***
Операция «Вспышка» — как её нарёк господин Эредел, обсуждалась в кабинете короля. В меру своего юного возраста и взбалмошного характера, правая рука и верный друг короля Араида, относился ко всему как к игре. Заговоры, интриги вызывали в нём детский восторг. Он с интересом слушал рассуждения королевы Марион о возможных союзниках, внимательно следил за движениями пальца Араида, тот водил им по карте, показывая королеве всевозможные подземные ходы. Себя, да и всех остальных, он окрестил крысовками. В их передвижениях, условиях жизни Эредел видел сходство с дикими крысами. Те так же ели крошки, перемещались по узким туннелям и старались никому не попадаться на глаза. — Если все эти люди окажутся на нашей стороне и смогут взбунтовать народ, то нам ничего не будет стоить устроить переворот. Деревянная дверь скрипнула, в помещение вошел Рауль, и все взгляды устремились на него. Облачённый в застёгнутый жакет до колен, он имел привычку обвязываться пёстрыми тряпками: лёгкая ткань проходила через одно плечо, окружала бёдра и завязывалась в узел сбоку. На голове — косынка, чёрные кудрявые длинные волосы убраны назад, в мочке уха блестела золотая серьга в виде когтя. — Ты опоздал, — нахмурился король. — Я был на главной площади. Там ставят золотую статую Виктора. Марион закатила глаза и тяжело вздохнула. От него другого ожидать и не следовало. Планета вся на ушах, а он памятники себе возводит! За какие такие заслуги интересно? За убийство жены лавры не собирают. Благо Виктор и здесь оплошал. — Народ над ним смеётся. Над этим ослом. Когда он поднимался на сцену, кто-то визжал «иа-иа». На губах Марион засверкала улыбка. Она не могла вспомнить, когда в последний раз улыбалась так каким-нибудь глупостям, но в этой компании она чувствовала себя легко и свободно. Здесь, под землёй, в пыли и сырости ей дышалось намного легче, чем на поверхности в окружении самодовольных аристократов. Не её это была жизнь… Весь этот лоск, дорогие одежды, украшения — вся эта мишура — пыль в глаза, ширма, за которой она была обречена прятаться вечно. В подземном городе женщины ходили в штанах и рубахах, они говорили с мужчинами на равных, сражались вместе с ними, вместе с ними грабили и убивали, если приходилось. При виде этих сильных женщин в груди Марион разгоралась гордость. Они, несмотря на ужасные условия жизни, отсутствие свежего воздуха и высококачественной пищи, выглядели бодрыми и крепкими. — Что ещё? — Араид скрестил руки на груди. — Недавно у короля был писарь. Поговаривают, что король диктовал ему небылицы. Придумывал прямо на ходу! — Сказочник чёртов, — буркнул король. Марион смолчала, лишь скептически поджала губы и прикрыла глаза, сдерживая поток ругательств. И с этим мужчиной она лежала в одной постели? Этот мужчина прикасался к ней, не забывая зажимать ей рот рукой, чтобы заглушить всхлипывания? Мерзость. К горлу подкатила тошнота. — Ты идешь с нами к советникам? — Они опасны? — обратился к королеве. Марион, встретившись с его ярко янтарными глазами, выпрямилась, покачнулась и, собравшись с мыслями, уж слишком давно она не высказывалась, ответила: — Нет. Они не опасны. — Тогда, думаю, моё присутствие не считается нужным. — Рауль взглянул на короля. Последнее слово так или иначе остается за ним. — В таком случае, оставайся здесь. Или пойди узнай, на какое время назначено следующее заседание Совета. Нам нужно успеть до того, как Виктор откроет порталы, и вся нечисть хлынет на наши улицы. Вчера Рауль принёс известие, что в двенадцать часов дня, в главном дворце был собран Совет… Новый Совет. Новый Совет по большей части состоял из высокопоставленных детей тьмы, которым король Виктор с удовольствием открыл портал для прибытия на Домино. Доверенное лицо — имя его так и не было озвучено при королеве Марион — рассказало, что на заседании король Виктор поднял тему открытия границ, а именно открытия на Домино нескольких порталов для беспрепятственного перехода детей тьмы. Как и ожидалось Совет единогласно проголосовал за осуществление этого плана. — Ох, — тяжело вздохнул Эредел, — если такое