Принцесса и Тёмный Лорд

      Мы тонем... Он захотел потопить чужое судно, а в итоге с отчаянным усердием топит наш кораблик... — из записок Ланы Сквойер к матери.       Впервые за несколько лет Лана проводила время в одиночестве. Сидя на траве у озера, она смотрела на своё отражение и вспоминала прошлое. Счастливое. Беззаботное. Без чинов и мишуры. Те далекие времена, когда Лана и Даркар радовались новым тканям на базаре, танцевали на главной площади в дни праздников, неслись в дома друзей, чтобы принять роды и поздравить с пополнением. Сейчас это так чуждо…       В голове зазвучал голос мужа.       «— Она была с Валтором. Она многое про него знает.       — И что? Зачем нам это? Валтора уже здесь нет и не будет. У него новая жизнь. — и её собственный. Громкий. Жалкий.       — Хах, размечталась. Он не уймётся, поверь мне.       — Это скорее ты не унимаешься! Посмотри, Даркар, что происходит! Ты когда последний раз с детьми играл? А? Когда последний раз любил меня со страстью, а не для галочки?       — Как же мне тебя любить, если ты вечно не в настроении?       — Я не в настроении, потому что всё здесь на меня давит! Ты! Она! Это место!       — Тебе стоит привыкнуть, милая. Теперь это наш дом.       — Иногда... Мне хочется забрать все свои вещи, детей и уйти.       — Не посмеешь!       — Ах!»       Лана коснулась шеи. Следы от пальцев ещё горели, не давая забыть о той страшной ночи. В какой момент он стал таким? В какой момент всё пошло не так? Когда он прочёл письмо от Виктора, в котором тот писал о непреклонности в решении поддерживать в возможной войне сторону Валтора или ещё раньше, когда Маргарита переступила порог замка? Эта ужасная женщина принесла с собой склоки, боль, крики. Лана ревновала и небеспочвенно. Маргарита действовала в открытую, не стесняясь никого — строила глазки её мужу, флиртовала и соблазняла: нагибалась, демонстрируя округлости, выглядывающие из корсета, касалась рукой губ, акцентируя внимание на их упругости и пышности. И Лана не переживала бы так, если бы не положительная реакция мужа на подобные спектакли. Он наблюдал за ней. Но не как за интересным собеседником или эксцентричной рассказчицей. Он смотрел на неё также, как когда-то смотрел на Лану.       Девушка коснулась кончиками пальцев воды. Окунула сначала один, потом второй и третий. Прохладная жидкость приятно обволакивала кожу, целуя словно по уши влюблённый поклонник.       «— Ты настолько поглощён идеей мести, что даже не замечаешь меня!       — Святой Нау, я не могу всё своё время уделять только тебе! Прекрати быть эгоисткой!       — Эгоисткой? Я только и делала, что поддерживала тебя. Согласилась уехать сюда, в эту клетку! Я надеялась, что ты это оценишь, что... будешь поддерживать меня в ответ...       — И ходить за тобой собачкой, да-да, я понял.       — Нет... Ты не понимаешь, Даркар... Отпусти моё горло! Ты делаешь мне больно! Даркар!»       — Госпожа, вас зовут к столу, — сообщила Селина. Лана вздрогнула, взглянула на служанку через плечо и, помедлив, поднялась на ноги. Есть не хотелось, от обиды кусок в горло не лез, но там дети, за ними нужно проследить, побыть с ними. Без неё они есть не станут.       — У меня нет сил, — выдохнула, поравнявшись с Селиной.       — Не могу представить, как вам больно, госпожа. Потому не могу дать вам должного совета. Но знайте, такая девушка, как вы, не достойна к себе подобного отношения.       Лана усмехнулась и рукой отмахнулась от слов служанки.       — Не надо, ты меня не знаешь.       — Вы правы, но я каждый день вижу, как вы с любовью заботитесь о свои детях — это говорит о многом.       — Хорошая мать не значит хорошая жена, — печально улыбнулась и обняла себя за хрупкие плечи.       — В наше время быть плохой женой не так-то просто. Нужно предать или быть склочной, изменить… Но вы не в одном этом грехе не замечены. Вас не за что терзать, прошу, не терзайте себя сами.       — Эх, Селина, боюсь, что когда мои собственные терзания иссякнут, я перестану быть той, кем являюсь сейчас, — девушка приготовилась к встрече с детьми, натянула улыбку и переступила порог столовой, оставляя за собой несколько растерянную служанку. Та преклонила голову и удалилась.       