Принцесса и Тёмный Лорд

      Тучи рассеялись, разбежались в разные стороны, словно высвободившиеся из цепей псы. Хозяйка погибла, и грозовые облака обрели свободу — возможность двинуться туда, куда так яростно их гнал ветер. Валтор, будучи раздражённым неудачными попытками создания портала, пришёл в ещё большее бешенство, когда последняя туча проплыла по небу и открыла солнцу доступ к земле. Солнечные лучи пали на его лицо, заставляя прищуриться.       Морщась, тряхнул головой, будто пытаясь сбросить с себя лучи. Сделал шаг в сторону, вставая в тень под деревом. Вернулся в исходную позу: ноги на ширине плеч, одна чуть впереди, руки согнуты, все пальцы кроме указательного и среднего согнуты. И, облизнув пересохшие губы, уже в который раз двумя пальцами правой руки начертил в воздухе искрящийся красными искрами круг, а двумя пальцами другой руки перечеркнул круг и всей ладонью ударил в середину. Окружность не двинулась, не расширилась как предполагалось, вместо этого круг испарился, оставляя после себя еле заметный дымок.       Валтор опустил руки и повернулся в сторону большого камня. Три пары глаз внимательно следили за его движениями. Глаза Лейлы не отражали ничего кроме злорадства, глаза Флоры — ничего кроме усталости, а глаза Стеллы отражали полное безразличие, мысли её были явно не об неудавшихся попытках Валтора.       — Что-то мне это напоминает, — буркнула Лейла. Ледяной взгляд схлестнулся с огненным Валтора.       — Но согласись второй раз уже не так смешно.       Лейла хмыкнула и отвернулась, стараясь скрыть нарастающий гнев.       — И что нам делать? — Флора склонила голову набок, приложила ладонь ко лбу козырьком, закрывая глаза от солнца.       Валтор перевёл взгляд на лежащую на траве Блум, скованную цепями, затем на лежащего без сознания Ская и наконец остановился на эльфе. Руки его были скованы плющом, другой конец держала Стелла, ставшая так называемой хозяйкой так называемой собачки. Вид её забавлял Валтора, и он еле сдерживался, чтобы не отпустить какую-нибудь едкую шутку.       — Говорят, что эльфы не глупы, — обратился Валтор к Рэйвену. Тот вскинул голову и, прищурившись, взглянул в сторону принца. — Есть идеи?       — У меня? — брови взлетели вверх. — Тащите на себе.       Скулы на лице Валтора дрогнули. Он и так был в не себе, так тут ещё и этот мальчишка позволяет себе дерзить. Повёл челюстью и сделал несколько шагов к эльфу. По мере приближения глаза его становились всё больше, а голова всё больше вжималась плечи так, что, когда Валтор встал подле него, эльф весь сжался, уменьшился в размерах. Принцу пришлось опустить голову, чтобы взглянуть ему в глаза.       — Потащим, всех потащим, — закивал Валтор, — только для начала избавимся от одного балласта и двинемся в путь.       Эльф сглотнул, проталкивая ком страха, вставший поперёк горла.       — Давайте от него, — глаза указали в сторону принца Ская. Валтор безразлично оглянулся и снова вернулся к лицу эльфа.       — С удовольствием, но он принц. Если бы он был, как и ты, эльфом, то я бы без зазрения совести привязал его к тебе камнем и сбросил в море, но, к сожалению, плавать придётся в одиночку.       Девочки до этого момента стоявшие неподвижно, наклонились, выглядывая друг из за друга. Стелла, витавшая до сей поры в облаках, очнулась, вырвалась из мира грёз и повернула голову. Не прошло и секунды, как она снова утонула в собственных мыслях, посчитав происходящее скучным и не требующим её внимания.       — Балласт, идеи есть? Или пойдёшь плавать? — глаза Валтора сузились, прожигая в эльфе дыру.       — В этом лесу невозможно взлететь и открыть портал, но… Если мы из него выйдем…       — Выходить слишком долго, — отрезал принц. Эльф ещё больше занервничал.       — Тогда… используйте в-воду.       — То есть всё-таки хочешь плавать? — светлая бровь изогнулась.       Эльф отрицательно замотал головой:       — Нет! Нет! Я про т-то, что вода может послужить порталом, если конечно в-вы знаете заклинание.       — Водный портал… — задумчиво произнёс Валтор, глядя на утёс, под которым бушевало море. Перевёл взгляд обратно на эльфа. — Я знаю заклинание.       — Да, но… — эльф смолк, пытаясь подобрать нужные слова. Под тяжестью пары острых глаз сделать это было не так-то просто. — Море вас слушаться не станет. — заметив недоумение на лице принца, эльф пояснил: — Этот лес, это море, как друзья, насолишь одному — другой и близко к себе не подпустит. Вы пролили кровь в Ореховом лесу, и море не даст пролить кровь на нём.       — Но я не собираюсь никого убивать.       Эльф почувствовал облегчение.       — Это не важно. Море не станет делать вам одолжений, если конечно… Если конечно фея воды не попросит его. — Эльф повернул голову и взглянул на Лейлу. Их взгляды встретились, и она поспешила отвернуться, делая вид, что не услышала последней фразы. — Она может попросить море подчиниться вам, и тогда портал откроется.       — Лейла, — обратился принц к фее, — ты слышала, что сказал эльф. Приступай.       Лейла повернулась и нахмурилась:       — А что сказал эльф? — тон её был наигранным, и Валтор сразу понял к чему это, она решила поизображать актрису. Такие, как она, любят, когда перед ними пресмыкаются их недруги. Будь на её месте Валтор поступил бы точно так же.       — Сказал, что ты должна попросить море послушаться меня.       — Хм, и? — вскинула брови. У Валтора заиграли желваки. Не к добру.       — Иди. Попроси. Море. — отчеканил каждое слово. Флора насторожилась, увидев, как руки его сжались в кулаки, а во взгляде отразилось нечто такое, от чего стоило бы напрячься.       Лейла знала, что играла с огнём, но её это ни капельки не волновало. Не накинется, не поднимет руки при других. Знает, тронет одну — нападут все.       — Не слышу волшебного слова, — пролепетала, довольная собой. Валтор усмехнулся, закусил изнутри нижнюю губу и закивал головой:       — Я тебя понял, — с секунду помолчав, он всё-таки сказал то, чего до этого никому не говорил. Вышло с трудом, через силу, будто из него эти слова тащили клещами, и он при этом активно сопротивлялся, заталкивая их обратно. — По… Пожалуйста.       На лице Лейлы засверкала улыбка. Она уж было хотела попросить сказать ещё раз, но увидев насколько велик огонь в его глазах, не стала испытывать судьбу. Она, гордо вскинув подбородок, направилась к краю утеса. Валтор обернулся, провожая взглядом. Воображение невольно разыгралось, и маг увидел себя возле неё, увидел, как одним движением толкает в спину, и она падает вниз к пираньям. Да, в мечтах там были именно они.       — Рассказывай, — повернулся к эльфу. Тот снова напрягся, — зачем присоединился к ведьмам?       — Я хотел кое-что найти…       — Что же?       Эльф замялся, пряча глаза под пышными ресницами. Рассказывать правду было сомнительной идеей. Рэйвен не доверял принцу, впрочем, как и принц не доверял эльфу. Будем честны, никто здесь никому не доверял, даже по стойкому и твёрдому союзу фей успела расползтись трещина. Флора ставила под сомнения решения Лейлы, думая, что та находится во власти гордости. Лейла боялась, что-либо доверять Стелле, случившееся на поляне оставило на ней след, и она большую часть времени прибывала в раздумьях. Только разница была в том, что они были друг в друге не уверены, а Рэйвен хранил секрет и не простой, а важный. Речь шла не о красивом месте или о сильном тотеме, или о женщине, имеющей огромную силу. Всё было куда серьёзнее.       — Говори, — приказал маг, понизив голос. Острые глаза стали ещё острее, и эльфу казалось, что в плоть его впилось множество маленьких игл. Он не выдержал и тихо ответил:       — Я хотел найти Каменный остров.       — Каменный остров? — брови сошлись на переносице. Принц попытался вспомнить что-либо об этом месте, но не смог.       — Да. Нам нужно было пройти по Золотому пути… — эльф прикусил язык, коря себя за то, что сболтнул лишнего.       — Выкладывай. Выкладывай всё, что знаешь. — Это была не просьба, а приказ, приказ, который эльф поспешил исполнить:       — По легенде тьма и свет — Сайго и Келла, устав от вечных войн тьмы и света, создали группу нейтралитета: смесь и тех, и тех. Их путь начался здесь, на Домино. Они побывали на каждой планете, собрали десятки фей, магов, оборотней и вампиров и повели на остров. Но где этот остров не известно. Не ясно, где окончился их путь, — Рэйвен еле заметно пожал плечами, — знаю только, что они оказались на острове, спокойно зажили, а потом разозлившаяся ведьма превратила весь остров в уголь, высосав из него все жизненные соки.       — Что же её так разозлило?       — Сайго не питал к ней ответных чувств и честно ей в этом признался. Она попыталась совершить переворот, подговорить тьму, ссылаясь на то, что король, принадлежавший к свету, отказался быть с ребёнком тьмы. Но народ её не послушал, и она, объединившись неизвестно с кем, наложила проклятие на весь остров.       Валтор задумался, забегал глазами по траве, будто в ней можно отыскать ответы на все вопросы. Взгляд наткнулся на сиреневый цветок. Бутон был вжат в землю, стебель согнулся, готовый вот-вот переломиться. Растение не вызвало у принца никаких эмоций, но он, не ясно почему, поднял взгляд на Флору и цокнул языком. Она перевела на него скучающий взгляд, и тот, остановившись на его лице, в миг стал вопросительным. Она приоткрыла рот и дернула головой, беззвучно спрашивая о причине обращения к ней.       Принц кивком головы указал вниз. Она опустила взгляд и увидела цветок у своих ног. Ахнула, присела на корточки и нежно взяла бутон в свои ладони. Пухлые губы, подрагивая, беззвучно задвигались. Валтор подумал, что она лишилась дара речи из-за ставшего поперёк горла кома слёз, но тут раздался писк, голос сорвался и прозвучало слово «милый». После этого она повысила голос и тихо продолжила петь песню, похожую на колыбельную, какую поют больным детям.       Милый мой, красивый мой,       Свет твоих глаз так пленит.       Я одна с тобой,       Ты один со мной,       Так почему же ты там стоишь?       Подойди ко мне скорей       Загляни в глубину болота       Ты не бойся, дорогой       Я навсегда с тобой…       Валтор мотнул головой, прогоняя сладостный голос. Сердце всё ещё бешено билось, гулкие удары раздавались в ушах. Мысли, словно осколки разбитого зеркала, разделились, перемешались.       Маг вздохнул, на секунду прикрыл глаза и, облизав пересохшие губы, взглянул на эльфа:       — Откуда тебе известна эта история? — голос прозвучал хрипло. Горло пересохло.       — Я нашёл старые записи своего покойного дяди.       Валтор на это ответил молчанием. В это время Лейла уже совершила обряд и поспешно спускалась с утеса. Приблизившись, махнула рукой себе за спину:       — Идите. Море подчинится вам.       Подойдя к камню, Лейла увидела Флору, сидящую на земле и гладящую бутон. Она с трепетом проводила кончиками пальцев по бархатным лепесткам и напевала песню, грустную, похожую на похоронную мессу. Лейла знала её наизусть, множество раз слышала эти слова, бывая в комнате в те моменты, когда Флора подходила к горшку и обнаруживала трагическую потерю. Фея закусила нижнюю губу и сочувствующе положила руку на плечо подруги.       Она пела ему. Хотела извиниться за то, что была невнимательна и случайно навредила. Гладя нежные лепестки и роняя горячие слёзы на траву, она сквозь пелену видела не цветок, а Сторми. Её фиолетовые волосы, бледное лицо, израненное острыми зубами безжалостных собак. Никакая песня не вернет её к жизни. Флора это понимала, но это было лучшим способом уменьшить груз, что сдавливал сердце.       Никто ей не мешал. Лейла мысленно подпевала.       Валтор не стал ничего говорить. Он считал это глупостью, бессмысленным занятием. Язык чесался бросить что-то колкое, но принц сдержался, плотно сжал губы. Развернулся, подошёл к краю утеса и взглянул вниз: волны бились о низ возвышенности.       — Рахте! (Здравствуй! Калиг.) — обратился к морю. Волны с большей яростью стали биться о низ утёса. Природа явно его не жаловала. Маг, настроившись, выставил одну ногу вперёд, вытянул перед собой руку с двумя выпрямленными пальцами. Ладонью другой руки стал кружить над пальцами, нашептывая при этом слова заклинания.       Водная гладь содрогнулась. Ещё несколько оборотов, и она медленно стала превращаться в воронку, вращаясь всё быстрее и быстрее. Хлопнул себя по руке, и воронка стала глубже.       — Милости прошу, — указал в сторону бушующего моря и в почтении склонил голову. Брови Лейлы подскочили. — Вы первые. И спящую красавицу с собой заберите, — кивком головы указал на лежащего на земле Ская.       — А что будет с ним? — Лейла кивнула в сторону эльфа.       — Он пойдёт со мной. С ним нам ещё нужно будет побеседовать.       Рэйвен облегченно вздохнул — смерть обошла его стороной.       Лейла кивнула. Опустив руки вдоль тела, направилась к Скаю. Флора, поняв её намерения, бросилась помогать. Одна схватила под руку принца с одной стороны, другая — с другой. Весил он не так много, так что они без труда приподняли корпус, усадили, уже хотели перекинуть руки через шеи, как тут Валтор воскликнул:       — Стойте-стойте! — девушки вскинули головы, взглянули на мага. Лейла сложила губы трубочкой и дунула, убирая с лица упавшую прядь. Валтор подлетел к ним, перекинул руку принца через шею, взял за талию и потащил к утесу.       — Не откажешь себе в таком удовольствии? — скрестив руки на груди, Лейла улыбнулась.       — Могу ли я? Это было бы невероятно глупо с моей стороны!       Валтор остановился у края, поставил принца перед собой, держа за ткань рубахи. Голова откинулась назад. Он его встряхнул и голова, словно тряпичная, завалилась набок.       — Пора прощаться, мой милый друг. Как жаль, что внизу тебя не будут ждать пираньи. Масаре турч икюр (Увидимся в новом мире. Калиг.) — Валтор разжал пальцы. Тело Ская полетело вниз и исчезло в морской пучине. — Подождите! — Валтор вскинул указательный палец, нагнувшись вперёд и прищурив глаза, что-то высматривая. — Кажется, я произнёс не то заклинание…       — Что?! — воскликнула Лейла и подлетела к Валтору. Нагнулась. Флора поспешила за ней, и, вытянув шею, выглянула из-за её плеча.       Лейла выпрямилась, взмахнула руками, водный змей взлетел вверх и двинулся на Валтора. Маг не растерялся, безразлично вскинул руку раскрытой ладонью вперёд, и поток воды, ударившись о невидимую преграду, разлетелся на мелкие брызги.       — Я пошутил.       — Смешно, — буркнула Лейла, метая глазами молнии. Флора раздражённо закатила глаза.       — Давайте. По одной.       Лейла повернулась к Флоре:       — Я буду последней, мало ли что.       Фея кивнула и оглянулась на Стеллу. Та, не выпуская из рук плющ, подошла к ним, утягивая эльфа за собой. Валтор подошел к ней и взял плющ из её руки, слегка коснувшись нежной кожи, отчего она вздрогнула и тут же в смущении опустила глаза.       — Прости, — сочувствующе покачал головой, — с домашними животными нельзя, — уголок губ дрогнул в полуулыбке. Послышались недовольные вздохи со стороны фей. Стелла вскинула голову, чтобы взглянуть в лицо магу, улыбнулась чистой детской улыбкой и ободряюще похлопала его по плечу:       — Теперь он ваш.       Валтор опешил. Взглянул на её руку, всё так же лежащую на его плече и, к удивлению, не почувствовал злости или раздражения. Прикосновение было невинным, и ему, возможно, не стоило придавать этому большого значения, но почему-то её тёплая рука на плече согревала не только кожу и мышцы, горячие нити проникали дальше – к сердцу. Он взглянул ей в глаза, предсказывая увидеть в них злую усмешку, но нет. В них была жалость. Валтор тут же отдёрнул плечо, скидывая руку Стеллы. Не нужна ему эта жалость. Он маг, принц планеты Калиго, прожил без жалости долгие двадцать пять лет и проживёт ещё столько же, если понадобится.       Жалость делает человека мягким, жалость женщины убеждает мужчину в том, что он тряпичная кукла, падшая под гнётом несправедливого мира.       Стелла немного погодя опустила руку, и в глазах её блеснула понятливость. Она словно увидела в нём то негодование, что он скрывал за маской безразличия.       — Не обижайтесь, — прошептали персиковые пухлые губы. Светлая бровь принца взлетела вверх, выражая удивление. Он? Обижаться? Чушь. — У вас глаза... Добрые. Иногда, когда вы думаете, что на вас никто не смотрит, вы становитесь хорошим. Я надеюсь, что придёт время, когда добро не станет для вас проявлением слабости и тогда... Тогда мы все позабудем о том, у кого какая кровь течёт в жилах.       — Мне кажется или тебя надоумили? — бросил взгляд на Флору. Та, будто почувствовав, перестала ногой водить по траве и подняла глаза. Их взгляды встретились, и она поспешила разорвать зрительный контакт, отвернувшись в сторону моря.       — Я согласна с её мнением. Я ведь не слепа и не глуха. Мило было с вашей стороны сказать Флоре о цветке. Она не подала виду, но точно оценила ваш поступок.       — Я в её оценке не нуждаюсь.       — Опять вы злюка, — девушка направилась к подругам. — Угораздило же Блум...       Флора что-то шепнула Стелле, подошла к краю, развернулась спиной и упала назад. Стелла разбежалась и с визгом прыгнула бомбочкой вслед за подругой.       Встав на краю, Лейла развернулась лицом к Валтору. Тот перенёс вес с одной ноги на другую и приготовился к словесной перепалке.       — Удачи вам. Надеюсь, Блум в надёжных руках.       Валтор качнул головой, смахивая воинственный настрой.       — Прощайте, принцесса Лейла, — с почтением склонил голову. Лейла улыбнулась. Впервые за всё приключение он отнёсся к ней, как королевской особе, как к равной себе.       — До встречи, принц, — она совершила реверанс и, раскинув руки в стороны, оттолкнулась ногами от края и исчезла.       Валтор встал там, где несколько секунд назад прощалась фея. Вытянул руку и повторил всё то, что делал до этого, только теперь ладонью он двигал против часовой стрелки. Вода остановилась и через секунду закрутилась, но уже в другую сторону, следуя руке принца.       Валтор взглянул на эльфа:       — Теперь ты.       В глазах Рэйвена заблестел хитрый огонёк. Он оживился. Сделал несколько шагов к принцу и остановился в паре метров от него. Губы мага дрогнули в ухмылке. Валтор не был дураком и сразу понял, что задумал эльф.       — Да-да, конечно, — затараторил он. Валтор подвёл его к краю, развернул к себе лицом и схватил за предплечье, удерживая над морем.       — Да вот только… — эльф снова напрягся, схватился двумя руками за руку мага, — я тебе не доверяю, так что придётся предпринять некоторые меры предосторожности.       — Какие… — не успел договорить, как маг раскрытой ладонью ударил его меж глаз. Веки опустились, голова свесилась набок. Тело обмякло, и Валтор с трудом удержал его. Чуть погодя, разжал пальцы, и эльф исчез в морской пучине.       Принц развернулся, подошёл к скованной цепями принцессе и обнаружил, что та всё это время находилась в сознании. Жёлтые глаза, подёрнутые мутной дымкой, смотрели на него с удивлением. Во рту была белая тряпка, завязанная в узел на затылке. Она замычала.       — Не бойся. Я следом за тобой, — низкий голос с хрипотцой должен был её успокоить, по крайней мере, он на это рассчитывал, но, как только он схватил её за плечи и принялся поднимать, Блум замычала ещё громче, задергалась, пытаясь вырваться из его рук. Жёлтые глаза заметались по его ничего не выражающему лицу.       Поставил её на ноги и перебросил через плечо. Донёс до утёса, спустил на землю, дёрнул за узел сзади, и тряпка, закрывавшая рот, упала к их ногам.       — Нет… — прошипела она и бросила такой взгляд, от которого у любого пошли бы мурашки. Столько ненависти, столько злости, такая концентрация убила бы любого. Он был ядовитее яда, острее лезвия гильотины и удушливее веревки виселицы. Но Валтор не испугался, он увидел в ней не тигрицу, не чудовище, а загнанного маленького зверька, который только и может, что царапаться да метать угрожающие взгляды.       — Мне жаль, что так вышло, Блум, — низкий баритон смешался с шумом волн.       — Слюньтя-А-А-А-АЙ! — Блум полетела вниз и через несколько секунд исчезла под водой.       Принц раскинул руки в стороны и оттолкнулся ногами от края, мгновение — и Валтор приземлился на холодную сырую родную землю. Вскинул голову, обвёл взглядом округу, убеждаясь, что они все на месте, и они там, где нужно.       Лес. Невысокие деревья с редкими лиственными ветками, они выглядели голыми, старыми и почти мёртвыми. Темень делала их стволы чёрными, а листья блёклыми.       Рядом с Валтором на боку лежала Блум. Чуть ниже неё, распластавшись, лежал не подававший заметных признаков жизни эльф. Принц бросил на него короткий взгляд, убеждаясь, что он на месте и не размозжил себе голову, после чего встал на ноги и, сжав тонкое плечо, перевернул Блум на спину. Как только затылок коснулся земли, глаза распахнулись и жёлтые светящиеся точки впились в лицо принца.       — Эрнесто шлихте. (Будь ты проклят. Калиг.) — выплюнула она.       — О, боюсь тебя опередили. Уже кто-то до нашей свадьбы бросил в меня такую фразу.       Блум нахмурилась. Валтор подошёл к эльфу, нагнулся и щёлкнул пальцами у его уха. Глаза Рэйвена тут же распахнулись и забегали в панике.       — Где я? — прошептал он хриплым голосом.       — В аду, — ответил принц и зловеще улыбнулся, чем вызвал у эльфа ещё больший приступ страха. — Давай, вставай, — схватил его за шкирку и принялся поднимать. Эльф встал на колени, после чего поставил одну ногу, затем вторую и наконец выпрямился.       — Блум, ты жива?       — К сожалению. — буркнула она и обратилась к Валтору:       — Где мы? Куда ты нас перенёс?       Принц взял в руки конец плюща и, утягивая за собой эльфа, двинулся к Блум. Тот не противился, покорно шёл, иногда спотыкаясь о собственные заплетающиеся ноги.       — Калиго, — ответил принц, взяв её на руки. Выпрямился, огляделся по сторонам.       Слева болото с высокими камышами и лилиями, плавающими по мутной водной глади, справа — подъём, а на нём тропа. Маг узнал это место. Здесь он часто сидел, будучи ребёнком. Принц не стал предаваться воспоминаниям и, недолго думая, направился в сторону тропы.       — Мой милый-милый друг, — чудесное женское пение раздалось у него за спиной. Повернул голову, искоса глядя на болото. — Я так долго тебя ждала. Столько моих подруг желают увидеть тебя.       Из болота высунулась белая, покрытая зеленоватой слизью макушка, дальше показался узкий бледный лоб, а вскоре и глаза — большие, зелёные с овальными чёрными зрачками. Чистое, как слеза, пение разнеслось по лесу и проникло присутствующим под кожу. Тонкий голосок ласкал слух. Голос принадлежал ангелу, небесному созданию, материи, сотканной из лучей солнца и мягких облаков. Она становилась другой, каждая строчка делала её всё более и более красивой, пока совершенство не достигло пика. Богиня.       — Мне так тоскливо и одиноко в этом забытом лесу. Так поди же ко мне и развей мою тоску.       Валтор ощутил, как лёгкий ветерок обдал его лицо и в нос ударил приятный аромат ромашек. Её голос пах ромашками. Её взгляд ласкал лепестками. Её лицо сияло. Глаза стали небесно-голубыми, серые точки на щеках почернели и напомнили веснушки. Водоросли в её волосах позеленели, и на них распустились мелкие белые цветы.       Внутренности Валтора скрутило в узел. Тошнота подкатила к горлу. Красота на него не действовала, он знал её другой. Ни одна песня не сможет очистить её от той грязи, что была на ней, в ней. В каждой клеточке, в каждом волоске.       Болотистый спёртый воздух. Сумерки. Звонкий женский смех. Кафельная улыбка, сверкнувшая в свете луны.       — Милый мой, тебя обидели? — столько нежности было в этом сладком голосе, что маленький мальчик ощутил сладость на языке.       В сумерках он походил на волчонка. Светлые волосы переливались серебром, глаза горели. Он сидел на краю разломанной пристани и смотрел вниз, на деву, что скрестив руки на деревянной доске, положила на них подбородок и глядела на принца исподлобья, из-за чего тонкие, еле заметные брови были приподняты.       Голова её уже вся была над водой. Можно было увидеть пухлые губы, бледные щёки, на которых вместо рыжих веснушек покоились серые точки. В волосах застряли нити тины и водоросли.       — Ты такой милый… — шёпотом сказала русалка и коснулась щеки мальчика. От невинного прикосновения он вздрогнул и опустил глаза. — Когда ты смущаешься, я чувствую, что у меня в груди, расцветает цветочек… Такой маленький, розовенький, — мальчик поднял глаза, и, когда их взгляды встретились, по его телу прошла мелкая дрожь. — Ты любишь цветы? Я очень люблю. У меня есть подводный садик, хочешь покажу?       Дева оттолкнулась руками от пристани и окунулась в воду по шею. Мальчик кинулся к краю, упёрся руками о дерево и нагнулся над водой. К его облегчению, дева не уплыла. Мальчик кивнул, и дева с нежностью взяла его лицо в свои руки, погладила большими пальцами кожу, и в мгновение настроение её переменилось: она сжала лицо мальчишки и, оскалившись, нырнула под воду, утягивая его за собой. Вскрикнув, он свалился в воду и исчез.       — Милый-милый мой! Я не красива для тебя? А для других я сама красота. Они не ты. Они тянутся ко мне, доверяют… Твои обидчики… Больше никто тебя не обидит. Никто не обзовёт тебя шакаленком.       — Ты их убила? Ты их убила. — Глаза маленького принца распахнулись, рот остался приоткрытым. Дева улыбнулась добродушно, невинно. Склонив голову набок, спокойно сообщила:       — Детская плоть сладка как мёд.       Маленький принц с секунду смотрел на неё, потом встал, засунул руки в карманы просторных льняных штанов и устремился прочь. Губы девы дрогнули в ухмылке. Принц не выдержал. Принц не король. Принц больше не придёт. Она ощутила разочарование. Разочарование в нём, в его характере, настрое. Столько времени она угробила зазря, в конечном итоге не получив ничего существенного, да и к тому же ещё потеряв единственного интересного собеседника.       Дева приготовилась нырнуть, когда впереди меж чёрных стволов деревьев что-то задвигалось. Размытый, нечёткий силуэт медленно приближался. Дева напряглась, опасаясь быть увиденной кем-то. У неё не было настроения убивать, у неё не было желания утягивать кого-то на дно. Маленький принц всё испортил.       Силуэт ступил на пристань, и свет большой луны, сверкающей над лесом, осветил лицо маленького принца. Дева и не заметила, как губы её растянулись в улыбке. Он вернулся. Она ждала, она надеялась, и он оказался тем, кем она его считала. Дева дернула плавником, чуть поднимаясь из воды, и положила руки на край пристани. Только теперь она заметила в его руках алую дикую розу. Не глядя на деву, он сел на колени и положил розу перед её лицом.       — Они мучились?       Губы девы растянулись в многозначительной улыбке.       Валтор вынырнул из воспоминаний и тут же обернулся. Русалка так и замерла с открытым ртом, из которого должна была вылететь очередная строчка, но, увидев его, все строчки, что были в её голове, разбежались. Валтор же не растерялся, весело воскликнул, подходя ближе:       — Я бы поаплодировал, но у меня заняты руки!       Дева улыбнулась, в томных глазах блеснул озорной огонёк.       — Я бы вышла обнять тебя, но у меня нет ног! Я помню тебя, принц. Ты был тогда крошкой. Как жаль, что я не знала, каким ты вырастешь, иначе уже тогда утащила бы тебя в пучину.       — Чего ты возилась со мной, раз могла утащить? — склонил голову к плечу.       — Я знала, кто ты. Ты принц, принц Калиго, а значит и мой тоже. Я знала тебя, видела тебя насквозь, знала, что, когда ты займешь трон, многое изменится.       — Я не на троне.       — Пока что. Я надеюсь, когда это случится, ты отблагодаришь нас, русалок, за то, что мы были к тебе так любезны в те далёкие года. — Валтор отчётливо услышал «полезны» и задумчиво повторил:       — Полезны… — сделал шаг ей навстречу. — Скажи мне, знаешь ли ты что-нибудь о Каменном острове?       — Знать не знаю, но если ты согласишься выполнить мою просьбу, то разузнаю. В открытое море отсюда не так легко попасть.       — Договорились.       — Тогда приходи завтра в полночь и всё узнаешь, — русалка томно улыбнулась и, подмигнув эльфу, скрылась под водой. Эльф, заворожённый её красотой, в смущении опустил глаза и поддел носком ботинка камешек.       — Твоя первая любовь? — съязвила Блум.       — Нет. Мой первый друг.       — Дружеские отношения между магом и русалкой? Серьёзно?       — Скорее взаимовыгодные. Когда я был юн, она затащила под воду всех моих обидчиков. Мне — облегчение от их гибели, а ей — свежая плоть, молодое мясо.       — Фу, — Блум скривилась.       — Поедание деток тебя не привлекает?       — Нет, как и тебя употребление крови, — улыбнулась принцесса. Уголки губ принца дрогнули и растянулись в ответной улыбке. Она помнила…       Валтор развернулся спиной к болоту и направился в сторону тропы. Взошёл по склону и, свернув влево, двинулся прямо по протоптанной дороге.       — Расскажешь о своих приключениях?       — Ох, они были слишком скоротечны, чтобы я успела навести приличного шуму. Так, — отмашливо сказала она, — подожгли пару поселений, сходили в башню Ахалара, там встретили Рэйвена.       — Кого?       — Его, — кивком головы указала в сторону, на рядом идущего эльфа. Он занервничал, отвернулся, изнутри закусил нижнюю губу. — Мы с ним… — выдержала паузу и томно взглянула на Валтора, — сразу нашли общий язык.       Интонации было достаточно, чтобы маг понял истинный смысл сказанного.       — Ясно, — ответил и отпустил конец верёвки. Эльф замер и округлившимися глазами взглянул в спину удаляющемуся принцу. Валтор свистнул и два раза цокнул языком. Через мгновение впереди, меж стволов деревьев замелькали чёрные точки. Эльф прищурился, присматриваясь к неопознанным объектам. Став ближе, они приняли форму чёрных птиц с большими крыльями и острыми тёмно-серыми клювиками.       Всё внутри эльфа сжалось в тугой ком. Наполненные страхом глаза широко распахнулись, отражая в тёмных зрачках чёрные силуэты. Рот приоткрылся в немом крике. Не успел издать и звука, когда птицы вонзили свои когти и клювы в плоть его лица, шеи и рук, которыми он так отчаянно принялся прикрывать глаза.       Он кинулся бежать, надеясь скрыться от озлобленных воронов, но те, не переставая, кидались ему на лицо, впиваясь острыми когтями в кожу, оставляя кровоточащие раны.       — Ты убьёшь его? — взволнованно спросила Блум, глядя на метавшегося по лесу эльфа. Его крики смешивались с карканьем птиц.       — Вороны — свободные птицы, захотят — убьют, не захотят — помилуют, — безразлично ответил принц, даже не взглянув на девушку.       — Но ведь командуешь ими ты, — возразила она, нахмурившись.       Валтор еле заметно пожал плечами:       — Я просто не стану говорить им слово «нет». Посмотрим, что из этого выйдет. Вполне возможно, что они, полакомившись вдоволь, вернуться туда, откуда прилетели, а возможно, они разнесут его части по всей округе и покормят ими своих птенцов.       — Знаешь, мой дорогой муж, — сладко прощебетала она, — я очень жалею, что ты отверг мое предложение. Мы бы были прекрасной парой.       Стая воронов возвысилась над кронами деревьев и сбивчиво направилась куда-то вперёд. Пытка эльфа закончена, палачи улетели. Блум, вскинув голову, следила за их полётом, как вдруг раздался громкий крик, а за ним возглас:       — Глаз! Мой глаз!       Блум откинула голову назад, одним глазком выглядывая из-за руки Валтора. Эльф стоял согнувшись, закрыв связанными руками лицо. Кровь стекала по его рукам и капала на землю, впитываясь в сухую почву. Крики переросли в рыдания. Ворон стоял у его ног с глазным яблоком в клюве. Оторванный нерв болтался из стороны в сторону каждый раз, когда птица дёргала головой. Блум не испугалась, не удивилась, в её жёлтых глазах царило безразличие.       Девушка взглянула на рельефный профиль мужа, что так сосредоточенно смотрел вперёд, словно не замечая криков раненого. Валтор сложил губы трубочкой и три раза цокнул языком. Ворона каркнула, глаз прокатился по земле и остановился, наткнувшись на камень. Взмахнула крыльями, взлетела над землей и снова кинулась на эльфа. Тот, услышав угрожающее карканье, принялся отбиваться наотмашь — он не мог открыть здоровый глаз, боясь, что ворон доберётся и до него. Но птицу уже не интересовал этот орган. Он впивался когтями в плоть рук, пытаясь причинить эльфу боль. Наконец Рэйвен не сдержался — открыл рот и громко закричал. Ворон воспользовался случаем.       Когда Блум обернулась взглянуть, что происходит, язык уже был в лапах птицы, а эльф, мыча и дергая плечами, заходился в рыданиях, стоя на коленях. По рукам, закрывающим лицо, текли струйки крови и окрашивали рукава рубашки в тёмный цвет. Ворон разжал цепкие когти, и розовый язык упал на зелёную траву. Оставив добычу, птица пролетела над землей, подхватила лапками конец плюща и подлетела к Валтору. Тот вытянул раскрытую ладонь, и в неё тут же приземлился плющ. Ворон каркнул, попрощался, взмахнул крыльями и скрылся в чаще леса.       — Пошли, — рявкнул принц, дергая плющ. Эльф завалился на бок и лбом ударился о торчащий из земли камень, — казнь окончена.       Он не поднялся, сил встать не было. Но Валтора мучения эльфа не интересовали, и он двинулся вперёд. Плющ постепенно натягивался, и в какой-то момент эльфа потянуло вперёд. Ветки и камни царапали кожу рук и шеи. Он не прекращал мычать, закрывая руками окровавленное лицо. Кровь текла из пустой глазницы и рта. Алая жидкость окрасила зубы в красный, перепачкала щеки и нос, руки и рукава жакета.       — Поднимайся на ноги, эльф, — приказной тон, никакого сочувствия в голосе. — Впереди огромная ветка, ты хочешь лишиться второго глаза?       Валтору было наплевать на его второй глаз. Ему не хотелось останавливаться и тратить драгоценные минуты на то, чтобы снимать голову эльфа с ветки.       Рэйвен мыча, словно крупный рогатый скот, встал на ноги и тут же упал, увлекаемый плющом. Валтор и не думал останавливаться. Рэйвен снова сел на колени и одним рывком с глухим стоном поднялся на ноги. Сделал несколько шагов и запнулся о собственную ногу, навалился на дерево, царапая кожу рук о кору.       Рэйвену пришлось продолжить идти, плющ утягивал за собой, не давая передохнуть.       Валтор был хладнокровен и серьёзен, ни жалобные всхлипы эльфа, ни мычание, ничего не трогало струн его души. Мальчишка коснулся принцессы, коснулся его жены. Мелкая мышь, крыса, позволила себе подумать о красоте её лика, о мягкости её кожи, о сладости её губ. Он думал о ней, он желал ЕГО жену, его принцессу, его королеву. Она, как и всё на Калиго, принадлежала ему и только ему. Ни один щенок, ни одна псина не посмеет прикоснуться к ней без его разрешения.       Эльф потерял глаз, которым упивался её красотой, потерял язык, которым попробовал на вкус её уста. Теперь ему не дано чувствовать вкуса, не дано говорить комплименты и обаятельные словечки.       Валтор взглянул на Блум. Её голова покоилась на его плече, равнодушные глаза были слегка приоткрыты, жёлтые зрачки скрывались за пышными ресницами. Пряди рыжих спутанных волос прилипли к щекам и губам, скованные цепями руки покоились на животе, почерневшие от грязи пальцы были согнуты.       Маг так увлекся её внешним видом, что и не заметил окончания леса и начала деревни. Хрюканье привело его в чувство, и он вскинул голову. Толстая свинья с чёрным пятнышком у закрученного хвостика, похрюкивая, перебежала из одного двора в другой, соседский. Старуха, одетая в серую шаль, слезла с крыльца и дала свинье веником под зад. Та, хрюкнув, развернулась и побежала к себе, пересекая широкую вытоптанную дорогу.       — Что подумают люди? — прищурив глаза, Блум бросила на крестьян презрительный взгляд.       — Они не знают, как выглядит принц Валтор.       Валтор решительно двинулся вперёд.       — Возможно, — шепнула Блум, — но у нас позади раненый.       Замер. Оглянулся. Эльф тоже остановился. Покачиваясь и мыча, он перемещал вес то на одну ногу, то на другую. Из пустой глазницы и рта текла кровь. Выглядел он неважно. Принц задумался. Кого можно привести в деревню изуродованным? К кому не будет сочувствия?       К ребенку Света.       Валтор повернулся и продолжил идти.       — Эй, друг! — донеслось со стороны двора. Старый кузнец стоял у невысокого забора, сворачивал почерневшие мокрые тряпки, после чего вешал на протянутую меж столбов веревку. — Что с тем человеком?       Возгласы старика привлекли внимание других. Крестьяне высунулись из своих дворов, встали у заборов, глядя на незнакомцев. Особенно их взгляды привлекал раненый человек. Под копной спутанных волос не было видно ушей, что было на руку принцу: не зная к какой расе принадлежит Рэйвен, будет легче обернуть их против него.       — Здравствуй, дядя! — громогласно воскликнул принц, поворачиваясь к крестьянину. Тяжелая ноша бросила на старика жалобный взгляд. На дне жёлтых зрачков заблестели выдавленные слёзы. Быстро заморгала, пытаясь привлечь к себе внимание. Так и случилось, старик взглянул в её глаза и выпрямился, упёр почерневшие от смолы руки в боки и с злобой посмотрел на Валтора. — Пленника веду. Дитя Света оказалось не на своей территории.       Блум отрицательно покачала головой.       — А эта что ж? — старческий палец указал на принцессу.       Валтор мельком бросил взгляд на свою ношу. Та взглянула на него с вызовом, это на секунду выбило его из колеи, и он сбивчиво ответил:       — Она… Она была вместе с ним, — голос вновь стал уверенным. Кивком головы указал на эльфа позади. — Они вместе оказались здесь, на Калиго. Это заговорщики! — воскликнул, чтобы услышали все зеваки.       — Заговорщики? — на дорогу вышла крупная женщина. Щеки её раскраснелись, белые кудри прилипли к лбу. На коричневом платье был повязан фартук, перепачканный мукой. У нее были жёлтые глаза, почти такие же как у Блум, что означало, что она была неявной представительницей оборотней. Женщина недоверчиво блеснула своими яркими глазами.       — Заговорщики, — повторил Валтор. — Стал бы я да просто так калечить своих собратьев?       — У девчонки-то глаза жёлтые да на мокром месте. Никак оборотень? — склонил голову на бок старик.       — Она? — удивился Валтор. —Да что вы! Бросьте! И послушайте сюда, я стражник самого короля, веду их в замок для пленения, и уж если вы будете мне препятствовать, то пеняйте на себя — всем головы с плеч за соучастие с повстанцами.       Какая-то дамочка с платком на голове ахнула, прикрывая рот рукой. Зеваки зашептались.       — Одеты вы уж не как королевский стражник! — воскликнула толстуха.       — А мне не нужны доспехи, чтобы противостоять кому бы то ни было. Вы и сами видите, — Валтор чуть подбросил Блум, демонстрируя её, словно пойманную на охоте добычу.       — Чего это нам вам верить? — широкие заросшие брови толстухи поползли вверх.       — А чего ж нет? — пожал плечами маг. — Обманывал ли я вас?       — Мы тебя впервые видим, — хмыкнул старик.       — Ну так и вот, обману, второй раз встретите и смело можете четвертовать.       Толстуха усмехнулась. Правый ус старика дрогнул. Валтор принял их молчание за отступление и неспешно направился к небольшой щели между столпившимися людьми.       — Что-то вы слишком жестоки, — с подозрением вымолвил старик, прищурив глаза и взглянув на эльфа.       — А что поделать? К врагам относимся по-вражески. — Валтор ускорил шаг и, не оборачиваясь, выкрикнул. — Доброго здоровичка!       — И вам не хворать! — крикнул старик.       — А если я сейчас закричу? — с вызовом прошептала Блум.       — Закричи-закричи, — с придыханием зашептал Валтор, быстро двигаясь мимо домов, — и тут начнется шоу, какого ты ни разу в жизни не видела.       Тонкие рыжие брови взлетели вверх:       — Думаешь, меня страшит вид крови или заботят жизни невинных людей?       — Конечно же нет. Просто у нас, калигцев, правило такое — сначала бей потом думай. Так что я не один обзаведусь дырками от ножей.       Блум рассмеялась. И более за весь оставшийся путь не обмолвилась ни словом.

***

      Две служанки, шедшие из деревни с корзинами, полными овощей, завидели странных путников ещё на дороге. Двое мужчин и одна девушка. Высокий в длинном испачканном жакете нёс рыжеволосую девушку, скованную цепями. За ними, спотыкаясь о собственные ноги, шёл молодой человек, закрывая связанными руками один глаз. Лицо его было в крови, как и одежда. Они во все глаза глядели на незнакомцев, но когда зоркий жёлтый глаз блеснул недобрым блеском меж прядей рыжих волос, пугливо отступили назад и отвели взгляд.       Они ускорили шаг, перегнали путников и, не оглядываясь, понеслись в замок.       — Что-ж вы как на пожар? — крикнул стоящий на стене стражник. Запыхавшиеся служанки вскинули головы. Щеки горели красным, из приоткрытых ртов вырывались вздохи.       — Путники! Они… Она… А он…       Стражник положил руку на каменную кладь и нагнулся, чтобы получше расслышать спутанную речь служанки.       — Что за путники? — густые брови сошлись на переносице.       Моложавая круглолицая служанка выпрямилась, махнула пожелтевшим платком и смочив слюной горло крикнула:       — Видели мы — сюда путники направляются: мужчина, молодой парнишка видимо раненый и дамочка вся в цепях с жёлтыми такими яркими глазами.       — И что же?       — И тоже! – буркнула служанка. — Мужчина одет был совсем не как бродяжка аль бандит. А дамочка совсем-таки на зверька похожа.       — Что за россказни, дурные? Работы мало, так вы всякую дурь придумываете? — в водянистых карих глазах блеснуло раздражение.       — Раз молодой не веришь, так меня послушай, — обратилась к нему та, что по старше да покрупнее. — Всё так, как она говорит, а с ними был ещё парень. Бедный шёл пешком за ними, похрамывая…       Селина, стоящая за углом каменной стены, и Бугата, стоящий за кованными воротами, уловили каждое слово, сказанное женщинами. В то время как стражник предпочёл умолчать о непрошенных гостях, кои по его мнению могли и не являться гостями, Селина и Бугата отправились в замок.       Селина вышла из-за поворота, с невозмутимым видом прошла мимо служанок. Те почтительно склонили головы и что-то друг другу шепнули. Девушка ускорила шаг и подошла к кованой решётке. Стражники засуетились, принялись поднимать ворота. Как только ворота достигли верха, Селина вошла во двор и бросилась к замку.       — Торопитесь куда-то? — откуда не возьмись появился Бугата. Он стоял внизу лестницы, опираясь на перила одной рукой. Затянутые дымкой глаза впились в лицо Селины, что обернулась на знакомый голос, замерев на верхней ступени.       — Тороплюсь.       Отвернулась, занесла ногу над следующей ступенькой.       — Уверены, что стоит это делать?       Девушка обернулась.       — А вы уверены, что король не вправе знать, о странных личностях, снующих в округе?       — Король? — густая бровь взметнулась вверх. — Вы что-то путаете, короля у нас нет. Он в дороге.       Спектакль окончен. Теперь ясно, что им обоим известно, кто идёт. Селина не стала ничего говорить, молча подхватила подол платья и понеслась вверх, Бугата бросился за ней. Они вбежали по лестнице на второй этаж и свернули в левое крыло.       — Вы лезете, куда вам не следует.       — А вам-то что? — не оборачиваясь бросила Селина и ускорила шаг. — В политике не место женщинам?       — Нет. В политике не место слугам.       — То есть вы признаете, что это политический ход.       — Вы первая сказали. И о каком политическом ходе может идти речь? — нахмурился Бугата.       — Не знаю, это вы мне скажите, что вы там с принцем Валтром задумали. Кто эти люди? Что за пленники? — Селина обернулась и бросила на Бугату беглый взгляд.       Впереди уже виднелась дверь кабинета короля. Селина перешла на бег. Бугата не отставал, чем ещё больше пугал служанку.       — Знаю не более вашего.       Селина взялась за ручку двери. Бугата остановился.       — Уверены ли вы, — закричал он, — что принц Даркар тот, кем вы его считаете?       Селина замерла, оглянулась. И Бугата на секунду заметил в её глазах тень сомнения. Она тряхнула головой, отвернулась и постучала.       — Входите, — раздалось по ту сторону, и девушка толкнула дверь. Оглянулась через плечо, искоса глядя назад — Бугаты уже не было.       Девушка переступила порог комнаты. Даркар сидел за красным массивным дубовым столом и что-то записывал. Поставив точку, вскинул голову.       — Я слушаю тебя, Селина.       Служанка сделала шаг вперёд, вобрала в лёгкие побольше воздуха и… выдохнула. Опустила голову, стала теребить тонкие пальцы. Слова Бугаты эхом раздавались в голове, с каждым разом всё более и более заставляя усомниться в своих убеждениях по поводу принца.       Она и вправду его не знала. Служба её началась за несколько дней до того, как Даркар со скандалом покинул замок. Собственное мнение пришлось формировать из рассказов служанок, те считали принца Даркара милым молодым человеком, любящим книги и конную езду, почти некогда не поднимающим голос. Ни разу не звучало из его уст грубого слова в сторону слуг. Селине он представлялся идеальным, и этот святой образ она хранила в себе до этого момента.       Но слова Бугаты были тем молоточком, что образовал трещину в идеальной скульптуре принца. Первые сомнения нашли её, когда король умер. В тот день в замке был только принц, все дни до этого принц Даркар ссорился с отцом насчёт трона — и это не складывалось с образом идеального сына.       Его приезд… Он был быстрым и как раз в то время, когда позиция принца Валтора усилилась – у него появилась жена. Оставалась последняя ступень, и они бы с Даркаром оказались наравне, тогда у короля появилось бы больше сомнений по поводу следующего правителя. Только Блум не забеременела, не успела.       — Селина, — девушка подняла голову. Даркар взял в руки какую-то бумагу и нахмурившись забегал по ней глазами. — Говори быстрей. Если это касается детей и Ланы, то…       — Сюда идут люди! — выпалила девушка. Даркар перевёл глаза на неё и отложил бумагу в сторону. — Служанки видели их. Сказали, что идёт странный мужчина в длинном жакете, а с ним скованная цепями девушка и молодой человек в крови.       — И ты думаешь что?..       — Думаю, что это принц Валтор? Я так не думала, пока за мной не увязался Бугата.       Черт… Этот человек не никогда не оставит его в покое. Даркар зарылся руками в чёрные волосы. Никогда этот урод не сгинет во тьме. Он не успокоится, не перестанет отравлять всем жизнь. Руки сжались в кулаки, сжимая чёрные пряди. Глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Уставший взгляд обратился к лицу служанки.       — Хорошо, Селина. Передай страже, чтобы подняли ворота, а потом заблокировали все выходы.       — Как прикажете, — девушка выполнила реверанс и поспешно покинула кабинет. Закрыв дверь, развернулась и увидела в тени угла два белых глаза. Вздрогнула. Сердце выдало три гулких удара и успокоилось — она узнала того, кому принадлежали те глаза. Страх сменился гневом. Челюсти инстинктивно сжались так, что желваки заиграли на лице. Она смерила прислужника презрительным взглядом и, не проронив ни слова, быстрым шагом направилась к страже.       Как только Селина вышла из комнаты, Даркар смахнул бумаги со стола, и те, как осенние листья, плавно закружились по комнате. Заскрежетал зубами, тяжело дыша. От напряжения на лбу, покрытом испариной, вздулась вена.       Он схватил ножны, лежащие на краю стола, и быстрым ровным шагом направился во двор, для того чтобы лично встретить брата.       Принц пронёсся по лестнице вниз и краем глаза увидел Лану, стоящую в дверном проеме столовой. Сделав несколько шагов вперёд, Даркару открылся вид на детей, которые до этого скрывались за худеньким телом матери. Они сидели за столом и ели оладьи, о чем-то переговариваясь между собой.       Лана бросила на мужа обеспокоенный взгляд и, встретившись с его огненным, стала надеяться, что он подойдёт к дочери, вдохнет запах её детских нежных волос и успокоится. Но он вытянул руку, указывая пальцем в столовую.       — Не выходи, Лана. Зайди в комнату, — не просьба, а приказ. Она опешила. Обняла себя за плечи. — Зайди! — рявкнул.       Лана дрогнула. Дрожащими руками схватилась за ручки дверей и закрылась изнутри. Даркар вышел из замка и остановился. Зелёные глаза впились в лицо брата. Серые, острые, не отражающие ничего, взглянули на него в ответ.       Увидев принца, одетого в дорогие, украшенные драгоценными камнями одежды короля, Валтор прищурил глаза и скептически поджал губы. Оглядел снизу-вверх, отмечая, что одежда на нем отцовская. Даже перстни, что поблескивали на его руке, принадлежали королю Белиалу.       — Твой приход — оскорбление всего рода Сквоейров, — вальяжной походкой Даркар спустился по лестнице. Рука, унизанная перстнями, легла на рукоять меча, торчащего из ножен на поясе.       Валтор усмехнулся:       — С каждым днём ты встречаешь меня всё ужаснее и ужаснее, отплачиваешь за тот тёплый приём на моей свадьбе?       — Тебе смешно? — в глазах брата блеснул недобрый огонёк. — Посмейся, Валтор. Посмейся от души. Так громко, чтобы отец, лежащий в склепе, тебя услышал!       — Что? Что ты несёшь? — нахмурился Валтор и положил свою ношу на землю. Блум откинула голову назад, убирая волосы с лица. Узнав в девушке принцессу, Даркар обомлел. Этим грязным, связанным зверьком была некогда очаровательная девушка. Даркар на секунду представил на её месте Лану, и кровь вскипела в жилах, глаза застлала красная пелена.       Желваки заиграли на лице Даркара, гневный взгляд метнулся на Валтора:       — Что ты с ней сделал? — не сказал, прорычал.       — Я? — Валтор тыкнул себе в грудь пальцем. — Я ничего с ней не делал. Это сила камня.       Даркар сделал шаг к нему, заметно сократив дистанцию. Валтор мог протянуть руку и коснуться плеча брата, настолько близко они стояли.       — Что же ты творишь, Валтор? Что же ты… До чего же ты докатился? — карие глаза заметались по бледному лицу в поисках ответа.       — До чего же я докатился?       — Убил отца, а теперь и свою жену изуродовал, — пальцем вытянутой руки указал на Блум.       — Её изуродовал камень, Даркар. Её изуродовала сила. А насчет отца… Что за огульные обвинения? Доказательства. Где доказательства? Народ, мой милый брат, тебе не поверит. Мало просто сказать, что это совершил я, люди не послушают того, кто много лет назад их бросил. Где же ты был, — всплеснул руками, — когда мы от голода умирали?       Даркар несколько секунд помолчал и тут спокойным тоном спросил:       — Это ты убрал портрет мамы?       Валтор нахмурился:       — Что? Это здесь причём?       — Я спрашиваю: это ты убрал портрет мамы?       — С чего ты взял?       — Только твои глаза мозолил её лик.       Даркар и так всё понял. Он уже знал ответ на свой вопрос. Ему лишь нужно было услышать, услышать это, чтобы сомнений не осталось.       — Если так, то что? — с вызовом посмотрел брату в глаза. — Зарядишь мне по лицу? А если скажу, что видел твою мать? Что если, — Валтор сделал шаг к брату. Тон стал тише, — я лишил её жизни, встретив в пещерах под Сартой?       — Ты видел маму?.. — прошептал Даркар. Взгляд забегал от одного глаза к другому.       — Видел. Но она была другой… Не той, что красовалась на портретах.       — Ты не сказал мне…       — Послушай, — Валтор вскинул руку, — забирай свою жену, детей и возвращайся в деревню. Там тебе самое место.       Кулаки зачесались, захотелось врезать Валтору по самодовольной роже. Рука сжала рукоять меча ещё сильнее, так что побледнели костяшки пальцев.       — Ты у меня ведь всё забрал получается... Мама погибла, так ты памятные вещи уничтожил. Отец тебя полюбил, так ты меня на второй план задвинул, — руки задрожали мелкой дрожью, и Даркар перешёл на злобный шепот. — Я вернулся, хотел уж если не спасти отца от рук твоих, так просто помириться. Зажить без вражды. Так ты и тут всё испортил. Ты... Валтор, ты — болезнь. Тьма — это не Калиго, Тьма — это не раса и не планета, Тьма — это ты. Ведьмы сделали отцу не подарок, они использовали его, чтобы выпустить на свет мальчика-чудовище, безжалостное оружие.       Каждое слово — удар, ловко блокируемый Валтором. Ни одно оскорбление не могло пробиться через камень, что облеплял сердце. Лицо его ничего не выражало, чем выводило Даркара из себя ещё больше. Безумные глаза брата метались от одного его глаза к другому в поисках хотя бы толики сожаления, но ничего, Валтор лишь тихо сказал:       — Отец знал, что я оружие...       Даркар закивал головой, не сводя с брата глаз, потом злобно усмехнулся:       — Знал... Сомневаюсь. Думаю, он надеялся, что ты станешь хорошим, а ты его убил. Ты убил моего отца, Валтор… — голос сорвался на хрип. — Кто ты такой, чтобы лишать моего отца жизни? Ты снова бросил камень в спину, шакаленок.       Неясно почему сердце Блум бешено заколотилось. Внизу живота всё стянуло в тугой узел, к горлу подкатила тошнота. Она попыталась понять, что это всё значит, но не смогла. Волнение? За кого? За принца? Оу, нет, она не могла, она просто не знала такого чувства как «беспокойство за кого-то». Взгляд жёлтых глаз заметался от одного принца к другому и обратно. И тут она увидела, как сжалась рука принца Даркара на мече, и сердце пропустило ещё один гулкий удар.       Свободной рукой Даркар схватил брата за плечо, достал меч и вонзил ему в грудь. Валтор издал глухой стон и схватился за руку Даркара, всё ещё сжимающую рукоять меча.       Сердце Блум замерло, заныло. Дыхание спёрло, а глаза защипало от слёз. Желтизна растворилась в голубизне, словно жёлтая краска в воде, и девушка взглянула на мужчин уже своими истинными глазами.       — Нет!.. — одними губами. Взгляд проскользил с лица Валтора на меч, на окровавленное лезвие, что пронзило тело принца насквозь. С него стекали капли крови и падали на землю. Вместе с ними уходила жизненная энергия Валтора. Он ослабевал, уже еле держался на ногах, пальцы с трудом сжимали руку брата. — Нет! — крикнула Блум, и тело её содрогнулось крупной дрожью. Напряжение сковало тело. Пальцы рук и ног до боли сжались.       Вспышка.       — Прошу знакомьтесь, мой сын, принц Калиго — Валтор.       Мужчина развернулся. Томный взгляд серо-голубых глаз проник в самую душу, согревая её.       В голове возникла пульсирующая боль. Перед глазами заплясали мушки. Блум склонила голову вниз, прикрыла глаза и зажмурилась.       Вспышка.       — Всё будет хорошо, малышка… Вы найдёте общий язык, — прошептала мама, зарывшись носом в рыжие локоны. Тепло тела матери успокаивало.       Вспышка. Блум вскрикнула.       — Amor immortalitatem non dat. (лат. Любовь не дарует бессмертия)       Девушка шагнула к Валтору, с вызовом глядя в глаза:       — Ita, sed te pro vita facit. (лат. Да, но она заставляет бороться за жизнь)       Вспышка.       — У нас с тобой впереди столько всего… — шёпот обжог распахнутые пухлые губы. Лицо Валтора было так близко. Только протяни руку и коснёшься острых скул и впалых щёк. — …тебе всего лишь нужно принять истину.       Губы слились в жарком поцелуе. Тёплый язык робко коснулся её, как бы прося разрешения на продолжения. Через мгновение он с большей силой прижался к её губам и просунул язык глубже, яростней. И внутри девушки всё затрепетало. Внизу живота разлилось приятное тепло.       Из глаз брызнули горячие слёзы. Она застонала от боли. Вспоминать — пытка, проживать воспоминания — ещё большая пытка. Блум закричала. Даркар вытащил меч из груди брата и отошёл в сторону. Валтор, схватившись за кровоточащую рану, упал на землю. Блум дёрнула руками и ногами, разрывая цепи. На коленях, царапая кожу о мелкие камни, подползла к мужу и склонилась над его телом. Обеспокоенный взгляд голубых глаз метался по его лицу, по его груди, а он, увидев боль на глубине её чёрных зрачков, увидев небесную радужку, заулыбался, как дурак.       Блум принялась гладить его лоб, щёки, волосы. Слёзы градом катились из глаз и стекали с подбородка. Взгляд наконец остановился, впился в его глаза, и она не заметила в них ни холода, ни гнева. Он смотрел с нежностью, с теплом, словно это она получила кусок железа под рёбра.       — В твоих глазах бывает что-то, кроме злости?.. — с губ сорвался смешок.       Валтор легонько коснулся её щеки, большим пальцем смахнул слёзы.       — Только когда они смотрят на тебя.       Блум смутилась, на миг опустила голову и тут же вернулась к его мертвецки бледному лицу. Он зажмурился, застонал сквозь стиснутые зубы, и Блум взглянула на рану. Сквозь длинные тонкие пальцы просачивалась кровь.       — Ты не умрешь… — прошептала.       — Моя смерть освободит тебя… — прошептал он в ответ.       Блум убрала его руку с раны, перекладывая чуть левее. Накрыла рану своей ладонью и посмотрела ему в лицо. Другой рукой коснулась щеки, зарылась пальцами в светлые волосы.       — Я не хочу такой свободы.       Валтор смотрел в её глаза и видел себя. Видел их у дерева. Он лежал у неё на коленях, пока она хрустела яблоком, глядя на закат. А он любовался её горящими волосами, её порозовевшем от садящегося солнца лицом. Он видел её, зарытую лицом в подушки. Обнаженную, нежную. Она сладко сопела на боку. Прядки рыжих волос разметались, несколько волосинок прилипли к пухлым распахнутым губам. Он увидел её, возвышавшуюся над ним с грозным видом, слышал звон осколков о тарелку. Слышал стук каблуков, несущих её вон из столовой.       Прошлое слилось с желаемым, да так крепко, что Валтору подумалось, что всё это было. Что она всегда его любила, а он её. Что не было и минуты, чтобы он её не любил. Может любовь была скрытой, неявной, может не такой, как пишут в сказках и историях, но она была.       — Я не хочу твоей свободы, — прошептал Валтор.       Блум отняла руку от его груди и обнаружила, что рана исчезла.       — Видимо не суждено…       Валтор опустил взгляд на свою грудь и тут же взглянул на Блум. Помедлив, зарылся рукой в её волосы и притянул к себе. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга.       — Не суждено, — прошептал ей прямо в пухлые губы и, не сдержавшись, накрыл их своими.