произойдёт, начнется конец света. В прямом и переносном смысле. — Тьма не сильнее света, — подметил Рауль своим басистым голосом. — А кто его знает? — пожал плечами. — Мы ведь ничего о них не знаем. Убери эту самонадеянность, Рауль. Недооценённый враг — самый опасный враг из всех возможных. — Были б сильнее, давно напали бы на кого-то штурмом, — парировал мужчина. Сделал шаг в сторону сидящего за столом Эредела, становясь выше, из-за чего молодому человеку пришлось вскинуть голову, чтобы взглянуть собеседнику в глаза. — Легко говорить, Рауль, когда твой народ превозносили с самого его зарождения. Ты воодушевлён, ты грезишь мыслями, что пойдя вперёд с нашим флагом, люди потянутся за тобой даже в пекло. И у нас, здесь, возможно так и будет, но там, — указал пальцем не стену, — там они одиночки. Каждый сам за себя. Другое дело, если им откроется возможность попасть сюда одним разом и начать грабить, убивать, насиловать… — Рауль не дал ему договорить. — Откуда ты столько про них знаешь? — нахмурился он, с подозрением глядя на Эредела. Тот оскорбился. Распахнул свои широкие глаза и, издав смешок, откинулся на спинку стула: — Ах вот как? Стоило мне высказаться не так, как тебе угодно, и я стал предателем родины? Король Араид закатил глаза, показывая всё своё внутреннее раздражение. Все и так были на пределе, так ещё и эти двое решили подлить масла в огонь. — А что ты разнервничался, а? Есть что скрывать? — Рауль сделал ещё шаг, нависая над ним словно тень. Эредел не испугался, напротив, взглянул ему прямо в глаза и подался вперёд. — Этого нам ещё не хватало! — рявкнул король. Марион от неожиданности вздрогнула и перевела испуганный взгляд с парочки на него. — Сейчас не время спорить! Остыньте! Рауль, сядь или покинь комнату! Рауль взглянул на короля, затем снова на Эредела и, не отрывая от него потемневших глаз, выпрямился, скрестил руки на груди и сделал крохотный шаг назад. Покидать комнату ему не хотелось, потому через нескольких долгих секунд он сел на табурет у деревянной двери. Закинул ногу на ногу и опёрся спиной о стену. Король Араид, уперев руки в столешницу, навис над картой. Пряди чёрных мокрых от пота волос упали на лоб. Марион посмотрела на него. Слишком пристально. Слишком откровенно. Она без стеснения воспользовалась моментом, пока он не видит, и стала без остановки рассматривать его лицо. Волевой подбородок, верхняя губа больше нижней, легкая небритость на щеках, густые брови и ресницы. Взгляд суровый, серьёзный, но не колючий. Король не источал опасности. Рядом с ним Марион могла бы чувствовать себя спокойно, если бы не этот взгляд, которым он глядел на неё, пока она не видела. И это… Было так странно… Каждый раз, когда Араид невинно касался её оголённой кожи, сердце вздрагивало и пропускало удар. Такое забытое чувство… Иногда казалось, что он делает это нарочно. Нарочно мимолетно, но с нажимом, касается её руки, проходя мимо, задевает её плечом или берётся за то, что нужно ей, первее, чтобы она накрыла его руку своей. И каждый раз они вздрагивают, смотрят друг на друга, и только через несколько секунд Марион приподнимает руку достаточно высоко, чтобы он беспрепятственно вытащил свою, и достаточно низко, чтобы, вытаскивая, он погладил костяшками пальцев внутреннюю сторону её ладони. — Нам нужно действовать как можно скорее… Рауль, — мужчина перевёл расслабленный взгляд на короля, — у нас здесь развелось много Вещателей. Сможешь ли ты внушить им, что Виктор является угрозой божеству? — Если кусок дерьма обернуть оберткой и сказать, что божество считает это священным даром, эти фанатики сожрут его, не прожевывая. — Факт. — Эредел положил голову на руку и взглянул на короля. Глаза Рауля злобно сверкнули. Его взбесило, что Эредел, как и всегда, позволил себе влезть в чужой разговор. Марион с интересом следила за развитием событий. Наверху, в её мире, слуги не позволяли себе вести себя так при короле или королеве. А здесь… Здесь все друг другу братья и сестры, они спорили, ругались, перебивали, не думая о том, кто какой чин занимал там, наверху, в старой забытой