Сумерки: Слышащая

      — Если тебе что-то понадобится, я буду внизу. — Чарли ещё раз озабоченно посмотрел на мою ногу и, наконец, вышел из комнаты.       Здесь всё было так же, как несколько дней назад: то же стёганое покрывало на кровати, Ширли и Эл на подоконнике (спасибо Дженнифер, подруге Чарли — цветы не завяли за это время), вереница лампочек над кроватью, мой альбом с рисунками.       Раньше он был в шкафу, но Виктория, которая и помогла Джеймсу выкрасть телефон Чарли, переложила его на прикроватную тумбочку. Нахмурившись, я поковыляла к шкафу, чтобы убрать альбом на место.       Ходить с костылём было не очень-то удобно, но выбора не было. Карлайл пообещал, что максимум через три месяца гипс можно будет снять, но три месяца — это же уйма времени!       Эдвард собирался возить меня каждое утро в школу. Посмотрим, надолго ли его хватит.       Честно говоря, я беспокоилась о том, какими теперь будут мои отношения с Калленами: я обманом сбежала от Элис и Розали, пока они оправдывались перед охранниками в торговом центре. Эдвард сознался, что потом закатил скандал Элис и даже подумывал уйти из семьи.       К счастью, оптимизма и добродушия у миниатюрной провидицы было не занимать. Она прочитала мне нотацию, но стоило мне пустить слёзы, как она смягчилась и принялась меня утешать.       Я не стала признаваться, что в тот момент меня просто отпустило обезболивающее.       Розали явно считала меня совсем чокнутой, но в целом её отношение не поменялось: она любезно прислала мне букет ромашек и короткое сообщение в духе «рада, что ты не померла». Спасибо и на том!       Карлайл и Эсме были рады, что всё кончилось успешно. Они ни словом не обмолвились о том, что я украла их деньги и ножи, а на моё предложение компенсировать всё только посмеялись.       Эмметта и Джаспера я пока не видела, но почему-то мне казалось, что теперь они будут соревноваться в количестве шуток о Баффи-истребительнице вампиров. До сих пор не могу поверить, что я почти убила ищейку!       Хотя, надо признать, даже если бы мне это удалось, далеко бы я не ушла: пришлось бы ещё уйти от Виктории. Если бы не подоспевшая помощь… Впрочем, теперь это всё уже не имело значения.       Я развалилась на кровати, с удовольствием расслабив мышцы на привычном матрасе. Неужели это всё? Больше никакой охоты за мной? Никаких вредных вампиров, пытающихся отомстить кому-то?       Хотелось бы верить.       Эдвард рассказал, что Элис не видела никаких неприятностей в ближайшее время. Конечно, моё будущее она не могла отследить, но брата она видела счастливым и расслабленным.       Но всё-таки… Мы ведь все знали, что будущее может меняться. Никто не говорил об этом вслух, но я видела, что Эдварда тревожит эта мысль. Надеюсь, хотя бы это лето пройдёт без неприятностей — с одной здоровой ногой далеко не убежишь, если что!       Выходные прошли быстро. Учитывая, что почти все весенние каникулы я провалялась в больнице, отдохнувшей себя чувствовать было сложно. Зато мне всё время казалось, что меня не было в школе гораздо больше нескольких дней!       Моя сломанная нога произвела небольшой фурор среди одноклассников и не впечатлила учителей. Впрочем, теперь не приходилось играть в волейбол на физкультуре.       Джессика и Майк внезапно пришли на занятия под ручку. Вот это да! Потом в женском туалете Джесс призналась, что в этот раз именно Майк проявил инициативу. А Анжела рассказала, как они ездили на концерт какой-то инди-группы с Эриком — ребята отлично провели время. Честное слово, они были прекрасной парой!       Я старалась не распространяться о том, как сломала ногу. Эдвард носился вокруг меня каждую перемену, и иногда это слегка напрягало. Хотя чего уж там — всё-таки больше было приятно! Не так уж часто за мной так ухаживали.       Хотела бы я знать, какие у меня были родители? Волновались ли они за меня? Было ли им интересно, что со мной происходит? Живы ли они вообще?       Раньше эти вопросы беспокоили только в далёком детстве. Иногда, на Рождество, я представляла себе, как дверь нашей спальни распахивается и в неё входят родители. Я не знала, как они должны выглядеть, но всегда думала, что отец точно будет высокий и сильный, а мама — тёплая и мягкая. Вот и всё. И, конечно, они всегда-всегда меня искали и ждали встречи со мной.       