Принцесса и Тёмный Лорд

      У нас нет времени. Время непостоянно. В этом мире нет ничего постоянного... — из записок Ланы Сквойер к своей матери.       Утро началось не с чашки чая, а с топота десятка ног по коридору. Ковер хоть и принимал часть звуков на себя, но не справлялся с тучными женщинами, несущимися выполнять приказы Динары. Её голос, кстати, Блум услышала прямо у двери покоев, нарочито громкий и грубый. Без стеснения можно сказать, что Динара оказалась возле неё не случайно.       Блум разлепила слипшиеся веки. Солнечные лучи осветили лицо, ослепляя. Девушка поморщилась и поспешила отвернуться к окну спиной. Место рядом пустовало. Не поднимая головы от мягкой подушки, огляделась в поисках мужа, но его в комнате не оказалось. "Ушёл" — решила она и разочарованно вздохнула.       За дверью снова пробежало стадо грохочущих женских ножек, а может и не женских, Блум на слух определить не могла, но могла с уверенностью сказать, что хозяева ножек бегали не просто так и явно не по своей воле.       Интерес перевесил утреннюю лень, и Блум встала с кровати. Зевнула, потянулась и выглянула в коридор. Никого. Слуг девушка не боялась, а вот Динару... С ней столкнуться в узком коридоре не очень-то хотелось. Острая на язык дама способна в два счёта испортить настроение на весь день. Блум прикрыла за собой дверь и направилась в ванную комнату. Теперь несколько пар ног пробежали у неё над головой. Девушка сжала холодную ручку двери и замерла.       — Что происходит? — нахмурив брови, спросила вслух. Прислушалась, бегая глазами по потолку. Шумы прекратились.       — Раз уж госпожа Блум встала, — по коридору разнёсся суровый голос Динары. Блум напряглась, — поменяйте бельё в королевских покоях и заправьте кровать.       Шаги стали приближаться, и девушка, опомнившись, юркнула в ванную комнату.       Заперла за собой дверь, продолжив держаться за ручку. Видимо, встреча с грубой компаньонкой откладывается на неопределённый срок, желательно на самый долгий из всех возможных. Выдохнула, развернулась и вскрикнула от неожиданности. Сердце ударилось о грудную клетку, наровясь выпрыгнуть из рёберного панциря. Пока принцесса пыталась совладать с эмоциями, две служанки, сидящие на краю мраморной окантовки ванны, хлопали длинными ресницами и с интересом за ней наблюдали.       — Вы меня напугали, — прошептала, приложив руку к груди. Прижалась спиной к деревянной поверхности и прикрыла глаза. Когда же чудовище под именем «Динара» уже сгинет?..       — Простите, нам было велено ждать вас тут.       Блум посмотрела на них из-под опущенных ресниц:       — К чему все снова готовятся? У Валтора опять для меня сюрприз?       Оттолкнулась от двери и подошла ближе. Взгляд переместился с одной служанки на вторую и обратно. У первой русые волосы заплетены в толстую длинную косу, и щёки покрыты румянцем, словно только недавно вернулась с мороза. Вторая — короткостриженая блондинка, прядки настолько коротки, что даже за ухо не заправишь — тут же выскользнут, личико круглое, гладкое, молодое.       И жизнь в обоих кипела. Блум кожей чувствовала исходящий от них девичий жар.       — Сегодня ваша коронация, госпожа, — служанки дружно склонили головы.       — Коронация?..       Шестерёнки в голове со скрежетом пришли в движение, и девушка, откинув все ненужные воспоминания, услышала вкрадчивый голос мужа: «Тебя коронуют… Завтра… Ты станешь не только моей королевой, но и королевой для всего острова…». Близость с мужем так затуманила рассудок, что она напрочь забыла о его словах. Впредь стоит быть более внимательной…       — А господин Валтор где? — от русоволосой к блондинке и обратно.       — Господин следит за тем, чтобы всё было как надо, — ответила блондинка, и русоволосая поспешила добавить:       — Мы видели его в главной зале, он о чём-то говорил с Мэлом.       Блум рассеянно кивнула. Тряхнула головой, прогоняя задумчивость, и посмотрела на слуг уже чистыми, внимающими глазами.       — Я так понимаю, мы начнём с водных процедур?       Девушки синхронно кивнули и поднялись со своих мест. Опустив взгляд, принцесса сбросила лямки ночной сорочки, и та, заструившись по алебастровому телу, упала к её ногам. Перешагнула белоснежную ткань и, ступая голыми ступнями по холодной мраморной плитке, прошла к предусмотрительно наполненной ванне. Белый пар тянулся к потолку. Аромат роз приятно наполнял лёгкие. Кроме него в воздухе витал запах благовоний. Блум окунулась в горячую воду и забыла обо всём.       