жизни. Все равны. И только Араид взвалил на себя ответственность за них, за что и получил уважение сродни королевскому. Но Марион видела, что, хоть Рауль и Эредел в почтении склоняли перед ним головы, относились к нему, как к близкому другу. — Тогда отлично. Рауль, ты знаешь, чем заняться, пока мы будем бродить по советникам. — Понял, — кивнул мужчина. Встал и, преклонив голову, поспешно покинул комнату. — Ну-у-у-у, я так понимаю, что я с вами? — Да, Эредел. Ты с нами. Выдвигаемся. Араид взял со стола треуголку и надел. Как-то раз она у него спросила, глядя на его головной убор: — Вы служили во флоте? Оторвал взгляд от карты и взглянул на неё. Так близко. Плечом к плечу. Он чувствовал тепло её тела даже сквозь толщу одежды. — Служил, — губы остались приоткрытыми, и Марион, не удержавшись, опустила на них взгляд. Араид заметил. Задышал глубже. — И сколько вы служили? — Ты. — Что? — нахмурилась королева. — Сколько ты служил. Мне не нравится эта фамильярность. Наши разговоры словно светские рауты в летнем дворце. — Как скажешь, — губы королевы растянулись в теплой улыбке. — Я отслужил четыре года. Получил серьёзное ранение и был снят со службы. Мы с тобой пересекались. Тонкие рыжие брови подскочили вверх. Голубые глаза встретились с его ярко желтыми, и оба затаили дыхание. — Когда? Где? — совсем тихо, почти одними губами. А он с глаз на её губы взгляд переводит и долго молчит, позабыв, что нужно дать ответ. — Я тогда был второй год на службе. Король пригласил генерала на приём, и он взял меня с собой. Я стоял в зале, когда ты спускалась по лестнице в красном платье. Я тогда подумал, что ты никогда не обратишь внимание на такого как я — обычного капитана. А тут вот как… Ты здесь. Всё та же. — Но без красного платья. — с губ Марион сорвался смешок. Араид широко улыбнулся, отмечая про себя, какая у неё красивая улыбка и как завораживающе искрятся её небесные глаза, когда она смеётся. — И как вы провели тот вечер, капитан? — Оу, Ваше Величество, он был самым наискучнейшим в моей жизни. Одно радовало, я мог смотреть на вас и не бояться быть пойманным. Марион зарделась, в смущении опустила глаза. — Нас, к сожалению, не представили… — Никто не был обязан это делать. Я — капитан, ты — королева. Тебе незачем было знать о моём существовании. Королева захотела возразить, но поняла, что отчасти он был прав. Тогда она не знала, что он станет частью её жизни. Неудивительно, что ни он, ни она не подошли к друг другу и не заговорили: он — птичка низкого полета, она — самого высоко, им просто не суждено было встретиться. Но птичку подбили, и они оказались на одной высоте. — Как жаль… Я бы узнала намного раньше о том, какой ты хороший человек. Возможно, я бы могла снять с тебя ту клевету, которой тебя незаслуженно наградили. — Не стоит жалеть о том, чего мы не в силах изменить, — накрыл её руку, лежащую на столе, своей. И Марион, оторвав взгляд от сцепленных рук, увидела перед собой того самого молодого капитана с горящими мальчишескими глазами. Её бросило в пот. В комнате стало жарко. Она коснулась пальцами свободной руки солнечного сплетения, впадинки. А он внимательно следил за её движениями. Когда пальчики заскользили ниже — к пуговке рубахи, напрягся, затаил дыхание. Она остановилась. Взглянула в его потемневшие на несколько тонов глаза и нервно сглотнула — в них уже не та теплота, от которой становилось уютно, в них было нечто большее. И Марион, испугавшись того, что может быть дальше, покинула комнату, оставляя после себя облако аромата сирени, которое Араид с жадностью втянул носом. Она всё ещё помнила Оритела. Она всё ещё любила Оритела. То, что было — предательство, то что могло быть — предательство вдвойне, и Марион, вспоминая о случившемся, истязала себя так, словно то, что было у них в мыслях, случилось на самом деле. Бравая тройка надела длинные накидки, накинула на голову капюшоны и отправилась в путь. Они двинулись по одному из подземных ходов. В нём было темно, Марион освещала дорогу огнём, пляшущим на её вытянутой ладони. Магических сил своих спутников она не знала, но