Нить судьбы

Разговоры по душам. Это словосочетание всегда вызывало у меня одновременно чувство неопределенности, недоверия и желания рассказать обо всем, что накопилось во мне. Очень редко мне удавалось поделиться с кем-то своими страхами, переживаниями — чаще всего приходилось их просто глотать и запихивать все дальше, в самую глубь своей души. Может поэтому меня пугают такие разговоры. Сейчас я шла по рыхлому снегу, проваливаясь иногда в него. Дед не шёл, а плыл рядом, ничего не говоря: он просто смотрел вперёд, лишь изредка поглядывая на мои попытки отряхнуть снег. Он мне чем-то напоминал меня. Нет, не внешностью, а какими-то знакомыми моими личными чертами: он так же, как и я сложил руки на груди и глядел таким взглядом, будто он повидал в этой жизни многое, но не потерял вкус к жизни. В общем, я все больше убеждаюсь, что это и правда мой дедушка. -Эх, как хорошо, что мы тут, — произнёс он и приподнялся в воздухе, — я уже успел соскучился по этому месту. -Правда? Тебе нравится наш двор? — спросила я, заинтересовавшись оживленностью моего дедушки. -Конечно, тут же жили вы и мой сын, — важно ответил мне он и сложил свои губы в хитрой улыбке. -А как тебе в Америке? Понравилась поездка? — мне было очень интересно услышать его мнение. Он фыркнул. -Нет, не понравилось. -Почему? -Мне, во-первых, не понравился этот городской шум, суматоха повсюду, а во-вторых, мне не нравилось, что к тебе пристает этот мальчишка. Никакого чувства такта, никаких манер, — жаловался мой предок на Америку и выражал всё свое недовольство от поездки, — ты не представляешь, как я был зол, когда он тебя поцеловал без твоего согласия! Так ещё и говорить, что ты будешь его! Арх! Хорошо, что наша магия оттолкнула его от тебя, — я усмехнулась. -Да ладно тебе, не переживай по этому поводу. Я уже забыла про это, и тебе советую, — он покачал головой. -Как скажешь, однако если он снова будет к тебе приставать… — угрожающе начал он и будто нарочно не закончил. Я не стала заканчивать фразу, и мы снова продолжили свою прогулку в тишине, достаточно в тяжелой тишине, ибо у меня не было идей для продолжения разговора. Я посмотрела на небо. В этой необъятной высоте ярко светило солнце и летали птицы, которые впервые за всю зиму вылетели из своих теплых гнезд. Они парили в ясном небосводе и привлекали мой взгляд. Как же я соскучилась по своей Родине, по этим птицам, на которых я никогда не обращала внимания, как сейчас. Может поэтому у меня такое странное, но приятное ощущение теплоты и радости в душе. И никогда бы не подумала, что буду радоваться таким казалось обыденным вещам. -Как твое состояние? — я отвлеклась от созерцания птиц и посмотрела в синие глаза деда, в которых появилась знакомая мне «русская грусть», которая вообще не грусть. Дед просто перестал улыбаться и расслабил мышцы лица, что сразу же сделало его серьёзным и хмурым. -Нормально, — коротко ответила я и улыбнулась. Конечно, все было не так хорошо, как хотелось бы, но мое состояние сейчас не сравниться с состоянием два месяца назад, когда хотелось просто исчезнуть. Я видела, что мой дед мне не поверил, ибо в его глазах проскользнула искорка недоверия. -Точно? -Ага, — он вздохнул и подлетел к качели, на которой мы когда-то с семьей проводили время. Он «сел» на нее, закинув ногу на ногу, оперся одним локтем о колено и положил щеку на ладонь, рассматривая меня, когда я садилась