Когда я рассказала эту свою детскую мечту Эдварду, он спросил:       — И неужели ты правда никогда не пыталась разыскать хоть какую-то информацию?       — А зачем? Если они меня просто бросили за ненадобностью, я бы только расстроилась. А если они умерли и так я осиротела — моё знание ничего не изменит.       И я на самом деле так считала.       Сейчас, после событий с ищейкой, я и вовсе не нуждалась в другой семье, кроме Чарли и, может быть, Калленов. Я не ожидала, но Чарли и правда волновался за меня. Одно дело — читать чужие мысли и видеть там готовность заботиться и защищать, а другое — получать эту заботу на самом деле!       Помимо того, что он хлопотал вокруг меня и освободил меня от всех домашних дел, Чарли, наконец, смог тепло принять Эдварда и его семью. Элис теперь тоже часто бывала у нас, и отец с удовольствием встречал её каждый раз. Чарли был отличным отцом, и меня это делало счастливой.       Лениво шли дни, а за ними — недели. Весна заканчивалась, учителя всё чаще напоминали нам о грядущих через год экзаменах. Многие чувствовали себя старше и мудрее, пока расхаживали с брошюрками колледжей и делились планами. А я просто наслаждалась спокойным временем и потихоньку читала учебники. Выходные я проводила с Калленами, а после полного исчезновения снега Эдвард частенько брал меня в лес — на свою излюбленную полянку среди вековых деревьев. Там мы часами могли лежать на покрывале и обсуждать прочитанные книги или слушать музыку через одни наушники.       Это было прекрасным временем. Даже не верилось, что совсем недавно я была несчастна!       Раньше мне казалась утрированной эта мудрость про полосатую чёрно-белую жизнь, но теперь я в чём-то была согласна: вот была чёрная полоса с детскими домами — а вот белая с удочерением, вот чёрная с жизнью в семье Рене — вот белая с переездом в Форкс. Вот меня пытался убить вампир, но посмотрите-ка — у меня шикарный парень и отличные друзья!       Последняя учебная неделя прошла сумбурно — все ждали бала и последующего отдыха. Суета и меня не обошла стороной. Хоть из-за сломанной ноги полноценно украшать зал я не могла, Джессика уговорила меня надуть пару тысяч золотистых шаров. Надо признать, планы у неё были грандиозные, но она обещала, что я не пожалею — бал должен был быть потрясающим!       Конечно, я не отказывала в помощи подруге. К тому же, раз уж я всё равно иду на бал, почему бы не поспособствовать?       На самом деле, не очень хотелось проводить время, уныло стоя в гипсе у стеночки, но Эдвард настаивал.       — «Энни, ты должна посетить бал», «Энни, это важная часть жизни», «Энни, ты будешь жалеть, что у тебя нет фотографий в альбоме». Он говорил, как престарелая тётушка, которая всё знает лучше других!       Пока я жаловалась Элис, она колдовала над моей причёской. Мои непослушные волосы не хотели собираться в аккуратный пучок, но и кудри не держались долго, так что Элис пыталась уложить мои локоны во что-то простое, но со вкусом. Мне же в целом было абсолютно всё равно.       — Ну, он в чём-то прав: балы — это важная часть человеческой жизни. Да и вообще, вы же все разъедетесь через пару лет. Ты же не собираешься провести остаток жизни в Форксе?       — Кто знает. Я ведь так и не решила, куда в итоге поступать.       Мы обе тактично не стали озвучивать тот факт, что я могла просто стать вампиром, и тогда выпускные и балы меня бы уже не так волновали.       — Хм, вот так вроде бы неплохо, — с сомнением в голосе протянула Элис и развернула меня перед зеркалом. Ого!       — Вау, — честно выдохнула я. — Элис, клянусь, если однажды буду выходить замуж — возьму тебя в качестве стилиста!       Она собрала мои волосы в небрежный низкий пучок, выпустив несколько прядей у лица. Отказавшись от текстурных кудрей, Элис просто позволила волосам лежать мягкими волнами, но выглядело это вполне достойно.       — Я рада, что тебе нравится! — Её мордашка и правда сияла довольной улыбкой.       — Сама бы я так не сделала, — признала я и осторожно дотронулась до причёски. — Спасибо, Элис, даже не знаю, как бы без тебя сейчас собиралась.       На самом деле сегодня Элис была моей главной помощницей. Вампиршам ни к чему было тратить часы на макияж или причёску — они и так всегда выглядели, как модели. Так что Элис освободила себе весь день и приехала сразу со своим платьем в пластиковом мешке, чтобы устроить мне чудесное преображение.       