судя по тому, что они не поддержали ее в этом деле — их силой не являлась сила огня. Тогда что же? Земли? После двадцати минут блужданий в полутьме, сапоги стали хлюпать в лужах. — Рядом река, — констатировал Эредел, глядя себе под ноги. — Значит идём верно, — уверенно сказал Араид. Они завернули налево, и впереди замаячил белый огонёк. Марион напряглась, прищурилась, присматриваясь к неизвестному объекту. Сначала ей подумалось, что это человек идущий с таким же огоньком в руках, но чем ближе они становились, тем крупнее становился белый свет, и вскоре девушка поняла, что это дыра. Солнце проникало через небольшое отверстие и освещало часть туннеля. Проход стал сужаться. Огонёк стал размером с колесо кареты, а потолок упал на плечи, заставляя тройку пригнуться. — Я буду первым, — сказал король Араид и подошел к дыре. Ползком пролез на ту сторону. За ним последовал Эредел, и только потом королева Марион. Король Араид прошёл чуть вперёд и остановился, оглядывая окрестность, Эредел же наклонился и подал женщине руку. Опираясь на неё, Марион поднялась на ноги, отряхнула грязь с колен и поблагодарила молодого человека. Тот в смущении отвёл глаза и самозабвенно улыбнулся. — Идём. Останавливаться нельзя. Люди не должны нас узнать. Перед ними — бескрайний океан. Позади — холм, из дыры которого они недавно вылезли. После того разговора, после того побега, между Араидом и Марион возросла стена холода и отчужденности. Они избегали встречаться взглядами, делали небольшой шажок в сторону, когда становились слишком близко к друг другу. Она сгорала от стыда, вспоминая тот вечер, он сгорал от злости из-за того, что она его отвергла. Его — человека никогда ни к кому подобного не чувствовавшего, не любящего проигрывать. Он смотрел на неё, когда она не видела, смотрел без злости, без ненависти, наоборот с жаром, со всеми фантазиями, которыми может обладать человек, заинтересованный в одной единственной женщине. Она чувствовала. Потому касалась затылка, того места, куда он смотрел, касалась шеи и щёк, как бы закрываясь от его прожигающего взгляда. Он думал, она сдастся, заговорит, не выдержав, коснётся, а она оставалась непреклонной. И это раздражало его ещё больше. Он двинулся вперёд, не оглядываясь на парочку. Эредел и Марион зашагали нога в ногу и завели лёгкий ничем не обязывающий разговор. Он расспрашивал её о планетоустройстве, о том, почему не она стала правительницей, почему Виктор попытался её убить и, по своей неосторожности, ненароком коснулся самой больной темы для королевы — смерти короля Оритела. — Стрела с ядом, — вкрадчиво ответила Марион, не желая развивать этот разговор. Обычно этой фразы хватало, чтобы накормить интересующихся. — Что за яд? — Слеза гадюки. — Но ведь… — не смело возразил Эредел, — от него есть противоядие. Разве нет? — Есть. От него есть противоядие, Эредел. Но моего мужа ранили в тот момент, когда он был один. Он долгое время пролежал один. Его принесли уже мертвым. — Марион посмотрела на молодого человека глазами полными боли, и он стих. Отвернулся, опустил голову, приковывая взгляд к земле. — Эредел, — раздался строгий голос короля. — Оставь королеву в покое. Мы сейчас заняты другим. Что это? Проявление заботы? Или желание не отходить от плана во избежание возможных трудностей? Так или иначе Марион была благодарна Араиду — допрос закончился, Эредел молчал весь оставшийся путь. Подземный туннель помог обойти стражу, стоящую на главном мосту, соединяющем один большой остров со вторым — маленьким, вмещающим в себя лишь один этот городок. Но никто не отменял патруль. Стражники сновали по городу, следя за порядком. Марион, Араид и Эредел выглядели так, словно пришли нарушить этот порядок и, чтобы не попасть за решётку, им пришлось двигаться по тёмным узким улочкам и переулкам. Благо солнце уже клонилось к закату, и город наполнялся множеством тёмных уголков. Скрываясь в темноте, опуская голову при встрече с прохожими, они добрались до дома главного советника. Его дом был зажат между двумя такими же: двухэтажными, нежно розовыми с оранжевыми черепичными