рядом с ним. Я легла на качели и оттолкнулась одной ногой о землю. Мы стали качаться. -…мне правда стало лучше, — стала разговаривать сама с собой я, — меня перестали посещать мысли о том, что я останусь одна, перестали мучить кошмары и стала реже думать о папиной смерти. Конечно, иногда мне становится тоскливо, ведь бесследно ничего не проходит, но…я не стою на месте, — я замолчала и задумчиво устремила глаза ввысь. Через пару секунд я продолжила, -…может время и правда лечит. -Оно, увы, не лечит, — произнёс дед куда-то вдаль, будто тоже разговаривал сам с собой, — оно лишь стирает ясность воспоминаний и дает время нам привыкнуть к тем событиям, что произошли ранее. -По идее, это можно считать лечением. -Кому как, но одно я знаю точно — оно не излечило мою душу, — это прозвучало так скорбно, с такой яркой болью в голосе, что во мне тут же проснулось сожаление и желание утешить. Я поднялась и попыталась прикоснуться к нему, однако я лишь почувствовала холод, а рука прошла сквозь его плечо. -Ты…почему ты так думаешь? Тебя мучает прошлое? -Если бы. Лучше бы мучило мое прошлое при жизни, чем мое прошлое «после жизни». Такой адской боли я не испытывал никогда до этого, как в тот день…тогда я снова умер месте с ним, вместе с моим любимым сыном, — он посмотрел на меня глазами, в которых было столько боли. Столько горя я не видела в своих глазах, когда папа умер. Его сильно чувство скорби мгновенно передалось мне, и вот уже я сидела и смотрела на него, не замечая как из моих собственных синих глаз текут слезы. -Мне так жаль, что я не попросил у него прощения, я ненавижу себя за то, что уделял ему слишком мало времени. Не дал ему как отец то, в чем он так нуждался — любви, ласки…я ведь знал как он от меня её ждал, а я… — он неожиданно выкрикнул, — я был вечно занят! Его силы тут же иссякли, и он горько расплакался, закрыв лицо руками. В моих глазах застыло отчаяние и незнание как поступить в этой ситуации. Хоть я и частично понимала его чувства, но как бы я не хотела, я бы не смогла понять всю его отцовскую боль от смерти сына. Он его любил, действительно любил. Сколько же у них было недопониманий с отцом…. -Я понимаю тебя, — попыталась успокоить его я, — понимаю почему ты так поступал, я понимаю и папу и его чувства. Вам нужно было просто поговорить… -Знаю, но теперь уже слишком поздно, — он создал платок в воздухе и промокнул в нём свои слёзы, — я наверное уйду ненадолго, а то мне как-то стыдно перед тобой. -Нет, ты лучше посиди здесь и успокойся. Если хочешь могу что-нибудь рассказать веселое из своей жизни, — он улыбнулся и по-доброму прыснул. -Не надо, да и зачем? Я же защищал тебя всю твою жизнь, поэтому ты мне явно ничего нового не расскажешь. -Тем не менее, ты мог что-нибудь и забыть за столько-то лет, — мои непрошенные слезы высохли и теперь моим важным делом стало настроение моего деда. Судя по его малой части характера, которая мне открылась за этот час, он был очень ранимым и мягким по отношению к своим детям и, по крайней мере, ко мне. Прям как папа. -Благодарю тебя, внученька, но не стоит. Ох…нужно взять себя в руки, Российская Империя, — он глубоко вздохнул и поднялся с качели, — пойдем домой, Россия. Негоже сидеть здесь хоть и в тёплую, но в зимнюю погоду. Вдруг простынешь. -Пойдём, — сказала я, и мы пошли в дом. Уже зайдя в него, я прошла на кухню и достала скалку, муку, яйца, чтобы замесить