Нить судьбы

-Россия, — сквозь сон был слышен знакомый мягкий голос, — вставай, уже девять часов утра. Мое недовольное мычание раздалось по всей комнате, и я перевернулась на другой бок, уткнувшись в подушку. Вставать вообще не хотелось, особенно в свой законный выходной, в который было бы хорошо поспать. Часов до двенадцати желательно. Я снова услышала голос друга и почувствовала его пальцы на моей спине, что легонько продолжали меня будить. -Россия… -Не хочу, еще рано, — сонно бросила я. Вся эта ситуация мне напоминала то время, когда я была еще совсем маленькой и приходилось вставать рано в школу. Помню, Белка тогда так сильно на меня прыгнула, что сломала руку. Эх, как я тогда орала. Из моих воспоминаний меня выдернули назойливые волосы, щекотавшие моё лицо. Я все же открыла глаза, тут же наткнувшись на серьёзный и укоризненный взгляд Китая. Он находился настолько близко к моему лицу, что можно было соприкоснуться носами. -Ты сама вчера просила меня тебя разбудить, а теперь отказываешься вставать, — его строгий тон вызвал у меня смешок. -Ну ладно, раз ты так хочешь, — Китай даже немного растерялся после моей фразы, — ладно, шучу. Мне просто понравилось твое серьёзное выражение лица. -Ох, артистка, — протянул он. Ещё немного повисев над моим довольным лицом, Китай поднялся с кровати. Я тут же встала вслед за ним и проскользнула в свою комнату. С того вечернего разговора минуло три дня. И мое самочувствие стало улучшаться. Мешки под глазами стали пропадать, взгляд прояснился, даже появилось желание поиграть на своей гитаре, что завалялась без дела. На это, по моему мнению, повлияло множество факторов. Во-первых, Китай стал больше за мной приглядывать. Спрашивал как у меня дела, самочувствие, звал на прогулки вместе с ним, помогал где-то даже с работой. Во-вторых, он мне разрешил с ним спать, если совсем все плохо, и я не могу уснуть. Я не стала ждать этого «плохо» и сразу же приняла для себя решение спать с Китом. Хоть по-началу было стыдно засыпать на его постели, но он на это реагировал ровно и не считал, что мой сон здесь нарушает его личное пространство. К тому же Китай сам просил оставаться почаще, чтобы я окончательно пришла в норму. И…наши с ним отношения только улучшались. Я уже не чувствовала какой-то некой невидимой преграды между нами, что мешала мне свободно общаться с Китаем. Я его наконец стала считать своим другом, а не другом отца. А он, будто чувствуя это, стал открываться мне с другой стороны. Теперь в моем присутствии он был не только серьёзной, ответственной страной, но и чутким, заботливым, понимающим другом. Переодевшись в чёрную футболку и джинсы, я как обычно решила проверить стол. И первое, на что наткнулся мой взгляд, была записка, в которой было написано на английском место встречи, время и одна короткая фраза: «Аллея. Сегодня в два часа дня. Пожалуйста, приди». Глаза блеснули недобрым огоньком. Кому же так нужно меня видеть? Почерк был незнакомым, что затрудняло положение. К тому же, если бы кому-то из наших что-то было нужно от меня, то они просто бы пришли и сказали мне об этом. Значит это кто-то из моих знакомых. Но…кто? Звук со стороны двери слегка напугал меня, невольно заставив спрятать записку в карман штанов. Никому не стоит знать о этой бумажке, пока я сам с ней не разберусь. Написанное вполне могло быть ловушкой. Когда все утихло, я прошла на кухню и заварила чай Китая, который добродушно одолжил его на время. Он был прекрасен: крепкий, ароматный, всё как люблю. Потом достала печенье из закромов небольшого холодильника. В столовую на завтрак было лень ходить, к тому же и не особо хотелось есть. Лишь бы закинуть что-нибудь в себя и продолжить работать. Телефон, лежавший на столе, зазвонил и мне впервые с отлучки высветился номер президента, моего нового босса, так скажем. Он попросил доложить о моём состоянии в Америке, а также о положении дел с Конституцией. Я же, как образцовая страна, что есть дела до самой себя, решила отложить отчёт о законодательстве. «Нас могут подслушать» — таков был мой вердикт. -Как твои отношения со странами? Ни с кем еще не поругалась? — решил тогда спросить он. Я на мгновение замолчала, не зная что ему ответить. Конечно, у меня появились новые знакомые, укрепились старые связи, но вот с Америкой… -Все хорошо, я ещё никому не помешала. Спокойно работаю на мое благо. -А какие у тебя отношения с США? Ты с ним познакомилась? — тон президента стал куда заинтересованнее, нежели был ранее. По ходу его очень сильно интересовал этот вопрос. -Познакомилась, но вот дела с ним обстоят не очень хорошо. У нас слишком разный...