крышами. Ставни были открыты. Окна поблескивали в лучах садящегося солнца, ослепляя подошедших путников. Марион поднялась по деревянным ступеням на крыльцо, постучала и сделала шаг назад. Прошла секунду, две, три. Никто не открывал. Она оглянулась на своих спутников, как бы спрашивая, что делать в таком случае. Араид еле заметно кивнул. Марион постучалась ещё раз, и за дверью послышался женский мелодичный голос: — Бегу-бегу! Послышался скрип половиц, а за ним щёлканье ключа в замке. Дверь отворилась, и два больших голубых глаза с нескрываемым удивлением впились в темноту, за которой пряталось лицо королевы. В миг в её глазах отразился испуг, и она, увидев за плечом королевы ещё двоих неизвестных, приоткрыла рот от ужаса и сделала шаг назад. — К-кто вы? — Прошу вас, — руки, облепленные кожаными чёрными перчатками схватили ткань капюшона и сдвинули чуть назад, давая свету осветить лицо. Женщина её не узнала, потому ни капельки не успокоилась. — Я пришла к вашему мужу. Мне срочно нужно кое-что с ним обсудить. Он дома? — вытянула шею, заглядывая ей за спину. Стол, стул, свеча, разрезанное яблоко на тарелке. Женщина схватилась за ручку двери и чуть прикрыла её, не давая увидеть комнату целиком. — Его нет. — Госпожа, мне нужен ваш муж. Это дело целой планеты. — Кто вы? — Морелл! — закричала королева. — Морелл Шефт! Женщина нагнулась к королеве: — Вы пришли за деньгами? У нас их нет. Прошу вас простить долг моего мужа. — Морелл! Морелл Шефт! За спиной женщины выросла мужская фигура. Морелл Шефт подлетел к двери, встал позади жены, выглядывая из-за её бледного плеча. Он пробежался взглядом по всем и остановился на лице королевы. Советник только приоткрыл рот, чтобы торжественно поприветствовать королеву, как Марион еле заметно отрицательно покачала головой. Морелл всё понял. Схватил жену за локоть и оттащил назад, давая нежданным гостям пройти внутрь. Женщина с изумлением взглянула на мужа. — Кто эти люди, Мори? — глаза бегали по его лицу. — Они пришли ко мне по одному очень важному делу. Думаю, мисс Джеверли давненько тебя не видела. — Мужчина схватил со стула накидку из бархата и всучил жене, после чего вытолкнул за дверь и захлопнул прямо перед её вытянувшимся лицом, с секунду постоял, собираясь с мыслями, и, взяв себя в руки, развернулся. — Добрый день, королева, — приложил руку к груди и приклонил голову. Королева скинула капюшон и так же в почтении склонила голову. — Я присяду? — указала на пустующей табурет у стола. — Конечно. Мой дом в вашем распоряжении. Ваши спутники хотят чего-нибудь? Эредел и король Араид отошли в сторону, встав у соседней стены. — Нет. У нас мало времени, господин Шефт. Морелл сел за стол, сцепил руки в замок и положил на столешницу, всем телом подался вперёд. Королева молчала. Она не знала, что следует сказать дальше, с какой стороны следует зайти, чтобы Шефт не обозлился и принял их предложение, чтобы был уверен в силе их плана. Она забегала глазами по убранству. Отметила, что жил он не зажиточно, как другие советники. У стены возле двери стоял шкаф со всякими склянками, банками, засоленными огурцами и помидорами, компотами и вареньем. По правую руку была арка — проход в кухню. По левую, за спинами спутников Марион, находилась дверь, ведущая, как ей подумалось, в кабинет. Ничто не было отделано золотом, ни на чём не блестели дорогие камни или росписи. Орител… Марион содрогнулась от звучания имени мужа в своей голове. Орител знал какого назначать в главные советники. — Я знаю всё, господин Шефт. Я знаю, что Виктор распустил совет и на ваши места взял детей тьмы. Он ведёт нас на погибель. Ведёт наш народ к рабству. Я не хочу этого для нашей планеты. Король Виктор совершил на меня покушение, вы должны это знать. Он безумен, он не в себе. Власть для него игрушка. — Что вы предлагаете, королева? — Я хочу попросить у вас помощи. Народ слушает вас. Если вы посеете семя сомнений в общество, есть шанс, что оно взбунтуется. — Оно и так бунтует, Ваше Величество. Очаги по всей планете. — Да. Но я хочу осознанные бунты. Хочу, чтобы они были в тех местах, где