Сумерки: Слышащая

      Я сидела в манеже и вертела в руках куклу. А она стояла у окна и курила, иногда оборачиваясь ко мне вполоборота.       Нервно курила, не так, как иногда это делают матери — с удовольствием, хоть и быстро, урвав минутку между играми с ребёнком и стиркой-глажкой-готовкой.       Её левая рука была расчёсана до крови. На подоконнике лежали смятые бинты и стояла какая-то мазь — запах аптеки был почти такой же заметный, как вонь табачного дыма.       — «Это всё стресс», говорил врач и прописывал ещё таблетки. — «Послеродовая депрессия», говорил он и важно качал головой. Ты бы его видела.       Она повернулась ко мне. Из-за солнца, ярко бившего сквозь занавески, я не видела её лица, но сомнений не было — это она. Моя мама.       — Что ж, он выписывал таблетки, и это было важно. По крайней мере, руку я стала расчёсывать не так сильно. Да и эти мысли, знаешь…       — Зачем тебе таблетки? Ты была больна?       У меня был странный голос — слишком высокий, да и дикция была плохой. Было больше похоже на «ты быя байна?»       Я попробовала вылезти из манежа, но не получилось. Забавно, руки и ноги у меня были как у маленького ребёнка. Ну и ладно, зато у меня была кукла.       Мама не успела ничего ответить — её прервал мужской голос:       — Детка, ты не забыла принять своё лекарство?       Он вошёл в комнату и недовольно поморщился, унюхав табачный дым. Промолчал.       — Я выпила даже две дозы, — она сказала это быстро, грубо, словно он был врагом. — Но я снова… Снова слышу это в голове…       Она отвернулась от мужа, криво улыбнулась мне и всплеснула руками:       — Видишь, на что мы шли ради тебя? Мы пытались спасти свою маленькую дочь.       — Да, мы правда старались.       Теперь уже папа повернулся ко мне. Словно среди спектакля с тобой начинают говорить актёры, только мне было всё равно, чего они там боялись. Я же в манеже, что мне может грозить?       — Мы бежали так далеко, как могли. Жаль, что ты не помнишь.       — Но тебе надо вспомнить, милая, иначе тебе тоже придётся бежать и бежать, а у тебя ведь такие маленькие слабые ножки. — Мама погасила сигарету прямо об подоконник и повернулась обратно к мужу. Заломила руки в отчаянном жесте, будто возвращаясь к роли.       — Эй, эй, Полин, детка. — Он осторожно дотронулся ладонями до её лица, мягко провёл пальцами по скулам. — Всё хорошо, всё в порядке, видишь?       Он касался её кожи нежно, но уверенно; это напоминало какую-то магию. Словно от его рук исходили волны света. Словно он накрывал её невидимой мантией, волшебной бронёй, спасающей от невзгод.       Она закрыла глаза, вздохнула и кивнула.       — Надо бежать отсюда. Она всё глубже проникает мне в голову, Ник. Надо уехать, пока она не нашла нас. Слышишь, Энни? Тебе надо уходить! Надо уходить! Надо уходить!       Взволнованный голос возвысился, слился с шумом улицы, гулом пожарной сирены и запахом дыма. Окурок на подоконнике сперва едва тлел, но вот древесина начала гореть, зарделись пламенем синтетические занавески, я начала задыхаться, но родители просто стояли и смотрели на меня, пока их тела тоже не объял огонь, а потом наступила тьма…       Я разлепила глаза.       Неудивительно, что я начала задыхаться — во сне я умудрилась накрыться с головой и уткнулась лицом в подушку, и теперь тяжёлое одеяло перекрыло мне доступ к воздуху.       Эдварда рядом не было, и я без зазрения совести отправилась в ванную. Срочно нужен горячий душ! Боже мой, как всё болело. Не знаю, что я делала такое ночью, но мышцы затекли, а в горле пересохло. И ещё сон этот…       Ох, точно.       