менталитет. -Как так, Россия?! Ты же понимаешь какое у нас шаткое положение, а ты… -Я знаю! Знаю, но так получилось, ничего не могу поделать. У нас появились некие недопонимания. -Попытайся с ним помириться. И это не просьба, это приказ! — меня передернуло и на моем лице появилась недовольная гримаса. Даже сейчас Америка, не находясь здесь, портил все моё хорошее настроение. Ну не нравится мне он. Почему этого никто не понимает. Даже, казалось бы, вот у меня новый президент, и он уже заставляет меня через силу через боль налаживать с ним отношения. Вот нутром чую — все это выльется плохой, нет, хуевой для народа ситуацией. -Ладно, я постараюсь. -Не «постараюсь», а так точно, господин президент. -Так точно, господин президент, — нервно произнесла я и уставилась в чеплашку с печеньем. -Тогда всё, Россия. Отключаюсь! -До свидания, — мое прощание было услышано только пустотой после гудков. Мне как никогда захотелось уткнуться в стол и просто заорать. На всех и на всё. На всю несправедливость этого мира и мою баранью гордость, которую я не могу перебороть и просто поговорить с Америкой. Неожиданно кто-то поставил на стол…пирожки. Мне даже полегчало, и я в приятном шоке подняла глаза на того, кто мне принёс мою любимую еду. Даже не удивившись тому, что передо мной стоял Китай с легкой улыбкой, взяла один пирожок и тут же надкусила. Мои глаза задрожали от удовольствия. Такое мягкое воздушно тесто, а капуста…верх блаженства. -Ммм, какой вкусный пирожок, — мой друг отодвинул стул и сел рядом с довольным собой выражением лица. -Я знал, что тебе понравится, — Кит положил руки на стол, — какие у тебя планы на сегодня? Меня приятно впечатлил этот вопрос. В нем чувствовалась искренняя заинтересованность моими планами, будто ему тоже хотелось в них поучаствовать. Так радует сам факт такого заботливого отношения ко мне. -Я думала сейчас сходить прогуляться, а потом начать приготовления к общему совету стран. Ничего особенно, в общем, — выпитая чашка чая опустилась на стол, — ты пойдешь со мной? Во мне закралась надежда, что Китай со мной пойдёт. Мне всё же хотелось принять приглашение этого анонимного отправителя, но меня несколько пугало мое предположение, что это может быть ловушкой. Поэтому для страховки хотелось бы пойти с тем, кто в случае чего сможет меня защитить. На мои силы я пока что не могла твердо опереться. Я их очень плохо развивала, из-за чего могу вызвать из оружия только серебряный кинжал. -Нет, Россия, сегодня не получится. У меня скоро встреча с КНДР. Мне хотелось бы поговорить с ним кое о чём, поэтому я не смогу составить тебе компанию. Прости, — внутри всё тут же опустилось, но я смогла продолжить разговор в той же манере. -Ничего, Кит, я все прекрасно понимаю. У тебя же тоже есть дела гораздо важнее каких-то со мной прогулок. Я подняла свои глаза на него, и его взгляд ввел меня в ступор. Вместо недавнего воодушевления и флегматичности в нём искрилась откровенная грусть и разочарованность. Брови были сведены к переносице, а в его янтарных глазах было заметное огорчение. Он не стал их прятать: впервые эмоции Китая стали настолько легко читаемы. Но меня не это удивило, нет, далеко не это. Меня удивило, что его ухудшившееся настроение было связано не со мной, а с ним. Он был зол на себя. -Китай, все нормально? У тебя так быстро поменялась настроение, — он тут же, будто очнувшись, вернул свое прежнее состояние. Странно. -Да, все нормально. Я задумался, а у меня в это время лицо недовольное становится, — моя скованность тут же спала, и ко мне вернулось умиротворение. -О, понимаю. У меня такая же проблема, — я понимала его. Мне часто делали по этому поводу замечания, начиная от отца и заканчивая продавщицей в магазине, где я часто забегала купить продуктов. Мы поднялись из-за стола и направились в сторону входной двери. Скажу честно, мне нравилось наблюдать за людьми, подмечать детали в их внешности, в поведении, во время эмоций. Эти мелкие, незначительные детали рассказывали многое. Например, Белка, во время сильные