Сумерки: Слышащая

      Я уже собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали.       Это был Эдвард. После охоты он выглядел чуть бодрее и глаза были жёлтыми, но всё впечатление портило озабоченное выражение лица.       — Эдвард? Извини, я сегодня хотела чуть пораньше лечь…       — Пожалуйста, давай поговорим.       Это звучало очень настойчиво, к тому же отказывать ему в его же доме было бы странно. Так что я просто отошла в сторону, приглашая войти.       Эдвард уселся на кровать и рассеянно разгладил складки на пледе, словно не понимая, с чего начать.       Мы давно не разговаривали нормально. Иногда я просыпалась посреди ночи и понимала, что он лежит рядом, осторожно приобняв меня за талию. Иногда мы вяло беседовали по вечерам. Иногда мы подолгу сидели в гостиной, бок о бок, но всё-таки далеко друг от друга.       Я вдруг поняла, насколько мы отдалились за последние недели. И вот — снова это чувство вины.       — Энни, я беспокоюсь за тебя.       Удивлённо подняв голову, я наткнулась на печальный взгляд Эдварда. Я-то думала, что он начнёт обвинять меня в чём-то, а не говорить о беспокойстве.       — Знаешь, почему Элис и Джаспер сразу бросились к тебе, как только твой щит спал? Мы — вампиры, мы можем услышать твоё дыхание, твои шаги и даже твоё сердцебиение через стены. Так зачем ребятам было стремглав мчаться наверх?       — Я… Ну, может быть, просто от неожиданности…       — Элис увидела, как ты принимаешь какие-то таблетки в ванной.       — Эм, я правда думала о том, чтобы попробовать… вроде как расслабить мозг транквилизаторами, чтобы было проще избавиться от щита…       — Детка, ты не поняла.       Эдвард смотрел на меня, как будто я была тяжелобольной маленькой девочкой, и я вдруг поняла. Он имел в виду суицид.       — Элис и правда решила, что я собираюсь покончить с собой? Эдвард, ну ты чего!       — Джаспер почувствовал твоё настроение.       — Да, и это ведь хорошо, разве нет? Щит получилось убрать, вот он и…       — Он посчитал, что это очень похоже на смесь отчаяния, вины и уныния. Такой коктейль обычно испытывают люди в депрессии.       Я промолчала. Депрессия? Чушь какая-то.       Эдвард между тем терпеливо продолжал смотреть на меня. Наконец, он прервал тишину:       — Может быть, пока всё ещё не так уж плохо, но знаешь… Если тебе нужна будет помощь…       — Эдвард, это всё прекрасно, но речь ведь идёт не только обо мне, так? Не время жалеть меня, когда наконец-то что-то начинает получаться! — Он упрямо выдвинул подбородок, и я вздохнула. — Обещаю, если мне будет прямо совсем уж плохо… Я сообщу тебе в числе первых. Только, умоляю, не надо становиться мне нянькой!       Посопев, Эдвард хмуро кивнул. Вот и славно. Я легла на кровать и похлопала ладонью рядом с собой:       — Ты не мог бы немного полежать со мной?       Знакомые прикосновения успокаивали. Всего пару месяцев назад мы валялись на солнечной поляне, смотрели на цветы и говорили о какой-то ерунде, а теперь мы за день обмениваемся дай бог десятком реплик!       — Как так получилось? — Сама не заметив, я задала главный вопрос шёпотом.       — Мне кажется, ты слишком много на себя взяла.       — Почему ты так думаешь?       — Ты ведь во всём себя винишь, да? Джаспер подумал, что ты как персик в банке с сиропом — полностью в чувстве вины.       — До чего же яркое сравнение.       — Ему простительно, ты же знаешь — Джасперу сложно отделять людей от еды.       Я невольно хихикнула. Потом вздохнула:       — Как мне не винить себя, если именно из-за меня сейчас всё тормозится? И вообще… Мира ведь моя прабабка.       — Знаешь, когда я ещё был человеком, у меня была тётушка Арлетт. Та ещё грымза была! Я слышал, что она троих мужей в могилу свела, а её дети терпеть не могли матушку… Но я вот был вроде нормальным парнем. В качестве человека, по крайней мере…       — Ты к тому ведёшь, что мы не отвечаем за чужие поступки? Но я же не про это говорю.       — По-моему, ты как раз об этом и говоришь. «Ах, Мира моя родственница, значит, мне и разгребать всё! Она делает плохие поступки, а стыдно мне!»       — Ну, а что, разве нет? Кому ещё-то решать все проблемы?!       — Тебе просто не повезло, вот и всё. Так же, как не повезло твоим родителям в своё время. И как не повезло ещё сотням девочек, которые умудрились родиться не с тем геном.       — Но всё равно разбираться-то с ней мне. И даже если вы все поможете мне, я всё равно чувствую свою вину за то, что привела её сюда!       — Энни, я же говорю — тебе просто не повезло. Мира могла появиться в твоей жизни раньше, пока ты ещё сюда не переехала, или ты могла бы уехать после школы куда-то учиться и она настигла бы тебя только там. Но так уж сложилось, что Мира нашла тебя именно сейчас. Но знаешь что? У тебя есть друзья, милая. Так сложилась ситуация, что мы все оказались тут вместе. Но знаешь, никто ведь не винит тебя. Мы все видели разное. И каждый из моей семьи, как никто, понимает, что иногда в жизни просто случается что-то отстойное.       Что-то треснуло у меня в груди. Как будто сердце до этого сжимал холодный кулак, а теперь оно освободилось.       В первый раз за долгое время я ответила на объятия Эдварда по-настоящему. И в первый раз за долгое время я уснула быстро и спала спокойно.             

***

      Подробный разговор с Карлайлом состоялся на следующее утро после завтрака.       Он не стал советовать психотерапевта или выписывать таблетки, за что в глубине души я была благодарна. Не люблю привлекать к себе слишком много внимания.       Зато Карлайл выдвинул предположение, которое живо заинтересовало всех присутствующих — а именно Эдварда, Элис и Джаспера. Последние двое сидели и молчали, иногда согласно кивали, а Карлайл вещал, расхаживая по кабинету:       — Значит, щит пропал, когда ты полностью отпустила ситуацию и была готова умереть?       — Господи, Карлайл! — Эдвард недовольно поморщился. Тема моего подавленного настроения до сих пор его задевала.       — Эдвард, но ведь ты сам говорил об этом? — Карлайл одним только мановением бровей заставил его сесть обратно и обиженно замолчать. — Энни, так это именно так было или что-то ещё сработало?       — Ну, я… Вообще-то, это похоже на истину, да. Мне было очень… Очень грустно, и я попыталась заняться медитацией, и потом мне вдруг стало так всё равно… Я просто подумала — может быть, без меня было бы лучше? И тогда как-то… Всё само получилось.       Я смущённо умолкла, поняв, что вампиры терпеливо внимали каждому моему слову. Как будто мы были где-то в группе психологической поддержки.       Карлайл закивал, словно я подтвердила некую важную мысль:       — Получается, щит реагирует на твоё состояние.       — Я так и думала, вообще-то…       — И не ошиблась! Если я правильно понимаю, когда ты пытаешься бороться против чего-либо, против какого-то действия — щит активен. Даже если ты хочешь заставить его опуститься, это воспринимается как попытка защититься от чего-то, потому что ты напряжена!       — Звучит правдоподобно. — Я согласно кивнула. — По крайней мере, это правда похоже на то, с чем я сталкивалась.       — Тогда можно сделать заключение, что идея с медитацией была хорошей!       Карлайл одобрительно улыбнулся Эдварду, и тот пожал плечами. Да уж, он-то предлагал практиковать медитацию ради телепатии, а вышло вон как.       — То есть, идея с таблетками тоже может быть рабочей, так?       — Хм, ну… Да, но я не одобряю эту мысль.       Теперь Карлайл нахмурился. Понятно, он тоже узнал о видении Элис и решил, что я могу попытаться совершить непоправимое. Вот так, значит, обо мне все думают в этом доме?       Да и пусть. Сил сердиться не было, так что я просто развела руками:       — Ну, допустим. Значит, всё, что мне надо делать — это пытаться максимально расслабиться и отпустить ситуацию?       — Вроде того.       