Я вспомнила сон, лица родителей. И что-то они мне пытались сказать.       Что-то важное. Или не сказать, а показать?       Кажется, папа обнимал маму и будто как-то помогал ей этим. Не помню…       Мне редко снились сны с чётким сюжетом, но этот сон, я была уверена, явно что-то значил. Что-то очень важное.       Как я ни пыталась вспомнить, остатки сна пропали, как пена от шампуня в водостоке. Ясно в моём сознании держалась только картинка, где отец обнимал маму. Вот и всё. Что ж, я решила пока держать это в голове, а там, может быть, что-то ещё вспомнилось бы.       Сегодня на завтрак была яичница с беконом. Эсме точно меня разбалует! Впрочем, жаловаться было грешно — она просто старалась сделать пребывание в своём доме максимально комфортным.       Я поделилась своим сном с Эдвардом, Эсме и Карлайлом, которые любезно решили составить мне компанию за чашкой кофе в гостиной.       — То есть… Твой отец как бы защищал мать одним своим присутствием?       — Полин. Её звали Полин. — Я вдруг вспомнила, каким именем папа называл маму во сне. — По крайней мере, мне так кажется. Да, мне кажется, что когда он обнял её, это было… Как будто, ну, знаете… Словно он укрыл её каким-то невидимым плащом или вроде того.       — Никогда о таком не слышал. — Карлайл отпил кофе и поставил идеально белоснежную чашку на блюдце. — Но, если подумать…       Он умолк, но я видела оживление, появившееся на лице Эдварда. Карлайл явно подумал о чём-то, что очень понравилось его сыну. Карлайл неторопливо встал и на несколько секунд пропал, размыто мелькнув куда-то к лестнице на второй этаж. Потом он вернулся, держа в руках раскрытую книгу.       — Если подумать, щиты ведь нужны, чтобы защищать. Посмотри.       На красочной иллюстрации был изображён благородный рыцарь, держащий в поднятой руке большой щит. За щитом пряталась девушка, а в стороне находился дышащий огнём дракон.       Щит защищал и рыцаря, и девушку. Конечно, в реальности языки пламени и жар всё равно до них достали бы, но это была иллюстрация к сказке, так что придираться не стоило. В любом случае смысл был понятен:       — Щитом можно защитить не только себя? Но… Хм…       — Это только теория, но почему бы не попробовать? — Эдвард явно воодушевился этой идеей.       — Я даже не знаю. Для того, чтобы что-то такое сделать, нужно ведь хотя бы понимать, как управлять этим щитом, разве нет? А я понятия не имею, как это делать. Я же вообще не знала, что есть какой-то щит, пока Мира не сказала!       И всё-таки если Карлайл прав, это и правда могло дать нам хоть какое-то преимущество. Наверное.       Видимо, Эдвард думал так же, потому что он прямо-таки загорелся идеей научить меня пользоваться моим даром.       После завтрака все разошлись по делам — Карлайл уехал на работу, Эсме с Элис отправились за продуктами, Эмметт и Розали уселись перед телевизором с приставкой, а Эдвард загнал меня в свою комнату, усадил на диван и начал уговаривать хоть как-то ощутить невидимый кокон вокруг моего тела.       Впрочем, даже к обеду наши попытки были бесплодными. Я пробовала медитацию, пробовала представить этот щит, пробовала расслабиться и просто действовать по наитию, но не получалось вообще ничего.       — Ты хоть понимаешь, как это звучит? — В какой-то момент я уже начала сердиться, потому что ощутить хоть что-то, кроме пристального взгляда Эдварда, не получалось. — «Кокон»! Да мы ведь вообще не знаем, будет ли это всё работать.       — Ты даже не стараешься!       Теперь злился уже Эдвард. Он недовольно ударил кулаком по подушке и уселся на пуфик рядом с кроватью.       — Энни, если ты научишься это контролировать… Кто знает, что тогда мы сможем сделать? Как минимум, ты сможешь вернуть Чарли его сознание!       — Боже, Эдвард! Ты думаешь, мне не приходила в голову эта мысль?! Да я бы с удовольствием вернула Чарли обратно, блин! Только вот я вообще понятия не имею, как этим управлять!       Мы и сами не заметили, как начали повышать друг на друга голос. Поэтому тихий стук и открывшаяся дверь застали меня врасплох:       — Я прошу прощения, но, кажется, я могу вам помочь.       Джаспер явно не был в восторге от присутствия при нашей ссоре, но всё-таки выглядел вполне уверенным. Наверняка Элис его прислала. Интересно, что он хочет предложить нам — сходить прогуляться и развеяться? Посмотреть комедию? Заняться чем-то полезным?       Однако внезапно он выдал странную, хоть и интересную мысль:       — Возможно, проблема Энни в том, что она не видит необходимости защитить кого-то, кроме себя. Возможно, если она увидит, как страдает кто-то близкий, она подсознательно закроет его щитом.       — Бить Чарли не дам!       — Господи, Энни, не о Чарли речь… — Эдвард устало закатил глаза и повернулся к Джасперу. — Мысль неплохая. Может, это и сработает.       — Я серьёзно, что вы собираетесь делать? Если не Чарли… Ох. Вы хотите что-то сделать с Эдвардом? И как же тебе можно навредить? Да ещё и так, чтобы я тебя смогла защитить?       Джаспер многозначительно поднял брови и ткнул себя в грудь большим пальцем. И тут я всё поняла.       — Бли-и-ин. Да нет, вы же не серьёзно это предлагаете? Я не то что бы недооцениваю силу эмоций…       — Энни, лучше бы тебе сейчас что-то сделать с щитом.       Эдвард вдруг резко помрачнел и обхватил себя руками. Уж не знаю, какую точно эмоцию ему внушил брат, но парню явно приходилось несладко.       — Джаспер, что ты с ним сделал? — Я начала паниковать, потому что с каждой секундой мой любимый человек словно погружался в незаметную для меня тьму. В его глазах плескалась тоска, какой я не видела ещё ни у кого.       — Он в депрессии. После такой обычно идут кончать жизнь самоубийством. Конечно, ему сложно будет это сделать самостоятельно, но тем больше у тебя времени, пока он будет пытаться загнать себе кол в грудь.       Джаспер демонстративно смотрел в окно, не показывая абсолютно никаких эмоций. Неужели ему правда наплевать на происходящее? Бессердечный кровосос!       — Эдвард, блин, Эдвард! Не надо так, давай сосредоточься! — Я принялась трясти его за плечи, но он даже не смотрел на меня. Напротив, Эдвард твёрдо меня отстранил и встал с пуфика:       — Прости, Энни, но так правда будет лучше для тебя. Слишком всё сложно.       Он поднял пуфик, придирчиво осмотрел его длинные деревянные ножки и внезапно отломал одну из них. Приложил к груди, примеряясь.       И почему-то я понимала, что он не шутил и не играл. Наверное, слишком много было боли и страха в его глазах, словно его жизнь утекала сквозь пальцы, словно он не мог ничего поделать с этой тоской, накатившей так внезапно…       — Блять, Эдвард! Просто… Подумай об Эсме, о Карлайле! Перестань!       — Им будет лучше без меня. Извини, любимая, но я не могу с этим бороться.       Эдвард размахнулся. Взвизгнув, я рванулась вперёд и попробовала остановить его руки, направлявшие импровизированный кол к грудине, но, конечно, моих сил не хватило. Джаспер перехватил меня, не давая помешать Эдварду покалечить себя, и всё, что я смогла сделать в последний момент — это…       Окатить его нежным сиянием, исходившим от моих пальцев.       Не знаю, что это было и как мне удалось это сделать, но я видела, правда видела — тонкая пелена, окутывавшая меня, перешла и на Эдварда. Словно радужный пузырь, словно плёнка мазута. Мой щит.       — Ох ты…       Эдвард скрючился — острие кола всё-таки успело пронзить кожу и, видимо, задеть слой мышц. Однако его взгляд наконец прояснился, лицо разгладилось, а рот удивлённо открылся:       — Джаспер, ну ты даёшь! Даже не знал, что ты так умеешь.       — Ага, Джаспер, ну ты даешь! — У меня подкосились ноги, и я начала садиться куда-то в пустоту. Джаспер за моей спиной охнул, быстро подхватил меня и усадил на кровать, а Эдвард поморщился и стянул рубашку.       Чуть ниже грудины была свежая рана — разве что кровь не шла. Края кожи уже начинали сходиться, а рваная плоть зарастала тонкими розовыми волокнами. Буквально несколько секунд — и вот торс снова идеальный и цельный, а о недавней ране можно было догадаться только по смазанному пятну тёмной крови.       — Хорошо быть вампиром. — Я приподнялась и зачарованно провела пальцами по бледной коже, стирая кровь. Настоящая. Надо же.       Вдруг на меня накатилась жуткая усталость — даже не столько от использования щита, мне кажется, сколько от пережитого страха за Эдварда.       — Блин, а давайте больше не будем этих экспериментов устраивать? Как-то не очень весело было.       — Да брось, Энни, ты же знаешь, вампира так просто не убить. — Теперь Джаспер широко, хоть и несколько нервно, ухмылялся. — Хотя… Если бы у тебя не вышло так сразу, я бы промучил твоего парня дольше. Так что ты молодец.       — Ну ещё бы! — Эдвард тоже нервно улыбнулся и наконец уселся рядом, обнимая меня. — Повезло мне с девушкой. Но я согласен, больше такого я переживать не хочу. Энни, будь другом, постарайся как-то побыстрее в следующий раз реагировать…       — Идите вы оба… Заварите мне чай.       Я отстранилась от Эдварда и свернулась комочком посреди кровати. В ушах шумело, а глаза резал дневной свет. То ли нервы, то ли и правда слишком много сил потратила на защиту Эдварда. Боже, он же чуть себя не проткнул ножкой от пуфика!       Кажется, я начала задрёмывать; во всяком случае, я не заметила, как оба парня вышли из комнаты.       Комната стала раскачиваться из стороны в сторону, словно я была в крохотной лодочке. Шум в ушах превратился в пение: приятный и смутно знакомый женский голос напевал какую-то песенку, которую я никак не могла разобрать. Кажется, я и сама стала тихонько мурлыкать, быстро запомнив простенькую мелодию. Наконец я прикрыла глаза, не выдержав плавного покачивания стен.       Сколько я так лежала — не знаю. Наверное, я всё-таки уснула, потому что вырвал из этого состояния меня ласковый голос Эсме:       — Энни? Детка, просыпайся. Пора ужинать.       Я сонно разлепила глаза. За окном снова зарядил дождь, но сегодня он напоминал мелкую взвесь тумана. Всяко лучше, чем недавняя буря!       Эсме сидела на краю кровати. Кто-то заботливо накрыл меня пледом, и вылезать из тёплого гнёздышка мне не хотелось, но аппетитный запах, доносившийся с первого этажа, заставил мой желудок урчать.       — Конечно, уже встаю. — Я приподнялась на локте и удивлённо прочистила горло. В целом я чувствовала себя нормально, но мой голос был неожиданно сиплым и низким. — Я могу помочь накрыть стол, если надо.       — Всё в порядке, Розали и Элис уже всё сделали. — Эсме чуть нагнулась вперёд, осторожно заправила мне прядь волос за ухо и вздохнула. — То, что мальчики сегодня устроили… Мне кажется, это было несколько излишним. Но ты хорошо справилась.       — Спасибо, Эсме.       Мы улыбнулись друг другу, и в этих улыбках было что-то такое, что могут понять только две женщины, любящих одного мужчину.       