Она - их спасение

31 декабря 1986 года. За окном шла метель, снежинки прилипали к замороженным стеклам, на которых, как по волшебству, мороз нарисовал красивые узоры, витиеватые, острые и закругленные, - они завораживали Филатову. Она словно застыла в пространстве, глядя на это совершенство природы. Ей так хотелось схватить альбом и написать это чудо. Украсить набросок самыми яркими красками, запечатлеть зимний пейзаж по-особенному. Она представила, как возле ёлки собрались сотни людей, поздравляя друг друга и желая всего самого наилучшего в наступающем году. Как город, окутанный белоснежным одеялом, зажигается тысячей ярких огней. - Женька, ну хорош уже в окно смотреть, лучше помоги мне, – попросила Нина Дмитриевна, перемешивая ложкой салат в глубокой пиале. Улыбнувшись, Филатова присоединилась к готовке. Взяла нож и осторожно, тоненькими ломтиками нарезала хлеб, за что получила реакцию бабушки, которая погладила трудолюбивую внучку по густым, русым волосам. - Ты моя умница, – поцеловала её в лоб Нина Дмитриевна, услышав, как девушка тихонько хохочет от того, что ей щекотно. Отстранившись от неё, старушка села рядом с ней, смотря на новогодний стол. Все пестрило новогодним излишеством – на столе красовались множество салатниц, а в центре находился огромный поднос, на котором возвышался запечённый гусь. Все это великолепие было украшено неподалёку находившимися фруктами, конфетами, закусками и блинами, что напекли Женя и Валера утром. - Здорова, семья! – приветственно улыбнулся Валера, наконец, купив то, что просила бабушка – баночку зелёного горошка. - Ну наконец-то, мы тебя заждались, скоро гости прибудут, – подошла к нему Нина Дмитриевна, обнимая внука. И Филатову казалось, что она вложила частичку своего сердца. - В магазине такая очередь была, я еле урвал эту банку. Так он нужен был? – недовольно насупившись, произнёс старший брат, расстегивая молнию тёплой куртки. - Какое же оливье без горошка? – удивилась Нина Дмитриевна. – И вообще, не возникай, я помню, как твоего отца отправляла за мясом, он ещё потом сам его готовил. Так радовался, будто ему билет в лучшую жизнь дали. - Не начинай, – закатила глаза Женька, положив банку горошка неподалёку от оливье. Прозвенел дверной звонок. Воодушевленная девушка побежала навстречу гостям. Казалось, что она самая счастливая на свете, а Валера не мог сдержать улыбки, видя, как сестра чуть ли не прыгает от восторга. Открыв дверь, Филатова тут же наткнулась на Пчелкина, что сразу обнял её так крепко, как будто никуда не хотел отпускать. Ведомая новогодней эйфорией, Женя прижалась к Вите ближе, положив голову на его крепкое плечо. - Долго обжиматься будете? Вообще-то в подъезде холодно, – недовольно проворчал Космос, получив несильный подзатыльник от Сани. - Обломщик ты, Кос. Вон людям романтику портишь, – тихонько расхохотался Белов. - Да ну вас! – отстранилась от Вити Женя, уходя в просторную, светлую гостиную. Вслед за ребятами в помещение вошли Татьяна Николаевна, Юрий Ростиславович, Екатерина и родители Вити. Последние сели рядом со старшей Филатовой, ведь их связывало нечто большее, чем дружба своих отпрысков, а далёкое и многогранное прошлое. - А где Колька? – поинтересовался Валера, оглядываясь по сторонам. - Скоро прибудет с этими двумя дуралеями, – рассмеялся Холмогоров, получив непонимающий взгляд матери Саши. - Космос, не дело так говорить о Севе и Глебе. Они порядочные мальчики, – молвила женщина, обернувшись к телевизору. - Ага, особенно последний, – подхватил смех Белов, пытаясь скрыть улыбку рукой. - Дурачье, – Екатерина тоже не могла сдерживать смех, и кажется, заразила им всех гостей, которые смеялись так, что даже Павел Викторович не мог не улыбнуться. Стрелка часов потихоньку приближалась к десяти вечера. Даже за окном была слышна весёлая песнь людей. Яркие искры фейерверков украшали чёрное, давно укрытое от солнца небо, и Женька, снова обернувшись на чудесный вид, не замечала, как Пчелкин изучал её