Через три часа всё было почти готово. Блум нарядили в чёрное пышное платье, расшитое книзу золотыми нитями и красными оборками. Корсет плотно облегал талию, лишая возможности спокойно дышать. Слишком открытое декольте оттенял толстый узорчатый чёрный чокер с треугольным кулоном из чёрных камней. Рыжие локоны убрали в высокий пучок, выпустив пару прядок чёлки. Уши украсили массивные серьги из тех же, что и ожерелье, камней.       — Волнуетесь? — шепнула Мила, поправляя ткань оборок. Она уже несколько часов суетилась вокруг принцессы, примеряя на себе роли протеже, портной и парикмахера.       — Меня ни разу не короновали, — улыбнулась, глядя на слугу через большое напольное зеркало. Она улыбнулась в ответ.       — А при мне короновали госпожу Келлу. — Мила выпрямилась, оглядела девушку со всех сторон. Продолжив поправлять ткань, вновь заговорила: — Сначала вы подойдёте к старейшине и господину Валтору, опуститесь на колени и под речь старейшины король наденет корону вам на голову.       — А... На колени вставать обязательно?       Мила посмотрела на неё с нескрываемым недоумением.       — Конечно. Таким образом вы демонстрируете покорность королю, любовь к нему, преданность.       — А нельзя показать покорность пожатием руки или?.. — девушка лихорадочно забегала глазами по комнате.       — Может и можно, но это вам нужно спросить разрешение у старейшины и короля. С их воли что угодно можно. — Девушка сделала шаг назад, с восхищением оглядела королеву и заулыбалась от восторга. — Вы прекрасны.       Блум посмотрела в зеркало и не узнала себя. Блеск, так давно не касавшийся её глаз, вернулся, придавая жизни её бледному лицу. Из-за отсутствия должного количества солнца её кожа потеряла былой загар, и теперь она была похожа на фарфоровую статуэтку, хрупкую и нежную.       Провела руками по пышной юбке, атласная ткань приятно лизнула кожу.       — Спасибо тебе, Мила.       Девушка зарделась и в смущении опустила глаза.       — Не нужно благодарностей, это моя работа. Надеюсь, Его Величеству так же понравится, как вам. Хотя, не сочтите за лесть, но на вас любой наряд будет бесподобен, говорю, как человек повидавший множество фигур. — Увидев недоумение в глазах принцессы, поспешила пояснить. — Я работала портной. Шила для жителей нашего острова женскую одежду.       — То есть все они одеты только благодаря тебе?       — Ну... В начале нашей жизни здесь… — девушка отвела взгляд и потёрла вспотевшие ладони. — Но не я одна принимала в этом участие, были те, кто нарезал ткани или...       — Вау, ты большая молодец, — Блум положила руку на плечо служанки и тепло улыбнулась. Ей было удивительно, что такая молоденькая девочка могла работать в поте лица, просиживая все солнечные деньки за нитками да иголками. Блум ценила и уважала всякий труд, потому задумалась, как можно обрадовать слугу. — Знаешь, что?       Блум открыла шкаф и вытащила яркое жёлто-оранжевое приталенное платье из шёлка с глубоким декольте, расшитым камнями.       — Держи. — Протянула его Миле. Та отшатнулась и, не сводя глаз с платья, замотала головой.       — Нет, не нужно.       А у самой глаза горят ярче, чем всполохи огня в камине.       — Бери. У меня таких полно. — Блум кивнула на открытый шкаф, заполненный платьями.       — Да куда ж я в таком?       — На свидание, например. У тебя нет поклонника?       — Ну... — девушка замялась, нервно хихикнула. — Есть один.       — Тогда уж точно бери. В нём ты сразишь его наповал, — смолкла и выпалила с горящими глазами. — А хочешь, я помогу тебе нарядиться? Сделаем тебе прическу, макияж.       — Ох, нет, это уже слишком, — замахала руками девушка. — Не стоит.       — Мила, я ведь и приказать могу. Бери, не обижай будущую королеву, — голос хоть и был строгий, но глаза оставались тёплыми.       Служанка протянула дрожащие руки и тонкими пальцами сжала мягкую ткань. Словно ожидая подвоха, медленно приняла подарок и прижала к груди. Подняла глаза, полные слёз, на будущую королеву:       — Спасибо вам, госпожа. Каждый вечер я буду молиться за ваше благополучие. Да пошлёт Святой Нау вам много крепеньких деток.       Блум прикусила нижнюю губу и кивнула.       Повисшую тишину нарушил настойчивый стук. Девушки одновременно повернули головы на дверь       — Входите! — крикнула принцесса.       Дверь приоткрылась, и порог комнаты переступил Мэл.       — Время пришло, пора идти, — пропел и, когда взгляд наткнулся на Блум, смолк. Глаза засверкали, а рот чуть приоткрылся в удивлении и восхищении.       