***
Улыбка, кажется, навсегда исчезла с лица Томы. На абсолютно печальном лице не отображалось ничего, кроме горечи и безнадёги. Любимый муж постоянно является ей во снах вместе с Ларисой Петровной, которая уверяла, что все будет хорошо – осталось немного подождать. Что может сейчас быть хорошего? Жизнь неизбежно катится в тартарары, и с каждой прожитой минутой Филатова ждёт, когда объявят заветные слова – Валера пришёл в себя. Теперь это было её мечтой. Помещение словно душило Тому – все вокруг напоминало о Валере, о его добродушной улыбке и не менее открытом сердце. Воспоминания сильнее стали сковывать девушку и она, тяжело вздохнув, подняла глаза к потолку. Филатова помнила, как она познакомилась с ним. Помнила, как он подарил букет любимых ромашек на первое свидание. Как потом добивался внимания девушки, стоя под окнами и прося увидеть её янтарные глаза для того, чтобы улыбаться. Он утопал в её нежности и теплоте, и кажется, был готов на все ради неё. Тома забыла, что такое слезы и несчастье, находясь рядом с ним и наслаждаясь каждым прожитым мгновением. Теперь в её душе зима – холодная, промозглая, покрытая толстой коркой льда. Как она хотела, чтобы там снова наступила тёплая весна, но судьба решила иначе, практически отобрав у неё мужа. Внезапно она почувствовала как полы юбки кто-то дёргает. Оторвавшись от своих непрекращающимся дум, Филатова увидела сына. Он чувствовал. В его карих глазках отражалась грусть. - Мама, где папа? Почему он к нам не приходит? – Тома заметила слёзки в уголках глаз сына и взяла его на руки. - Сынок, он скоро придёт… Обязательно придёт, – пыталась сдерживать слезы Филатова, утирая щеки руками, но предательская влага все равно выходила наружу. - Не плачь… - погладил по волосам мать Димка. Несмотря на свой маленький возраст, Дима понимал, что маме плохо – он слышал тихие всхлипы, когда ложился спать. Мальчик хотел поскорее увидеть отца, что любил его самой настоящей, искренней и чистой любовью. Но слезы матери навевали смутные сомнения… - Когда папа вернётся, я ему железную дорогу подарю! – размахивая руками, поведал Димка. – А ты что подаришь? - А я ему уже свое сердце подарила… - улыбнулась сквозь слезы Тома, прижимая сынишку крепче к своей груди.***
Несколько часов спустя. Безнаказанность – то, о чем мечтает каждый бандит. Ситуация, что тебе в любом случае за содеянное не будет ровным счетом ничего, прельщает настолько, что восприятие окружающего мира искажается. Но реальность такова – если одному хорошо, то другому ужасно плохо. И на какую чашу весов упадёт судьба человека, не знает никто. Вот такая аксиома. После убийства Витя не чувствовал вины. Он хотел отомстить за друга и сделал это двукратно. Те люди, которых убил он, до этого пытали абсолютно безвинных людей, что просто хотели заработать на хлеб путем продажи старых вещей или кассет. На счету у бывшей кавказской группировки насчитывалось столько убийств, что если озвучишь эту цифру вслух, то волосы непроизвольно встанут дыбом. Затянувшись сигаретным дымом, Пчелкин огляделся – ничем не примечательная кафешка, которой, казалось, уже более ста лет. Люди, словно вернувшиеся в то время, спокойно заходили в то заведение, радостно щебеча. Лукаво усмехнувшись, Витя обернулся и увидел их. Сотрудников СОБР. Тем временем недалеко от Курс Инвест. Не спеша ступая по заснеженной улице, Женя смотрела куда угодно, но только не на Белова. Сейчас он вызывал только презрение и нежелание разговаривать. Тот Саша из далёкого детства навсегда исчез, и осталась лишь ничем не унимаемая гордыня. Саша же, спрятав руки в карманы, нервничал. Это отвратительное чувство заполнило организм, выпуская чувство вины, которое постоянно его гложет. Стараясь подавить в себе любое проявление беспокойства, он решил начать разговор: - Как там Оля? - А я думала, что ты про неё забыл, – Пчелкина усмехнулась, – у тебя же сейчас другие приоритеты… - Аньки больше нет в моей жизни. Она сбежала после смерти Кордона, – твёрдо отрезал Белов, повернув к ней голову. - Удивительно, – закатила глаза Женька. - Может, хватит огрызаться?! – он развернулся к ней, тем самым заставляя остановится. - Ты этого заслуживаешь! - Согласен, - Белов еле видно кивнул. – Но никто из нас не ангел, понимаешь? - О чем ты? – изогнула бровь Женя. -Я знаю, что Пчела грохнул Кордона. И убийство бригады Самвела тоже ваших рук дело, – Саша смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь. - А что ты еще знаешь, Белов? Или зависть у тебя, что это сделали мы, а не ты? Осуждать будешь? Напрасно. Не в твоих интересах мне что-то высказывать. - Я знаю, что виноват перед тобой…. Перед вами… Я чувствую себя полнейшим ублюдком, – перевёл тему Саша. – Ну что мне теперь делать? Убиться? - Это ты не мне, ты Оле говори, – поравнявшись с ним, парировала Пчелкина. - А ты готова меня простить?***