тесто на пирожки. За все то время, что я провела в Америке, мне дико хотелось пирожков с яблоками, и вот наконец я могла их состряпать. Дед сел за стол и стал смотреть на отрывной календарь, где так и осталось висеть двадцать пятое декабря прошлого года. Я иногда поглядывала на него, желая что-нибудь спросить у него о его жизни, однако каждый раз останавливалась, понимая то, что он не готов к разговору. Особенно к разговору о прошлом. Может он действительно прав… Время совсем не лечит. -Нужен новый календарь купить, а то в этом осталось всего шесть дней, — будто между делом произнёс он, — твои братья и сестра не приедут свои вещи забирать? -Все важные вещи они сразу взяли с собой ещё туда, а за всем остальным они потом заедут, — я уже прищипывала края теста и клала почти готовые пирожки на противень. -…а на работу когда пойдешь? -Думала завтра заехать и отдать все бумаги. Потом они там сами пусть разбираются. А что? Ты хочешь куда-то сходить? -Нет, просто спрашиваю. Мне не хочется сегодня куда-либо выезжать, поэтому и задал такой вопрос, — он со скукой обвел взглядом кухню. Я в это время поставила пирожки в нагретую духовку и тоже села за стол на его противоположную часть. Настала неловкая тишина, которую нарушало тиканье часов. -Ну, — я прочистила горло, — я пока пойду наверх в свою комнату дальше читать, пока пирожки пекутся. Ты пойдешь со мной? -Нет, я тут посижу, послежу, чтобы не подгорели, — отказался он. Я еще минуту на него посмотрела и все же оставила его наедине. Когда у меня все было испечено, я все-таки решила съездить в центр и отдать документы, чтобы они на мне не висели. Войдя в здание, где занимались важными государственными делами, меня встретил мой секретарь. Это было молодой, но довольно приятный юноша с черными короткими волосами и карими глазами. Он был добросовестным и ответственным, что мне очень нравилось, ибо я тоже к работе относилось серьёзно и пыталась сделать в лучшем виде. -Здравствуй, Александр. -Добрый день, госпожа Россия. Чем вам могу помочь? Вы так неожиданно поменяли время встречи. -Мною было решено отдать документы раньше, поэтому я так спонтанно приехала на работу. Где Борис Николаевич? — мой секретарь тут же притих и опустил глаза. Так, мне это уже не нравится. -Наш президент сегодня решил уйти с работы пораньше. У одного из его родственников день рождения, — я приподняла его подбородок, чтобы поймать его взгляд. -Смотри в глаза, Александр, я не люблю, когда на меня не смотрят во время разговора, — он тут же стал на меня смотреть во все глаза. Похоже он что-то утаивает от меня, — странно, что он меня не предупредил. -Он просто хотел отдохнуть, госпожа. -Ах, он устал, как жаль, — с лёгкой иронией произнесла я, — что ж, раз так, то пусть отдохнет, однако передай ему, что я желаю с ним встречу. Примерно после десятого марта. А до тех пор, пока уже я буду отдыхать и параллельно заниматься делами, вы должны приготовить доклад о успехах в стране. Все понятно? -Да, госпожа Россия, будет сделано, — я вздохнула и отпустила своего секретаря, который за это время, что я с ним говорила, успел уже и побледнеть, и покраснеть. -Что ж, тогда я пойду. Сразу говорю — не тревожить меня по пустякам. -Понял, передам. -Все, можешь быть свободен. -Благодарю, — он тут же рванул с места вместе с папкой документов. Я вновь вздохнула. Неужели я так пугающая, когда говорю о чем-то