мне нужно, и хочу, чтобы люди говорили то, что МНЕ нужно. — Это риск, госпожа. Она нагнулась ближе к нему, словно собиралась поделиться секретом. — С моим возвращением на трон я верну вас на свои должности. Тех, кто принял особое участие, я не забуду. — Я надеюсь, что вы понимаете насколько ваш план опасен. Если начнутся бунты — начнутся смерти. Погибнет множество ни в чём не повинных людей. — Либо так, либо жертв будет ещё больше. Когда Виктор разрушит планету, голод коснётся всех и даже вы, советник, погибнете. Лучше уж погибнуть героем, вам так не кажется? — Допустим так. Вы на троне. Каковы ваши дальнейшие действия? — Я верну вас в совет и закрою калигцам вход на планету. Все порталы будут дезактивированы. — Что будет с теми, кто уже переместился? — Мы надеемся успеть до этого момента. — Марион метнула взгляд на короля Араида. — Но, впрочем, если даже это произойдёт… Что вы ожидаете услышать? Что я их всех до одного сожгу? Не услышите. Я буду к ним справедлива. Те, кто не может жить мирно и нарушают закон, окажутся в тюрьмах, остальные смогут продолжить жить здесь. — И нас всех постигнет проклятие... — Не постигнет. Это все чушь. Единственное проклятие — это их дар, которым они не могут правильно распоряжаться. Советник выпятил нижнюю губу и скрестил руки на груди. Задумался. Признаться, ему было приятно ощущать себя значительным лицом, героем, человеком, к которому пришла за помощью сама королева. Это воодушевило его. — Я согласен, если помимо меня, будут другие. В одиночку действовать слишком долго. Пока я буду подговаривать народ, до короля уже дойдёт информация о том, кто за этим стоит. Поэтому нужно действовать быстро и толпой. — Я займусь тем, чтобы уговорить остальных. Думаю, узнав, что вы, главный советник, примкнули к нашему так скажем тайному обществу, они не побрезгуют поступить так же. Советник расцвел. Расслабился, еле заметно улыбнулся. — Что от меня требуется? — Соберите людей, которым можете доверять. Попросите, чтобы они разнесли слух о покушении на меня, о том, что Виктор хочет открыть порталы и пустить всю нечисть на нашу планету. — Хорошо. Народ взбунтуется, но как же вы заставите их бунтовать там, где вам нужно? — Придёт время, и они поступят так, как нужно мне. Не переживайте, я их к этому подтолкну. Марион протянула руку, и Морелл без колебаний вложил в неё свою. — Можете рассчитывать на меня, королева. Они одновременно встали. Советник накрыл рукопожатие второй рукой. — И прошу вас сохранить нашу встречу в тайне. — Конечно-конечно. Я всё понимаю, — закивал головой Морелл Шефт. Марион, накинув капюшон на голову, направилась к двери. Советник на полпути обогнал её, отворил дверь и распахнул. Королева, Эредел и король Араид покинули его жилище, спустились с крыльца и остановились. Напротив дома советника, чуть левее сидела женщина с ребёнком. Ее одежда износилась, кое-где была порвана, кое-где залатана кусочками ткани другого цвета. Она укачивала завернутого в тряпку малыша. Сердце Марион сжалось. Королева замерла и с интересом стала наблюдать за тем, как король Араид подходит к ней, заставляя бедняжку напрячься, прижать к себе дитя ещё сильнее, отвязывает мешочек от пояса, достает из-под накидки, залезает в него рукой и вытаскивает золотую монету. Её глаза округляются, рот приоткрывается, а хватка ослабляется — всё её внимание на золотом кусочке, поблескивающем в свете солнца. Она нервно сглатывает и послушно ждёт, не тянется сама — боится, что подошедший схватит за руку и утащит в тёмный угол, чтобы совершить насилие. Король протянул монету, девушка дрожащей рукой потянулась к ней и сжала. Вырвала из его пальцев и прижала к груди, как самое дорогое из всех возможных сокровищ. Она с благодарностью взглянула на короля Араида, маленькая слезинка прокатилась по её впалой щеке и затерялась в складках ткани. Марион ещё долго не могла отвести взгляда от фигуры Араида. Прибывая в подземельях, она каждый день задавалась вопросом, кто же он такой. Она сомневалась, что кто-то кроме её любимого Оритела, имея значительную власть, был способен на