Кэсси и Нефрон болтали ногами, сидя за длинным столом из белого мрамора, и тихо что-то друг другу нашептывали. Лана всегда удивлялась их вечной энергии. Сколько бы они не бегали, сколько бы не прыгали ни капельки не уставали. Этих детей просто невозможно вымотать.       Еще каких-то несколько минут назад они носились по лужайке, выматывая преклонного возраста служанок играми в салки, и вроде как сами должны были устать, но они были бы не детьми Ланы и Даркара, если бы сейчас не подпрыгивали на месте и не крутили головами, словно по столовой носилась бешенная кошка.       Лана села возле Нефрона.       — Мама! А мы тебя искали! — воскликнул мальчик. Дети улыбнулись.       — Я была тут неподалёку, — улыбнулась шире и погладила Нефрона по кудрявым волосам.       — А где папа? — спросила Кэсси. Лана взглянула на два пустующих стула, и улыбка слетела с лица. Взгляд стал холодным, отчуждённым, полным обиды.       — Не знаю, дорогие. Сейчас мы его подождём и начнём кушать.       Лана, как учили, постелила салфетку на колени, положила на неё руки, сцепленные в замок и, выпрямив спину, вперила взгляд в двойные двери, ожидая прихода мужа.       Шли минуты. Долгие, тягучие, как смола. С каждой такой Лана горбилась всё больше и больше. Обида тяжким грузом ложилась на плечи, вызывая сильную боль в области сердца. Глаза защипало, пелена слёз лишила зрения. Дети её не трогали, ничего не спрашивали. Она чувствовала на себе их взгляд, и от осознания того, что они видят её разбитой, становилось ещё хуже.       Для них отец был самым лучшим, и Лана хотела, чтобы так было и впредь. Их размолвки — это их размолвки, дети тут ни при чём.       — Давайте будем есть? — голос прозвучал глухо. — Не будем ждать папу, вы всё-таки почти ничего не кушали.       Дети утвердительно закивали, и Лана положила им в тарелки пюре и тушёной говядины с овощами. Кэсси положила побольше томатов — их она очень любила.       — Мам, а ты что будешь? — поинтересовался Нефрон, накалывая на вилку кусочек мяса, предварительно разрезанного Ланой.       — Я? — женщина забегала взглядом по столу. Выглядит вкусно, но даже от мысли отправить что-нибудь в рот, к горлу подкатывала тошнота. С натянутой улыбкой Лана положила на тарелку картофель из духовки и налила вина. Выпила бокал залпом и наполнила ещё один.       — Мама, порежь мне тоже, — Кэсси запрыгала на стуле. Нефрон откинулся на спинку, давая маме перегнуться через его тарелку и нарезать сестре мясо. — Спасибо, — заулыбалась девочка. Лана опустилась на стул, и все принялись за еду. Кроме неё. В руке сжимала полупустой бокал вина, пить уже не хотелось, держала, просто чтобы чем-то себя занять, выплеснуть куда-то своё волнение. Рука покачивалась, гоняя багровые остатки то к одному бортику, то к другому.       «— Ты меня разлюбил, да?..       — Что за чушь ты несёшь?       — Я больше тебе не интересна. Конечно, вокруг ведь столько красивеньких служанок, не то что я — моль облезлая!       — Лана, не доводи...       — А то что? Снова ударишь?       — Лана. Прекрати провоцировать. Иди в спальню и разденься.       — Пошёл к черту!»       Двойные двери с грохотом открылись. Лана тыльной стороной ладони смахнула набежавшие на глаза слёзы и выпрямилась. Опустила бокал, да так резко, что несколько капель пролились на белоснежную скатерть, оставляя уродливые красные пятна.       В столовую ввалилась смеющаяся Маргарита. За ней следом вошёл Даркар с улыбкой до ушей. Заметив жену, он сбавил обороты и уже к моменту усаживания за стол стал серьёзным и отстраненным. А вот Маргарита не переставала веселиться. Она шутила, кокетливо опускала глазки и пожимала тонкими плечами, и всё это не отрывая взгляда от мужчины. Лана почувствовала себя лишней.       — Мамочка, — шепнул Нефрон, дергая её за рукав. Лана наклонилась, и мальчик прошептал ей на ухо: — Можно мне ещё мяса?       