В проём между дверью и Мэлом протиснулась Динара, нарочито сильно задев его плечом. Девушка упёрла руки в боки, изучающе оглядела будущую королеву, и её глаза превратились в маленькие щёлочки.       — Грудь слишком оголена для церемонии, — буркнула она и сложенным веером обвела декольте принцессы.       Блум хмыкнула, скрестила руки на груди, так что полушария показались из корсета ещё больше, и вскинула подбородок:       — Это не мой выбор, а господина Валтора.       В глазах Динары сверкнули молнии. Она покрепче сжала веер и стиснула челюсти. Резко развернулась к Мэлу.       — А ты чего стоишь?       — Точно! — Мэл вскинул указательный палец и опустился на стул.       Блум, чтобы скрыть улыбку, прикрыла рот рукой. Миле, у которой были заняты руки, пришлось отвернуться, чтобы не расхохотаться в голос.       — Мэл! — рявкнула девушка, и молодой человек, как по команде, вскочил. — Тебя уже гости ждут. Иди, шут гороховый, народ развлекай.       Девушка, не переставая причитать, вытолкала молодого человека из комнаты и закрыла за собой дверь.       — Она такая... — Блум смолкла, подбирая из вороха оскорблений наиболее мягкое, — грубая.       — Что есть, то есть, — тяжело выдохнула Мила. От Динары и ей частенько доставалось. — Ладно, с вашего позволения я откланяюсь, мне нужно проследить за нарядом вашего мужа.       — Иди, конечно.       Слуга скрылась за дверью.       Коронация королевы вызвала у женщин больший интерес, чем коронация короля. Молодые, зрелые, старые побросали свои дела, оставили младших детей на старших, надели лучшие наряды, все имеющиеся украшения и вышли в свет только ради того, чтобы узнать, насколько хороша выбранная правителем королева. Именно выбранная. Женщины острова не придавали значения их браку, считая, что на территории острова он как таковой силы не имел. Ведь доподлинно никто не мог знать: скреплен ли их брак на небесах или же это лишь романтичная выдумка.       Изящные дамы, выглядывая из-за раскрытых вееров, шептали друг другу о своих возможностях касательно брака с королём. Ни одна из них с ним даже не говорила, но каждая, как им казалось, была удостоена проникновенного взгляда. По их мнению, значащего больше, чем какие-то там поступки.       Стоило Валтору переступить порог залы, как все дамы — нищие и богатые, затаили дыхание. Он красив. Только слепой мог усомниться в этом. Мужчины, чьи жены, с восхищением смотрели на проходящего мимо короля, в молчании скрежетали зубами, успокаивая себя тем, что объект их вожделения смотрел чётко перед собой, не удостоив ни одну из присутствующих «проникновенным» взглядом.       Валтор поднялся по ступеням на пьедестал, развернулся и беглым взглядом оглядел собравшихся. Пол сотни человек и вдвое больше на улице, ожидают, когда раздастся биение в колокол, и на балкон выйдет новоиспечённая королева под руку с королём.       Девушки, заметив задумчивый взгляд короля, обращённый в залу, захихикали прикрывая улыбки веерами, те, кому был недоступен подобный элемент гардероба, скрывали смущение за уголками блёклых платков.       Валтор снял чёрные перчатки и передал их Мэлу. Он не хотел, чтобы что-либо помешало прочувствовать жар её кожи в момент, когда он галантно подаст ей свою ладонь. От нетерпения перенёс вес с одной ноги на другую и сцепил руки в замок. Несмотря на множество новых интересных лиц, красивых шуршащих нарядов и шикарных женщин, Валтор не отрывал взгляда от распахнутых дверей.       Сейчас появится. Впорхнёт сюда огненная нимфа.       Мужчина вспомнил, как этой ночью пришёл в спальню с чётким намерением взять, но не взял… Подошёл к кровати, собираясь содрать с неё одеяло, взял за кончик и не решился. Она так мило сопела. Рыжие пряди рассыпались по подушке, маленький кулачок лежал рядом со спокойным лицом, и только тонкие пальчики подрагивали, да грудь медленно вздымалась и опускалась.       Обошёл кровать, стянул с себя жакет и бросил на кресло. Стараясь не разбудить, залез под одеяло и положил руку на её плоский животик. Она дёрнулась, поморщила нос и перевернулась на бок. И Валтор не удержался: притянул к себе, зарываясь носом в рыжие локоны. Через мгновение её горячая ладошка накрыла его руку, и его унесло. Дышать перестал. Смотрел ей в затылок и боролся с желанием опустить руку ниже, залезть под сорочку и коснуться оголённой кожи бедер. Разбудить поглаживанием живота, медленно продвигаясь к груди. Сдержался, не стал, пожалел её сон. Будет ещё, впереди целая жизнь, нагонят проведённые впустую ночи.       На дворе день, стрелка часов только-только добралась до полудня, а он уже сгорал от нетерпения оказаться в постели. К слову, спать ему совершенно не хотелось.       