Зомби по имени Ганнибал

      Интернет в глуши Уилла и без зомби-апокалипсиса вел себя как непредсказуемое дерьмо, а сейчас от него вовсе нет никакого проку. Он пытается наладить его еще несколько раз (безуспешно) и дозвониться в службу, чтобы кто-нибудь помог ему с этим разобраться (тоже безуспешно).       Уилл вздыхает. Раньше, если нужно было основательно воспользоваться интернетом, он просто делал это в Академии в Куантико, но сейчас там наверняка все перекрыто. К тому же все, что Уиллу нужно от интернета прямо сейчас, это узнать, где поблизости есть открытый магазин. Как он понял из сводок радионовостей, работают лишь отдельные торговые точки, получившие лицензию на право работы (похоже, единственный, у кого обнаружился иммунитет к зомби-апокалипсису, это бюрократия). Однако он так и не услышал, где можно отыскать ближайший пункт выдачи товаров.       Что ж. Не то чтобы Уиллу впервые досаждала людская недосказанность. Сейчас, впрочем, это принимает серьезный оборот. Неизвестно, сколько времени продержится вся эта неразбериха, и, хотя у Уилла есть небольшой запас продуктов, у него также есть семь собак, которые едят дважды в день, а еще зомби-Ганнибал, который не ест, но скорее всего нуждается в этом и медикаментах в придачу, а еще он сам, которого тоже нужно кормить.       В общем, дерьмо. Уилл переживает насчет еды. В крайнем случае он мог бы отправиться на подледную рыбалку, но ему не хочется оставлять Ганнибала и собак надолго одних. Он также подумывает сходить до ближайших соседей, чтобы разузнать что-нибудь, но затем ловит себя за перечислением семнадцатой причины, почему ему не стоит этого делать, и сердито хмурится.       "Прекрати оправдываться перед собой. Ты взрослый человек. Если хочешь вести себя как безответственный отшельник - пожалуйста".       Насчет безответственного Уилл, пожалуй, загнул, но с фактом его отшельничества поспорить довольно трудно.       Утром он тщательно проверяет запасы, прежде чем сесть и написать список того, что нужно пополнить. Несколько раз он вычеркивает и вписывает графу с виски. Снова вычеркивает. Снова вписывает.       "Твою мать, - сердится Уилл и решительно черкает этот проклятущий "виски". - Сейчас не время напиваться".       Он отрывает взгляд от листа. Ганнибал с респиратором на лице, привязанный к спинке кресла длинным собачьим поводком, неестественным рваным движением поворачивает голову то к одной собаке, то к другой, пока те пытаются отобрать друг у друга резиновый мячик. Реагирует ли он на движение? Уилл опускает глаза на его руки. Пальцы Ганнибала беспокойно сжимаются и разжимаются в кулаки.       "Что ж. Виски не помешает", - решает Уилл и окончательно утверждает спиртное в своем списке.       Помимо этого есть еще несколько пунктов: полуфабрикаты, консервы, мясо, собачий корм и ТУАЛЕТНАЯ БУМАГА!!!       Последнее Уилл обводит в неровный овал, задумавшись.       "Ах да", - вспоминает он.       Пункт "таблетки" появляется чуть ниже ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ!!!       Подумав, Уилл приписывает к таблеткам "от зомбизма". Маловероятно, но вдруг такие уже существуют. В крайнем случае он ограничится обезболивающими, как обычно. Если не для Ганнибала, то хотя бы для себя.       Какое-то время - слишком много времени, если говорить честно - он тратит на раздумья, нужно ли ему искать какую-то... специальную еду для Ганнибала, помимо лекарств. Умирает ли он с голоду прямо сейчас? Сколько времени он не ел уже? Человек может обходится без еды долгое время, если пьет много воды, но проблема в том, что Ганнибал, кажется, не пил никакой воды все это время.       Кроме той, которой наглотался в душе, пока Уилл пытался его помыть.       