Нежный голосок сына растопил лед в её сердце. Она улыбнулась, кивнула. Не глядя ни на кого, поухаживала за ребёнком и вернулась к собственной нетронутой тарелке. Муж не заметил, что она ни разу не отправила в рот вилку. "Заметил бы раньше?" — спросила себя девушка, краем глаза наблюдая за мужем, режущим кусок стейка.       — Мамочка, почему ты не ешь? — тихо спросил сынок. При Маргарите он почему-то говорил шёпотом, видимо стеснялся.       Лана взглянула на сына, погладила его по щеке и громко, но с нежностью в голосе ответила:       — Потому что у мамочки нет аппетита.       Пусть думают, что они виноваты в этом. Пусть Маргарите и ему станет стыдно. Но они и бровью не повели. Даркар был увлечён стейком, а Маргарита... им. Она без умолку болтала о каких-то безвкусных вещах: сплетни, наряды, воспоминания о былых весёлых вечерах в компании сливок общества. Спасибо, что при детях не стала делиться опиумными приходами и последующими за этим оргиями — Лана не сомневалась, что в жизни Маргариты был подобный опыт.       Вставая из-за стола, Лана впервые за весь вечер обратилась к Даркару:       — Пойдёшь укладывать детей?       Он всегда это делает. То они вместе идут, то он один. Но он укладывает их сам. Лана спросила лишь для того, чтобы напомнить Маргарите, что у него есть семья, семья, которую он любит и ценит.       — Я что-то так устал... Давай ты сама сегодня, а?       Хуже, чем пощёчина. Удар под дых. Так что весь воздух из лёгких вышел. Лана замерла, перевела взгляд с него на Маргариту и закипела от злости. Эта падшая женщина бессовестно смотрела на неё, как на проигравшую.       Лана быстрым шагом направилась к распахнутым дверям:       — Кэсси! Нефрон! Пора спать.       Первой на очереди была Кэсси. Засыпает она долго, вечно на что-либо отвлекается, Даркару магическим образом удавалось справляться с ней за считанные минуты, а вот Лана одерживала победу редко. Иногда за то время, которое она проводила с Кэсси, Нефрон успевал заснуть не дождавшись сказки и поцелуя на ночь.       — Мам, почему ты такая грустная?       Девочка лежала на постели, тогда как Лана сидела на полу и, положив голову на матрас, перебирала волосы дочки, наблюдая за бликами, прыгающими по прядкам. Потянулась и очертила бровки, прикрытые глазки.       — Папочка тебя обидел? — вопрос загнал девушку в ловушку. Врать детям она не любила — язык не поворачивался, но сейчас... другого выхода нет.       — Нет, милая. Просто папочка стал уставать и меньше уделять времени мне. Это немножко огорчает.       — Я поговорю с ним, и он отложит все свои дела ради тебя.       С губ Ланы сорвался смешок.       — До чего же ты смешной и добрый ребёнок, милая...       — Я вся в тебя, — заулыбалась девочка. Лана негромко рассмеялась.       — Давай спи, мне ещё к твоему брату идти.       — Пусть папа сходит, — предложила малышка и сладко зевнула.       — У него много дел, поэтому я сегодня и за папу, и за маму. Всё, сладких снов, солнышко. — Лана поднялась на ноги, чмокнула дочь в щёку и, тихонько провернув ручку, открыла дверь.       — Мамочка, — девушка замерла, обернулась. — Я тебя очень люблю. И папу люблю. Вы только не ругайтесь, хорошо?       — Конечно, милая. Я тоже тебя люблю, — послала дочке воздушный поцелуй и вышла из комнаты.       Лана зашла в спальню Нефрона, но тот уже сладко спал, обняв своего любимого плюшевого медведя. Внутри разлилось тепло. Захотелось коснуться его волос, его мягких рук, нежной кожи, густых ресниц, но она поборола желание, боясь нарушить его чуткий сон. Завтра он проснётся, и она натискается вдоволь.       Раздался грохот. Наверху что-то упало и прокатилось по полу.       Лана затаила дыхание, прислушалась. Звуки стихли. Девушка решила, что ей показалось. Она вышла из спальни, направилась вперёд по коридору и остановилась. Сверху что-то лязгнуло. Взгляд заметался по потолку. Драка?       Лана прошла к лестнице, поднялась на третий этаж и направилась к комнате, расположенной над спальней сына. Чем ближе она становилась, тем отчётливее слышались приглушённые женские стоны. Девушка дрожащей рукой сжала ручку, медленно провернула и приоткрыла дверь.       На постели двое страстно занимались любовью. Женщина стонала, извивалась под смуглым телом мужчины. В нём Лана узнала собственного мужа. Она видела его сильную спину, мышцы ягодиц, судорожно сжимавшихся при каждом толчке. Её затошнило.       