Сумерки: Слышащая

      Я проснулась внезапно, посреди яркого сна.       Вспомнить, правда, что именно снилось, мне не удавалось — только смутные обрывки чего-то динамичного, одновременно тревожного и радостного.       В комнате по-прежнему было темно — портьеры всё ещё были сомкнуты, и я даже не понимала, какая погода на улице. Голова была тяжёлой, как бывает, когда слишком много спишь. Интересно, до скольки же я валялась в постели?       Эдварда в спальне не было. Когда я вспомнила, что вчера мы почти поссорились, настроение упало вниз. Казалось бы, ничего критичного не случилось, но раздоры в такое непростое время были ещё неприятнее обычного.       Взять хоть моих приёмных родителей. Чарли и Рене всегда отличались характерами, и это сказывалось на их общении: Рене раздражала покладистость и тихий нрав Чарли, а он переживал, что не мог дать ей большего в эмоциональном плане. Атмосфера сонного Форкса всегда угнетала Рене, так что стремление Чарли остаться и прожить спокойную жизнь тут она не могла разделить.       Когда удочерили меня, ссор стало ещё больше. Чтобы помочь мне адаптироваться, Рене ушла с работы и потом никак не могла решить, чем же ей заниматься дальше. Зарплаты Чарли не хватало на нас троих, а материнство Рене разочаровало. Облегчением для них обоих оказался развод — к тому времени бывшие влюблённые почти не могли нормально общаться, а на фоне постоянных бытовых сложностей их ссоры были громче и тяжелее.       Интересно, как решали такие проблемы вампиры? Я вытерла запотевшее после душа зеркало. Даже горячая вода не помогла — лицо было помятое и отёкшее, как всегда бывает после беспокойного сна. Моё отражение недовольно нахмурилось, и между бровей сразу появился некрасивый залом. Да уж. Кажется, я захватила вчера косметичку с тюбиком крема…       Розали злила мысль о том, что я могу променять свою человеческую жизнь на вампирское бессмертие. Хорошо ей рассуждать! Вечная молодость, вечная красота. Да, ребёнка не родить, но, по крайней мере, ты не такой слабый и хрупкий, как был раньше. Любой, даже слабенький вампир может убить тебя, если ты человек; а вот если ты вампир — мало что тебя будет страшить.       Хотя вот Мира почему-то думала, что человек из её потомков может родить кого-то вроде супергероя. Вот глупость! Какое-то там пророчество… Неужели она и правда верила в предсказания? Мне казалось, что вампиры должны быть куда умнее. С другой стороны, Элис вот вполне так видела будущее.       В комнату зашёл Эдвард. Как всегда, чудесно выглядевший, не считая запавших тёмных глаз.       — Тебе бы на охоту сходить, — вместо приветствия ляпнула я. — Кажется, стресс тебя изматывает.       — Да, сегодня вечером мы с Эмметом пробежимся по окрестностям.       Он чмокнул меня в макушку. Сегодня он не казался таким напряжённым, как вчера. Неужели что-то изменилось за ночь?       — Как ты спала? Эсме приготовила на завтрак гренки и ждёт тебя.       — Пойдём. — Последний раз посмотрев в зеркало, я недовольно поджала губы. На фоне Калленов всегда сложно выглядеть красавицей, но последние события сказывались на моей внешности слишком сильно. — Спала ужасно. Снилось что-то странное и вроде даже неприятное, только вот не помню, что именно.       Вчерашняя буря омыла зелень вокруг дома, сквозь окна падали снопы света. На улице было чудесно, а часы на стене в гостиной показывали всего десять часов утра. Если позвать Эдварда прогуляться сегодня, он пошёл бы? Может, хотя бы попробовали изобразить нормальную пару, сходить в кино или парк.       Хотя, конечно, пришлось бы отказаться от этой мысли даже без Миры Биллис, караулившей меня на каждом повороте. В таком состоянии Эдварду лучше особо в людных местах не показываться.       — Ты выглядишь не таким измученным, как вчера. — Поблагодарив Эсме за гору горячих гренок, я поудобнее устроилась прямо за кухонным столом. Сладкий обжигающий чай, сытный завтрак — что ещё надо для счастья после тяжёлой ночи?       — Я много думал. Помнишь, что ты сказала перед тем, как уснуть?       — М-м, не уверена…       — Ты сказала, что наверняка есть какой-то смысл в том, как твой отец сбежал от Миры.       — Ох, ну, я… Не знаю, почему я такое сказала.       Я попыталась припомнить, о чём могла думать вчера ночью. В голову ничего не приходило, кроме мысли о том, что отец был щитом и почему-то это могло быть очень важным. Я по обыкновению начала рассуждать вслух:       — Мой отец ведь был щитом, так? Что бы это ни означало. И я щит.       — Как минимум это значит, что ты недоступна для ментального воздействия.       — И он тоже был… Значит, мой отец… Ник, он мог блокировать внушение Миры. Даже если она заставила мою мать бегать за отцом и влюбить его в себя…       — Как-то ведь он догадался, что дело нечисто, — кивнул Эдвард. — Да, я об этом тоже думал ночью. Знаешь, что мне пришло в голову? Возможно, Ник сумел как-то получить информацию о Мире от твоей матери, а потом заставил её избавиться от внушения?       — И как бы он это сделал?       — Понятия не имею. Но других вариантов я не нашёл.       На какое-то время в кухне воцарилась тишина, прерываемая только моими восхищёнными выдохами после горячих гренок. Уж что-что, а готовить Эсме умела!       Наконец я с вдохом отодвинула от себя пустую тарелку и отхлебнула чай. Раньше я столько его не пила, но в доме Калленов можно открыть маленький магазинчик с чаем и кофе — горячими напитками они поддерживали близкую к человеческой температуру тела, а всё время пить пустой кипяток быстро надоедает, по словам Эдварда.       — А что, если это произошло после того, как моя мать забеременела? Может, я вроде как… Ну, если я тоже в некотором роде щит, может я заблокировала внушение Миры как бы изнутри, неосознанно?       Секунду подумав, Эдвард тряхнул головой:       — Вряд ли. Во-первых, ты сама говорила, что у тебя первые проявления дара появились только после падения — по крайней мере, дара телепатии. Думаю, что и дар щита примерно тогда же проявился.       — Но проверить мы не можем, так может?..       — Во-вторых, я не уверен, что твои родители бежали именно после того, как зачали тебя. Мне кажется, что всё-таки сперва был побег. Ну, или срок беременности был слишком уж маленький. Такой вывод можно сделать как минимум потому, что Мира о беременности не знала, а уж она-то наверняка ждала это событие, как нечто особенное.       Звучало логично. Но всё-таки мне всё ещё казалось, что именно способность блокировать внушение сыграла важную роль.       Была слабая надежда на то, что Карлайл узнает что-нибудь из своих источников. Сколько времени нужно вампиру, чтобы найти старых друзей? Вряд ли у них есть собственная социальная сеть. Как бы называлась такая сеть? «Фэнгбук»?       — Чего улыбаешься? — Эдвард, увидев мою улыбку, и сам чуть повеселел.       — Так, пришло кое-что в голову… Послушай, я думаю, что нам надо дождаться новостей от Карлайла. Может быть, он подкинет годную мысль.       — Да, я согласен. — Эдвард явно был расстроен моим молчанием. Иногда мне приходила в голову всякая забавная чушь, которую я не всегда ему рассказывала. Почему-то его это печалило: мол, какая жалость, что он не может читать мои мысли, а вдруг там что-то интересное!       А мне вот нравилось хранить маленькие секретики. Пусть даже такие нелепые, как идея для вампирской социальной сети.       Пытаясь отвлечь его, я спросила:       — Чем хочешь заняться? Карлайл ведь наверняка до вечера работает сегодня.       — Я подумал, что, раз уж мы не можем изменить события… По крайней мере сейчас… Почему бы нам просто не провести время хорошо? Знаешь, просто вести себя, как обычная пара.       — Ого. Я впечатлена. Не ожидала от тебя такого легкомыслия.       Не обратив внимания на подколку, он уточнил:       — Только как обычная пара под домашним арестом. Мне не стоит сейчас находиться рядом с людьми.       — То есть рядом со мной тебе нормально, да?       — Ты, конечно, тоже мощный раздражитель, но раздражитель знакомый. К тому же тебя жалко будет убивать.       Теперь уже он меня дразнил. Его лицо, хоть и осунувшееся и бледное, сейчас прямо-таки излучало игривость. Вчерашняя ссора как будто забылась, и мне не хотелось напоминать о ней. По крайней мере, пока. Рано или поздно нам всё равно придётся поговорить об его тяге пытаться контролировать моё поведение. В конце концов, если я начну постоянно его слушаться — чем тогда он будет отличаться от манипуляторши Миры?       — Что вообще делают подростки под домашним арестом?       — Домашнее задание? Не знаю точно, никогда не попадал в такие ситуации.       — Если вам совсем уж нечем заняться, можете помочь мне и разобрать книги в библиотеке. — В кухню зашла Эсме, дружелюбная и бодрая, как всегда. — Эдвард знает, что делать, а мне не повредит подмога.       Грех было не отблагодарить за такой завтрак, да и заняться и правда было нечем. Тратить день на уроки не хотелось, так что я оттягивала неизбежную подготовку к экзаменам как могла.       Библиотека Калленов всегда меня впечатляла. К ней примыкал кабинет Карлайла, и несколько раз я видела, как он подолгу листал труды учёных или томик с произведениями классиков. Мне и самой нравилось зависать тут — Эсме поставила в библиотеке удобное кресло, на котором я могла провести полдня, читая любимые книги. В основном на полках были, конечно, научные работы и старые добрые классики вроде Шекспира и Диккенса, но порой я находила что-то неожиданное, вроде женских романов или триллеров Дина Кунца. Последнего я перечитала дважды.       Коллекция книг в доме Калленов пополнялась постоянно — в какой-то момент бессмертие располагает к познанию нового. И, по словам Эдварда, раз в несколько лет книжные полки тщательно просматривались и часть книг убиралась в коробки. Потом их отправляли в благотворительные организации или букинистические лавки.       Правда, отправить меня на эту работу было всё-таки не самым мудрым решением. Я зависла у первой же книжной полки, ухватившись в томик Конана Дойля. К тому времени, когда я поняла, что вообще-то тут нужно не читать, а разбирать книги, «Этюд в багровых тонах» был прочитан на треть, а мой парень пренахальнейшим образом разглядывал меня, развалившись в кресле.       — Ой. Кажется, я немного отвлеклась…       Я смущённо захлопнула книгу и недоумённо повертела её в руках. Вообще-то, по какому принципу раскладывать книги, мне так и не сказали.       — Не страшно. Эсме ожидала чего-то такого. Откровенно говоря, она просто хотела отвлечь нас от грустных мыслей.       — Ох, она иногда слишком меня жалеет, тебе не кажется?       — Такова её сущность. Думаю, быть отличной матерью — её дар, и она распространяет свою любовь к детям и на тебя.       — Что ж, одной проблемой меньше! Было бы досадно, будь я ей неприятна.       Я вспомнила рассказы Джессики о том, как мама Майка каждый раз поджимала губы, когда видела её с сыном. По крайней мере, моя потенциальная свекровь вроде бы меня не ненавидела.       — Если ты и правда однажды решишь стать вампиром, Эсме первая проголосует «за».       — То есть это так делается? Вы серьёзно устраиваете голосование, чтобы кого-то обратить?       Эдвард привлёк меня к себе, заставляя усесться ему на колени:       — Нет, но вот чтобы вампира приняли в клан, обычно нужно постараться. Хотя тебе будут рады все.       — Кроме Розали.       — Розали… Она справится с неприязнью. Пойми, у неё есть… Неразрешённые проблемы, что ли. Но рано или поздно она примет твой выбор и тебя.       Я уставилась на обхватившие меня мужские руки. Строго говоря, я пока не соглашалась стать вампиром, но последнее время эта перспектива казалась мне не такой уж пугающей.       — Как думаешь, если бы мои родители остались в живых, что было бы?       — Скорее всего, Мира заставляла бы их рожать всё больше детей. Хотя мне кажется, что твой отец вряд ли бы сумел с этим жить долго.       — Да уж, понимать, что ты всего лишь инструмент для достижения цели… Интересно, он любил по-настоящему мою маму?       Эдвард промолчал. Да и что тут сказать? В конце концов, оба моих родителя всё равно уже были мертвы давным-давно, и придумывать для их истории альтернативные концовки не имело смысла.       А вот что делать мне, когда Мира приведёт мне подходящего, по её мнению, партнёра? Неприятно было даже думать о таком. Но… Мой отец как-то избежал пожизненного плена и спас маму и меня — пусть всё получилось не так, как он хотел. А у меня есть Эдвард, и мы наверняка что-то придумаем.       — Знаешь, давай всё-таки хотя бы часть книг разберём. Что убирать в коробку на вынос?       — Ну, точно стоит избавиться от устаревших научных изданий, убрать детективы и женские романы, а потом посмотрим, что стоит на полке с самоучителями. Элис учила русский язык, так что там полно словарей и русских писателей в оригинале, но что-то из этого точно можно будет убрать.       — Кто вообще у вас увлекается детективами?       — До знакомства с тобой мне было очень скучно. — Эдвард чуть застенчиво улыбнулся и пояснил: — Хочется иногда хоть какой-то загадки. Угадывать, кто всё-таки убийца, бывает весело. Но теперь я угадываю, о чём ты думаешь, и это куда веселее.       — Ясно… Серия о мисс Марпл, серьёзно? Тебе нравится старушка-сыщик?       — У всех нас есть свои слабости. Женские романы, если что, читала Розали, но шутить при ней об этом не советую.       Я даже не стала спрашивать, почему Розали любила именно этот жанр. Истории, где все пары счастливы — порой отличная альтернатива реальности.       — А почему мы их убираем? Она решила сменить направление?       — Самые любимые уже в их с Эмметтом комнате, а тут в основном чтиво на один раз.       Переговариваясь, мы очистили от фолиантов несколько полок. Что-то я малодушно отложила для себя, что-то в последний момент решил оставить на месте Эдвард, но всё-таки через пару часов три картонных коробки были до верха наполнены книгами.       — Хм, а что делать с энциклопедией геральдики? — Справочник явно давно уже никто не открывал, но выглядел он вполне прилично.       — Ах, эту. Её как-то Джаспер купил, но увлечение гербами быстро прошло. Он тогда пытался найти какое-то хобби вместо… ну ты знаешь. — Эдвард пальцами изобразил в воздухе клыки и пожал плечами. — Думаю, можно тоже в коробку убрать, вряд ли кому-то ещё понадобится.       Я понесла было книгу к остальным, но на секунду задержала взгляд на обложке. Классический герб, который можно адаптировать к любому случаю: щит, двое зверей, придерживавших его с двух сторон, ленты сверху и снизу.       Долбанные щиты. Теперь они меня везде, что ли, окружали?       — Это называется феноменом Баадера-Майнхоф.       Из-за моего плеча Эдвард мягко выхватил книгу и положил её в коробку.       — Что ты имеешь в виду?       — То, что теперь ты везде видишь щиты. Это такой феномен: сознание выборочно отбирает информацию, которая кажется ему приоритетной. Если бы нам сейчас важны были бы зебры, ты повсюду замечала бы чёрно-белые полосы. — Он криво усмехнулся. — Видишь, иногда я всё-таки угадываю, о чём ты думаешь.             

