да в этот раз хорошо вышло наверное стоило сходить в ресторан всё-таки последний вечер девочки тут хотя получилось неплохо
— Вообще-то, вышло прекрасно, дорогая. — Фил довольно откинулся на спинку стула. — Не хуже, чем в том ресторанчике. Рене благодарно улыбнулась мужу. Каждый раз поражаюсь тому, насколько они всё-таки гармоничная пара. И тому, насколько я лишняя в этой семье. После ужина я заперлась в своей комнате, уселась на пол и попробовала снова заняться медитацией. Конечно, нескольких дней мало для того, чтобы продвинуться далеко. И всё-таки я с удивлением отметила, что это занятие мне нравилось. Каждый раз, когда мне удавалось достичь того самого состояния равновесия, мысли окружающих становились тихими, словно шёпот, а мой разум больше не цеплялся за них. Жаль, что мне удавалось дойти до этой точки всего раза два или три. Эдвард говорил, что ему потребовалось несколько лет, чтобы научиться полностью отключать чужие мысли без малейшего напряжения… Как и каждый раз, когда я вспоминала Эдварда, мои ноги стали ватными, а в животе словно запорхали бабочки. Раньше эта идиома казалась мне глупой и пошлой, но теперь я понимала, что на самом деле она прекрасно описывала состояние… Влюблённости? Божечки, влюблена ли я? Застонав, я бессильно развалилась на полу. В последний раз я испытывала симпатию к мальчику в десять, кажется, лет. Джорджи О’Коннел, мы вместе делали школьный проект. А потом он украл мой новенький пенал и подарил его самой красивой девочке в классе. Так зачатки моего интереса к Джорджи завяли на корню. Откуда мне знать, можно ли мою тягу к Эдварду считать влюблённостью? Да и надо ли вообще об этом задумываться? В конце концов, сколько таких дурочек было у него в течение столетнего бытия вампиром? Мои размышления прервал стук в дверь. — Да? В комнату зашла Рене, державшая в руках стопку чистой одежды. — У тебя так мало вещей... — Она положила бельё на кровать и кивком указала на мою сумку. — Меня всегда удивляла твоя способность путешествовать налегке. Даже на всё лето к Чарли ты брала всего пару сумок. — Да и то одна была с книгами! — рассмеялась я. — Помню, в первую такую поездку ты положила мне столько футболок и платьев, что половину из них я даже не доставала из чемодана! — Знаешь, Энни, я иногда тебе завидую. Фил говорит, что моя страсть скупать туфли и платья однажды вынудит нас приобрести жильё побольше. Рене села на кровать и рассеянно поправила край покрывала. Её мысли так же рассеянно вертелись вокруг меня и наших отношений.с чего начать да и стоит ли так неловко
— Энни, я хотела сказать… Мне жаль, что так получается. Когда Филу пришлось разъезжать по стране, настало тяжёлое время для меня. Я сожалею, что тебе пришлось из-за этого переживать. — Ох, я даже не знаю, что сказать. — Я и правда не знала, что сказать. Я чувствовала смущение Рене — она никогда не поднимала эту тему так явно, даже перед моим отъездом. — Я знаю, что ты старалась. Рене, ты хорошо справлялась со мной. — Ты думаешь? Я… Я понимаю, что иногда между нами были трения, но знаешь, я ведь…не хотела ребёнка чарли хотел
— Не ожидала, что я буду такой? — закончила за неё мысль я. — Понимаю. Вы так быстро удочерили меня, и ты ведь согласилась на это только ради Чарли. — Я не хотела говорить тебе, но, мне кажется, будет честно обсудить это. И ты стала совсем взрослая. И за эти недели в Форксе ты словно как-то изменилась, вот я и подумала… — Всё в порядке. — Я села рядом с Рене и неловко дотронулась до её руки. — Я благодарна, что ты не отказывалась от меня все эти годы. Вообще-то ты права, Форкс пошёл мне на пользу. Я бы не отказалась там пожить ещё. — Правда? Ох, просто гора с плеч. Эта работа словно предназначена для одиночек с тягой к разъездам. Мы так часто переезжаем, что я даже потеряла пару фунтов из-за постоянной возни с багажом… Рене начала щебетать о тяготах кочевой жизни. Всегда удивлялась тому, как она умудряется болтать на любые отвлечённые темы, пока её сознание раскладывало по полочкам важные мысли. Сейчас, пока она жаловалась на отсутствие плечиков для одежды в последнем номере, который они с Филом снимали, её мысли крутились вокруг нашего разговора. Она рада, что мы поговорили, она рада, что я отнеслась ко всему так зрело. В душе она даже понимала, что сама бы вряд ли стала так реагировать, и это её раздражало: Рене осознавала свою инфантильность, но отказаться от неё была не в силах. Больше всего она была рада, что я хотела и дальше жить с Чарли — вчера они разговаривали по телефону, и Рене умоляла бывшего мужа приютить меня ещё на несколько месяцев. Чарли не был против, и это замечательно, ведь эти недели без меня были прекрасны. Рене чувствовала себя такой счастливой, ей на самом деле