Она - их спасение

Зима 1999 года. Ностальгия – одно из самых щемящих душу чувств. Воспоминания тех моментов, которых уже никогда не вернуть. У каждого эти моменты особенные. Как и счастье для каждого свое – родное, индивидуальное. И искать смысл в нашей скоротечной жизни толку уж точно нет, потому что его не существует. Детство у большинства людей – это красивый и безоблачный мирок, где трава была зеленее, солнце ярче, а родители, живые и здоровые, провожали своих отпрысков в школы, а затем смахивали слезы от того, что любимое чадо с выражением произносит стихотворение о Родине. Каверин был не таким. Далеко не таким. Родившись в атмосфере родительской жестокости, с самого детства он зарабатывал на свою жизнь, как мог – убирал помещения, гулял с собаками, покупал продукты, а чуть повзрослев, сидел уже с детьми, где и познавал азы взрослой жизни. Ему все равно, что портфель был порван, а на темно-синем пиджаке уже давно красуются заплатки разных цветов, которые он пришивал самостоятельно. Главное – что он смог купить себе эту одежду и пропитание. Родители не работали. Приходя со школы или подработки, юный Каверин видел, как они ужираются водкой, а то и незамерзайкой со своими собутыльниками, от которых за версту пахло этиловым спиртом. Ему было мерзко, но он был вынужден с ними жить. Он точно проиграл в генетической лотерее, ему не повезло по всем фронтам. Его суровая, и в какой-то степени несправедливая жизнь – результат гребанной генетики. Шли годы. Каверин все больше отдалялся от родителей, пока не узнал, что те умерли, уснули пьяные за обеденным столом и больше не открыли своих глаз. Ему было все равно на их смерть – они ничего хорошего ему не сделали. Похоронил их на последние деньги и стал жить дальше. Он решил для себя – нужно идти в милицию. Защищать людей от таких тварей, как его родители. Неприметный, хиленький паренёк в милицейской форме поначалу смешил коллег, но вскоре издевки и колкости ушли, и на смену им появилось понимание и уважение. Потихоньку, стараясь не привлекать внимания, Каверин поднимался по карьерной лестнице вверх, не оглядываясь ни на что. Так он и стал тем, кем всегда хотел. Он всегда боялся капитана милиции, впрочем, как и все в отделе. С виду добродушная и тихая женщина оказалась вовсе не такой – Нина Дмитриевна была словно из стали. Любое неповиновение или неправильно понятое задание каралось очень тяжело, ведь она не терпела прохиндеев и слюнтяев. Мужчины для неё – это сильные и волевые личности. Так она и вырастила своих птенцов – умных, знающих свое дело офицеров, не боявшихся умереть. И она, словно мать, укрывала их своим крылом и получала ответную теплоту. Единственной отдушиной для Владимира стал младший двоюродный брат. Именно под плечом тётки, сестры его отца, Елены Георгиевны, он научился многому, но в первую очередь – уважению к себе. Серёжа был для него той недостающей деталью в его незавидной судьбе. Неким недостающим пазлом, который он искал всю свою жизнь. И именно Владимир был для Мухина тем отцом, которого у него никогда не было. Как только Мухину исполнилось восемнадцать, он с головой ушёл в рэкет. Спустившись чуть ли не на самую низкую должность, Сергей, как самый настоящий человек, выковал себя сам. Ему было плевать, как получать деньги, они есть и это прекрасно. Так он и стал лидером Люберецкой ОПГ. Так он и открыл публичный дом. А потом на горизонте появилась Ленка Елисеева – самая неприметная из барышень. Поначалу скромная, она раскрылась, выпуская все свои пороки наружу. Ему нравилась эта смена её имиджа, да и в целом восприятия. Он знал, что у неё был молодой человек в армии, и все равно искусно совратил малолетнюю девчонку. Каверин и не думал, что когда-то женится. Что его полюбит роковая рыжая красавица. Что его сердце будет биться чаще только от одного взгляда на неё. Светлана будто бы досталась ему в награду, без каких-либо значимых у него качеств. Он и сам не знал, почему она его выбрала. Ведь рядом с ним работали такие красивые, и что самое главное, щедрые мужчины, но Светлана все равно его полюбила. Полюбила как никого другого. Встретившись взглядом с тем парнишкой, который с гордо поднятой головой явился на встречу с Люберецкими пацанами и говорил, что нужно решать вопрос по справедливости, он понял – его брат попал. И всякие разговоры с ним не давали должного эффекта – Мухин считал, что ему ничего не сделают. Как бы не так. А потом Каверин нашёл его труп. Бледное, безжизненное тело, накрытое белой тканью. Его восприятие сломалось в один миг, и он уяснил – надо отомстить. Сделать так, чтобы Белов испытал те же страдания, что и он. У Каверина появился изящный план – стать депутатом и уничтожить Александра со всеми потрохами. Но он не учёл одного – Белов тоже будет участвовать в выборах. И что самое удивительное, он идёт туда с той же самой целью, что и Каверин. Лапшин, все это время колесивший по миру, вернулся в родную Москву. Рассевшись в кресле и выудив из коробочки толстую, манящую сигару, Артур поинтересовался: - Ну, что делать будем? - Всё что угодно, чтобы выиграть.