Звучало, конечно, максимально просто. «Отпусти и забудь», как говорила Рене, возвращаясь с нескольких неудачных свиданий перед встречей с Филом. Или, как любил говорить Чарли, «выдыхай и не думай».       Все три совета — ужасны. Потому что лично я не могла отпустить, забыть или перестать думать. Впрочем, спорить с Карлайлом смысла не было, да и другого решения у нас не было.       — Ясно, тогда, может быть, я просто… Пойду наверх?       — Нет, — Эдвард вдруг накрыл мою ладонь своей и улыбнулся, — это нам не подойдёт. Я тут подумал — почему бы нам не прогуляться?       — Гулять? Где? Я этот лес вижу уже месяц или около того!       — У меня есть прекрасный вариант, который тебе понравится, обещаю.       — Господи… Ладно, ладно! Пойду накину куртку.       Ворча, я поплелась в прихожую. Сегодня был один из редких для ноября дней без дождя, но небо всё-таки было серым и тяжёлым, и выходить куда-то не хотелось совершенно. Каким образом мне поможет прогулка? Да и куда меня может отвезти Эдвард в крохотном городишке из двух десятков улиц?       — Энни, погоди… — Эдвард догнал меня на улице и показал мне широкую полоску ткани. — Давай завяжем глаза.       — Что?       Не веря своим ушам, я позволила Эдварду прикрыть мне лицо тканью. Теперь я не видела ничего и слепо шарила руками в воздухе, пытаясь найти дверцу «вольво».       Эдвард любезно помог мне забраться в машину и, тихонько посмеиваясь, куда-то повёз меня.       Я не понимала до этого, насколько мне важно видеть происходящее: сейчас мне было совсем непросто спокойно сидеть и не пытаться сорвать повязку с глаз. Окна были чуть приоткрыты, и я чувствовала запах осенней сырости, хвои и мокрой земли. Ноябрь в этом году был теплее, чем я ожидала, но всё-таки в воздухе чётко ощущалось грядущее похолодание. Я слышала шум мотора, но этим всё и ограничивалось.       И чем же он хотел меня удивить, интересно?       Наконец автомобиль плавно затормозил, и я потянулась было к повязке, но Эдвард запротестовал:       — Нет-нет, я хочу сам её снять! Подожди.       С нетерпением дождавшись, пока он выйдет и поможет выйти наружу, я со вздохом повернулась к Эдварду спиной:       — Ну, давай уже, ты меня заинтриговал!       Он осторожно развязал узел и снял повязку, и я наконец распахнула глаза, ожидая увидеть что угодно, кроме…       — Это… Библиотека?       — Точно! — Эдвард весь светился, как будто сделал нечто невероятное.       — Ну то есть, обычная библиотека. Общественная библиотека. Чарли там иногда берёт детективные романы.       — Ага. И вот ведь какое совпадение — тут сегодня санитарный день и, насколько я знаю, все уже разошлись по домам. И…       — И?..       — И мы можем сделать вид, что мы очень, очень плохие подростки, и совершить незаконное проникновение на территорию.       — Ты серьёзно? — Я сама не заметила, как начала улыбаться. План Эдварда был так глуп, что это было даже смешно.       — Да! Пойдём уже!       Он вёл себя, как подросток. Потянув меня за руку, Эдвард указал куда-то за угол:       — Там есть запасной выход, а я, как ни странно, кое-что умею…       Старая синяя дверь выглядела так, словно ей не пользовались много лет. Скорее всего, обычно её открывали, когда хотели проветрить библиотеку в редкий жаркий летний день. Эдвард достал из кармана какую-то проволоку и засунул её в замочную скважину.       — Блин, т-ты что… Господи, Эдвард, я же дочь шерифа! — Невольно пригнувшись, я посмотрела по сторонам. Улица была пуста, но я с волнением ожидала, что вот сейчас откуда-то выйдет грозный полицейский и осуждающе покачает перед моим носом пальцем.       О том, что весь город подчинён Мире и вряд ли взлом библиотеки всерьёз кого-то будет волновать, я напрочь забыла от неожиданности. Не каждый день столетний вампир зовёт тебя нарушать закон.       — Ты посмотри-ка, и ведь получилось! — Эдвард на секунду изумлённо уставился на открывшуюся дверь, потом лукаво подмигнул мне. — Дамы вперёд.       