нравились эти поездки, нравилось проводить время с Филом, не думая обо мне, нравилась постоянная смена обстановки. Меня тоже радовало, что она не пыталась казаться лучшей приёмной матерью в мире и не попробовала уговорить меня вернуться в их уютное семейное гнёздышко. Дело не только в том, что в Форксе меня ждал крайне привлекательный парень со специфическими вкусами в еде. На самом деле, жить с Чарли было куда удобнее и приятнее — благодаря своему спокойному характеру он воспринимал меня скорее как своего рода говорящего питомца, чем обузу. Да и вообще… В какой-то момент я вдруг осознала, что в последнее время изменилось столько всего! Я стала куда увереннее в себе, у меня появились друзья. Я даже с Рене начала общаться практически по-дружески, что для нас обеих было новым опытом. И да, у меня появился предмет глубокой симпатии. Эдвард помогал мне справляться с наплывом чужих мыслей, он понимал меня, я могла болтать с ним о ерунде и шутить глупые шутки. С ним было интересно — куда интереснее, чем со многими сверстниками и даже интереснее, чем с иным взрослым. Конечно, появление в моей жизни Эдварда многое меняло. Даже будь мы просто друзьями — это был бесценный дар для меня. Моя жизнь менялась. Конечно, общаться с опасным, потенциально бессмертным вампиром — не самое здравое решение в моей жизни, но даже это изменение привычного уклада мне скорее нравилось. Вечером, лёжа в кровати, я лениво листала какой-то журнал и ждала сигнала телефона. Эдвард писал мне каждый вечер, и я не могла дождаться его сообщения. Это глупо, но самой писать ему мне не позволяла гордость и постоянная тревога — а вдруг мне просто всё показалось? Вдруг на самом деле не было ни одного поцелуя, ни одного тёплого взгляда, ни одного объятья? И каждый вечер эта тревога уходила после сообщения от Эдварда. Как сейчас. «Я скучаю. Поскорее бы ты приехала». Я невольно улыбнулась. Не знаю точно, что такое влюблённость, но уверена — я где-то близко к ней.***
Последняя ночь в доме Фила и Рене была самой сложной. Так всегда бывает, когда ждёшь чего-то важного. Я не могла уснуть часов до трёх ночи, а потом просто развалилась на кровати в позе трупа и постаралась сосредоточиться на дыхании. Раз уж не получалось уснуть, так хоть стоило попробовать помедитировать! Как ни странно, в какой-то момент это помогло, и я, видимо, просто вырубилась. Во всяком случае утром я обнаружила себя с затёкшей спиной и мокрой от слюны подушкой. Да уж, видел бы меня Эдвард. Прямо Спящая Красавица. Я придирчиво рассматривала своё отёкшее лицо в зеркало. Господи, а вот если бы спала нормально, может, и выглядела бы нормально… Даже не знаю, почему сегодня я так нервничала. Конечно, телефон услужливо хранил нашу переписку, и я помнила касания Эдварда, и я помнила его нежные взгляды, но всё-таки эта неделя наших близких отношений прошла так быстро! Я настояла, чтобы хотя бы до окончания каникул мы не показывали наши чувства прилюдно, и максимум, что Эдвард себе позволял в школе — это скромно держать меня за ручку под столом в кафетерии. Провожая меня домой, он вежливо здоровался с Чарли и держался от меня на почтенном расстоянии. Но зато по вечерам он благополучно проникал в дом через окно, и тогда мы изображали тайных влюблённых в моей комнате. Нет-нет, всё было пристойно. Мы просто обнимались, болтали о всякой чепухе и целовались. Вообще-то, Эдвард вёл себя очень целомудренно, и его объятья и поцелуи были практически невинными. Но мне, с моим-то нулевым опытом, этого было достаточно. По крайней мере пока… К тому же я не просто так хотела скрыть наши отношения от всех до возвращения с каникул. Кто знает, что придёт Каллену в голову за время моего отсутствия? Его семья вряд ли будет в восторге, когда узнает, что он якшается с обычной смертной, которая к тому же ещё и знает их Большой Вампирский Секрет. Строго говоря, я бы тоже не была в восторге на их месте. Живёшь себе спокойно столетиями, успешно скрываешь свою истинную сущность от людей, а потом кто-то из членов твоей семьи просто раскрывается кому-то и подставляет всех остальных! А вдруг этот кто-то — истеричный неуравновешенный подросток, готовый выдать чужую тайну из желания отомстить бывшему возлюбленному, например? Я переживу, если наш странный роман развалится, не успев толком начаться. Но вот если мы зайдём далеко и раструбим о наших отношениях всему Форксу, а потом Эдвард внезапно охладеет ко мне… Не уверена, что это будет просто вынести. От волнения я начала прикусывать палец. Божечки, до Форкса всего несколько часов, а я переживала с каждой минутой всё больше! В конце концов, это всего лишь подростковый роман. У иных тинейджеров случается столько расставаний и драм к моему возрасту! Мне грех жаловаться — я-то избегала любовных трагедий довольно долго. На нервах я даже перенесла самолёт лучше обычного. "Oomph!" в ушах пели о том, что сила любви всё очистит и отпугнёт тьму, самолёт был забит ворчавшими после праздников людьми, а потому сосредоточиться как следует на собственных мыслях было сложно. Оказывается, между мысленными стонами пассажиров и моими терзаниями из-за собственной неуверенности выбор оказался очевиден! Автобус, остановка. Машина Чарли. Его довольное усатое лицо — видно, он тоже славно отдохнул без меня. Судя по остаткам мыслей, которые я успела выцепить — Чарли водил на свидание какую-то коллегу. Ну что ж, по крайней мере, он в успехе своих ухаживаний уверен. — Как прошли каникулы? Что подарила тебе Рене? — О, тебе понравится. — Я закатила глаза и усмехнулась. — Не уверена, что ты заметил, но Санта-Клаус оставил в моём носке сертификат в салон красоты. — Это в духе Рене. — Чарли не слишком-то успешно подавил смешок. — А… Так, и что ты там делала? Вроде бы волосы стали… Короче? — Бинго! Шериф Свон, вы разгадали загадку века! Я изобразила бурные овации. Вообще-то, помимо новой стрижки (практически не отличавшейся от старой — мне просто подровняли кончики) меня продержали на массажном столе больше часа, а потом ещё и обмазали всякими масочками и кремами. Рене была не очень-то довольна: в её понимании походы в салон красоты должны иметь внешний эффект, и она всё ещё втайне надеялась сделать из меня нормальную девушку посредством окраски волос, маникюра и макияжа. Но всё-таки её подарок был чудесен — такого расслабления, как на массаже, я не испытывала ни разу. Может быть, всё-таки стоило иногда баловать себя подобными женскими штучками? — Вообще-то, это был на самом деле отличный подарок. А я купила ей новый торшер — удалось найти подделку под «Тиффани». Вообще, раздельная жизнь пошла нам обеим на пользу. Мы обе стали как-то уравновешеннее, так что — спасибо тебе за помощь в этом, Чарли. Как тебе мой подарок, кстати? — Спасибо, я доволен. — И правда доволен — его мысли искрились благодарностью. Я торжественно вручила Чарли перед отъездом в Финикс термобельё, и в последнее позднее дежурство он вспомнил меня добрым словом. Приятно, что удалось ему угодить! Конечно, самый странный подарок я дарила Эдварду Каллену. Я невольно зарделась и отвернулась к окну, чтобы Чарли не заметил моего румянца. — Кстати, этот мальчишка, Каллен, он спрашивал о тебе. — Ох, правда? — Как Чарли только угадал, о чём я думаю? — Да, мы встретились в закусочной. Мы довольно мило поболтали, вообще-то. Знаешь, может, он не такой уж жуткий тип, как мне казалось. — Ого! Не знала, что ты его считаешь жутким. Ты вроде хорошо отзывался об его отце. — Ты моя дочь, и я о тебе беспокоился. — Чарли так просто это произнёс, что у меня сердце перехватило. — Карлайл Каллен на самом деле хороший врач и его все уважают, но его сын… Он иногда кажется странным. Впрочем, по крайней мере, он воспитан. И мог поддержать разговор о рыбалке. Нет, тут что-то ещё… Я сосредоточилась на смутных образах Майка Ньютона. Ох, чёрт! Я еле удержалась от смеха. Оказывается, Майк втихую обчистил бар отца, напился и потом врезался на тачке Джессики в забор старой фермы Макдональда. Никто не пострадал, но Майку хватило глупости спорить с офицерами, прибывшими на место аварии, с фермером Макдональдом, с родителями Джессики и с самой Джессикой, которая отделалась испугом. Полагаю, репутация Ньютонов на пару месяцев оказалась изрядно подпорчена! Вовремя Эдвард решил показаться на глаза Чарли. Когда мы подъехали к дому, я почти успокоилась. Раз уж Каллен специально виделся с Чарли, чтобы понравиться ему, вряд ли он хотел закончить отношения на дружеской ноте. Чарли сегодня дежурил ночью, и я надеялась встретиться вечером с Эдвардом. Мне всё время казалось, что мне есть, что ему рассказать — даже если на самом деле история займёт минуту или две. Так хотелось увидеть его! Каждый раз, когда он смотрит на меня в минуты нашего уединения, выражение его лица смягчается, а глаза становятся такими задумчивыми, словно он где-то далеко и в то же время близко. Момент до отбытия Чарли на работу приближался слишком медленно. Я вымыла всю посуду в доме, разобрала сумку, приготовила обед на ближайшие пару дней и снова вымыла посуду, посмотрела с Чарли какой-то семейный сериальчик и только потом часы показали заветное время. Буквально через несколько минут после отъезда Чарли я услышала звонок входной двери. Кляня себя за отсутствие хоть какого-то самообладания, я ринулась к прихожей. — Привет! — прямо-таки выдохнула я, глядя в лучистые янтарные глаза. — Рада тебя видеть, Эдвард. — Я тебя тоже. — Он пытался скрыть довольную улыбку, но получалось плохо. — Могу я войти?