Раздумья ничего не дают, кроме вспотевших пальцев, погрызенного карандаша и смятого листа бумаги. И Бастера, пытающегося оттрахать ногу Ганнибала. - Бастер!       Уиллу приходится угрожающе приподняться, прежде чем Бастер неохотно отстает от ноги. Ганнибал, загипнотизированный собачьим вниманием, дергается следом, но он прочно привязан к спинке кресла (на самом деле не очень прочно). - Ымм-х, - говорит он.       Уилл вздыхает. - Прости.       Всегда неловко, когда его собаки пытаются трахнуть Ганнибала. Который, возможно, умирает от голода прямо сейчас.       Нахмурившись, Уилл решительно поднимается на ноги. Черт возьми. Нужно достать еду.       Следующие сорок минут он собирается в поездку до ближайшего магазина. Тридцать пять, если не считать Макса, которого он не мог загнать в дом, когда тот просочился мимо двери к машине. Двадцать, если не считать времени, ушедшего на поиск его кошелька (в котором почти не оказалось налички; остается надеяться, что кредитки везде работают) и запасных патронов для пистолета (Уилл дальновидный пессимист). Пять, если не считать Ганнибала, который пытался пролезть к Уиллу, пока тот не сдался и не пересадил его на переднее сидение возле себя.       "Дерьмо" - думает Уилл, потому что заметить связанного Ганнибала в импровизированном наморднике через лобовое стекло легче, чем если бы он сидел сзади, как послушный зомби. - Доволен? - ворчит он, кидая взгляд на успокоившегося Ганнибала.       Тот поворачивает голову на звук его голоса, и челка совершенно не очаровательно падает ему на лоб.       Проклятье. - Мы отправляемся за продуктами, - мрачно сообщает Уилл, как будто кто-то до сих пор не понял.       Бросив последний обеспокоенный взгляд на свой не заколоченный досками дом, где остались его собаки, которых бы Уилл обязательно взял с собой, не будь их семь (вы вообще себе это представляете?), он выезжает с подъездной дорожки.       Итак, наконец они в пути. Дороги не пусты, и Уилл расслабляется, хотя не до конца, потому что все машины, кажется, едут прочь оттуда, куда едут они.       Что ж. По крайней мере, автомобилисты все еще живы, и это не какой-то мрачный фильм о конце света.       Внезапно расчувствовавшись, как может расчувствоваться только скупой на эмоции мужчина, Уилл коротко смотрит на Ганнибала и сухо говорит: - Я не хочу, чтобы ты умирал, Ганнибал.       Ганнибал снова поворачивает к нему голову. Эй, а он неплохо реагирует на свое имя.       "Прекрати думать о нем как о собаке". - Ты... - начинает Уилл и облизывает губы, не отрывая взгляда от дороги. - Мы выберемся из этого. Я не оставлю тебя. Понимаешь?       О боже, какой же он драматичный.       Ганнибалу понравилось бы это, будь он в своем уме. - Эм-мэ, - говорит Ганнибал.       Кажется, ему нравится это и сейчас. Похоже, на некоторые предпочтения не влияет степень мертвости.       "Он не мертв. Он болен".       Если только где-то внутри Ганнибала не начался некроз. Но, будь это так, Уилл бы заметил, верно? Хотя он не врач, так что ни черта бы он не заметил. Хотя, учитывая, как пристально он разглядывает голого Ганнибала, все-таки он что-нибудь да увидел бы.       "Эй, я просто слежу за состоянием укусов".       Ну да, конечно.       Мысленно препираясь сам с собой всю дорогу, Уилл доводит себя до крайнего напряжения, когда они наконец добираются до заправки, пустынной и зловещей в своем молчании. Здесь Уилл обо всем и узнал всего четыре дня назад.       Боже, а по ощущениям прошло месяцев пять, не меньше.       Неоновая вывеска больше не горит. Хуже этого выглядит только оградительная лента, растянутая возле входа. Оборванные концы безжизненно треплет ветер.       Заглушив двигатель, Уилл настороженно вглядывается в заправку. Когда здесь вообще успели все перекрыть?       "Похоже, Джефф все-таки оказался зараженным", - думает Уилл.       