серьёзно? Совсем не пойму. Вернулась домой я уже ближе к вечеру вместе с покупками и с улыбкой до ушей. Мне было очень приятно слышать приветствия моего любимого народа, радовавшегося моему возвращению. Столько приятных слов я давно не слышала, поэтому это зарядило меня хорошим настроением на весь оставшийся вечер. -Тебя так долго не было, я уже распереживался. Думал, уже восемь, а её все нет и нет, — первое, что сказал дед после моей отлучки. Он оставался дома по моей просьбе, — что купила? -Ничего такого. Накупила продуктов и вещей на весну. -А, понятно, — коротко ответил он мне и улетел в зал. Я же, разобрав вещи и переодевшись, пришла к нему. В это время он смотрел и читал обложку газеты. Махнув рукой, он создал ветер, который перевернул ему страницу. Я же встала возле окна в домашнем светло-голубом платье и стала смотреть в окно, выходящее в сторону палисадника, где летом росли исключительно цветы. Когда я опустила взгляд, мои глаза раскрылись в недоумении. На подоконнике лежала фотография в рамке, где мы фотографировались всей семьей примерно в шестидесятые годы. Он стояла у папы в комнате, как она вдруг оказалась здесь… -Дедуль, ты не знаешь что здесь делает наша общая фотография? — он тут же появился сзади меня, услышав мой заданный вопрос. -Это я рассматривал, — тут же ответил он, — хотел посмотреть её в хорошем освещении. В комнате Союза темновато. -Зачем? -Просто так. Сравнивал вас еще детками и сейчас. Вы все выросли очень красивыми, — я взяла в руки фоторамку. -А папа? Какой он был в детстве? — мне вдруг сильно захотелось побольше узнать о детстве отца, ведь он никогда не рассказывал нам про себя в детстве. -Он был слишком закрытым и нелюдимым. Слуги рассказывали, что он у меня любил конные пробежки по утрам и редкие вылазки в город. Дома он почти не находился, часто болел и хандрил….он всегда был таким серьёзным, я даже стал считать, что у него такой характер. Думал — в кого он такой…однако мое мнение о сыне поменялось, когда я стал твоим хранителем. Союз оказался таким…чутким, заботливым отцом сначала тебе, потом Беларуси, а затем и всем остальным твои братьям. Я и не думал, что он умеет смеяться, веселиться. Так смешно, я узнал своего сына только после своей смерти, — он грустно улыбнулся, — я все-таки ужасный отец. Я ничего не отвечала, лишь только про себя удивлялась рассказам деда об отце. Я бы никогда в своей жизни не смогла бы сказать, что отец закрытый и очень серьёзный человек. Конечно, на работе он таковым и был, но дома он всегда улыбался, целовал нас, практически все свое свободное время он посвящал нам и находился рядом с нами. Папа был очень хорошим родителем, очень. И если у нас с Китом будет ребенок, то я буду равняться на папу, чтобы стать таким же хорошем родителем, как и он. -Не знала, что папа был таким закрытым в молодости. Спасибо, что рассказал, — искренне поблагодарила я своего деда, который радостно прищурил глаза. -Пожалуйста. Если станет что-то еще интересно, то я обязательно тебе об этом расскажу. -Хорошо, дедушка, — он в ответ кивнул и ушёл на второй этаж. Я поставила фотографию на столик возле кресла. Несколько минут я еще простояла, рассматривая эту старую, черно-белую фотографию, чтобы вновь вспомнить знакомые черты лица своих родных. Из груди вырвался грустный вздох, и я ушла в свою спальню. Надеюсь, когда-нибудь я смогу отпустить эти произошедшие события.