Когда показался край её платья, Валтор выпрямился, дернул головой, прогоняя возникшее возбуждение.       Появившись в дверях, Блум сразу же устремила взгляд на Валтора. И продолжила идти, глядя лишь на него. Оказавшись у ступеней, ведущих на пьедестал, медленно опустилась на колени.       Для всех, для народа, это было обычной традиций, а для Валтора… то, как она, не отрывая взгляда от его лица, опустилась на колени отозвалось выстрелами в паху. Он опустил глаза на ложбинку меж вздымающихся грудей и сглотнул слюну, чувствуя острое желание провести по ней языком.       Старейшина что-то говорил, но Валтору было не до него: он уже брал Блум во всех позах. Её сладостные стоны перекрикивали голос старика, затмевали все звуки вокруг. Очнулся только тогда, когда старейшина коснулся пальцем его локтя, заставляя обратить внимание на протянутую корону. Валтор принял её из морщинестых рук седовласого старейшины, больше походившего на друида, и, чуть помедлив, опустился на одно колено.       Глаза Блум широко распахнулись. По рядам прошелся шёпот, народ завертел головами, недоумевающе оборачиваясь на соседей. Старейшина вскинул руку, призывая всех смолкнуть и опустил её, призывая всех опуститься на колени. Сначала опустились мужчины, затем, опираясь на их руку, опустились и дамы.       — Именем короля, провозглашаю тебя королевой Тол Нарэ! Да будет твоё правление долгим и справедливым! — громогласно объявил Валтор и опустил корону ей на голову.       Поднялся на ноги, подал ей руку, и она, опираясь на неё, тоже встала. Развернулись лицом в залу, наполненную оглушающими аплодисментами.       Их пальцы переплелись.       — Зачем ты встал на колено? — спросила девушка, продолжая улыбаться народу.       — Вот поэтому. — Валтор прижал её руку к груди, туда, где с бешеной скоростью билось сердце.

***

      Маргарита, отодвинув шторку, выглянула в окно. Небо затянуто облаками, ветер раскачивает деревья — всё как всегда: серость, тоска. Опустила взгляд безразличных глаз на траву и заметила детей, а с ними молодого парня. Детишки демонстрировали свои способности, пока учитель наблюдал за ними и время от времени делал замечания.       В глазах девушки загорелся огонёк.       — О! Твои отпрыски тренируются.       — Не называй их так, — в голосе мужчины послышались грубые нотки.       Маргарита искоса взглянула на короля. Тот сидел на софе и застегивал пуговки красного жилета.       — Почему у Кэсси водная стихия?       — Потому что у Ланы такая, — вкрадчиво ответил. Говорить о детях и жене с ней не хотелось. В такие моменты он чувствовал себя настоящей сволочью.       — Нет, это я понимаю. Не понимаю, как она у Кэсси оказалась, — и уже тише, осторожно, желая достучаться до его разума, — огонь подавляет воду, Даркар.       — Она исключение, — выпалил тот, не глядя на любовницу.       Прозвучала усмешка:       — Исключение? Ты правда в это веришь? Таких чудес не бывает, Даркар. Ладно, если бы всё было наоборот: ты — вода, а она — огонь, тогда я бы ещё в это поверила. Как никак ребёнок в большинстве случаев идёт в отца, но…       Даркар надел чёрный жакет, поднял воротник.       — Милая Маргарита, твоё дело ублажать меня. Со своей семьёй я справлюсь как-нибудь сам.       Глаза девушки вспыхнули.       — Ублажать? — воскликнула, взмахнув руками. — Ублажать тебя? — схватила с кровати свой шёлковый халатик и бросила в лицо мужчине. Он поймал его на лету и отшвырнул в сторону. — Пусть тебя твоя жена ублажает!       Даркар покинул комнату, громко хлопнув дверью.       Маргарита осела на пол и, прикрыв рот рукой, разрыдалась.       В это время в комнате этажом выше за туалетным столиком сидела Лана. Она рассматривала своё лицо, трогала скулы, волосы.       Покрутила головой, выставляя то так, то сяк. Чем дольше смотрела, тем больше изъянов находила. Слишком большие глаза, слишком вздёрнутый нос, короткие ресницы, губы... Кривые, перекошенные.       — Мама! — раздалось с улицы. Лана взглянула на распахнутое окно. — Мама!       Лана подскочила к окну. Дети глядели на неё, задрав головы. Молодой учитель стоял неподалёку, скрестив руки на груди. Он посмотрел на Лану и улыбнулся уголком рта.       — Что вы кричите?       — Мы хотим тебе кое-что показать.       — Показывайте, — улыбнулась девушка и нагнулась, уперев согнутые в локтях руки на подоконник.       Дети отбежали чуть вперёд, вытянули руки и образовали полукруги своими стихиями, после чего сжали руку в кулак, отвели назад и резко выпрямили. Полукруг огненный и водный пролетел чуть вперёд и рассеялся.       