Он едва дышит, годы работы научили его переходить в беззвучный режим в случаях опасности. Ганнибал, напротив, пыхтит за двоих. - Ухф, - недовольно говорит он. - Шш, - шепчет Уилл. - Подожди. - Амх. - Да-да. Потерпи. - Х-х-хх.       Оторвавшись от заправки, Уилл кидает хмурый взгляд на Ганнибала, решительно невыносимого в этот момент. Слышно, как тот клацает зубами под респиратором. Уилл вздыхает. Вытащив пистолет, он пытается придать своему голосу строгости: - Ты останешься здесь.       Ганнибал фыркает, будто пытается с ним не согласиться. Уилл поджимает губы. - Нет, я не возьму тебя с собой. - Вил-х.       Они упрямо смотрят друг на друга. Отрешенный взгляд Ганнибала то и дело соскальзывает куда-то правее. - Нет, - отрезает Уилл и осекается, когда Ганнибал вдруг бьет его по лицу вялыми связанными руками. - Эй!       Удар больше похож на неуклюжую попытку ребенка, не знающего, как сжимать кулак. Ребенок, впрочем, не имеет такой же комплекции, что и Ганнибал. К тому же его рука отлично наносит урон даже без правильно сжатого кулака, а Уиллу досталось целых две за один раз.       Потирая челюсть, он пытается подавить раздражение и вылезает из автомобиля. Нет ни единого шанса, что в этот момент он удержится от ворчания. - Поверить не могу... - слова заглушает хлопнувшая дверь.       Ганнибал остается внутри, и Уиллу хватает ума как следует связать ему руки перед уходом (еще раз, спасибо большое). Ему также хватает ума надеть шапку - холод мгновенно размазывается по лицу, как только он оказывается снаружи. Тонкий слой снега девственно чист, не считая следов от шин, сделанных ими только что.       Уилл перехватывает пистолет, внимательно оглядываясь. Голые пальцы тут же коченеют. Колючий снег неприятно летит в лицо с земли, подхватываемый ветром.       Несколько долгих секунд Уилл тратит на серьезные переговоры со своей совестью.       "Надо поехать дальше и отыскать работающий магазин. Если я проникну внутрь, это будет грабеж. Я мог бы арестовать себя прямо сейчас, если бы попался самому себе".       Уилл оборачивается, чтобы взглянуть на Ганнибала. Его лицо напоминает ему их разговор в прошлом.       "Уилл, - спокойно сказал Ганнибал, когда еще не сидел связанным в его машине. - Самоненависть это то, что определяет деструктивное поведение в твоем случае".       "Ты из тех, кто обеспокоен моей тягой к разрушению?" - фыркнул Уилл, когда еще не готовился ограбить заправку.       "Я обеспокоен тем, как это влияет на тебя. Табу, которые взращивают в нас с младенчества, вызывают вину и отвращение к себе, как только мы переступаем запрет".       "И что ты предлагаешь - отбросить их?"       (Ганнибал улыбается.) "Боюсь, табу слишком автономны. Я предлагаю отпустить ситуацию. Позволь себе переступать запреты, обращая негодование из-за нарушения не внутрь, а вовне".       (Уилл иронично вздергивает бровь.) "Звучит так, будто ты подначиваешь меня на неправомерные действия".       "Запрет не всегда связан с законом. Ты хороший человек, Уилл. Ради разнообразия попробуй побыть плохим. Это может оказать освежающий эффект".       Запрет не всегда связан с законом, но, вероятно, адвокаты все же найдут связь между взломанной заправкой и буквой закона.       Что ж, Уилл уже похитил своего психотерапевта вместо того, чтобы сдать его в ближайшую больницу. Он также скрыл его зомби-состояние. Все это тоже не очень-то вписывается в категорию законности.       В какой момент он стал плохим парнем?       Решив все для себя в этот самый момент, Уилл угрюмо подбирается к заправке. Снег хрустит под его ногами. Чем ближе он подходит к оборванной ленте, тем больше мелочей ему открывается - приоткрытая дверь заправки, засохшая кровь на окне с той стороны. От центра к краям тянутся длинные трещины, как если бы кто-то хорошенько врезал кулаком по стеклу.       "О, ну конечно", - думает Уилл.       Держа пистолет наготове, он осторожно подталкивает дверь, и щель увеличивается на пару дюймов. Уилл вглядывается внутрь, прислушиваясь к любым шорохам. Единственное, что он слышит, это звук собственного дыхания и, может, приглушенная возня Ганнибала, оставшегося в машине.       Снаружи в щель решительно ничего не разобрать. Внутри слишком темно. Уилл не слышит ничьего присутствия, и его шкура не встает дыбом, как когда кто-то есть поблизости.       Он открывает дверь еще шире.       Обесточенная, заправка выглядит непривычно, хотя на первый взгляд все стоит на своих местах. Кроме отсутствующего Джеффа. Кроме длинной полосы побуревшей крови на полу, тянущейся к комнате для персонала. Кроме разбросанных консерв за стеллажами с едой.       Осторожно ступая и быстро осматривая все проходы, Уилл проверяет комнату для персонала. Никого. Он коротко осматривает погром, прежде чем закрыть дверь. Монитора нет, а камера наблюдения, похоже, не работает.       Входная дверь стукает один, два раза, и Уилл вздрагивает, стремительно разворачиваясь в сторону звука.       Никого. Сквозняк.       Ветер задувает в щель, словно мертвяк воет свою тоскливую песню.       Уилл снова смотрит на длинный неровный след крови.       "Какого хрена?"       Для того, кто давно работает в правоохранительных органах, он чересчур часто задает себе этот риторический вопрос.       Поколебавшись, Уилл подходит к кассе. Та выглядит целой. Значит, обошлось без мародерства, обычного явления в беспокойные времена.       Уилл закрывает глаза, и мысленный взор застилает вспышка, затем другая, он размыкает веки и...       ...Ужасное чувство дискомфорта ломит все тело. Слабость наваливается, как при лихорадке, но мой мозг кипит. Приступы гнева учащаются, я едва контролирую это, сознание приходит и уходит вспышками. Кажется, кто-то заходит. Какой-то придурок или два придурка, или у меня просто двоится в глазах. Что за придурки. Ненавижу придурков. ВЫ ВСЕ СДОХНИТЕ. Им что-то надо от меня, но я не понимаю, в голове шумит. Моя смена кончилась еще два часа назад. Идите нахуй. Я УБЬЮ ВАС. УБИТЬ. УБИТЬ. Что я вообще здесь делаю? Придурок спрашивает про туалет. Я ТАК ЗОЛ. ВОТ БЫ КОМУ-НИБУДЬ РАЗМОЗЖИТЬ МОЗГ. Нет, постойте, это что, копы? О боже. Я же укуренный в хлам. ЗАПУСТИТЬ РУКУ В ТЕПЛЫЕ КИШКИ И РАЗМАЗАТЬ ИХ СЕБЕ ПО ЛИЦУ. А, похоже, это был тот собачник, который вечно приходит за кормом и виски. Я взял с него деньги? ТРАХНУТЫЙ В ЗАДНИЦУ ПРИДУРОК. Я УБЬЮ ТЕБЯ. УБЬЮ. УБЬЮ.       Вздрогнув, Уилл выныривает на тихую промерзлую заправку. Рассеянно оглянувшись на место за кассой, он мысленно признает, что Джефф, похоже, действительно кого-то убил в невменяемом состоянии.       "По крайней мере, сюда приезжала полиция".       Уилл пытается сообразить, что они сделали с зомби-кассиром. Увезли его в больницу? Забрали с собой в полицейский участок? Застрелили?       Или тот сбежал до того, как они приехали.       Продолжая размышлять, Уилл машинально набирает еду с полок. Краем мысли он отмечает, что холодильники выключены, а в середину зала натекла лужа.       К сожалению, единственное толковое, чем можно разжиться в магазине при заправке - это консервы, закуски, которые Уиллу не нужны, и собачий корм. Ах да. Он едва не забыл про туалетную бумагу. К сожалению, ему не нужен ни один из двадцати двух вкусов жвачки, представленных на стенде для жвачек на кассе. К сожалению, чипсы ему не нужны тоже. А за свежим мясом и таблетками все равно придется ехать в другое место.       Возле кассы он притормаживает. Уиллу не нравится мысль, что он ворует. Ему доводилось воровать в юности - кислое гадливое ощущение вновь шевелится внутри него, как и тогда. Вздохнув, он ненадолго сваливает все, что успел прихватить, на стойку возле кассы и лезет в карман за кошельком.       