добродушие, а оказалось, что такой человек всё это время бродил у неё под ногами, крал и грабил, чтобы обеспечить свой народ, даже и не народ вовсе, это просто кучка оклеветанных людей, вынужденных скрываться от народной расправы. Он не побоялся, взял ответственность и боролся. Королева ощутила, как внутри разлилось тепло. Захотелось подойти к Араиду, встать возле и просто постоять рядышком, вдыхая аромат пороха (откуда он в подземельях, черт его знает). Бросить пару слов и услышать ответ — вкрадчивый, но не резкий, не громкий. И Марион уж было хотела подойти, как по переулку разнёсся громкий крик: — Боги послали нам дьявола в обличии правителя, чтобы мы прошли это испытание и получили награду! Примем дьявола — обречём себя на кару небесную! Марион двинулась на звук. Эредел и Араид направились за королевой. Они завернули за угол дома и вышли на просторную улочку. Маневрируя через прохожих, они подобрались к толпе. У стены, на ящике стоял низкий мужчина в синем длинном одеянии. Голубой прозрачный платок проходил через плечо опоясывал талию. В маленьких ручках он держал бумагу и изредка искоса в неё поглядывал. — Это было предначертано! Новая власть разрушит нас, чтобы после огненный феникс спас нас от погибели! Братья и сёстры, вознесите руки к небу, — мужчина сложил ладони вместе и поднял над головой, — и попросите богов, чтобы феникс поскорее добрался до нашей планеты! Послушайте! Чтобы ускорить процесс мы должны сами убрать новую власть! Иначе фениксу до нас будет лететь очень долго! — Так быстро… — удивилась Марион. — Нет, — рядом раздался голос короля Араида. — Рауль не успел бы. Это значит, что кто-то другой помимо нас замышляет переворот.Глава 30
24 мая 2023 г. в 12:51
Элизабет Хиткот уже и не знала числа бутылкам, вносимым в кабинет короля Виктора. Звон колокольчика означал немедленную добавку. Старой женщине приходилось в любое время дня и ночи бросать дела и бежать в подвал за бутылками Бренди. Мисе, в беспокойстве бродивший по замку, уже и не знал сколько раз Элизабет в своем белом чепце, держа в руках бутылку, проносилась мимо него и скрывалась за дверью кабинета и реже — королевской спальни.
В очередной раз зазвенел колокольчик. Элизабет вскочила с кровати, надела тапочки, натянула на себя платье, повязала передник и, взяв в руки подсвечник, вышла из комнаты. Шаркая тапочками, прошла по тёмному коридору, спустилась в подвал, взяла бутылку и поднялась наверх. Глаза смыкались и с трудом разлипались. Её покачивало из стороны в сторону. Сон, тот замечательный сон, что она видела зарывшись лицом в пуховые подушки, не отпускал и, посылая чудные ведения, утягивал назад. Еле волоча ноги, она наконец дошла до кабинета короля Виктора, тихонько постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.
Король сидел за столом. Голова его покоилась на сложенных на столе руках. Чёрные волосы поблёскивали в свете одной единственной свечи.
— Ваш напиток, господин, — прохрипела Элизабет, выполнила реверанс, прошла в глубь комнаты и поставила бутылку на столешницу.
Виктор вскинул голову. Мутный взгляд карих глаз устремился сначала на бутылку, потом на служанку. Элизабет вскрикнула, когда горячие пальцы короля обхватили её запястье и до боли сжали.
— Я слышал смех в коридоре… Она вернулась?
Элизабет была так напугана, что не смогла ответить, лишь отрицательно покачала головой, не до конца понимая, о ком идёт речь. Через несколько секунд, когда сон совсем отпустил разум, она поняла, о ком говорил король.
— Её Величества всё ещё нет, — ответила служанка, срываясь на шёпот. Хватка короля ослабла, и вскоре он разжал пальцы, кладя руку обратно на стол. Взгляд Элизабет пал на курительную трубку, лежащую на каких-то бумагах. Курительная смесь рассыпана, крупинки закрывали некоторые буквы.
— Поди прочь! — оскалившись, процедил сквозь зубы.
Подхватив подол платья, Элизабет покинула кабинет.
Виктор взял бутылку, откупорил и доверху наполнил гранёную рюмку на тонкой хрустальной ножке. Часть жидкости расплескалась по поверхности стола, оставляя тёмные пятна на нескольких листах бумаги.