Эсме любила своего сына и наверняка с ума сошла, когда услышала, что тут происходит — а она наверняка услышала, с вампирским-то слухом. И всё-таки она не стала врываться в комнату и позволила мне использовать Эдварда в качестве тренажёра. Хотя это и принесло ему боль. Что же она чувствовала в эти минуты?       Всё это она делала ради меня и, может быть, ради счастья Эдварда. Я не могла не ценить такое отношение, хотя порой её самоотверженность меня слегка пугала. Надеюсь, она не пожалеет, что так печётся о моём благополучии.       Несмотря на голод, аппетита у меня не было. Даже пропуск обеда не заставил меня съесть больше обычного, хотя стряпня Эсме, как всегда, была выше всяких похвал.       К счастью, женщина не стала уговаривать меня, когда я отставила недоеденную порцию и налила себе чай из пузатого чайника. Эдвард и Джаспер, судя по всему, всё-таки получили от неё порцию неодобрения — сейчас они смирно сидели, уставившись в чашки с горячим чаем, и притворялись невидимками. Спасибо Карлайлу — вернувшись с работы, он развлекал нас обыденными разговорами о работе и каких-то знакомых из города.       Он обмолвился, что работы у коронёра не прибавлялось, и я была благодарна ему за эти слова. Это значило, что вампиры Миры как минимум не кормятся на территории Форкса. Конечно, где-то всё-таки они убивали людей, но, по крайней мере, мне не придётся посещать похороны кого-то знакомого в ближайшее время.       — А что у вас было нового? — Карлайл рассеянно начал мять салфетку. За месяцы общих ужинов я усвоила, что он так делал, когда о чём-то задумывался.       — Энни научилась управлять щитом. Нельзя ли мне ещё чаю?       Эдвард казался максимально невинным и старался говорить совершенно отстранённо, но уголки его губ чуть дёрнулись вверх, а Эсме свирепо уставилась на него, принимая из бледных рук пустую чашку.       Карлайл аж дёрнулся, изумлённо подняв на меня взгляд:       — Это правда? Так быстро? Мы же только утром обсуждали такую возможность!       — Эдвард несколько преувеличил. Я просто… Ну, мне удалось на пару секунд прикрыть Эдварда от воздействия Джаспера.       — От… Воздействия Джаспера?       — Эти двое решили, что они великие педагоги! — Эсме явно была недовольна поведением сыновей, но старалась говорить спокойно. — Но не переживай, всё в порядке. Хотя Энни слишком перенервничала.       — Ерунда. По крайней мере, мы подтвердили свою теорию. — Я постаралась сказать это как можно мягче, но нотки обиды всё-таки прозвучали. Я всё ещё была расстроена тем, как Эдвард легко решил пойти на такой шаг.       Элис легонько дотронулась до моего плеча:       — Теперь надо будет попробовать со мной. Мне не терпится увидеть твоё будущее! Если ты можешь накрывать кого-то щитом, наверняка тебе удастся снять его с себя на какое-то время.       — Попробую однажды, но ничего не обещаю. А что ещё у кого было интересного? Розали? Эмметт?       Попытка перевести разговор была неуклюжей, но спасибо блондинке — она мигом начала рассказывать что-то о том, как полдня провозилась в гараже с джипом Эмметта. Меня до сих удивляло, насколько необычное у неё было хобби для такой кукольной внешности — Розали могла часами простоять над раскрытым капотом, пропахнуть маслом и испачкать лучшую одежду, и это на самом деле приносило ей удовольствие.       К счастью, все поняли, что лишний раз обсуждать щиты и прочие средства защиты мне больше не хотелось, поэтому ужин закончился довольно быстро. Карлайл с любопытством посмотрел на меня, перед тем как уйти в свой кабинет, но этим всё и ограничилось. Даже юркая Элис не стала больше поднимать эту тему, так что я благополучно провела часть вечера в гостиной на кресле, листая ту самую книгу, которую Карлайл вчера использовал для демонстрации своей идеи.       