стрессов, ест огромное количество сладкого или ложится спать, Казахстан либо уходит гулять, либо сидит на подоконнике и смотрит в окно. Китай, когда волнуется, очень сильно поджимает губы и взлохмачивает волосы. Сейчас, рассматривая боковым зрением друга, подметила, что он взволнован: вот губы плотно сжаты, а угрюмый взгляд, плохо спрятанный за хладнокровной маской, подтверждал всю серьезность ближайшего разговора. Скорее всего и по мне было видно, насколько меня все нервировало. Тревожность хоть и поутихла, но отклики бессонных ночей и тоске по отцу сказывались на покусанных губах и рассеянном взгляде. Ничего не проходит бесследно, особенно стресс. Когда мы разошлись, я очень быстро спустилась в холл и наткнулась на Казахстан. Брат сидел в белом кресле, листая какой-то журнал с духами на обложке. Он увлечённо остановился на одной из страниц журнала и даже не заметил подошедшую меня. -Казахстан. Он, не отрываясь, ответил: -Здравствуйте, —Казахстан тут же резко дернулся и уставился на меня как на одно из Чудес Света, — О, Всемогущий Аллах, Россия, я тебя не узнал! -И тебе привет, Казахстан, — я засмеялась с такой комичной ситуации. Вот брат даёт! -Ох, серьёзно. Я давно не видел тебя такой радостной, а счастья в голосе уж точно давненько не слышал. Тебе становится легче? — я выдохнула. -Легче, кошмары уже не снятся, иногда становится очень тоскливо, но я справляюсь, — Казахстан взял меня за руку и посадил рядом со мной. -Я рад, что тебе становится лучше, — брат искренне улыбнулся и потрепал меня по голове, — что-нибудь еще произошло нового? Я наклонилась к уху Казахстана, чтобы нас случаем никто не подслушал. -Скажу по секрету, — он тут же оживился и ближе пододвинулся ко мне, — ты только никому не говори! -Никому не скажу, я — могила. -Тогда слушай. В общем, мы с Китаем в одной комнате спим, — Казахстан тут же как ошпаренный отскочил от меня. -Да ты что! — тихо воскликнул он, — Россия, я, конечно, не думал, что ты… -Да нет же! — я снова притянула его к себе, — Это не то, о чем ты подумал! Мы не спим, ну, в плане того, о чем ты подумал, я имела ввиду сон, обычный сон. Китай уступил мне свою кровать. -А чего так? -Да я ему сказала, что меня…бессонницы мучают, и он мне решил так помочь. Это действительно помогло, — Казахстан все равно недоверчиво сверкал своими темными глазами. -А тебе не кажется, что это странно? -Что странного? — он неуверенно продолжил: -То, что тебе так просто помогла компания Китая. У нас не получилось, а у него получилось тебе помочь. И тут я задумалась. Меня как-то не интересовал до этого момента вопрос, ведь все странности моего организма перекрывало счастье от восстановленного режима сна. Но если так подумать и отодвинуть все насущное, то мне реально становилось лучше в компании Китая. У меня даже настроение улучшалось, что со стороны казалось действительно странным. -Может у него комната уютнее? — предположила я. -Не знаю, Росс. Я с ним не спал. -Ещё бы ты с ним спал, — Казахстан ухмыльнулся. -Что-нибудь еще было интересного? -Да нет, больше ничего такого. Работаю, - пожала я плечами, - а у вас как дела? Мне Кит сказал, что КНДР хочет с ним о чем-то поговорить. -А, да они там по личным делам разговоры вести хотят. У Китая какие-то проблемы начались в личной жизни. -Стоп, у него есть кто-то? - такие новости стали для меня настоящим открытием, - а кто? -Пока никого, но он в кого-то так сильно влюблён, - Казахстан заговорил чуть тише, -короче, чисто по-братски расскажу одну историю. Я как-то случайно утром подслушал их разговор. Сказать ничего толком не могу, но Китай меня тогда очень сильно удивил. Цитирую: "Корея, я без неё не могу. Я так долго ждал её. Мне хочется быть с ней, целовать её, а все что мне остается - смотреть на неё издалека". Ни на что не намекаю, но он по ходу нашел второй конец своей нити судьбы. Я сидела с глазами по пять копеек. То есть, Китай значит любит кого-то, и он даже не поделился? -Нормально, сначала ты ничего не сказал, теперь - Китай. У вас двоих какое-то табу на отношения. -Росс, ну может быть он постеснялся с тобой этим поделиться. К тому же Северная Корея его давний хороший друг. -А случаем КНДР не упоминал никакого имени? -Нет, он ничего мне не говорил. Я интересовался, но Корея отмолчался. Он не хотел говорить, а я его не заставлял. -Понятно. Секрет значит, - я ненадолго задумалась, - слушай...