заинтересованным, немного лукавым взглядом. Не успела Женя даже подумать, как в помещение ворвались Самсонов, Янковский и Морозов, пытаясь отдышаться от спешки. Последний был одет в костюм деда Мороза, щедро посыпанного снегом руками Всеволода. - Вот на фига меня было в сугроб бросать?! Ещё глубокий, зараза, был! – он стряхивал варежками с себя снег, а затем пихнул своего товарища в бок. - Придурки, – усмехнулся Коля, – глядите, что нашёл! – он потряс мешком из-под конфет. - Колька, а ты не думал Снегурочкой подработать? – поиграл бровями Белов, еле сдерживая смех. Тот закатил глаза и наложил себе в тарелку внушительную порцию оливье. - А ты снеговиком, могу сразу снегом в тебя кинуть. - Лучше морковку мне подай, – Самсонов хотел протянуть ему блюдо с овощами, но не успел, так как тарелка была схвачена Янковским. - Кто успел, тот и съел! – заключил молодой человек, хрустнув морковью. И вот он. Долгожданный миг. Бой курантов. С каждым пробитым боем курантов Женя хотела, чтобы все было хорошо. Чтобы никто из тех, кто находился за столом, не знал, что такое боль, предательство и разочарование. По крайней мере, ей хотелось в это верить. Пригубив немного шампанского, Женька подняла глаза на Витю, который встретился с девушкой взглядом и задорно ей подмигнул. Немного покраснев, девушка опустила взгляд в тарелку. Витя же, довольный собой, продолжил свое занятие, замечая, что она краснеет ещё больше. - С новым годом, с новым счастьем! – произнёс Юрий Ростиславович, чокаясь бокалом с гостями. - Пусть хоть в этом году все будет в порядке! – улыбнулась Наталья Ивановна, протягивая бокал. - Всё будет лучше некуда, – воодушевился Павел Викторович, осушив шампанское до дна. Любовь – такое обширное понятие. Вспыхнет, как бенгальский огонек и дело рук каждого – погаснет оно так же быстро или сможет перерости во что-то большее. И это хитрое и ловкое чувство готово взорвать мириады бабочек в животе того, кто влюблен. Чувство влюблённости сродни эйфории, заполняющей организм и переливающийся приятным теплом. И каждый, в той или иной мере, хочет это испытать. Пчелкин не знал, что чувствовал к Женьке. Но видеть, что она смущается от его слов, было для него наивысшим наслаждением. И он готов был продать душу дьяволу, чтобы снова увидеть эту милую улыбку. По телевизору шел мультфильм. Гости смеялись, когда огромный серый волк бежал за умным и изворотливым зайцем. Это действо непроизвольно вызывало улыбку, и поэтому Женя, хихикнув, достала со стола блин и положила к себе в тарелку. - Угощайтесь! – она протянула тарелку в центр, где красовались аккуратные, ажурные блинчики. Все, словно пчелы, налетели на праздничное угощение, щедро намазывая лакомство мёдом или сметаной. Чуть ли не причмокивая, Пчелкин с радостью на лице поглощал блины, чем вызвал ответный тихий смешок у Филатовой, которая смотрела на него, не отрываясь. - Витя, ты хоть дыши, – рассмеялась Филатова. - Очень вкусно, правда, – еле отдышавшись, ответил Пчелкин. - Эй! Между прочим, не только она готовила! – возмущённо произнёс Валера. - И весь обляпался в муке, – рассмеялась Женька, подхватив реакцию гостей, которые не могли остановится. Метель немного стихла. Снег теперь медленно падал, и тихая симфония природы разрушилась под натиском фейерверков. Тысячи огней, замерших в небе, распространились ярким пламенным свечением. И это представление все никак не кончалось, а продолжалось с новой, ещё более пестрой силой. Выйдя на крыльцо подъезда, Женя, словно самый заинтригованный зритель, смотрела на парней, что запускали в небо новые порции фейерверков. Один из них, заливисто смеясь, убежал подальше от коробки, из которой почти сразу же стали вырваться салюты. - С новым годом! – крикнула девушка, махая рукой. - И тебя, Женек! – в тон ей ответил соседский мальчик Мишка. Если бы могла, Филатова сделала все что угодно, чтобы этот момент не заканчивался. Но время, непростое и коварное, идет дальше и преподносит новые, совершенно неожиданные сюрпризы…