Собрание европейских сказок и легенд, вот что это была за книга. Я мало что знала об этой стороне европейской культуры, кроме каких-то клишированных и популярных историй вроде «Золушки» или «Спящей красавицы», так что увлеклась старыми историями и быстро перестала обращать внимание на окружающих.       В доме было тихо — только на втором этаже доносился едва слышный гул голосов из комнаты Джаспера и Элис да слабо бормотал телевизор, включенный больше ради фона. Эсме вязала, Розали вяло просматривала какой-то каталог одежды, Эмметт возился со сборной моделью корабля в дальнем конце комнаты, а Эдвард делал вид, что смотрел новости.       Прямо-таки идиллия. Я и не заметила, как прошло почти три часа, пока меня не начало снова клонить в сон. Пожелав всем доброго вечера, я уставилась на Эдварда, тщетно посылая ему телепатические сигналы, и двинулась наверх.       Телепатия, конечно, не работала между нами, но он посыл всё-таки понял. Я не успела переступить порог комнаты, как Эдвард уже был за моей спиной.       — Не хочешь поговорить о случившемся?       Я села на кровать, упрямо сложив руки на груди. Ложиться спать, рассорившись, не хотелось, да и Эдвард явно не очень-то был рад нашему молчанию.       — Да, пожалуй. — Он прикрыл за собой дверь и сел рядом. — Энни, какой у нас был выбор? Мы же не знаем, сколько у нас времени до того, как…       — Как Мира найдёт мне нового парня? Не знаем. Но, может быть, хотя бы стоило обсудить этот план со мной, прежде чем заниматься членовредительством?       — Да уж прямо-таки членовредительством…       — Ага, конечно! Ты на самом деле хотел себя проткнуть колом! Колом из стула, блин! А если бы у меня не получилось так сразу? Подождали бы, пока ты очухаешься, и снова стали бы ерундой маяться?!       Я снова начала злиться. Эдвард, может, и бессмертный вампир, но мне-то от этого не было проще смотреть на его страдания!       — Боже, Энни, Джаспер ведь мой брат! Мы договорились, что когда всё станет совсем плохо… Если всё станет совсем плохо — он остановится. И я ведь не сомневался в тебе, так что никаких проблем не было!       — Ну да, и я типа должна в это поверить? Мне было больно смотреть, как ты страдаешь, блин! Больно и страшно. А тебе, видимо, вообще было наплевать, да?       — Не перегибай палку, Энни! Из нас двоих именно я пережил клиническую депрессию за пять минут!       Мы оба надулись и сердито смотрели друг на друга. Первым признавать свою неправоту явно не хотел никто.       Но я и правда не считала себя неправой! В конце концов, Мира пообещала, что даст мне закончить школу, прежде чем заставлять меня беременеть. Хотя, конечно, стопроцентно верить вампирше — глупо, но всё-таки какое-то время у нас было, и со стороны Эдварда заставлять меня переживать такое было слишком…       — Прости. Я был неправ.       Он сказал это так, словно был не столетним вампиром, а семилетним пацаном, которого застали за разрисовыванием чужого забора. Процедил сквозь зубы, уставившись на пол.       Что ж, мне тоже никогда не нравилось извиняться. Я кивнула, отвернувшись:       — Я тоже прошу прощения. Ты взял на себя смелость испытать такое ради меня. Спасибо.       Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы всё стало как прежде, но лёд тронулся — Эдвард не глядя нашарил мою ладонь и сжал её.       Я ответила на этот жест.       Завтра будем учить меня управляться со щитом дальше. А пока можно просто любить этого упрямого вампира, несмотря на его вредный характер.