У него не так много наличных с собой, и приходится оставить в стороне несколько консерв горошка, на которые ему не хватает. К сожалению, это означает, что ему также придется попрощаться со всей туалетной бумагой. Мешки с собачьим кормом самые дорогие, но он не может от них отказаться.       Что ж. У него дома где-то валялись салфетки. И непроверенные работы студентов, которые он не успел отдать, когда Джек вышвырнул его в отпуск (боже, как давно это было).       Сложив купюры вдвое, Уилл сует их прямо под тяжелую кассу. Глупо оставлять деньги - кто-нибудь все равно забредет сюда после него и сворует все до последнего цента и шоколадного батончика, но Уилл не может иначе.       Может, он и плохой парень, но не вор. Больше нет.       Взвалив на себя мешки, отдуваясь и обливаясь потом, Уилл подхватывает пакеты с консервами.       "Если сраный зомби решит напасть на меня именно сейчас, я, если честно, совсем не удивлюсь".       В конце концов, через любой закон можно переступить до тех пор, пока ты не запнешься о закон подлости. Некоторые вещи в мире фундаментальны и не поддаются человеческому контролю. Стоит просто смириться с этим.       Впрочем, на улице никто на него не нападает, хотя Уилл ждет этого. Ему даже удается без проблем дойти до автомобиля, а вот уже там-то он и роняет мешки с кормом на землю, потрясенный.       Дверь со стороны пассажирского места приоткрыта. Ганнибала нет внутри. - Блять, - ругается Уилл и мгновенно подбирается, перехватывая пистолет.       Не то чтобы он собирается стрелять в Ганнибала. Осторожность не помешает, вот и все.       На снегу быстро обнаруживаются вторые следы, которые, не трудно догадаться, принадлежат Ганнибалу. Уилл следует за ними, все время держа открытое пространство на виду. - Ганнибал! - коротко зовет он, но даже негромкий окрик звучит резко в полной тишине пустой заправки. - Твою мать.       Последнее срывается с его губ непрошенным шепотом. Следы ведут за угол заправки. Уилл замечает больше смазанной крови на стенах. Нехорошее предчувствие набухает внутри него.       Сжав зубы, Уилл заворачивает за угол. Два опрокинутых мусорных бака валяются черными пятнами чуть дальше.       "Да куда он делся?" - недоумевает Уилл. - Ганнибал?       Он внимательно смотрит в сторону полосы деревьев, но Ганнибал не мог туда забрести, иначе бы следы выдали его.       Опустив пистолет, Уилл плюет на осторожность и добавляет скорости, нетерпеливо наступая на отпечатки ног. О, поглядите-ка, этот засранец избавился от респиратора. - Класс, - бормочет Уилл, подбирая выброшенный Ганнибалом респиратор возле мусорных баков.       Кровь кончается как раз возле них. И здесь куча следов. Кажется, Ганнибал топтался возле мусора какое-то время.       "Боже, ну и вонь".       Мух не бывает на улице в это время года, и отсутствие жужжания напрягает. Что-то заставляет Уилла вглядеться в мусор. Запах тухлятины... но без кислой отдушки, присущей сгнившему мусору, который долго пролежал под солнцем, а скорее со сладковатым тошнотворным привкусом где-то на корне языка. Так пахнет протухшее мясо.       В этот момент Уилл замечает человеческую руку в баке - оторванную, бескровную и начавшую чернеть. - Вот блять, - говорит Уилл.       А что еще тут скажешь?       Зажав нос ладонью, он торопливо уходит, не имея ни малейшего желания узнать, чья рука лежит в баке. И как она там оказалась. Тошнота не настигает Уилла только потому, что он и без того видел много трупов на работе, чьи конечности иногда прилагались отдельным комплектом.       Не так уж это и весело - работать на ФБР. - Ну же, Ганнибал, - беспокойно бормочет Уилл, готовый сорваться на бег.       