Дети развернулись и поклонились невидимому залу. Лана захлопала в ладоши, широко улыбаясь.       Эрих похлопал и твёрдо сказал:       — Всё. Отдых закончился. Продолжаем.       Дети тут же поникли. Опустив головы, вернулись на место для занятий.       Эрих одним резким движением скинул с себя голубую кофту, обнажая мускулы.       Мышцы перекатывались под алебастровой кожей. Косые линии пресса уходили под пояс коротких широких штанов с повязанном на поясе куском голубой легкой ткани. На ногах отсутствовала какая-либо обувь.       Ветер растрепал его волосы, скрывая лицо от глаз Ланы.       — Давайте, давайте, разминайтесь.       Дети неохотно сели на землю, выпрямили ноги и начали тянуться то к одной, то к второй.       Эрих встал перед ними, уперев руки в боки. И тут вскинул голову и посмотрел прямо в глаза Лане. Та выпрямилась, отшатнулась от окна.       — Что-то нужно, госпожа?       Щёки вспыхнули. Девушка в смущении отвела взгляд и прикусила нижнюю губу.       — Нет, ничего. Просто решила посмотреть, как занимаются дети.       — Не хотите тоже позаниматься? Я бы вас обучил каким-нибудь приёмам.       — Нет, спасибо, вы занимайтесь, а я пойду.       — Хорошего дня.       — И вам.       Лана задернула шторы и вернулась на стул перед туалетным столиком.       — Чего ты здесь сидишь?       Лана вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса мужа.       — А где мне быть? — не глядя на него.       — С детьми.       Снял жакет и бросил на кровать.       — Ты, как я смотрю, снова не в настроении?       — С чего ты взял?       — Прекрати отвечать вопросом на вопрос, — жёстко сказал муж.       Лана наконец оторвала взгляд от зашторенных окон и обернулась.       — Прекращу. Что ещё мне прекратить? Смотреть на тебя? Дышать рядом с тобой?       Даркар тяжело вздохнул и взялся за переносицу.       — Просто замолчи... Лана, просто закрой рот, чтобы я побыл в тишине.       — Хорошо, — спокойно согласилась девушка и поднялась со стула, намереваясь покинуть комнату.       — Стой, — Даркар схватил её за руку, останавливая. Лана вздрогнула, вопросительно посмотрела на мужа. Внутри поднималась волна отвращения. К себе. К нему. — Полежи со мной. Как раньше... Помнишь?       Вот она, жалкая попытка вернуть прошлое. Почувствовать сладкий вкус прекрасных времён. Вернуться туда и забыться на короткий срок. Полежат, помечтают, а потом что? Он встанет, отряхнется, как от грязи, и уйдёт к ней.       — Зачем? — тихо спросила, не поднимая глаз выше его шеи.       — За тем, что... — он смолк.       — За тем, что?.. Я тебя слушаю, продолжай.       — Чёрт! Ты не можешь просто лечь в кровать?       — Я ложусь в кровать только со своим мужем, а ты — неизвестно кто, — выплюнула ему в лицо. У него глаза потемнели, и желваки задвигались. Сжал руку сильнее. Лана зажмурилась от боли и попыталась убрать его пальцы с запястья.       — Пусти меня! — простонала, ударяя его по руке.       Он озверел. Швырнул её на кровать, сел сверху, удерживая за запястья, прижал руки к матрасу. Она изогнулась, пытаясь вырваться.       — Успокойся. — посмотрел исподлобья. — Просто полежим и все. Приставать не стану. Попытаюсь, по крайней мере...       Лана поняла, что сопротивляться бесполезно и расслабилась. Отвернулась, взглядом уцепилась за окно, из которого ещё минуту назад наблюдала за детьми.       Даркар свалился рядом, подтянул её к себе и обнял, зарывшись носом в пряди на затылке. Шумно втянул носом воздух и содрогнулся от родного приятного аромата. Прижался к ней всем телом.       Лана сжала руки в кулаки. Слёзы падали на покрывало, оставляя темные круги.       — Ты мне противен... — прошептала она. — Ты мне противен. Противен...       — Заткнись! — рявкнул, и Лана инстинктивно сжалась, прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться в голос.       Это конец. Финал. Уродливый, без фанфар и свеч. А начиналось всё так красиво...       — Вам помочь?       Лана прекратила тереть рубаху о стиральную доску и вскинула голову. Возле неё стоял высокий смуглый мужчина, с чёрными, как смоль, волосами. Одет не по-крестьянски богато — сразу бросилось в глаза.       — Вы? Мне? За костюмчик не боитесь? — улыбнулась, и парень улыбнулся в ответ.       — Чего ж бояться? У меня их полно, а стирать — я не стирал никогда.       