Он пропустил меня внутрь, и мне ничего не оставалось, кроме как торопливо сделать несколько шагов вперёд. Уж лучше так, чем светить лицом снаружи возле распахнутой двери вроде как закрытого здания!       Клянусь, такого Эдварда я ещё не видела. Всегда рассудительный и даже мрачноватый парень сейчас светился озорством и хихикал, как хулиганистый школяр! Протащив меня через плохо освещённый коридор, Эдвард распахнул дверь основного зала и наконец отпустил мою руку.       Я восхищённо замерла. Это было так странно: я бывала в этой библиотеке довольно часто — выбор тут был не ахти какой, но вполне достойный для небольшого городка. Тут всегда был народ — если не школьники в поисках материала для доклада, так скучавшие пенсионеры или маленькие дети под ручку с уставшими мамами и папами. Библиотека была совсем небольшой, и под одной крышей тут умещались всего три помещения — взрослый и детский отделы и читальный зал.       И вот мы стояли в совершенно пустой и по-настоящему тихой библиотеке. Ни одной мыслишки не витало в воздухе, ни один смешок не прорезал пространство. Только книги, пыль в слабом солнечном свете и скрип пола под нашими ногами. Внезапно длинные стеллажи и узкие окна показались мне чем-то невероятно таинственным и притягательным, словно я оказалась в другом мире.       Пока я глазела на такое знакомое и незнакомое одновременно пространство, Эдвард скользнул в читальный зал. Через секунду я услышала тихий шум в той стороне, но решила пока не заглядывать туда. Вместо этого я прошлась вдоль ряда с литературой для подростков.       Вот это продолжение «Гарри Поттера» я как-то не могла никак заполучить. В итоге Эдвард подарил мне набор из всех вышедших на тот момент книг и клятвенно пообещал добавить оставшиеся, когда они выйдут в печать. Я тогда взяла с него слово, что это как бы подарок на день рождения, и он слово сдержал — на мой настоящий день рождения Каллены даже не стали устраивать вечеринку.       Вообще-то, не только в состоявшемся подарке было дело. Как раз тогда объявилась Мира, и мне резко стало не до веселья. Хотя Элис до последнего порывалась что-то придумать, Эдвард по моей просьбе пресекал все её попытки устроить великую тусовку…       Прохладные мужские руки обняли меня за талию, а холодные губы прошептали над самым ухом:       — Над чем задумалась?       — Следующий день рождения хочу отпраздновать со всей помпезностью, какую только сможет позволить себе Элис.       Сама не знаю, зачем это сказала, но потом поняла — вообще-то, именно так и есть. Мне хотелось бы отпраздновать день рождения в кругу друзей и близких, что в этом дурного?       Почему-то сейчас мне хотелось верить в чудеса.       Эдвард тихо рассмеялся, и от этого смеха мне самой захотелось улыбнуться.       — Пойдём, покажу кое-что.       Он мягко развернул меня и повёл в читальный зал. Признаться, ему удалось меня удивить — окна были плотно прикрыты портьерами, столы сдвинуты к стенам, а обычный белый плафон на потолке был снят. Вместо него теперь там было что-то вроде дискошара.       — Боже мой, Эдвард! — Я не знала, смеяться или ругаться. Не хватало только пунша на столах и толпы подростков вокруг, а так была бы типичная школьная вечеринка.       — Погоди, у меня тут ещё вот что…       Он подбежал к одному из столов и торжественно нажал на кнопку магнитофона, который я не сразу заметила в темноте. Насколько я понимала, проигрыватель использовали на мероприятиях, который проводила библиотека, но сейчас он служил для нас двоих.       Из динамиков полилась приятная музыка, а потом запел мужской голос. Эту песню я не знала.       — Итальянский? — Я нерешительно подалась вперёд, когда Эдвард приглашающим жестом поманил меня на импровизированный танцпол.       — Да, исполнителя зовут Томмазо Парадизо. Мне нравится эта песня, она такая… Как солнечный день где-нибудь на пляже.       Я прислушалась, легко покачиваясь в объятьях Эдварда. Конечно, в итальянском языке я знала всего пару слов, но действительно — поверить в то, что неизвестный мне певец воспевал летний радостный день, было совсем несложно.       