***

-Россия… — я сонно раскрыла глаза и через мгновение почувствовала нежный поцелуй на своих губах, — просыпайся, родная. Пора вставать. -Не хочу, — пробурчала я и отмахнулась, повернувшись к стене, от Китая, который стоял надо мной с довольной улыбкой, — у меня выходные… -Выходные, значит… — лукаво произнёс он и быстро залез ко мне под одеяло, пробравшись одной рукой мне под футболку. Я тут же невольно вскрикнула: у него руки были слишком холодные в отличие от моей кожи, — а кто-то говорил, что работать будет. -У меня свободный график. Когда хочу, тогда и работаю, — серьёзно ответила я и с пониманием, что у меня не получится уснуть, присела на кровать. Кит тут же среагировал и присел сзади меня, обняв со спины. Не буду греха таить, мне очень приятны его обнимашки и поцелуи с утра пораньше, хоть и бурчу на него за это. -А ты когда приехал? -Совсем недавно, минут тридцать назад, уже, вот, и свои вещи в твою комнату принёс, — он припустил одну сторону моей футболки и стал целовать мое плечо, плавно поднимаясь все выше, — я скучал по тебе…еле дождался шестого марта. -Я тоже скучала. Думала позвать тебя раньше, но потом подумала, что ты возможно занят, — он наклонился к моему уху и тихо прошептал: -Я для тебя никогда не занят, знай это, — по моему телу прошлись мурашки от его тихого, но уверенного в своих словах голоса. Он как ни в чем не бывало поправил мои футболку и продолжил, — ты не хочешь позавтракать? Я могу тебе сделать кофе, если захочешь. -Не отказалась бы. Сделай тогда нам заодно яичницу, — он поднялся с кровати и неожиданно для меня взял меня к себе на руки, — ох! Зачем? -Мне очень хочется понести тебя на руках до кухни. Ты ведь не против такой моей инициативы? -Нет, — он улыбнулся и поцеловал меня. Все это время я сидела красная, как помидор, и пыталась успокоиться. В первые дни наших отношений я сильно боялась выражать свои чувства, считая, что я буду навязываться. Мне постоянно хотелось зажать его где-нибудь, чтобы вдоволь нацеловаться, но моя стеснительность и неопытность мешали мне выражать свои чувства. Но Кит, в отличие от меня, не подавлял своих чувств ко мне и абсолютно не стеснялся их. Он в первые дни был единственным инициатором наших поцелуев, нежностей и всяких милых моментов, по типу свиданий. Однако я видела, что и он хочет от меня точно такой же отдачи, поэтому мы, как взрослые люди, поговорили на эту тему и вместе стали решать проблему. Уже через несколько дней я уже не испытывала неловкости и стеснения. Я могла уже спокойно запрыгнуть или завалиться на него, могла подойти обнять его и поцеловать, могла открыто высказать все свои эмоции и желания. А Кит в ответ показывал все свое удовлетворение от моей инициативы. Это придало мне уверенности и частично избавило меня от стеснения. Но сейчас меня почему-то снова сковали неуверенность и стыд. Вроде бы уже нет никакого смысла смущаться, ведь он меня видел и в одежде и без, но все-таки почему-то я немного смущалась вот так на нем сидеть, хоть это была полностью его инициатива. -Может примем ванну после завтрака? — спросил Кит у меня. Уже минут десять я сидела за столом, закинув ногу на ногу, и смотрела за его готовкой. -Я не против. Я как раз чистила её вчера, — произнесла я. Он поставил все на стол и присел рядом. Я взглянула в окно. Ещё за несколько дней до приезда Кита, мой дедушка был осведомлен о том, что ему на эти несколько дней стоит где-нибудь побыть и оставить нас наедине. Он, конечно, немного побурчал и пофыркал на меня, но все-таки ушёл из дома. Теперь я за него переживала и жалела о своем решении. Вдруг ему одиноко? Хотя наверное он нашёл себе какое-нибудь занятие. Надо будет у него спросить об этом. -О чем думаешь? — голос Китая был спокоен и нежен. Он взял меня за руку и сцепил наши руки в замок, — что-то случилось? -Нет, просто