Лана пожала хрупкими плечами. С одного сползли широкие лямки платья и нижней рубахи, обнажая загорелую кожу ключицы. Девушка встала отошла в сторону, уступая место незнакомцу. Тот снял чёрный, расшитый серебряными нитями жилет, бросил на траву, закатал широкие рукава рубахи и сел на землю. Руки жилистые, сильные…       Лана принялась с интересом наблюдать за тем, что же будет делать молодой человек дальше. Он неуклюже взял дощечку, другой рукой сжал рубаху. Стал медленно тереть.       — Посильнее надавливайте. — Лана нагнулась. Их лица оказались в непозволительной близости. Парень повернул голову, продолжая механически тереть тряпку о доску. От столь пристального взгляда ей стало неловко. Щёки залились красной краской.       — Может... — облизал пересохшие пухлые губы, — Покажете как?       — Вы правда так хотите научиться? — тонкие брови подскочили вверх. Парень кивнул, и Лана опустилась рядом. Накрыла его руку своей и надавила на тряпку, вжимая её в доску. Он не прекратил смотреть.       — Я даже не знаю, что стираю…       Она повернулась. Губы дрогнули в улыбке.       — Вы стираете мою ночную сорочку.       Ожидала, что он смутится, но этого не случилось.       — В таком случае, как достираю, я могу забрать её с собой?       Девушка сочла его слова за шутку. Усмехнулась:       — Вам она не по размеру.       — Тогда я заберу вас, а её мы оставим, — со всей серьёзностью сказал парень. И Лана насторожилась. Попыталась убрать руку, а он не дал: стиснул пальцы и вжал конечность в смятую мокрую тряпку.       Лана нахмурилась:       — Кто вы такой, господин... — взгляд забегал по лицу. Попыталась вспомнить его имя, но не смогла.       — Даркар.       — Кто вы такой, господин Даркар?       — Ваш будущий муж.       Она рассмеялась.       — А если серьёзно?       — А похоже, что я смеюсь?       Улыбка сошла с лица Ланы. Если до этого она воспринимала его поведение, как игру, то теперь… ей стало страшно. Этот его пристальный взгляд, вопросы и то, как он сжимал её пальцы... Точно ненормальный.       Лана резким движением высвободила руку и поднялась на ноги.       — Так, ладно, спасибо вам, господин Даркар, мне пора. Жених, наверное, уже заждался.       Забрала у него доску с ночной рубашкой, бросила всё в корыто. Подхватила его, упёрла в бок, чтоб легче нести было, свободной рукой убрала прядку, лезущую в глаза.       — Жених?.. — переспросил парень, глядя на неё снизу-вверх. В карих почти чёрных глазах волнение какое-то, растерянность.       — Он самый, — улыбнулась девушка, вспоминая красивое лицо будущего мужа.       — И когда у вас свадьба?       — Да вот, через четыре дня. Хотите, можете прийти, — простодушно предложила, не обращая внимания на гневные всполохи в его глазах.       — Оу, — лицо его омрачила печаль. Он поднялся с земли. — К сожалению, я не смогу прийти... как и вы. Свадьбы не будет.       — Что? Почему? — тонкие брови сошлись на переносице.       Даркар выпрямился, засунул руки в карманы и тряхнул головой. Тёмные прядки упали на лоб, а губы растянулись в улыбке:       — Потому что единственный с кем у вас может быть свадьба это я, — самодовольно, уверенно, и Лане такая самоуверенность не понравилась. Да кто он такой чтобы говорить подобное?       — Вы Бог? Царь? По какому праву вы распоряжаетесь моей судьбой?       — Вы правы: я не Бог и не царь. Я принц. Разрешите представиться, — Даркар положил руку на грудь и склонил голову. — Старший сын короля Белиала — принц Калиго — Даркар Сквойер.       Лана опешила. И так большие глаза стали ещё больше. Даркара такая реакция позабавила.       — Так вы... принц...       Она оглядела его вновь, посмотрела на лежащий на траве дорогой жилет, и все кусочки пазла соединились. Вот почему он такой… чистый, идеально выглаженный и руки, видно, что труда не знают. Подняла глаза на смуглое лицо и, увидев в его глазах насмешку, взяла себя в руки: гордо вскинула подбородок, выпрямила спину.       — В таком случае, вы можете мне приказать, и я не выйду замуж. Умру старой девой вам на потеху.       — Такой исход событий меня волнует меньше всего. Умереть без любви я вам не позволю.       — Вы много на себя берёте, не находите, многоуважаемый принц? — девушка сделала шаг к нему. Без страха или стеснения. Господин её злил, и она, не заботясь о том, во что это может вылиться, показывала ему свой гнев. И Даркару, за всю свою жизнь встречавшему только покорность, понравился её строптивый дерзкий нрав — поистине чудное сочетание с ангельской юной красотой.       — Я ни в коем случае вам не приказываю. Вы сделаете это по своей воле.       Лана усмехнулась.       — Прощайте, господин принц.       Подхватив корыто поудобнее, направилась к деревне.       — До скорой встречи... Могу я узнать ваше имя?       