Она медленно прикрыла дверь и, не видя ничего вокруг, направилась в комнату. Ноги сами несли по коридорам.       Зайдя в спальню, она тихонько прикрыла за собой дверь и неспешно опустилась на угол кровати. Сжала атласную ткань юбки и уставилась в тёмную щель между комодом и полом. Глаза сухие, ни слезинки. В них пустота. Пугающее отсутствие каких-либо чувств. Она их придушила в себе. Они умерли в агонии, в криках — крики звучали в голове не стихая. Сердце кололи сотни игл, но девушка не морщилась.       Боль такая жгучая. И в голове картинки прекрасных моментов вперемешку с недавно увиденным, и не понятно, где он настоящий: там, наверху, над телом той девки или, когда ладони целовал, слизывая капли озерной воды, когда держал только родившегося сына и покрывал поцелуями её лицо. Фальшивка. Не муж там, а незнакомец. Моральный разложенец, убивший любимого и забравший его лик. Её Даркар никогда бы так не поступил. Он слишком любил, чтобы предать. Он любил, а этот… этот любит лишь себя.       Лана встала, механическими движениями стянула с себя платье, откинула одеяло в сторону, легла на кровать и накрылась по самую голову. Мысль о том, что муж явится — пугала. Лане хотелось этого меньше всего. Но он явился. Вошёл без какой-либо осторожности. Открыл дверь как обычно, закрыл, прошёл, не на цыпочках, а скрепя всеми половицами. Стянул рубашку, штаны и залез под одеяло. Лана глаз не открыла, решила притвориться спящей и обойти мучительный разговор.       Пружины скрипнули под его телом. Он придвинулся ближе, обнял, уткнулся носом ей в шею. Лана сомкнула веки сильнее, напрягшись всем телом.       — Она совсем не то что ты, — прошептал ей на ухо. Девушка сдержалась, чтобы не поморщиться от омерзения. — Я могу обойти весь мир, но всегда буду возвращаться к тебе, — кончиками пальцем погладил нежную кожу предплечья. Вверх-вниз. В прошлом такие ласки служили началом большего, но сегодня от одной лишь мысли о близости с мужем Лану бросало в дрожь. — Я очень люблю тебя... Ты любовь всей моей жизни.       Влажные губы коснулись местечка за ухом, и девушка сильнее сжала челюсти. Даркар перевернулся на спину, положил руки под голову и безмятежно приготовился ко сну. Лана распахнула глаза и сглотнула крик, вставший поперёк горла.       За всё утро они не обмолвились и словом. Он боялся заговорить, она — не хотела. Делала домашние дела на автомате. Собирала игрушки, убирала вещи в шкаф, играла с детьми. Даркар же в это время разбирал накопившиеся дела у себя в кабинете или же коротал время за чашечками чая с Маргаритой. Лана в их встречи не вмешивалась.       Когда шла по коридору, услышала в столовой их голоса и хохот, на мгновение остановилась у дверей, думая войти, но не решилась. Вместо этого распрямила плечи, выпятила грудь, вскинула подбородок и ровной походкой прошла мимо распахнутых дверей. Вышла на задний двор и боевой настрой тут же улетучился. Детей не было. Красный плед, расстеленный на траве, пустовал.       — Кэсси! Нефрон!       Дети не отвечали. В голову закрались плохие мысли. От страха сердце забилось, как бешеное. Лана, подхватив подол платья, бросилась к пледу. Остановилась около него и огляделась по сторонам. Вокруг высокие стены, туда-сюда редко, но снуют слуги, а ей всё равно страшно. Не доверяла она этому месту, этим людям. Всё здесь пропитано злобой и ненавистью. И ей не хотелось, чтобы чернота навредила не привыкшим к здешним условиям детям. Они слишком доверчивы, слишком добры и простодушны для этой гнилой дыры. Сердце трепыхалось загнанной в угол птицей. Прежде чем заметила детей у почерневшего голого дерева, успела несколько раз взмолиться всем известным и неизвестным богам. Но страх не исчез, напротив, усилился, ведь были они не одни. Лана не успела успокоиться, как тело снова охватила дрожь. Рядом с крохотными фигурками возвышалась высокая фигура. Лана, закусив нижнюю губу, сделала шаг вперёд, чтобы лучше рассмотреть неизвестного: молодой человек лет девятнадцати, одетый в одежду из легкой ткани, со светлыми волосами, зачёсанными назад и косичкой у правого уха, острыми скулами, впалыми щеками, яркими голубыми глазами. Таких людей ей здесь видеть не доводилось. Хоть Селина и имела неординарную для здешних мест внешность, но она не так явно отражала её светлую сущность. А этот молодой человек прям таки светился.       