Неожиданно для меня Эдвард тихонько начал подпевать:       — Ma che bella gente in giro       In motorino, a piedi tutti       Sembra quasi sia arrivata       La dolcezza sulle onde…       — Ух ты. Не знала, что ты знаешь итальянский…       Я прикусила язык и смущённо хмыкнула. Конечно, он знал итальянский язык, он же столетний вампир, у которого не было девушки или хотя бы питомца, которому можно было посвящать всё свободное время!       Эдвард кивнул:       — Как-то довелось прожить в Милане пару лет. Тебе бы там понравилось. Соборы, замки, галереи. Трамваи.       — Трамваи? Это то, что тебя больше всего впечатлило?       — Вот не надо тут, в Милане исторические трамваи, между прочим! — Эдвард недовольно щёлкнул языком, и я расхохоталась. Куда делся мой мрачный парень? Почему это я танцую с романтичным шутником? — Они там с двадцатых годов. Почти мои ровесники!       — Ну если так, то, конечно, стоит посетить Италию ради миланских трамваев!       Песня сменилась, и теперь музыка была быстрой и темпераментной. Я невольно сделала шаг назад, выскальзывая из вампирских объятий:       — Под это я танцевать не смогу!       — Да брось, ты правда не танцуешь?       — Я не умею!       — Я тоже! Смотри, тебе надо просто вот так…       Я во все глаза уставилась, как Эдвард пытался изобразить какие-то танцевальные движения из популярных фильмов, и снова не удержалась от смеха:       — Ладно, ладно! Смотри, я могу вот так сделать! — Я резко подняла и опустила плечи, вращая корпусом, а потом рывком повернулась назад и уронила одну руку, изображая робота.       — О мой бог! То есть у нас танцевальная битва?!       Теперь уже Эдвард расхохотался. Он поднял предплечья и скорчил безумное лицо, начал механически двигать ногами и махать мне левой рукой, как сломанный андроид.       От смеха на моих глазах выступили слёзы. Наверное, это было ещё и нервное, но клянусь — так весело мне не было уже давно!       Мы дурачились и повторяли культовые движения Майкла Джексона, потом Эдвард пытался научить меня танцевать танго, и я чуть не опрокинула его и себя заодно. Затем была ритмичная и дурашливая «макарена», ещё один медленный танец…       — Что было у тебя в голове, когда ты составлял плейлист?       Я не дотягивалась головой до плеча Эдварда, так что пришлось просто упереться лбом ему в грудь. От смеха и движения голова чуть кружилась, но я чувствовала себя просто великолепно. Я словно доверху была наполнена солнечным светом и пузырьками лимонада, и заканчивать танец не хотелось.       — О чём я думал? О тебе, в основном.       — Ого. То есть ты подумал обо мне и решил — «наверняка эта девушка фанатеет по «макарене»!       — А ты не фанатеешь по ней? Это же песня века!       Я покачала головой, пыталась сдержать смех. Эдвард картинно вздохнул и пожал плечами:       — Во всяком случае, танцевать под неё у тебя неплохо вышло.       — Да уж! Но с твоей лунной походкой мне никогда не сравняться.       — Если я скажу, что меня научил сам Майкл Джексон, ты поверишь?       Я подняла лицо и испытующе посмотрела на почти что серьёзное лицо Эдварда, потом недоверчиво протянула:       — Не-е-ет, серьёзно? Ты знаешь Майкла Джексона?       — Вообще-то… Вообще-то нет, это было бы неправдой. Но всё равно ведь хорошо получается, да?       — У тебя превосходно получается. Эдвард, я…       — Да?       — Спасибо, что привёл меня сюда.       — Не за что.       Эдвард поцеловал меня в макушку, и я словно на секунду оказалась в прошлом, в том моменте, когда мы танцевали в школьной беседке под музыку из наушников. Как мы были тогда беззаботны!       Удастся ли нам снова быть такими счастливыми и спокойными?       Мы покинули библиотеку только поздно вечером, когда мой желудок внезапно потребовал еды. Неожиданное и приятное ощущение — последнее время аппетит у меня почти всегда отсутствовал.       