Приложил рюмку к губам и запрокинул голову. Пойло обожгло глотку, оставляя после себя приятную тёплую дорожку. Зажмурившись, поставил опустевшую рюмку обратно на стол. Инстинктивно потянулся за трубкой, как тут краем глаза заметил тёмный силуэт, стоящий у стены по правую руку. Свет от свечи освещал женский профиль: вздернутый нос, пышные губы, глаза, скрывающиеся за густыми ресницами, и волосы… Рыжую копну волос, спадающую на хрупкие плечи. Она смотрела вперёд, спина выгнута, руки сзади, зажаты между стеной и поясницей, ноги скрещены в лодыжках.
— Я видела главную площадь Калиго, — раздался бархатный голос королевы. Образ Марион расплывался перед глазами Виктора, и ему с трудом удавалось сфокусироваться на её теле. — Красивая статуя. Руки мастера отлично передали лик короля Белиала.
Виктор сжал челюсти, напрягся. Вспомнил, как утром проезжал главную площадь и с трепетом ждал встречи с самим собой — со статуей из серебра или золота. И как же он огорчился, когда увидел за окном кареты не себя, а короля Калиго.
С губ Марион сорвался смешок:
— А ты думал, они будут поклоняться тебе? Хах, какая глупость. Такому ничтожеству как ты никто не стал бы поклоняться.
Виктор вскочил.
— Заткнись, — прорычал, покачнувшись.
Она повернулась, с вызовом взглянула ему в глаза:
— Ты жалок.
Метнулся к ней, схватил за горло и сжал. Она захрипела, схватилась за его руки, пытаясь разжать пальцы, но безуспешно. Налившиеся кровью глаза смотрели в её ненапуганные, надменные.
— А ты мертва! Ты сдохла! — завопил он, брызжа слюной. Руки сжались сильнее. И в этот момент она перестала дёргаться, опустила руки и спокойно задышала. Виктор опешил, сжал горло сильнее, но она никак не отреагировала.
— Тогда что же ты убиваешь того, кто мертв? Боишься того, кого и нет на этом свете? — губы скривились в улыбке.
Она положила руки ему на грудь и легонько толкнула. Он с грохотом повалился на пол.
— Иногда жизнь роняет нас на землю, — оседлала его. Нагнувшись, вгляделась в его лицо. — И вот некоторые поднимаются, а некоторые… закапывают себя дальше, под землю. — указательным пальцем коснулась его нижней губы. — И вот ты, мой ненавистный муж, зарылся так низко, что я, прогнивший труп, оказалась над тобой.
Виктор попытался встать, но неведомая сила давила сверху, не давая этого сделать.
— Ох, и да, про меня, королеву, ни на что не влияющую женщину, говорят больше, чем о тебе. План не удался, Виктор. Ты как был плебеем, так им и остался.
В дверь постучали и через секунду распахнули. На пороге возникла Элизабет. Старуха ахнула и подлетела к королю, взяла под руки, помогая подняться. Виктор мотал головой, ища взглядом исчезнувшую в миг королеву. Но ни за столом, ни у полок с книгами, ни у той стены, у которой некоторое время назад она стояла, её не было.
Кровь всё ещё кипела. В голове нарастал гул. Виктор вырвал локоть из рук служанки и схватился за голову. Комната закружилась, завертелась. Он шагнул к столу, запнулся о свою же ногу, упёрся руками о столешницу, спасаясь от падения. Свист в ушах становился всё громче и громче, причиняя боль барабанным перепонкам.
— Принеси ещё одну бутылку. — прошептал он, тяжело дыша.
Элизабет покинула кабинет. Схватила с комода в коридоре подсвечник и направилась в подвал. Спустившись, она прошла вперёд по пустому коридорчику, завернула налево и вошла в кладовую. Нагнулась к ящику с бутылками, взялась за горлышко одной из них, и в этот момент раздался писк. Женщина замерла. Прислушалась. Раздался второй, а затем и третий. Убедившись, что он доносится откуда-то из этого места, разогнулась, схватила швабру и опустила подсвечник. Свет свечи осветил крысу, сидящую на мешке с зерном. В маленьких лапках зверек держал крошку и время от времени подносил к мордочке, кусая маленькими зубками. Элизабет поставила подсвечник на пустующий пыльный столик, покрепче сжала швабру и нанесла удар.
Крыс в замке на Домино убивали без всякого зазрения совести, впрочем, не только крыс…
Примечания:
Спасибо всем за отзывы и "ждушки"!) Люблю вас)))