думаю об уборке в палисаднике. Как раз почти весь снег сошёл, и листву можно будет спокойно собрать. Поможешь мне с этим? -Угу, — мыкнул он и опустил свои янтарные глаза в кружку с кофе, — у тебя были еще какие-либо планы помимо уборки? -Пока что больше никаких, — в моей голове вдруг пронеслась мимолетная, но смешная мысль, заставившая меня улыбнуться и произнести её вслух, — мне наши отношения напоминают какую-нибудь старую парочку, у которых в планах не повеселиться, а убраться на улице. -Хах, ну почему старая, — Кит тоже ласково улыбнулся на мои слова, — вполне молодая, красивая пара. -Ладно как скажешь: молодая и красивая, — он ухмыльнулся и ушёл с кухни. Я же стала убирать все стола, чтобы на кухне были чистота и порядок. Через несколько минут, я услышала шум воды и его, возвращающегося обратно. Кит подошёл и прижал меня к столу. Я развернулась к нему лицом и глянула в его глаза, которые превратились из привычного янтарного в золотые. Ноги ослабли под его таким страстным ярким взглядом. Он резко прижался к моим губам, от чего у меня сперло дыхание. Его руки подхватили меня за бедра и усадили на стол, прижав меня за талию к себе. Мне пришлось ногами обвить его спину и схватиться пальцами за его плечи. Кит выпустил мои губы из плена и стал целовать мою шею, оставляя засосы и на ней. Во мне всколыхнулся огонёк желания — мои волосы засияли серебряным светом, а глаза стали ярко красного оттенка. Я стала его в ответ целовать. Он, когда почувствовал мои слабые прикосновения, тут же перестал терзать мою шею, открывая более удобный доступ к своей, чтобы я могла спокойно продолжать свои поцелуи. Он эти моменты очень ценил, поэтом абсолютно не мешал моей инициативе немножко пособственничать. Кит аккуратно поднял меня на руки и понёс наверх, в мою комнату, иногда вздыхая от удовольствия по дороге. Он положил меня на кровать и устроился сверху, попутно снимая мою футболку, открывая вид на мое обнаженное тело. Я закрыл глаза и расслабилась, отдаваясь во власть его желаниям. Мне было не страшно: я знала, что Кит ни за что не сделает мне больно, наоборот, он подарит мне только такое блаженное удовольствие от близости. Кит начала с поцелуев на плечах, ключицах, изредка легонько покусывая кожу. Мне это так нравилось, что поднимало во мне волну удовольствия и заставляло зажмуриться. Я так рада, что он сейчас здесь со мной, рядом, любит меня и целует. Мне так его не хватало все это время… Он опустился ниже и провел теплым языком по одной груди, а вторую сжал в руке, играя с набухшим соском. Мое лицо и уши покраснели, а мои пальцы запутались в его черных волосах. У меня вырвался вздох наслаждения. Он прекратил свои ласки и поднялся. Я же открыла глаза и столкнулась с его влюбленным взглядом, в которых сияли искры гордости и желания. Кит сбросил всю одежду с себя, представая обнаженным передо мной. Я судорожно вздохнула от вида своего прекрасного мужчины и слегка покраснела. И этот мужчина мой. Он, достав из своего открытого чемодана тюбик со смазкой, вновь вернулся ко мне и провел по моим светлым светящимся волосам и произнёс: -Я так тебя люблю… — его голос был хриплым и вызвал у меня табун мурашек по телу. Он провел другой ладонью по животу, — люблю и буду любить, — Кит опустился к моему уху и прошептал, — я буду доказывать тебе всегда, что ты не ошиблась в своем выборе…. Его руки сняли с меня оставшиеся вещи и притянули к нему поближе. Я сжала пальцами простынь и молча наблюдала за его действиями, предвкушая дальнейшие действия. А он, будто специально, медленно растирался на руках смазку. Наконец он сжалился надо мной и провел по клитору, вводя один палец во влагалище, вызвав мое довольное мычание. Я тут же отвела взгляд и, сжав губы, закрыла веки, чтобы полностью погрузиться в момент удовольствия. Кит же ввел в меня