***

- Кровь, пот и слезы – вот урод, а! – едко процедил Пчелкин, бросив газету с изображением Каверина на обеденный стол. Женя, глядя на супруга, переживала. Что-то заставляло испытать боль такой силы, что будто в живот вставили острый, только что наточенный нож. И этому «что-то» есть одно название – Владимир Каверин. Скользкий, надменный тип, превратившийся из честного милиционера в злостного, ослепленного высокомерием хапугу. Мысли, что выборы приближаются, пугали Пчелкину. Липкое чувство страха завладело девушкой, и она, словно провинившаяся перед казнью, ждала и боялась. Боялась того, что оппоненты победят. Победа на выборах для Белова была неким стимулом. Ведь можно не только избавится от надоедливого уже столько лет человека, но и открыть дверь в новую, совсем другую жизнь. Но никто не знает, кто в конечном счёте улыбнётся, когда увидит заветное число голосов, заметно превышающих другого. Она верила, что Александр победит. Что он и каждый близкий ему человек заживут так, как никогда не жили. И даже не смотря на то, что она не знала, прощать его или нет, Женя для себя решила – необходимо его поддержать. Пытаясь унять режущую боль, Пчелкина медленно села рядом с супругом. Положив ладонь на его сильную и крепкую руку, девушка попыталась улыбнуться – получалось плохо. Витя заметил изменение в лице Жени. Нахмурившись от непонимания, мужчина спросил: - Всё в порядке? - В полном. - Женька, я тебя всю жизнь знаю. Давай, говори любимому мужу, что стряслось? - За этой гнидой федералы стоят, – кивнула в сторону газеты девушка. – А я не знаю, что дальше будет, и это меня коробит… - Малышка, все обязательно будет хорошо, – он, подведя её руку ближе к себе, оставил чувственный поцелуй на тыльной стороне ладони, касаясь костяшек. – Ты веришь мне? - Верю, – мягко улыбнулась Женя, смотря в его искренние, цвета морской волны глаза. Из коридора послышались шаги. Тихие, спокойные, уравновешенные. И они были настолько неспешными, что Пчелкина задумалась – а ей не показалось? Наконец, в поле зрения показалась голова дочери с аккуратными, золотистыми косичками. Ирочка подошла к матери, и обняла её за ноги, чем не могла не вызвать восторг на лице родителей. - Илья не хочет со мной играть, – опустив грустный взгляд в пол, поведала девочка. - Доченька, он ведь только после школы вернулся, вечером с тобой обязательно поиграет, – подбодрила её Пчелкина, взяв на руки. - Он сказал, что хочет побыть один – ему плохо, – ответила Ира, посмотрев на отца. До всех донесся внезапный звон. Пчелкин, стремглав побежав в комнату сына, распахнул дверь и увидел, как на полу лежат осколки от фотографии. На звуки сбежалась и Женька, все ещё держа на руках дочь. - Илюша, ты не поранился? – обеспокоенно поинтересовался Витя, осматривая сына. Мальчик ничего не ответил. По его щеке покатилась одинокая, скупая слеза, и он ее смахнул: - Всё в порядке, просто уронил… Женя понимала, что сын врет. Но, не подавая вида, позвала Веру и передала Иру ей. Схватив веник, девушка аккуратно подмела осколки, бросив их в мусорное ведро. Наклонившись к фотографии, которая лежала изображением вниз, Пчелкин аккуратно перевернул её. На ней – Никифоров, без интереса смотрящий в объектив фотокамеры. На оборотной стороне снимка было подписано – 19 ноября 1993 г. - Что она здесь делает? – с явным недовольством спросил Витя. - Он её подарил перед разводом, единственный подарок, – горько усмехнулась Женя, сев рядом с сыном. Пчелкин извлек из разбившейся рамки снимок и с истинным наслаждением разорвал его на кусочки. - Его единственный подарок – это наплевательское отношение к собственному ребёнку. Он сейчас находится там, где ему и место – под бетонной плитой! - Хватит! – крикнула супруга, пытаясь остановить совершенно ненужную сейчас ссору. - Не надо из-за него ругаться, он этого не заслужил, – насупился Илюшка, убрав учебник подальше. Женька погладила его по волосам, прижимая ближе к себе. - Ты прав сынок, прости нас. - Пап, а дядя Саша точно победит? - Он обязательно победит, вот увидишь, – улыбнулся Витя, подходя ближе, слегка приобняв ребёнка. Вот она и сила семьи – на все готовы ради благополучия друг друга. И каждый обязательно верил, что в жизни настанет светлая полоса.