Эдвард даже не стал расставлять столы на прежние места, заявив, что плохие парни так всё равно не поступают, так что… Поэтому мы просто прикрыли за собой дверь и, хихикая, сели в машину.       Я смотрела на Эдварда, чьё лицо мягко светилось в сумерках. В минуты, проведённые в пустой библиотеке, я вдруг ощутила себя в такой безопасности, словно и правда ничего на свете не могло мне навредить. Пусть это и было немножко притворством, я ценила эти часы. Я ценила то, что увидела и почувствовала за дверями библиотеки.       Я никогда не любила танцевать, и Эдвард, как мне казалось, тоже. Он не так уж часто шутил и откровенно громко хохотал. И уж тем более я не думала, что Эдвард может так дурачиться и валять дурака!       Но сегодня я увидела его с совершенно неожиданной для меня стороны. Этот парень словно заставил меня полюбить его заново, и понимание, что он решился показать мне себя такого, грело душу. Я и сама сегодня вела себя не так, как обычно, и это ощущение новизны было таким странным и приятным…       Как бы я хотела рассказать ему о той нежности и любви, которую я испытывала к нему сейчас! Но, к сожалению, я понятия не имела, какие слова тут можно подобрать.       Поэтому я решила спросить его о том, почему вообще этот вечер был именно таким:       — Эдвард, что на тебя нашло сегодня?       — Тебе разве не было весело? — С удивлением я поняла, что он спрашивает без иронии или беспокойства. Эдвард и правда был всего лишь искренне удивлён моим вопросом.       — Это было потрясающе! Но ты же никогда так себя не вёл, ни разу…       — Понимаешь, я весь год так старался сдерживать тебя. — На мгновение я увидела тонкую морщинку между бровями, потом Эдвард вздохнул и тряхнул головой. — Я думал — вот если я буду… Знаешь, как бы держаться в отдалении от тебя? Пока ты не скажешь мне точно, что хочешь быть со мной по-настоящему, навсегда… Или пока ты не станешь вампиром. Я всё время боялся причинить тебе вред, боялся, что ты доверишься мне слишком сильно, и потом разочаруешься, потому что я…       Он промолчал, но я почему-то и без слов поняла, о чём он.       — Боялся, что я разочаруюсь из-за того, что ты убивал людей? Из-за того, что иногда думаешь о том, чтобы выпить мою кровь?       — Да.       Теперь уже я вздохнула и покачала головой. Сколько раз мы это обсуждали?       — Эдвард, мы же много раз говорили об этом. Ты — вампир, и я знаю об этом, и я догадываюсь, что ты можешь хотеть меня в том числе как десерт.       — Да, но всё равно — эти мысли… Неважно, потом я подумал, что моё беспокойство стало бессмысленно с приходом Миры! Теперь я могу защитить тебя только от кого-то одного — либо от неё, либо от себя! — Эдвард сжал руль и на секунду оторвал взгляд от дороги, умоляюще посмотрев на меня. — Кто знает, сколько у нас ещё будет возможностей хорошенько повеселиться? Даже если ты окончательно разочаруешься в вампирах и решишь, что не стоит со мной общаться после всего этого… Я решил, что нам стоит оторваться как следует. По крайней мере, в рамках возможностей.       — Ты… Ты правда думал, что я в тебе разочаруюсь? Господи, Эдвард!       Я беспомощно развела руки и закатила глаза. Неужели он настолько не верил в наши отношения? Хотя я тоже хороша — постоянно предлагала ему бросить меня, как только пахло жареным. Я вдруг рассмеялась от этой мысли. Раз уж мы оба такие тревожные и наполненные комплексами, то не сама ли судьба нас свела?       — Мы прямо два сапога пара, да? Ты всё время боишься разочаровать меня, я боюсь, что окажусь недостаточно хорошей для тебя. Может быть, мы на самом деле неплохо справляемся?       Эдвард тоже рассмеялся. Как же мне нравился его смех!       Дом Калленов встретил нас зажжённым светом в окнах. Как там Чарли, интересно? Надо будет завтра его навестить.       Раньше эта мысль расстраивала меня, но сегодня впервые за долгое время я подумала о Чарли с лёгкой ноткой воодушевления.       Сегодня верить в лучшее было чуть проще. О плохом всегда можно будет подумать завтра.