***

             К сожалению, Карлайл ничего не узнал о щитах. Конечно, за сутки сложно отыскать такую специфическую информацию, но всё-таки я надеялась на чудо.       Чуда не случилось, так что ужин прошёл в кислой тишине. Я уныло черпала ложкой пахучий чаудер, пока вампиры вежливо обсуждали прошедший день. Честное слово, иногда они слишком уж старались казаться нормальными людьми!       Хотя нормальности в последнее время не хватало нам всем.       Эдвард и Эмметт собирались после ужина отправиться на охоту, что звучало несколько забавно. Иногда я думала — и откуда в лесах Форкса столько животных, чтобы прокормить целую ораву вампиров? Впрочем, Эдвард однажды объяснил мне, что необязательно питаться только крупными животными, а уж добежать до соседнего штата, чтобы разнообразить меню — и вовсе не проблема.       Грубо говоря, вампиры могут питаться енотами и бобрами. Жалко, еноты всегда казались мне милыми. Но уж лучше так, чем обескровленные люди.       В итоге после ужина я какое-то время провела в чисто женской компании, наслаждаясь просмотром «Титаника» в гостиной. Заглянувший было к нам Джаспер горестно закатил глаза и ушёл наверх, а Карлайл и вовсе скрылся в кабинете, сославшись на огромную занятость.       Надеюсь, он там писал письма своим вампирским друзьям.       В очередной раз подумав об этом, я мысленно себя пристыдила. Каллены и так много для меня делали, и мне стоило бы быть благодарной за это.       Эсме вопросительно посмотрела на меня, но промолчала. Видимо, мои эмоции были слишком заметны. Интересно, она и правда приняла бы меня в семью? Мы с Эдвардом всего год знакомы. А Карлайл?       Эдвард говорил как-то, что его родители долго переживали, что он один. Может быть, они и правда просто счастливы, что их сын наконец-то не страдал от одиночества.       Что бы подумали мои родители, узнай они, что мой парень — вампир?       Ха. Кажется, тесное общение со сверхъестественными существами в нашей семье — норма. Даже Чарли дружит с мужчиной, который мог бы быть перевёртышем.       С трудом досидев до конца фильма, я поднялась в комнату Эдварда. Хотелось просто уйти с головой в какую-нибудь книгу, отдаться полностью чужой истории. «Титаник», конечно, шедевр, но фильмы всё-таки никогда меня так не захватывали, как чтение.       За окном потемнело. Ещё несколько недель, и выпадет снег… Я скучала по Аризоне. Скучала даже по Рене. И по Чарли, хоть я и видела его недавно. Я скучала по тем временам, когда было тепло, солнечно и спокойно.       Выхватив наугад с полки в комнате Эдварда книгу, я разочарованно уставилась на обложку. «Преступление и наказание» Достоевского. Спасибо хоть, что на английском. Нет уж, слишком мрачно и умно.       Следующей книгой оказалась «Илиада». Уже не так мрачно, но всё ещё не то.       Наконец я остановилась на «Ромео и Джульетте». Наверное, Эдвард купил её для уроков английского — издание сопровождалось комментариями и рецензиями. Идеально. Не люблю пьесы, так что либо подготовлюсь к экзаменам, либо усну в процессе. Я включила торшер у кровати и завернулась в плед, устроившись под неярким светом.       Чутьё меня не подвело. В сон меня начало клонить уже на втором акте, и к моменту диалога Джульетты и кормилицы я всё-таки отложила пьесу в сторону и заснула.