а мне теперь как-то стыдно спать у Китая. -Ой, Россия, перестань. Ты же с ним не сексом занимаешься. Ты просто спишь у него и всё. В этом нет ничего такого, тем более он не в отношениях. -Но все-таки. -Но все-таки он тебя пустил к себе, значит ему вполне комфортно. Не задумывайся лучше об этом и спи как спала. Тебе, кстати, никуда не нужно? А то может я тебя задерживаю. -Да, Казахстан, - мой взгляд опустился на наручные часы, - хотела в аллею сходить ненадого. Ладно, спасибо за информацию, буду знать. Попрощавшись с братом и напоследок попросив его никому ничего не рассказывать, я вышла из отеля. Холодный сильный ветер ударил мне в лицо, заставив поёжиться и укрыться шерстяным шарфом. Размышления после разговора с Казахстаном, сменились на воспоминания о записке. Чем дальше уходила в аллею, тем сильнее я сжимала кинжал под пальто. Моя тревога усиливалась с каждым порывом ветра, воющего в голых ветках деревьев. Погода портилась. Десять часов. Ветер немного приутих, и в далеке я услышала стук каблуков. Силуэт в синей куртке двигался в мою сторону, заставив меня выпрямиться и напрячься. Тут я уже замерла, и мое лицо приняло обычное, холодное выражение лица. Америка. -Россия, я так рад, что ты приняла мое приглашение, — он подбежал ко мне, тяжело дыша. Его рука в кожаной перчатке вытянулась для рукопожатия, которую я спокойно пожала своей обветренной. Обычный жест вежливости, ничего более. Но США как-то судорожно дергал мою руку, намереваясь ее оторвать. Мне пришлось вырвать свою бедную ладонь у него. -Благодарю тебя, Америка, за приглашение. Только вот в записке нужно было изъясняться о более точном месте встречи и теме разговора, — достав записку из кармана уже пальто, я подала ему его каракули. -Ой, ну, я как-то об этом не подумал, Россия, — он водил глазами то вправо, то в лево. Мною было решено подождать, пока Америка сам не продолжит дальнейший разговор, хотя желание уйти было велико. Только слова президента останавливали меня. -Послушай, мне хотелось с тобой поговорить о наших с тобой отношениях, — мне дико захотелось съязвить, но я прикусила себе язык. -О каких таких отношениях ты хотел поговорить? У нас их и нет с тобой, Америка. -Есть, например, эконо… -Я имела в виду личные отношения, несвязанные с политикой или экономикой, - холодно отрезала я, чем сразу заткнула и США. Не хочу ни о чем с ним разговаривать. -Вот поэтому мне и хотелось с тобой поговорить, Россия. Мне жаль, что у нас с тобой сложились такие отношения. Я совсем не понимал, что творил, — последние его слова заставили на мгновение снова снять перед ним свою спокойную, отрешённую маску. Ему жаль? -Тебе жаль? — меня смешили эти слова, — жаль? Тогда зачем ты со мной так поступил? Зачем нужно было издеваться и насмехаться над моим плохим состоянием? Считаешь это было все помутнением твоего рассудка? Он ничего не ответил и молча уставился в заснеженный мокрый асфальт. Конечно, что же он ответит: он все прекрасно помнил и знал, только вот прошлого уже не вернуть, и я прекрасно буду помнить все его насмешки. Мне ничуть не жаль Америку. Он сам испортил всё, и мое нежелание с ним разговаривать и вообще иметь с ним дело — его вина. -Прости, — сказал он, так и не подняв головы. Я закрыла глаза и чуть отошла от него. Он тут же дернулся в мою сторону, взяв меня за рукав пальто, — не уходи, пожалуйста. Мне…правда очень жаль. -Надо было раньше думать, Америка. Теперь уже поздно просить прощения, — простите меня, господин президент, но моя гордость выше ваших желаний. Я убрала руку США со своей верхней одежды и пошла в противоположную сторону. Вот такая я страна — своенравная и жесткая. Если меня хоть один раз предали, выставили посмешищем или сделали мне что-то плохое, я никогда больше и ни за что не захочу иметь дело с таким человеком, страной. Мы можем сотрудничать, но построить какие-то более крепкие межличные отношения и отношения между нашими народами уже будет невозможно. Потому что такие как Америка явно не изменятся и одним словом «прости» не смогут заполучить мое доверие. Никогда. -Гордец, точно такая же как и отец, — донеслось до моего уха с ветром голос Америки. Ну и ладно, гордец так гордец. Ветер снова усилился, поднимая полы моего чёрного пальто и развивая длинный красный шарф. Гордец.