".       Это тоже правда.       "Я просто займусь другими делами, каждую секунду ожидая увидеть Джека на пороге".       Что ж, вперед.

***

      Уилл занимается другими делами, каждую секунду ожидая увидеть Джека на пороге. Напряжение стискивает пальцы на его плечах, а может, это шея до сих пор болит после ночи, проведенной на диване.       Первым делом он решает прибрать беспорядок хотя бы из вежливости перед Ганнибалом, который содержит собственный дом, как и все остальное в своей жизни, в идеальном порядке. Когда Уилл напряжен, ему сложно сосредоточиться, поэтому через полчаса он ловит себя за тем, что перетаскивает мусор из одной кучи в другую. Трудно удержаться от того, чтобы не бросить украдкой взгляд на Ганнибала. Он, конечно же, ничего не замечает. Вообще-то это грустно, потому что Ганнибал всегда все замечает. Уилл не отказался бы сейчас от его вдумчивого комментария.       Ганнибал сказал бы что-нибудь вроде: "Взбудораженный ум проецирует хаос вовне, отчего мы можем чувствовать себя небезопасно", что означало бы: "Ты можешь продолжить мельтешить перед моими глазами или сесть и поговорить об этом".       А Уилл ответил бы что-нибудь вроде: "Мы суетны, пока не видим, что такое настоящая суета за пределами привычных рамок", что было бы почти прямой отсылкой к словам Паскаля, и Ганнибал отметил бы это позабавленным искривлением рта, ведь он чертовски умный засранец.       Но поскольку Ганнибал не способен на глубокие мыслительные процессы сейчас, то и Уилл говорит что-то вроде: - Давно хотел убраться, да работы много, к тому же собаки...       "Какая работа? - обрывает он себя мрачно. - Ты был в отпуске перед тем, как все накрылось".       Как бы там ни было, Уилл убирается. Особенно неприличный мусор в виде пустых бутылок из-под виски, или скомканных салфеток, или промасленных зловонных оберток из-под покупной еды отправляется в мусорные мешки. Уилл пытается концентрироваться на пустой подъездной дорожке, когда выносит на веранду четвертый завязанный мешок.       Ну, он действительно давно не убирался.       Когда к четвертому мусорному мешку присоединяется пятый, Уилл краем уха слышит шорох. Вскинув голову, он пристально вглядывается в сторону звука до тех пор, пока его глаза не начинают слезиться от белизны снега.       Что, если зомби доберутся до его дома? Да, он обитает в самом глухом закоулке Вулф Трап, но это не означает, что здесь совсем никто не живет. Могло ли все настолько выйти из-под контроля, чтобы зомби начали валить из близлежащих населенных пунктов?       "Дерьмо".       Закрыв дверь, Уилл дергает ее несколько раз, проверяя прочность. Он никогда не беспокоился о безопасности здесь - даже если бы грабители нагрянули в один прекрасный день, им нечем было поживиться. Разве что старенький ноутбук и несколько раритетных изданий на его книжной полке (и семь ласковых собак) представляли в доме хоть какую-то ценность. Сомнительно, что грабителей интересуют книги, хотя, возможно, они заинтересовались бы его рыболовными удочками. Некоторые из них действительно дорогие. А мысль о нашествии зомби вряд ли посещает кого-то старше шестнадцати лет, иначе бы Уилл давно заменил хлипкие двери на что-то более прочное.       На мгновение он задумывается над тем, чтобы забить окна досками, но быстро отметает эту мысль. Слишком рано становиться сумасшедшим с заколоченным домом, Уиллу хватает и того, что пресса нарекла его психом.       Его рука тянется к пистолету, который все еще надежно заткнут за пояс. Его наличие успокаивает, хотя Уилл сомневается, что сможет застрелить больного беззащитного человека, жаждущего отведать его мозгов.       Вернувшись к Ганнибалу, он выгибает бровь. - Ты ведь сообщишь, если захочешь полакомиться моими мозгами?       Или что там любят классические зомби. Честно говоря, Уилл не поклонник фильмов о зомби. Может быть, он видел половину Зловещих мертвецов.       К счастью, Ганнибал пока и вполовину не выглядит зловещим, хотя здоровым его определенно не назвать. - Д, э-эм, - откликается Ганнибал.       