Дети крутились вокруг блондина и без устали о чём-то щебетали. Лана остановилась в метре от них, смерив ребят суровым взглядом.       — Кэсси! Нефрон! Идите сюда! — дети смокли, обернулись, но не двинулись с места. — Живо! — рявкнула, и они, опустив головы, подчинились: неохотно перебирая ногами, подошли к ней и встали за спину.       Неизвестный перевёл взгляд с детей на Лану, и девушка растерялась: взгляд чистый, свежий, ни намёка на злобу или дурные мысли. Давненько ей не встречались подобные личности. Вспомнив, что не всё красивое — безопасно, ощетинилась, нахмурилась и скрестила руки на груди:       — Вы кто?       — Моё почтение, госпожа, — молодой человек приклонил голову. — Моё имя — Эрих. Я буду учителем ваших детей, — на его губах заиграла тёплая улыбка, взгляд обратился к детям.       — Вы слишком молоды для учителя, — подметила Лана.       — Каков есть, — пожал плечами. — Я самый младший из семейства Сианнодель.       — Я думала их будет обучать тот же учитель, что обучал Валтора и Даркара.       — Мы тоже так думали пока… пока отец не захворал.       — Оу, — Лана потерла вспотевшие ладони. — Мне жаль. Он скоро поправится?       — Будем надеяться, что да, — ответил и, натянув улыбку, наклонился к детям: — Ну что, будем заниматься?       Дети закричали и закивали.       — Мне говорили, — бегая изучающим взглядом по личику девочки, — что они оба стихии огня, но, как я вижу, Кэсси подвластна магия воды.       — Да. Она унаследовала мой дар.       Эрих выпрямился, сцепил руки в замок за спиной и перевёл взгляд небесных глаз на девушку. Лана зарделась от столь пристального внимания. Потупила взгляд в землю и спросила:       — А какая стихия подвластна вам?       — Любая. Мой дар многогранен. Я могу разжечь огонь, в тоже время загипнотизировать вас, чтобы вы думали, что я его разжёг.       — Звучит интересно, — Лана улыбнулась.       — А на деле ещё интересней.       Повисло неловкое молчание. Эрих ждал приказа от королевы приступать к обучению, а королева, находясь в сомнении, тянула с этим, решая, как лучше поступить: отпустить незнакомца с детьми или же… Вторым вариантом было отправиться к Даркару за подтверждением его слов, но мысль эта так не нравилась Лане, что сразу испарилась, предпочитая себе не менее неприятное чувство растерянности.       Не говоря ни слова, Эрих вскинул руку и коснулся её волос. Лана невольно затаила дыхание. Красивый, милый и взгляд пронзительный, острый, будто насквозь смотрит и душу всю, как наяву, видит.       Отнял руку, и Лана увидела меж его длинных пальцев коричневый кусочек сухого листика. Прокатил меж подушечек, превращая в мелкую крошку. Укол разочарования, маленький, но ощутимый.       — У вас что-то в волосах застряло, — с непринуждённой улыбкой сообщил он, и из «щепотки» выпали еле заметные пылинки.       С губ Ланы сорвался нервный смешок. А я уже всего себе напридумывала…Решила, что...       — О, вы уже познакомились, — голос ворвался в её мысли. Девушка вздрогнула и устремила взгляд в ту сторону, откуда к ним быстрым шагом приближался Даркар.       — Дааа… — Лана опустила взгляд, подрагивающими пальцами заправила прядь за ухо. — Мы с господином Эрихом мило поболтали.       Горячая мужская ладонь легла на спину, и девушка напряглась. Он так близко. Рядом. Она чувствовала его запах, запах, от которого раньше сходила с ума, от которого кружилась голова и хотелось касаться губами кожи, чтобы быть ближе к этому запаху, чтобы слиться с ним. Но не убежать, уж точно… А сейчас ей хотелось именно этого — скрыться с его глаз, чтобы не вступать с ним в разговоры, особенно при детях, дети ведь всё чувствуют, от них ничего не утаишь.       — Славно. Я сделал, как хотел того отец — нанял учителя из рода Сианнодель, чтобы традиция соблюдалась и впредь.       