Хлопнув дверью, Витя ворвался в квартиру, бросая на пол порванное пальто. Злоба заволокла его напрочь, и ему ничего не оставалось, кроме как глубоко вздохнуть, пытаясь унять хоть толику гнева. На кухне было все также хорошо. Пчелкина, помешивая ложкой содержимое кастрюли, еле видно улыбалась, потому что давно она не предавалась семейным хлопотам. Схватив половник, Женя разлила суп в тарелку. От приготовленное обеда исходил приятный аромат, и девушка, аккуратно повернувшись, увидела мужа, который больше был похож на узника лагеря. Не поверив своим глазам, Женя поставила тарелку на стол и подошла ближе к Вите, заключив его в объятия. Подавляя в себе боль, он обнял её, прижимая ближе к себе. - Кто это с тобой сделал? – спросила Женя, слегка от него отстраняясь. - СОБРовцы, суки, – схватив нагрудный платок, ответил Пчела, пытаясь протереть им лицо, но Пчелкина остановила его: - Сейчас все обработаю. Спустя несколько минут Пчелкина, вылив на вату перекись водорода, аккуратно притронулась к ранам мужа, услышав тихое шипение. Проведя по золотистым волосам мужа другой рукой, Женя еле видно улыбнулась, заметив ответную реакцию. Продолжая свои действия, девушка слушала, что он чуть не оказался на грани жизни и смерти. - Витенька, это я во всем виновата, – не сдерживая слез, произнесла Женька, почувствовав, как он переплёл их пальцы. - Мы все сделали правильно. Просто у этой киношной гниды связи космические, – улыбнулся Пчелкин. - Прости… прости меня, – всхлипнула Женька. - Всё хорошо, - он оставил нежный поцелуй на ее макушке. Посмотрев в такие родные, зелёные глаза, он снова в них утонул. Как тогда, в далёком 87-м, когда думал, что вечно будет пленником этих чарующих омутов. Наклонившись к ней, мужчина увлек её в поцелуй. Он был таким тягучим и сладким, словно карамель, что никак не хотелось заканчивать это действо.***
Боль сковала все тело. Новые импульсы заставляли инстинктивно сжиматься, и Никифоров, повернувшись на бок, вымученно выдохнул. Он слышал, как сердце стучит все чаще, отбивая ритм в барабанных перепонках. Ему казалось, что из ушей потекла кровь, настолько ему было плохо. Схватив стакан с водой, Сергей жадными глотками поглощал жидкость. Капли воды медленно падали на холодный линолеум. Окружающее его помещение будто давило. Отовсюду слышался голос бывшей жены, и Никифоров, накрыв лицо подушкой, громко крикнул, но вопль был почти не слышен. Его жизнь – это лишь несчастная попытка быть выше других. Сергей хотел к себе уважения, но не сделал для этого ровным счётом ничего. Он ничего не испытывал к сыну. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он видел слезы мальчика, когда тот наблюдал сцену развода родителей. Никифоров не считал его своим продолжением, лишь придатком от нелюбимой женщины. Сергей никогда не любил Женю. Никогда не испытывал к ней хоть что-то, теплящее сердце и душу. Та самая первая встреча была не больше, чем тщательная продуманная игра. Он помнил, когда громко смеялся после знакомства, видя надежду в её наивных глазах. Взяв с тумбочки потертую временем фотографию, Серёжа смотрел на Евгению в белоснежном свадебном платье. Улыбка на лице девушки спровоцировала ярость мужчины, и он, разорвав снимок, бросил остатки на пол, пиная их ногой. Проходя на кухню, он глядел на ночную Москву – тысячи окон загорались и снова гасли, и в каждом из них была жизнь – кто-то готовил, кто-то разговаривал, при этом потягивая вино из бокалов. Усмехнувшись этой картине, Никифоров схватил пистолет, и обвел его взглядом – именно из него он хотел убить Пчелкина. Приставив его к виску, мужчина пытался вспомнить хоть что-то хорошее за свою безалаберную, ничем неукрашенную жизнь, но в памяти почему-то ничего не возникало. - Сука, как же я вас всех ненавижу! – едко процедил напоследок Сергей, совершив выстрел. Последний в своей жизни выстрел.