второй палец, растягивая меня на манер ножниц, и успокаивающе проводил ладонью по боку моего тела. У меня вырвался непроизвольный вздох и тихий стон, когда я почувствовала пустоту внутри себя. Но это длилось недолго: Кит закинул мои ноги к себе на плечи и стал аккуратно вводить в меня своей член. Я приоткрыла глаза и увидела серьёзный взгляд своего любимого, наблюдающего за мной. -Тебе не больно, дорогая? — я лукаво улыбнулась ему и обвила руками его плечи. -Почему мне должно быть больно? Мне…ах! — он вошёл меня во всю длину, — мне хорошо, как никогда… -Тогда я буду рад доставить нам наслаждение, — Кит поцеловал меня в губы и стал осторожно двигаться внутри меня. Все во мне пылало. Мои волосы стали сиять ещё ярче и заливали комнату лунным светом. Раздавались тихие утробные рыки и стоны Кита, которые заглушались моими громкими стонами наслаждения. Я перебирала его взмокшие волосы, а он лихорадочно целовал мой нос, щеки, скулы, подбородок, что приводило меня в неописуемый восторг. Мои стоны перерастали в крики, а из криков обратно в стоны. Я была на вершине блаженства под его умелыми движениями и ласками. Раздался мой самый громкий стон, который заглушил глубокий поцелуй Китая, и я устало откинулась на подушки, тяжело вздыхая. Он же кончил следом за мной и опустился рядом со мной, накрывая нас одеялом. Кит приобнял меня и прижался ко мне влажным телом. Я провела ладонью по его лицу и убрала мокрый пряди с его лба. В моей груди сейчас было столько любви и нежности к нему, которую мне хотелось ему выразить. Он приоткрыл глаза и молча взял меня за руку, поцеловав внутреннюю часть ладони. -Я тебя люблю, дорогой, — Кит тут же оживился и воодушевленно улыбнулся. Он очень часто называл меня «дорогой», «любимой», «родной», в отличие от меня. Я почему не могла так сказать, поэтому ему приходилось только довольствоваться своим сокращенным именем из моих уст. Однако сейчас что-то переменилось во мне, будто чувства за этот период расставания стали сильнее, живее. Теперь мне хотелось называть так его как можно чаще. -Я тебя тоже люблю, родная, всем сердцем, — я слабо улыбнулась и уткнулась носом в его тело. Эх, сейчас бы полежать в теплой ванне с ним…. Еще минуту я пролежала с мыслями о таком чудесном времяпровождении, пока до меня не дошло одно. У нас сейчас дом затопит! -Блять, вода! — я вскочила с подушки и было чуть не кинулась воду выключать. Однако меня тут же уложил обратно рукой Китай. -Сейчас, полежи, тебе нужно отдохнуть, — единственное что он сказал перед тем как уйти. Я устало вздохнула. Ну вот, мы совсем забыли про набирающуюся воду в ванной. Ох…но зато мне сейчас так хорошо, даже тяжесть в теле приятная. -Ну что? Ванную не затопило? — задала вопрос я, когда он вернулся. -Нет. Я вовремя успел выключить воду, — он вздохнул и поднял меня на руки. В его уже янтарных глазах плескалось удовлетворение, — пришлось её немного спустить, чтобы мы смогли полежать в ней. -Фух, слава Богу, я то уж думала всё, — на моем лице была довольная улыбка. Кит хмыкнул и спустился со мной на руках в ванную комнату, где сразу же лег сам и положил меня на себя. Я радостно развалилась на своем любимом и спряталась по грудь под воду. -Как ты себя чувствуешь? Я тебе не сделал больно? — в его словах чувствовалось беспокойство. -Нет, совсем нет. Я себя прекрасно чувствую. Ты у меня очень чуткий в этом плане, — он приобнял меня за грудь и облегчённо выдохнул. -Хорошо, теперь я спокоен, — Кит положил голову на бортик ванной. Через несколько минут, я заметила, что он задремал. Мои глаза поднялись к потолку. Меня снова посетили мысли о дедушке. Вдруг он на меня обиделся? А если с ним что-то случилось? Мало ли что с духами бывает. А вдруг…столько этих «вдруг» крутилось в голове, что я невольно стала засыпать на руках Китая. В конечном итоге я заснула.