Не удивлюсь, если её любимый фильм — «Это всё она».       К вечеру я была не похожа на саму себя — в хорошем смысле. Элис одолжила мне платье нежного сиреневого цвета, в котором я выглядела хрупкой феечкой, а не «бунтаркой-бомжом», по выражению Рене. Даже выглядывавший из-под подола гипс не портил впечатление. Правда, Элис очень расстраивало, что я не могла обуть туфли на каблуках, но в целом она явно была довольна результатом!       А вот мне происходящее хоть и нравилось, но с каждым взглядом в зеркало я нервничала всё больше. Боже мой, а вдруг Эдварду захочется, чтобы я так выглядела каждый день? В серебряной поверхности отражалась не я, а совершенно незнакомая изящная красавица. Так одеваться и краситься каждый день я вряд ли смогу!       Пока я взволнованно ковыляла из угла в угол в новых балетках, Элис успела переодеться и подкраситься. До чего же она всё-таки красивая! Интересно, насколько она будет хороша в вечернем платье Розали?       — Энни? Там Эдвард…       Заглянувший в комнату Чарли осёкся и восхищённо присвистнул. Как ни парадоксально, в его голове сразу возник образ юной Рене, хоть мы никогда не были похожи.       Думаю, это можно считать лучшим комплиментом от отца!       — Спасибо, — застенчиво потупилась я. — Пойду вниз.       Чарли спохватился и помог мне спуститься. Внизу уже стоял Эдвард, одетый в тёмный костюм и держащий в руке крохотный букетик цветов.       — Бутоньерка? Я не думала, что всё настолько серьёзно, — фыркнула я, протянув руку вперёд.       — Да брось, — вмешалась Элис, нетерпеливо приплясывавшая рядом с фотоаппаратом, пока Эдвард ловко привязывал бутоньерку на моё запястье. — Встаньте вместе, я сфотографирую!       — Ты чудесно выглядишь, — восхищённо шепнул Эдвард, и к моим щекам хлынул жар. Эдвард мягко приобнял меня под родительским взором Чарли и чуть нагнулся для снимка.       — Отлично! Теперь идите и хорошо проведите время. Меня скоро заберут братья и Розали. Чарли, нельзя ли мне пока воды?       — Конечно… Э-э, Эдвард, не позже десяти я жду дочь обратно, имей в виду!       — Слово шерифа — закон, — торжественно кивнул Эдвард и повёл меня к двери.       Надо признать, ощущения были непередаваемые. Всё ощущалось острее, меня пьянил дух наступающих каникул. И, честно говоря, мне нравились взгляды, которые бросал на меня Эдвард.       — Ты такая красивая!       — Элис выбирала платье. У твоей сестры прекрасный вкус.       — Дай ей волю — она заменит весь твой гардероб! Но дело не только в платье.       Да ему нравится меня смущать! Я почувствовала, как краска заливает щёки, а Эдварда моя реакция явно забавляла.       Мы подъехали к школе, которая этим вечером превратилась в подобие шикарного казино из шпионских фильмов о Бонде.       — Уф, а Джессика отлично тут всё организовала!       — Да, она молодец. — Эдвард помог мне выйти из машины. Яркие огни и украшения из цветов преобразили скучное здание. Да-а, у Джесс талант! — Пойдём, сделаем фото?       — Ещё одно? Ты хочешь, чтобы я весь вечер ходила с приклеенной улыбкой?       Ворчала я больше для вида. Не хотелось признаваться, но мне и правда начинало нравиться происходящее.       Эдвард же явно воспринял свою миссию развлечь меня всерьёз: после фотосессии у арки с лентами и цветами мы отправились прямиком к столу с фуршетом, где я перепробовала несколько канапе. Кажется, ди-джеем был какой-то приглашённый тип из Сиэтла, что по меркам Форкса означало практически мировой уровень; и тут, и там отплясывали парочки.       На середине танцпола уже кружились в танце Эмметт с Розали, а чуть дальше зажигали Элис и Джаспер.       — Не хочешь?..       Эдвард кивнул в сторону танцующей толпы, но я отрицательно покачала головой:       — Даже не представляю, как ты будешь танцевать с хромоножкой в таком-то ритме!       — Сейчас что-нибудь придумаем.       Он нахмурился, потом черты его лица разгладились. Он подмигнул мне и увлёк наружу.       Старая беседка, в которой обычно все проводили ланчи в тёплые деньки, сейчас была украшена гирляндами.       — Пока никто не вспомнил о ней, предлагаю потанцевать тут. — Эдвард осторожно подхватил меня на руки и поднял по нескольким ступенькам.       