Рука заскользила ниже, остановилась на пояснице, и Лана изнутри прикусила нижнюю губу.       — Что ж, — девушка сделала шаг в сторону, сбрасывая руку мужа. — Я тогда пойду переодену детей.       Лана взяла детей за руки и устремилась к замку. Мужчины проводили её взглядом, и, когда маленькая фигурка скрылась за дверьми, их разговор продолжился.       — Кэсси она... — Даркар смолк, подбирая слова.       — Владеет водной стихией, да, я уже знаю.       — Лана сказала?       — Нет, я сам заметил.       — Я надеюсь... — Даркар приблизился к Эриху, вскинул одну бровь. — Мы сохраним это в тайне?       — Разбазаривать об этом я не буду, но вы и сами понимаете, что рано или поздно кто-то заметит и пустит слух.       Даркар медленно двинулся ко входу в замок. Эрих последовал за ним.       — Чем позже это будет, тем лучше. Сейчас лишние волнения в народе мне не нужны.       — Простите за вопрос, господин, но вы к чему-то готовитесь?       — С чего вы взяли? — нахмурился король.       — С того, что меня отправили сюда с большой срочностью. А на предложение дождаться выздоровления моего отца вы ответили отказом.       Даркару столь сильное любопытство не понравилось. Он не любил, когда посторонние совали нос в его дела.       — Вы приехали сюда учить детей, — голос приобрёл стальные нотки, — а не обсуждать дела планетные, вот и занимайтесь своим делом, а я займусь своим.       Даркар ускорился, и Эрих остался позади.       Король вошёл в замок и направился в кабинет. Открыв дверь, замер на пороге. Маргарита лежала на софе, томно глядела на него и пальчиком вырисовывала круги на бедре.       — Здравствуй, мой король, а я тебя уже заждалась, — откинула волосы с плеча, открывая вид на розовый сосок, просвечивающий сквозь полупрозрачную белую материю.       — Я не в настроении, — бросил Даркар и прошёл к столу. Сел в кресло, откинулся на спину, прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу.       Маргарита поднялась с софы и босиком на носочках приблизилась к столу. Села на край и закинула ногу на ногу.       — Что-то случилось?       — Мои люди ищут Каменный остров, но всё тщетно. Это на руку Валтору. Если он нападёт, мы не сможем напасть ответно. Враг способен прийти с любой из сторон, и не ясно, насколько короток его путь.       — Думаешь... — Маргарита коснулась пальчиками ног его колена, заскользила дальше, заставляя Даркара напрячься, вцепиться пальцами в подлокотники, — будет война?       — Да... — голос дрогнул — нога девушки достигла его ширинки. — Будет, — выдохнул он.       — Я очень хорошо знаю Валтора, впрочем, ты и так уже в этом убедился. У меня есть способность к предугадыванию чужих шагов. Хочешь узнать, какой шаг Валтор сделает следующим? — надавила. Даркар издал глухой стон, сравнимый с животным рыком. — Он мило побеседует со своей правой рукой. Я сейчас о Бугате. Не удивлюсь, если он уже с ним связался и что-то рассказал, и скорее всего даже о чём-нибудь попросил. Например... Например о слежке за тобой и... — девушка забралась к нему на колени. Восставшая плоть упёрлась ей в намокшую промежность, —...мной. — выдохнула ему в губы. Рука заскользила вниз по груди и легла на бугорок. Глаза Даркара приоткрылись, опьянённый взгляд прошёлся по лицу девушки и опустился ниже, на полную грудь. Пальцем отодвинул легкую ткань, высвобождая её. Маргарита нагнулась к его уху, расстегнула ширинку и нырнула под ткань, сжимая горячий вздыбленный член.       — Допроси его и вот увидишь, что всё, что я сказала, окажется правдой, — прикусила мочку уха и вытащила плоть. Приподнялась, направила член меж влажных от сока складочек и плавно опустилась.       Глаза Даркара потемнели. Он схватил её за волосы и резко отстранил от себя. Посмотрел в напуганные глаза и со всей серьезностью сказал:       — Если всё будет так, как ты сказала, я осыплю тебя золотом, если же нет, — сжал волосы сильнее. Маргарита зажмурилась от боли, — я отдам тебя на растерзание своим слугам.       В миг его глаза смягчились, налились похотью. Положил руки на бедра, и она, после секундного промедления, несмело задвигалась.