Девушка остановилась, обернулась и с кривой усмешкой ответила:       — Незнакомка.       — Странно, никогда не слышал подобного имени. — Лана на его шутку лишь закатила глаза. — Ну, тогда до скорой встречи, незнакомка.       На следующий день в их деревушке отмечался день цветов. Лана с нетерпением ждала этого праздника. Всю неделю она плела венки и делала цветочные гирлянды, чтобы украсить дом снаружи и внутри. Делая очередной венок, она напевала песенки, которым её, будучи ещё в раннем возрасте, обучила мама. Отец сидел у окна и, подперев голову рукой, тихонько похрапывал. От нежного тоненького голоска дочери его всегда клонило в сон.       — Завтра день цветов, ты уже решила, что наденешь? — проходя мимо, мама чмокнула дочь в лоб и остановилась у стола. Вытащила готовое тесто и принялась раскатывать.       — Да, то платье, что мне сшила Сиси, оно как раз украшено маленькими цветами. — не отвлекаясь от работы, ответила девушка.       — А на ножки что?       — Те туфельки, что мы недавно купили. Помнишь?       — Милая, они для свадьбы.       — Но мои вторые совсем уже старые и потрепанные.       — Если ты пойдёшь в новых на праздник, то они тоже станут потрепанными. Как ты потом в них будешь замуж выходить?       — Ну мааам, — взмолилась девушка, откладывая в сторону венок. — А как же я на праздник чистоты и в грязных туфельках?       — Тебе что важнее: свадьба или праздник? — строго спросила мама.       — Свадьба.       — Вот всё и решилось. Иди в тех, в каких ходишь. Никто на твои ноги смотреть не будет. Да и какое тебе дело? У тебя скоро муж будет, а ему ты по нраву и в таких туфлях.       И Лана сделала так, как сказала мама: надела старые туфельки и новое красивое платье голубого цвета с множеством цветов, сделанных из сложенных в несколько раз лент. Легкое и яркое — идеально для этого праздника. Голову украсил венок из голубых васильков.       Когда солнце уже почти коснулось горизонта, Лана выпорхнула из своего дома и направилась в центр деревни, где уже горел большой огонь, на столбе были подвешены разные вещицы, а на деревянных столах стояли кружки, полные хмельного напитка, и тарелки, доверху наполненные разного вида яствами. Дома пестрели яркими цветочными гирляндами, отовсюду звучали смешки и громкие беседы.       Сиси уже ждала её в компании других девушек. Те стояли у стола и хихикали над всем, что видели.       Лана подошла к девушкам, поздоровалась со всеми просто словесно, тогда как Сиси — крохотную, беловолосую девочку — крепко обняла.       Близкие подруги отошли от других, чтобы обсудить личное. Вдвоём они чувствовали себя более свободно, чем в компании.       Через некоторое время на улицу повалил народ. Уже стало смеркаться, на небе заблестели первые звёзды.       К девушкам подошел Жерон. Он был без рубахи. Крепкий молодой парень, дровосек из небедной семьи — самый завидный жених во всей деревне. С улыбкой до ушей, взмокший, он отодвинул подруг, окруживших Лану и протянул ей овальное зеркало в резной металлической раме.       — Это тебе. Будешь смотреться и вспоминать меня.       Лана взвизгнула от радости и поцеловала молодого человека в солёную от пота щеку.       — Спасибо.       Девушки прильнули к Лане и с восхищением стали рассматривать подарок, нахваливая Жерона.       Пока все поздравляли девушку с подарком и помолвкой, начались танцы. Жерон потащил её танцевать, Лана, задорно смеясь, всучила зеркало подруге и пустилась в пляс.       — Смена партнёра! — завопил какой-то хмельной мужик. Все рассмеялись, но поменялись партнерами. Жерон покинул Лану и примкнул к освободившейся девчонке.       К Лане же подлетел совсем юный мальчишка, и они, сцепившись руками, закружились в танце.       — Смена партнёра! — раздался уже знакомый голос, и партнёры ринулись к освободившемся соседним девчонкам.       Лана закружилась с другим молодым человеком. От смеха болели лёгкие, от музыки закладывало уши, да и голова кружилась от этих танцев, но ей было всё не по чём, жажда веселья была куда сильнее.       Запнулась, звонко рассмеялась своей неуклюжести и вскинула голову, чтобы посмеяться вместе с партнером. И смех застрял поперёк горла. Она по инерции продолжала танцевать, но более не улыбалась.       — Вы?!       На неё смотрел тот самый парень с речки. Узнать его было трудно: на голове покоилась старенькая шляпа, одет он в обноски, старую рубаху да коричневые штаны.       — Что вы здесь делаете?       — Пришёл увидеть вас.       — Смена партнёра!       