Поставив меня прямо на середину площадки, он ожидающе протянул руки для танца. Я скептически подняла брови:       — Но тут не слышно музыки. Неужели ты и это предусмотрел?       — Можно подумать, что для танца всегда нужна музыка. — Хитро улыбнувшись, Эдвард залез в карман брюк и вытащил оттуда миниатюрный плеер и клубок наушников. — Можем разделить на двоих?       Мы топтались на месте под «Cradled in Love». Потом последовали и другие песни, но Эдвард составил плейлист из медленных композиций, так что я не против была провести тут остаток вечера.       От удовольствия я прикрыла глаза. Эдвард обнимал меня своими сильными руками, и я была такой красивой, и в воздухе пахло сиренью.       — Это чудесный вечер, — искренне проговорила я.       — И таких вечеров у нас может быть ещё очень много, — задумчиво откликнулся Эдвард.       — Ну, впереди как минимум ещё один год.       Мы помолчали. Уверена, в его голове сейчас была та же мысль, что и у меня — что потом? Мы ни разу это не обсуждали, но…       — После того, как меня чуть не убил ищейка, я много думала о будущем.       — Да.       — Я не знаю, что будет потом. Ты был прав, быть рядом с вампиром — небезопасно. Конечно, я знала это, но…       — Когда ты оказалась в реальной опасности, это стало как-то понятнее, да?       Эдвард грустно улыбнулся и крепче обнял меня. Теперь мы почти не двигались, хотя тихая музыка в наушниках продолжала играть. Рядом с беседкой прошли несколько человек, с которыми я иногда пересекалась, но так и не запомнила их имён. Подождав, пока они уйдут, Эдвард тихо сказал:       — Я тоже много обо всём этом думал. Кажется, я правда люблю тебя, Энни.       Моё сердце забилось чаще. Он мягко поцеловал меня в висок и продолжил:       — Когда ты исчезла из-под носа Элис и Розали, я готов был их убить от горя. Не в прямом смысле, но я правда был очень зол на них… И потом, когда ты оказалась в больнице… Я не переживал так ни за кого уже очень, очень давно. Не уверен, что вообще такое чувствовал раньше. Представлять, что придётся жить в мире, где нет тебя… Невыносимо.       — Но ведь я человек. Однажды я состарюсь и умру.       — Или ты можешь стать вампиром.       Я не удержалась от короткого смешка. Эдвард вопросительно посмотрел на меня. Теперь пришлось тщательно подбирать слова мне:       — Я думала о такой возможности. Только вот, Эдвард… Я наблюдала за Эсме и Карлайлом, за Эмметтом и Розали, за Джаспером и Элис… Мне кажется, что у них всех любовь возникла стремительно и внезапно. Ну, кроме Элис и Джаспера, конечно — там у Джаспера просто не было выбора.       Мы оба рассмеялись, сбрасывая напряжение.       — Возможно, ты права. Но что в этом плохого?       — Ты как-то говорил, что обычно вампиры очень серьёзно относятся к отношениям. Но вдруг у нас не получится так? Мы ведь даже года не знакомы, кто знает, что будет дальше?       — Я верю, что моё отношение к тебе не изменится.       — Но, Эдвард, ты же говорил, что я вообще первое твоё серьёзное увлечение за всю жизнь! Тебе не кажется, что наивно считать эти ощущения вечными?       — Ты сомневаешься в своих чувствах? — В голосе Эдварда звучала горечь. Я уткнулась ему в плечо, прикрыв глаза:       — То, что я чувствую к тебе… Думаю, это можно назвать любовью. Но мы же не можем заглядывать далеко вперёд!       — Не можем, — согласился он и вздохнул. — Но всё-таки что мешает нам попытаться? Я не настаиваю на том, чтобы ты обратилась прямо сейчас. Но рано или поздно нам придётся это снова обсудить.       — Какой срок ты дашь мне на раздумья?       — Сколько тебе нужно времени, чтобы решить, что ты готова провести со мной вечность? Может быть, десяти лет хватит?       — С ума сошёл! — нервно рассмеялась я. — Через десять лет я начну стареть, и ты сам ко мне охладеешь.       — Я не охладею к тебе, даже если ты будешь думать пятьдесят лет и покроешься морщинами, как грецкий орех, — пообещал Эдвард, фыркнув мне в ухо и заставив снова улыбнуться.       — Пятидесяти лет мне не нужно.       — Я ведь пригласил тебя на бал не только для того, чтобы хорошо провести время, Энни.       — Нет?       — Я хочу, чтобы ты насладилась нормальной жизнью, пока можешь. Хочу, чтобы ты понимала, чего ты лишишься, если выберешь жизнь вампира. Я буду приглашать тебя на свидания, ты сможешь поступить в колледж.       — Но ведь это могут делать и вампиры.       — Но со мной ты никогда не сможешь завести ребёнка.       — Это звучит серьёзно.       — Да. Мы все были обращены внезапно, а многие — на пороге смерти, но у тебя есть выбор. И я хочу, чтобы ты имела возможность хорошо подумать.       — Я благодарна тебе за это. Только сейчас мне и самой не очень-то хочется детей, Эдвард. Мне даже восемнадцати нет.       — Поэтому я хочу понять, сколько тебе нужно времени, чтобы принять решение.       — Может быть, подождёшь до двадцати… Двадцати трёх?       Честно говоря, число я назвала, не размышляя. Пять лет? Боже, да это же вечность! Но умудрённому опытом Эдварду это большим сроком не показалось:       — То есть всего-то пять лет? Даже не ожидал, что всё будет так просто.       — Пять лет и почти три месяца, вообще-то.       — О да, разница колоссальная, — открыто потешался Эдвард. — Что ж, тогда, думаю, нам надо решить, куда тебе поступить после школы. Я могу помогать тебе с учёбой, стану твоим красавчиком-парнем, пока ты будешь учиться в колледже и подрабатывать в кофейне. Ты даже успеешь поработать в какой-нибудь мелкой конторе. А потом ты скажешь, что согласна жить со мной, пока вампирская смерть не разлучит нас.       — А ты настроен на успех, да?       — Конечно! — Мой столетний парень поднял голову, смотря мне прямо в лицо. — Энни, если ты решишь уйти… Я не буду держать тебя. Ты имеешь право провести нормальную человеческую жизнь. Но я всегда буду ждать тебя, сколько бы тебе ни потребовалось времени.             

***

      «Ты имеешь право провести нормальную человеческую жизнь».       Эти слова не давали мне уснуть вечером. Ну, и, конечно, невозможность нормально согнуть ногу и лечь, как удобно.       Могу ли я вообще жить нормальной человеческой жизнью? Благодаря медитации мне стало немного проще управляться с телепатией, но чужие мысли вряд ли когда-то меня оставят в покое. Впрочем, с этим ещё можно смириться, но что будет, если я стану вампиром?       Я стану слышать вообще все мысли? Тогда теряется одна из самых классных вещей в общении с кровопийцами: в их присутствии я не слышу ни одной жалкой мыслишки, кроме своих. Постоянно слышать чужие голоса в голове и не иметь возможности спокойно проводить время со своим парнем? Увольте!       А если дар совсем исчезнет? Да, иногда телепатия — это та ещё заноза в заднице, но совсем от неё отказаться…       А вдруг я и правда разлюблю Эдварда? Есть же кризис трёх лет, вот это вот всё… Потерять единственный свой талант и потом прожить вечность, сдерживая жажду и пытаясь не убивать людей?       Что, если я не смогу питаться только животными? Что, если я стану такой же жестокой, как Виктория или Джеймс?       Я попыталась перевернуться на живот и уткнулась лицом в подушку. Удобнее не стало. Когда уже я избавлюсь от дурацкого гипса на ноге?!       Ну, допустим, я побоюсь терять свою человеческую сущность и откажусь от вампирского бессмертия. Как будет жить со мной Эдвард? Несмотря на его уверения, я сомневалась, что он сможет целовать и обнимать дряхлую старушку…       О чём я вообще думала? Вряд ли он останется рядом, если я твёрдо откажусь от обращения. Тогда мне придётся снова учиться жить без глушителя мыслей поблизости и слушать чужие голоса в голове каждый раз, когда буду находиться в самолёте, ходить на концерты и так далее.       Застонав, я стукнула кулаком по подушке. Вампиры, мать их! Зачем они вообще ворвались в мою жизнь? Раньше хотя бы не приходилось делать сложных выборов…       Левое плечо заныло от резкого движения. Рана от ножа уже была зажившей, но иногда боль ещё появлялась. Шрам, по словам Карлайла, однажды пройдёт, но воспоминания о той ночи в заброшенной церкви долго ещё будут меня мучить по ночам.       Тогда я готова была погибнуть, чтобы никто больше не пострадал. А Эдвард был готов погибнуть, чтобы спасти меня. И почему жизнь — такая сложная штука?       Ближе к рассвету я наконец начала засыпать, утешив себя мыслью, что у меня есть ещё больше двух лет на раздумья. Стать вампиром или остаться человеком — я оставляла эту проблему двадцатитрёхлетней Энни. Надеюсь, за пять лет я стану мудрее и храбрее и решусь всё-таки сделать выбор.       Начиналось лето.