Быстро он идет по цепочке следов, и те ведут его вокруг заправки и выводят обратно к автомобилю. Мешки с кормом и продукты до сих пор валяются на прежнем месте.       Уилл останавливается в замешательстве. Затем что-то заставляет его резко насторожиться.       Волоски на затылке встают дыбом.       Пальцы смыкаются на пистолете крепче.       Кто-то стоит прямо за его спиной.       Обернувшись, Уилл едва не получает сердечный приступ. Только чудо останавливает его от выстрела. - Пресвятое дерьмо, Ганнибал, - с облегчением и нарастающим гневом выдыхает он. - Ты что, ходил за мной все это время?       Лицо Ганнибала хранит то вопросительно-отрешенное выражение, что появилось на нем с тех пор, как он стал зомби (ну да, да, то есть заболел). Величайшая загадка, как он временами умудряется не издавать ни единого звука, подбираясь к Уиллу со спины. - Уы-л, - говорит Ганнибал тоном до нелепого невинным для взрослого мужчины, который стал бестолковым зомби и все равно выпутался из пут, выбрался из машины и едва не свел Уилла с ума.       Только сейчас Уилл замечает, как быстро стучит сердце. - Проклятье, - сердится он и хватает Ганнибала за рукав пальто, утягивая за собой к машине. - Как ты вообще выбрался наружу? - Э, мм, - мычит Ганнибал. - Боже. Никогда больше так не делай. - Х-хм. - Ага. Напугал меня до усрачки. - М-мх! - Да-да. Прости. Никаких "усрачек". В смысле... да. Просто сядь на место, ладно?       Ганнибал сильно стукается лбом, когда садится в машину. - Мх, - недовольно мычит он. - Черт, прости, - Уилл быстро проверяет ушиб, но кожа не рассечена, так что он просто бросает респиратор Ганнибалу на колени (эй, куда делся собачий поводок, которым Уилл связал ему руки?). - Посиди, пока я положу продукты, хорошо?       Он закрывает дверь до того, как Ганнибал успевает что-нибудь промычать.       В рекордные сроки Уилл расправляется с продуктами, и те оказываются в багажнике. Заметив, что подгоняет себя, он садится за руль. И только когда дверь захлопывается за ним, а Ганнибал издает тихие шорохи рядом, Уилл наконец-то чувствует настоящее облегчение.       Повернувшись, он просто смотрит на Ганнибала. Его уши, нос покраснели, на скулы лег морозный румянец. Сколько времени он, черт возьми, проторчал на улице? Неужели Уилл провел внутри заправки так много времени? - Знаешь, - помолчав, говорит он негромко, и Ганнибал часто моргает, бездумно смотря на него. - Никогда бы не сказал тебе такого раньше, но какой же ты говнюк, Ганнибал.       Он игнорирует нежность в своем тоне. Тем не менее трудно отделаться от мысли, что Ганнибал, оставшись один, забеспокоился и пошел за ним, как потерявшийся щенок. Потерявшийся, похоже, в прямом смысле. Уиллу повезло, что он действительно не направился куда-нибудь в лес.       Стянув с себя шапку, Уилл нахлобучивает ее на голову Ганнибалу. - Держи, балда, - беззлобно говорит он. - У тебя уши покраснели. Ты бы никогда не признался в том, что замерз, а? - А, - повторяет Ганнибал. - И я заметил, что ты выкинул респиратор. - М? - Да-да, - Уилл кидает в его сторону красноречивый взгляд, пока заводит затарахтевшую машину. - Не прикидывайся, будто не знаешь, о чем речь.       Ганнибал озадаченно наклоняет голову, совсем как его собаки, когда он издает непонятные звуки, которые они не могут распознать.       Рот Уилла растягивается в довольной улыбке, и он ничего не может поделать с этим.