К ним подошла девушка, желая забрать кавалера. Лана хотела уйти, но Даркар схватил её за руку чуть выше локтя и смерил подошедшую девушку злобным взглядом. Она поспешно отошла, увлекая в танец свободного молодого человека.       Лана попыталась вырвать руку, но хватка только усилилась.       — Отпустите, не то закричу! — воскликнула, сжав руки в кулаки.       — Потанцуйте со мной, и потом, может быть, отпущу.       Положил руку на талию и рывком прижал к себе, сжал её пальцы и вытянул руку. Они вприпрыжку двинулись по кругу.       — Какой же вы негодяй, — процедила сквозь стиснутые зубы.       Двинулись в обратную сторону.       — А вы прекрасны.       Глаза девушки сверкнули бешенством. Его спокойствие выводило.       — Мне нужно к жениху, — простонала, пытаясь отстраниться от мужчины.       — Уже сегодня он перестанет быть таковым.       — Что? — глаза девушки широко распахнулись. — Что вы такое говорите? Хотите разрушить нашу с ним помолвку? Напомню вам: Вы не Святой Нау, чтобы лезть в такие дела.       — Я твой принц.       — Так и решайте дела планетные, а в мою жизнь лезть на надо.       Девушка всё же вырвалась из его объятий и, бросив напоследок испепеляющий взгляд, быстрым шагом направилась к жениху.       — Кто это такой? — нахмурился парень, глядя в спину уходящему незнакомцу.       — Это? — прикусила губу. Врать жениху не хотелось, но другого выбора не было, по крайней мере сбитой с толку ей проще было сказать безобидную ложь, чем пуститься в путанные объяснения. — Это видимо кто-то из труппы. Не знаю. Лучше пойдём танцевать.       Лана утащила Жерона в хоровод.       Вечером, в поздних сумерках девушка направилась к дому Жерона. Заглянула в окно, захихикала, увидев его затылок и копну каштановых волос.       Улыбка тотчас слетела с лица, когда в поле зрения возник принц. Он размеренным шагом обошёл обеденный стол и остановился напротив сидящего парня.       — Подумай, Жерон, двадцать тысяч золотых на дороге не валяются.       Вот сейчас... Сейчас ударит этого негодяя по мерзкой роже. Крикнет: "Пошёл ты к чёртовой матери со своими деньгами. Я её люблю" и уйдёт, громко хлопнув дверью. Но он не поднялся из-за стола ни через несколько секунд, ни через минуту.       — Двадцать... Как-то маловато за такую хорошую девчонку. Меньше тридцати — я не согласен.       Сердце Ланы пропустило удар. Она замерла, прислушалась, не веря собственным ушам.       — Он не может... — прошептала, глядя глазами полными боли ему в затылок. «Ну же, Жерон… Встань и уйди. Попроси его покинуть дом… Сделай хоть что-то…»       — Хорошо. Договорились. — Даркар протянул руку для рукопожатия.       — Ну же... — взмолилась девушка, мысленно прося Жерона не соглашаться на эту сделку. Но тот, не долго думая, вложил свою ладонь и крепко сжал.       Удар под дых, такой, что почву из-под ног выбило. Лана пошатнулась, схватилась за бревенчатую стену, другую руку положила на быстро бьющееся сердце. Предатель... Никчёмный мерзавец, такой же, как этот принц.       Со всех ног ринулась домой рассказать родителям о случившемся. Но, переступив порог, не смогла вымолвить и слова. Родители сидели за столом. Отец ел, а мама вязала. Услышав скрип двери, они дружно повернули головы на взлохмаченную девушку.       — Что случилось? — нахмурилась мама.       Лана прошла к окну. Выглянула на опустевший двор и пожала плечами:       — Ничего, — потом помедлила и всё-таки спросила. — Мама, а может ли взять меня замуж человек из богатого рода?       С губ мамы сорвался смешок:       — Конечно нет, милая. Он ведь верхушка, а мы... мы грязь.       — Понимаю, мам. Но ведь такое может произойти?       — Нууу, может и может, но последствия будут необратимыми и губительными для высокопоставленного жениха. Он потеряет своё место в обществе.       — То есть... Принц в жёны крестьянку брать бы не стал?       Мама оторвала взгляд от спиц и взглянула на дочь.       — К чему столько вопросов, милая?       — Да так... Я просто подумала... Неважно.       Через три дня у реки Лана вновь встретила принца. Тот был одет так же, как и в день праздника: в старую крестьянскую одежду, но теперь за его спиной висел мешок. Он улыбнулся девушке и протянул ей руку. Она вложила в неё свою и поднялась на ноги. Тряпка из опущенной руки выскользнула и упала в таз.       — Теперь я беден, у меня чуть-чуть денег и маленький домик на окраине, я лишился тёплой постели, слуг и королевского титула, и я, несмотря ни на что счастлив, ведь теперь ничего не помешает нам быть вместе.       Лана, сжав зубами ткань одеяла, заплакала ещё сильнее.