***

Решительно шагая по коридорам «Курс-Инвеста», Белов все заворачивал и заворачивал, на ходу здороваясь с сотрудниками. Его жизнь переменилась на сто восемьдесят градусов. Привычная, рутинная волокита отошла на второй план, а вместо неё появились имиджмейкеры, которых было практически друг от друга не отличить. Помощники, бегающие по каждому приказу и поднимающие авторитет Белова в глазах избирателей, и соратники, что объясняли пенсионерам, что голосовать нужно именно за Александра Белова, ведь он, прошедший этот путь в долгие двенадцать лет, смог поднять на ноги не только себя, но и тех, кто гордится им. Прошёл месяц, как он не может оторваться от мыслей, в которых он уже депутат Государственной Думы. Как говорится, мечтать не вредно. Дойдя на нужной двери, Александр сразу открыл её, не стучась, чем сразу привлёк внимание Жени. - Белов, тебя стучаться не учили? – недовольно фыркнула Пчелкина. - А я наглый, мне разрешения не надо. - У тебя минута, – отрезала Женя, даже не удостоив его взглядом. - Ты точно сестра Фила? – он усмехнулся, вспомнив, как давно говорил ту же самую фразу. Девушка на это заявление только закатила глаза. - Была бы я твоей сестрой, давно вправила мозги, – она увидела, как он по-хозяйски разместился рядом с ней, но постаралась скрыть свое начинающееся раздражение. - Ты и так этим занимаешься, с самого детства. - Очень смешно выглядят твои попытки скрывать нервозность. Не забывай, чья я внучка. Друг ничего не ответил. Он знал, что Женя не из простых девушек, способных вестись на любую чушь. Пчелкина была из тех, кто способен на многое, даже прийти на поминки человека, который этого не достоин. Если бы в какой-то параллельной вселенной умерла Женя, то Белов, сошедший с ума от горя, не видел бы на похоронах Никифорова. Мужчина был уверен, что его мерзкий лик способна порадовать эта новость, и если бы он был там, то Александр точно лицезрел его победную ухмылочку, которую он прятал за бокалом чего-нибудь горячительного. Постаравшись успокоиться, Белов выдал: - Я до сих пор себя корю за то, что с вами сделал. И если бы я мог, то убил себя на том самом месте. Подняв глаза на друга детства, Пчелкина верила. В его зеленоватых омутах плескалась искренность вперемешку с сожалением. Она понимала, что он настолько сошел с ума от денег и власти, что не видел порой, что творил. Это было единственным разумным объяснением ужасного поступка. Если бы он лгал, то Женя распознала это за секунду. Она глубоко вздохнула. - Я готова тебя простить, если ты поборешь свою гордыню. Ты совсем озверел и кровью умылся! - Я её растопчу, и вместе мы сможем побороть эту тварь, – намекая на Каверина объяснил Белов. – Ты поможешь мне? Пчелкина усмехнулась. - Куда же я денусь?..

***

Громкая трель телефона потихоньку выводила Женю из сна. Противный звонок заставил наконец открыть глаза, и девушка, не смотря на номер телефона, брякнула: - Что надо?! -Евгения Константиновна, прошу прощения. Это Борис Моисеевич, звоню насчёт вашего брата. - Что с ним? - Вы можете сейчас приехать? – вопросом на вопрос ответил врач, явно обеспокоенный. - Буду через полчаса. Пчелкины шли так быстро, что, наверное, были готовы снести все на своём пути, чтобы проведать дорогого им человека. Девушка смахивала слезы своими тоненькими пальчиками, боясь того, что врач скажет самое страшное. Витя не отпускал руки жены. Безмолвная поддержка была сейчас куда лучше тысячи слов, практически не дающих эффекта. Ещё немного – и Женя бы упала на холодный, кафельный пол, но тёплая рука мужа придавала веру. Веру на что-то хорошее. Оказавшись в палате, Пчелкины сразу увидели Бориса Моисеевича, на лице которого красовалась абсолютно счастливая улыбка. Врач, дабы разрушить все сомнения, аккуратно довёл молодых людей до больничной койки. Жене казалось, что время остановилось. Её старший брат, её защита, опора и смысл жизни смотрит прямо на неё. Не поверив своим глазам, Пчелкина не спеша подошла к нему и прошептала: - Валерочка, ты слышишь меня? Филатов тихонько прикрыл глаза в подтверждении слов сестры. По щекам покатились слезы, ведь он наконец-то видит самых близких людей. - Только не говори мне, что это сон, – не сдерживая слез радости, Виктор погладил друга по каштановым волосам. - Теперь у нас все будет хорошо, – улыбнулась сквозь слезы Женька, случайно посмотрев на вид из окна. Солнце поднималось все выше, будто подтверждая, что настает светлая полоса, и она поняла – все обязательно наладится.