***

      В тот день они больше никуда не едут и возвращаются обратно домой. Уилл решает, что ему достаточно на сегодня впечатлений, к тому же он не хочет больше рисковать.       Кто же знал, что Ганнибалу хватит сообразительности выбраться из машины. Эй, дома в кресле он едва понимает, что его что-то удерживает на месте. Оставить его рядом с собой, чтобы иметь возможность приглядывать за ним, казалось хорошей идеей.       Может, временами Ганнибал приходит в сознание?       Уилл внимательно вглядывается в него. В карих, затянутых дымкой глазах все еще никакой осмысленности.       Уилл вздыхает. - Ганнибал, - зовет он.       Тот поднимает голову, встрепенувшись. До этого его внимание держала Плюшечка, чесавшая задней лапой ухо.       "Реагирует на движущиеся объекты, - думает Уилл, будто Ганнибал его подопытный кролик. - Откликается на свое имя. Или просто отзывается на мой голос".       Задумавшись, Уилл поднимается со стула. Глаза Ганнибала следят за ним и не отрываются до тех пор, пока он не останавливается в противоположном углу комнаты. Когда Уилл перестает шевелиться, Ганнибал спустя какое-то время теряет к нему интерес и выворачивает шею, чтобы посмотреть на собак, которые много шевелятся и шумят. - Доктор Лектер, - тихо зовет Уилл.       Ганнибал резко поворачивает к нему голову.       Уилл до сих пор не шевелится, но Ганнибал все равно находит его взглядом (или, по крайней мере, смотрит в его сторону). Затем Плюшечка чихает и снова притягивает к себе все внимание. - Мх, - хмыкает Ганнибал и щелкает зубами. - Эй, - говорит Уилл. - Уинстон.       Уинстона нигде нет поблизости, так что он не подбегает к нему. В этот раз Ганнибал его игнорирует. Интересно. - Ганнибал, - повторяет Уилл.       Тот поворачивается, но не сразу. Выглядит он не слишком-то довольным, будто Уилл начал его раздражать. - Ум, - говорит Ганнибал и хмурится.       Усмехнувшись, Уилл решает оставить его в покое.       "Ладно. Еще разок". - Эй, Ганнибал. Подойди ко мне. Понимаешь? Иди ко мне.       Уилл хлопает себя ладонью по бедру. Черт возьми. Не то чтобы он пытается дрессировать своего психотерапевта-друга, но от некоторых привычек бывалого собачника трудно избавиться.       Ганнибал не привязан к стулу, на котором сидит. На нем также нет респиратора, потому что, похоже, они поругались насчет этого час назад. Ругаться с Ганнибалом довольно странно, еще страннее, когда он зомби и может только кидаться в Уилла вещами (не очень метко).       Уилл так и не дожидается от Ганнибала внятной реакции на свою просьбу. Приняв это за данность, он ненадолго отворачивается, чтобы налить в кружку теплой воды и нарезать сыр, который он нашел на полке в холодильнике.       Его все больше волнует мысль, что Ганнибал ничего не ест.       Взяв тарелку и кружку, Уилл поворачивается и, дернувшись, выплескивает всю воду на себя. - Господи боже, Ганнибал! - ругается он.       Тот стоит всего в шаге от него, ненормально беззвучный.       Уилл отступает назад, упираясь в столешницу, и отставляет от себя посуду. Ему приходится взять небольшую паузу, чтобы прийти в себя.       Боже. Он уже не молод. - Как ты... - Уилл качает головой, недоверчиво поглядывая на застывшего Ганнибала. - Как ты умудряешься не издавать ни звука? - Хм-м, - задумчиво говорит Ганнибал и неуклюже кладет ладонь ему на голову.       Это неловко, так что Уилл перехватывает его руку и ведет обратно к стулу. Пододвинув к нему еще один, он садится напротив, поставив перед ними на стол кружку с водой и тарелку с нарезанным сыром. Уилл каждый день пробует давать Ганнибалу еду, но ничего из предложенного до сих пор его не заинтересовало.       "Он не умрет от голода в моем доме".       Однажды Уиллу пришлось кастрировать Макса, чтобы тот снова начал есть. Не то чтобы он собирается поступить так же с Ганнибалом. Уилл просто умеет находить решение проблем. - Ладно, - тихо говорит он скорее для себя, чем для Ганнибала, и первым делом берет кружку в руки. - Давай попробуем тебя напоить.       