Уилл подозрительно щурится в его сторону. Ему показалось или он пробормотал что-то, очень смахивающее на согласие?       Эти мысли, впрочем, быстро уступают место удивлению, когда взгляд Уилла соскальзывает на гостиную, которая - боже, только посмотрите на это, - вся такая без мусора. Это провоцирует идею. Уилл расчищает угол гостиной - перетаскивает собачьи лежанки поближе к камину, передвигает диван к противоположной стене, а затем, пыхтя, вовсе волочит его в столовую, оставляя на полу длинные царапины.       "Теперь кровать должна поместиться".       Если Джек объявится, он будет более чем счастлив увидеть, что Уилл занимает только нижний этаж и вовсе не прячет в спальне наверху связанного Ганнибала, зараженного этим дурацким зомби-вирусом.       Снова нацепив куртку на потное тело, Уилл выходит в сарай за инструментами. Только через несколько секунд он понимает, что остановился и внимательно прислушивается к могильной тишине.       Что ж. Это действительно действует на нервы.       Прихватив все нужное, чтобы разобрать кровать в гостевой спальне, Уилл цепляется взглядом за машину, покрывшуюся снежной шапкой во время метели.       "Черт".       Уилл сбивает снег и, вытащив ключи из кармана, залазит в салон. Ну и холодрыга. Самое то, чтобы послушать леденящие кровь новости.       "...проблемы с поставками лекарств. Участились случаи убийств зараженных. В Вустере, штат Массачусетс, сорокадвухлетний мужчина был повешен на дереве перед собственным домом. Установлено, что мужчина был болен COVID-19. Очевидцы сообщают, что вся семья убитого оказалась заражена вирусом и в ночь на... - помехи заставляют Уилла нахмуриться еще больше, - ...ря вышла из дома в неадекватном состоянии, характерном для зараженных в крайней стадии, в следствии чего среди соседей началась паника. Напоминаем о том, что в экстремальной ситуации важно сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Не идите на контакт с зараженным. Найдите безопасное место. Звоните в службу экстренной помощи. Нападение на зараженного допустимо лишь в случае самообороны, в противном..."       Уилл переключает волну, пропускает неуместно веселенькие поп-песни.       "...ха-ха! Эй, Грег?"       "Да, Пэриш?"       О нет. Радиобеседа.       "Ты уже слышал новость о том, как некая дамочка из Нью-Джерси попыталась накормить зараженного сынка пирогом и едва не лишилась пальцев на руке?"       "Похоже, ее сынок расстроился, что в начинке не оказалось человеческого мяса".       "О мой бог, Грег, за такие шутки тебе уготовано отдельное местечко в аду".       "Иногда мне кажется, что ад уже наступил".       "Ты такой оптимист. Возвращаясь к теме дамочки из Нью-Джерси. Представь, если бы ты был счастливым человеком и имел семью..."       "Если ты предлагаешь мне бросить все и обвенчаться с тобой прямо сейчас, пока нас не покусали, боюсь, все церкви закрыты на неопределенный срок".       "Какая досада. В любом случае, моя жена будет против того, чтобы кто-то храпел на нашем диване. Обычно это место занимаю я. И мы опять отвлеклись. Так вот, если бы у тебя был ребенок, который внезапно стал зомби..."       "Ой-ей, Пэриш. В прямом эфире мы не говорим слово на букву З".       "Прошу прощения, дорогие радиослушатели. Если бы твой ребенок внезапно стал инфицированным, как бы ты поступил? Я имею в виду, стал бы ты пытаться его кормить?"       "Дай-ка подумать. Насколько все плохо с рукой у дамочки из Нью-Джерси?"       "Раздроблено четыре пальца, и ее успели только доставить в отделение неотложной помощи, прежде чем она обратилась в зо... В смысле, прежде чем процесс заражения протек невероятно быстро до крайней стадии. Есть сведения, что один санитар пострадал".       "Какой ужас. У ее сынка крепкая челюсть".       "Это точно. Так стал бы ты пытаться кормить своего предполагаемого любимого ребенка в таком состоянии?"       "Думаю, строгая диета ему не помешала бы. Или я мог бы поискать на чердаке своих родителей длинные щипцы, чтобы кормить его на расстоянии".       "Оу. Из тебя выйдет отличный отец, Грег".       "Спасибо, Пэриш..."       Уилл переключает волну.       "...дутся споры, насколько зараженных можно считать живыми. Даже в официальных источниках наблюдается путаница, словосочетание "летальный исход" широко употребляется СМИ, однако под этим подразумевается переход заражения в крайнюю стадию. Так кто они - живые или мертвецы? И есть ли среди мертвецов те, кто действительно мертв? Статистика показывает довольно высокий уровень смертности в сравнении с показателями до вспышки COVID-19, и тем не менее эти данные кажутся заниженными. Как мы знаем, не всем данным можно верить. Сейчас первоочередная задача государства пресечь массовую панику среди населения. Но как же нам не паниковать? Больницы переполнены, больничный персонал сократился почти вчетверо, службы экстренной помощи не отвечают, через день обвалена сеть. Не ошиблись ли майя с датой конца света?.." - О боже, - бормочет Уилл, переключая волну.       "...распространились случаи мошенничества. Настоятельно рекомендуем сохранять спокойствие и не скупать с рук непроверенные медикаменты. Доставка лекарств вновь возобновится в магазины и аптеки в ближайшее время..."       "...тер вновь отменяет Джоан Роулинг за высказывание о помощи зараженным..."       "...выплаты гражданам. Массовые увольнения прокатились по Америке, эксперты прогнозируют откат в экономике на десять лет. Беспорядки в столице..."       "...ситуация во всем мире. Китай закрывает границы со следующего..."       Что-то вдруг загораживает свет со стороны водительского места. Уилл поворачивает голову и едва не подскакивает. - О господи! - выплевывает он, от неожиданности вцепившись в руль. - Пресвятое дерьмо. Ганнибал.       Ганнибал стоит около автомобиля так, что можно разглядеть его скрытое респиратором лицо. Поводок болтается на связанных запястьях, а в свитере поблескивают снежинки.       О нет. Он же в одних носках.        Подняв взгляд выше, Уилл вздрагивает: Ганнибал смотрит прямо ему в глаза. Квадратик пластыря белеет на его лбу.       Сердце в грудной клетке бьется быстро и тревожно. Уилл медлит несколько секунд, прежде чем выйти из вольво. Бормотание обрывается, как только он захлопывает дверь. Он осторожно зовет: - Ганнибал?       Ганнибал не шевелится.       "Как он, черт возьми, вышел из дома, и я пропустил это? И почему собаки не лают?"       Да, интересно, почему? - Эй, - Уилл ловит себя на том, что завел руку за пояс, готовый выхватить пистолет. - Почему ты вышел? Давай-ка просто вернемся обратно, ладно?       Могут ли зомби получить обморожение? Ну, Уилл в любом случае не хочет проверять это на Ганнибале - вдруг лекарства и в самом деле теперь не достать.       Мысленно проведя инвентаризацию собственной аптечки, Уилл вздыхает.       "Вот дерьмо", - думает он и вытягивает свободную ладонь к Ганнибалу.       Если тот устал сидеть в респираторе и вышел, чтобы задать ему трепку, что ж, Уилл может попытаться вырубить его отверткой. Хотя он, конечно, предпочел бы не доводить дело до членовредительства - тащить Ганнибала до дома придется все равно ему, а он уже знаком с его габаритами.       Воображение Уилла рисует картину того, как длинные ноги вырубленного Ганнибала оставляют за собой две заметные траншеи, когда Уилл, подхватив его под мышки, волочит в дом. Он видит эти следы глазами Джека.       "Джек", - хмуро думает Уилл и быстро смотрит в сторону дороги, словно ожидая увидеть там знакомый автомобиль.       Пусто. - Ладно, - говорит Уилл, повернувшись к Ганнибалу и осторожно сжав его плечо. - А теперь мы идем домой, да? - М-х, - говорит Ганнибал и послушно переваливается мелкими шажками в сторону крыльца.       Уилл со вздохом смотрит на их следы, а затем на промокшие носки Ганнибала, которые ему явно придется снять в ближайшее время. Затем он снова оглядывается на дорогу, полный дурных предчувствий. Связал ли Джек его нежелание отвечать с отсутствием Ганнибала?       "Позвоню ему завтра", - думает Уилл и переключает свое внимание на Ганнибала, собачий скулеж в доме и мысли о том, что ему все еще предстоит разобраться с кроватью и помыть Ганнибала, и, черт, разве уже не время кормить собак?