Ганнибал, как и всегда, не помогает ему в такие моменты. Уилл обливает его трижды, пытаясь одним пальцем раскрыть ему рот, но проблема в том, что вода выливается обратно. Только край кружки стучит о зубы. На четвертый раз, когда он догадывается оттянуть голову Ганнибала назад, чтобы вода лилась ему в горло, Ганнибал так страшно давится, что Уилл бегает возле него еще минут пятнадцать, хлопая по спине.       Когда он садится на стул в следующий раз, его лоб мокрый от напряжения (а футболка и джинсы от воды). Ему пришлось стащить с Ганнибала промокший свитер, и голая грудь, покрытая волосами, совершенно не помогает ему сосредоточиться.       "Заткнись".       Уилл также поглядывает ниже, и мягкий округлый на вид живот вызывает в нем чувство глубокого волнения.       "Боже. Да не смотрю я на его живот".       Ну да, конечно.       Кашлянув, Уилл берет ложку. Он уже сбился со счету, какая это кружка с водой, но повезло, если Ганнибал сделал хотя бы два глотка. Он, похоже, совсем разучился глотать.       Это, честно говоря, не очень-то хорошо. - Ладно, - снова говорит Уилл, набирая ложкой воду. - Давай просто...       Он не договаривает, сжимая челюсть Ганнибала другой рукой. Это заставляет его рот приоткрыться в идеальную букву О, и от вида влажных, чувственно очерченных губ что-то внутри Уилла сжимается.       Напрягшись, он проталкивает ложку глубоко внутрь, заставив Ганнибала поперхнуться. Краем глаза он замечает, как сокращаются мышцы на его руках, когда тот шевелится.       Честно говоря, Уилла никогда не волновало мужское тело до этого момента.       Поймав себя на том, что шумно дышит, Уилл старательно говорит себе заткнуться. Затем он отключает эту свою неудобную часть, которая чересчур реагирует на Ганнибала, и продолжает поить его с ложечки с суровостью одинокого мужчины, которому не чужда заботливость. - Вот так, - произносит он, когда они заканчивают с водой. - Молодец. - Мх, - безэмоционально говорит Ганнибал. - Что ж, - бормочет Уилл, подхватывая кусочек сыра. - Что скажешь на это?       Он подносит сыр к лицу Ганнибала, и тот, как всегда, остается безучастен. Уилл водит ломтиком перед его носом, а затем снова осторожно открывает рот, пытаясь протолкнуть сыр внутрь.       Он достаточно осмелел, чтобы больше не бояться зубов Ганнибала с прежней паникой, однако это не означает, что дело пошло в гору. В конце концов, пищу надо прожевывать, а Ганнибал не собирается этого делать.       Так и не догадываешься, сколько второстепенных действий нужно совершить, чтобы просто съесть чертову еду.       С терпимым неудобством Уилл прижимает сыр к зубам Ганнибала, чтобы размолоть его в кашу. Он замирает, как только на его запястье смыкаются пальцы. По лицу Ганнибала, впрочем, сложно что-то прочесть.       Несколько мгновений Уилл тихо стоит с грязными пальцами во рту Ганнибала, прижимая к его языку раздавленный сыр. Потом Ганнибал принимается покусывать его.       "О боже".       Уилл напрягается, но Ганнибал не кусает его всерьез. По крайней мере, его кости все еще целы. Зубы даже не оцарапали его. - Уы-ым.       Ганнибал кажется довольным, смыкая вокруг него губы.       Уиллу становится жарко.       "О боже", - снова думает он и на пробу шевелит пальцами в чужом рту.       Теперь Ганнибал сосет их, и это, блять, не должно быть так порнографично, учитывая, что в его рту все еще полно непрожеванного сыра. - Господи, - сбивчиво шепчет Уилл и торопливо вытаскивает дрожащие пальцы. - Я...       Ганнибал щелкает зубами. Потом еще раз и еще, и в конце концов он снова тянется к Уиллу, упираясь лбом ему в живот. Предательский трепет ворочается в паху. Уилл замирает, загипнотизированный близким присутствием Ганнибала.       Затем Ганнибал кусает его чуть выше пупка.       И это, блять, чертовски больно.       (Если в глупой голове Уилла и успела мелькнуть мысль о члене, губах и губ вокруг члена, то - что ж. Больше этой мысли там нет.)